Судебно-психиатрическая оценка острой интоксикации психоактивными средствами

Значение употребления ПАВ и особенно алкоголя как провоцирующего фактора при совершении противоправных действий общепризнано. Отечественные авторы единодушны в признании прямого воздействия употребления алкоголя на преступность. По статистике МВД России, за последние 10 лет из всех зарегистрированных преступлений до 40–55% совершались в состоянии алкогольного опьянения, причем этот показатель ежегодно увеличивается. Статистика ГНЦССП им. В. П. Сербского за последние 10 лет также показывает, что доля лиц, совершивших противоправные действия в состоянии алкогольного опьянения, колеблется от 22 до 34% среди общего числа лиц, подвергающихся судебно-психиатрическому освидетельствованию.

Общепризнано, что нет достаточных оснований для признания лиц, совершивших правонарушение в состоянии простого алкогольного опьянения и непсихотических форм наркотического опьянения, невменяемыми. Это связано с тем, что в указанных случаях в какой-то мере даже при тяжелой степени опьянения сохраняется способность разобраться в ситуации, в действиях таких лиц можно установить связь с внешним раздражителем. Здесь имеет место лишь

количественное усиление эмоционально-волевых проявлений без развития качественно иных психотических расстройств (бред, галлюцинации, расстроенное сознание), наличие которых полностью лишало бы данное лицо возможности осознавать фактический характер своих действий либо руководить ими.

Таким образом, простое алкогольное (в отличие от патологического), равно как и непсихотическое, наркотическое опьянение, независимо от его тяжести и степени утраты лицом способности осознавать фактический характер и общественную опасность своих действий либо руководить ими, не может рассматриваться в аспекте критериев невменяемости.

В соответствии с этим российское законодательство однозначно оценивает лиц, совершивших правонарушение в состоянии опьянения. Согласно ст. 23 УК "лицо, совершившее преступление в состоянии опьянения, вызванном употреблением алкоголя, наркотических средств или других одурманивающих веществ, подлежит уголовной ответственности". В Уголовном кодексе РСФСР (1960 г.) наличие одурманивания алкоголем и наркотиками во время совершения правонарушения относилось к отягчающим вину обстоятельствам (ст. 39); в УК РФ (1997 г.) одурманивание алкоголем и наркотиками не включено в перечень отягчающих вину обстоятельств.

Действие ст. 23 У К не распространяется на лиц, состояние которых в период совершения общественно опасных действий было расценено как психотическое (интоксикационный психоз, психотические формы алкогольного и наркотического опьянения, патологическое алкогольное опьянение). В подобных случаях эти лица должны признаваться невменяемыми.

Дифференциальная диагностика психотических и непсихотических форм алкогольного и наркотического опьянения, как правило, вызывает значительные затруднения. Это связано с внешним сходством форм поведения подэкспертных, обусловленных, с одной стороны, психотическими, с другой – непсихотическими психопатологическими феноменами. В обоих случаях могут наблюдаться сходная моторика, вазовегетативные проявления, аффективные и амнестические нарушения. В рамках как психотических, так и непсихотических состояний возможны неадекватные, нередко на первый взгляд безмотивные, агрессивные действия. При всех формах одурманивания могут отмечаться изменения самосознания (переоценка своих возможностей, способностей и физической силы), иллюзорное искажение восприятия окружающего мира и другие признаки, иногда внешне напоминающие проявления психоза.

Наиболее надежным и достоверным дифференциально-диагностическим критерием психотической формы опьянения являются признаки помраченного (сумеречного, онейроидного и оглушенного, за исключением обнубиляции) или расстроенного (параноидного, галлюцинаторно-параноидного) сознания.

К основным, обязательным для дифференциальной диагностики признакам психотической формы опьянения относятся следующие: пространственно-временная дезориентировка; невозможность контакта и совместных действий с кем-либо; грубые деперсонализационные расстройства в виде чувства раздвоенности собственного "Я" и страха сойти с ума; бредовые и галлюцинаторные переживания; витальный страх; расстройство внимания на уровне апрозексии (полного его выпадения); нарушение процессов мышления в сторону его ускорения, вплоть до скачки идей и бессвязности (инкогеренции); различные проявления синдрома психического автоматизма (от непроизвольности мыслей до их чуждости); эмоциональные нарушения, порой доходящие до степени экстаза, развернутой мании или дисфории с брутальным поведением.

К косвенным признакам опьянения психотического уровня относятся: кататимность расстройств восприятия, внушаемость, неспособность к активному вниманию, грубое, хотя и временное интеллектуальное снижение, эмоциональная слабость с легкой и частой сменой полярных эмоциональных состояний, двигательная расторможенность, суетливость, нецеленаправленность и автоматизм действий, безмотивность и жестокий характер противоправных деяний, последующий сон и запамятование своих поступков. Признаки, отнесенные к косвенным, могут наблюдаться как при психотических, так и непсихотических формах опьянения. Они не имеют самостоятельного значения, и каждый из них по отдельности не является показателем психотического или непсихотического опьянения [Судебнопсихиатрическая экспертиза..., 2000].

Если при опьянении психопатологическая симптоматика ограничивается иллюзорными обманами восприятия или яркими непроизвольными представлениями, сохраняется ориентировка в месте и времени, поведение лица грубо не дезорганизуется, а при контакте с окружающими не нарушается, то такое состояние опьянения нельзя считать психотическим. В случае развития зрительных галлюцинаций или грезоподобных онейроидных переживаний с дезориентировкой в окружающем, неадекватным поведением такое состояние опьянения следует считать психотическим с соответствующими экспертными выводами. О психотическом уровне поражения свидетельствует наличие в структуре опьянения всех структурных клинических компонентов маниакальной или депрессивной триады.

Экспертную оценку также затрудняет необходимость соотнесения психотического эпизода на фоне острой интоксикации ПАВ с моментом совершения ООД. Принципиальным при вынесении судебнопсихиатрической оценки в этих случаях является определение фазы развития состояния острой интоксикации, во время которой было совершено правонарушение. Психотическое состояние может охватывать не всю картину опьянения ПАВ, а быть лишь кратковременным эпизодом в его динамике. В связи с этим правонарушение может быть совершено как в психотической, так и в непсихотической фазе острой алкогольной или наркотической интоксикации.

При обнаружении на момент совершения ООД психотической формы острой интоксикации ПАВ выносится экспертное решение о невменяемости в соответствии с критерием временного расстройства психической деятельности.

Формулировка ст. 23 УК находится в противоречии с традиционно используемым в практике судебно-психиатрической экспертизы и легализованным МКБ-10 диагнозом "патологическое опьянение". Данная статья исключает из медицинского критерия невменяемости само состояние алкогольного опьянения, не уточняя, что это не касается его психотических форм. Об этом сказано в комментариях к УК, но комментарий к закону законом не является. Следовательно, диагностическая формула в виде "психотической формы опьянения" или "патологического опьянения" может использоваться в обшемедицинской практике, но противоречит экспертному заключению о невменяемости в судебно-психиатрической практике. В подобных случаях более уместной и адекватной УК является диагностическая формула в виде психопатологической синдромальной квалификации психического состояния (например, острая интоксикация с делирием – Flx.03, острая интоксикация с нарушением восприятия – Flx.04).

Несмотря на то что состояние простого алкогольного и непсихотические формы наркотического опьянения не исключают вменяемости подэкспертных, связанные с состоянием интоксикации психические расстройства не могут не оказывать влияния на поведение этих лиц.

Состояния алкогольного и наркотического опьянения часто имеют достаточно сложную клиническую картину и проявляются многообразными аффективными, невротическими, психосенсорными и вазовегетативными нарушениями [Олифиренко, 2002]. Даже при непсихотических формах опьянения наряду с этим могут наблюдаться разнообразные нарушения мышления и расстройства восприятия от сенестопатий до иллюзорных переживаний. Сохранение алло- психической и интрапсихической ориентировки в таких случаях, отсутствие бессвязности мышления свидетельствуют о сохранности сознания, а значит о неправомерности решения вопроса в сторону невменяемости этих лиц. В то же время нарушения мышления от изменения его темпа до утраты последовательности суждений, иллюзорные расстройства указывают на то, что эти лица не обладают полной способностью оценивать правосохранность своего поведения и руководствоваться такой оценкой.

Это ставит состояния острой интоксикации ПАВ в промежуточное положение между состояниями, подпадающими под критерии вменяемости и невменяемости, а значит предполагает возможность применения к ним ст. 22 УК. Согласно указанной статье вменяемое лицо, которое во время совершения преступления не могло в полной мере осознавать фактический характер и общественную опасность своих действий и руководить ими, подлежит уголовной ответственности, но психические расстройства, не исключающие вменяемости, учитываются судом (так называемая ограниченная вменяемость). Вопрос о возможности и правомерности применения ст. 22 Кодекса к лицам, находившимся при совершении противоправного деяния в состоянии острой интоксикации ПАВ, неизменно связан с изучением психопатологических состояний, которые возникают в очевидной и причинно-следственной связи с активным поведением лица. Так, состояние алкогольного и наркотического опьянения, как правило, возникает вследствие произвольного приема соответствующего ПАВ, причем произвольным является не только сам факт приема, но и доза, которая в значительной мере и определяет поведение лица.

Как известно, противоправные действия могут проявляться в двух формах – в виде умысла и в виде неосторожности. Преступление является умышленным, если лицо, его совершившее, осознавало общественный характер своих действий (или, наоборот, бездействия). Преступление квалифицируется как совершенное по неосторожности, если совершившее его лицо предвидело возможные социально негативные последствия своих действий, не имело умысла на их достижение, но не смогло или не пыталось их предотвратить. Для вынесения решения о вменяемости необходимо установить, что конкретное лицо осознавало не только формальную сторону своих действий, но и их общественный характер, необходимо, чтобы сохранялось понимание того значения, которое имеет данный поступок как преступление. При судебно-психиатрической экспертизе лиц, совершивших противоправные деяния как с умыслом, так и по неосторожности, важно установить, не только то, осознавало ли данное лицо формальную сторону своих действий (их "фактический характер"), но и осознавало ли оно их общественную опасность, сохранялось ли у лица понимание того значения, которое имеет совершаемый им поступок как преступление. Применительно к лицам в состоянии алкогольного и наркотического опьянения это означает, что лицо, сознательно приводящее себя в состояние одурманивания, одновременно понимает возможные общественно опасные последствия этого поступка, а значит подлежит уголовной ответственности. Н. В. Канторович (1929) писал, что "если бы закон стал на чисто медицинские позиции и оставил бы ненаказуемыми преступления, совершенные в состоянии опьянения, это было бы явно нецелесообразно и привело бы к увеличению преступности. Каждому известны возможные, в том числе и криминальные последствия действия алкоголя, поэтому каждый может эти последствия предвидеть и не доводить себя до степени опьянения, ограничивающей возможность отдавать себе отчет в своих действиях и руководить своими поступками".

При рассмотрении проблемы ограниченной вменяемости особое место занимает изучение психопатологических состояний, возникающих в очевидной и в причинно-следственной связи с активным поведением лица.

В соответствии с этим при решении вопроса о возможности применения ст. 22 УК к лицам, находившимся в период инкриминируемого им деяния в состоянии опьянения ПАВ, должен проводиться тщательный анализ не только развивающихся в результате приема ПАВ психических расстройств, но и тех обстоятельств, при которых возникло состояние опьянения:

1) произвольность приема ПАВ или приведение в состояние опьянения насильственным путем или путем обмана;

2) осведомленность лица о действии употребляемого ПАВ;

3) наличие или отсутствие предшествующего субъективного опыта употребления данного ПАВ, в том числе и с нежелательными последствиями;

4) связь приема ПАВ с какими-либо иными психическими расстройствами (например, патологическое влечение, депрессивное или гипоманиакальное состояние и т.д.).

Если лицо было приведено в состояние опьянения насильственным путем или путем обмана, если оно не было осведомлено о психофизическом действии данного ПАВ, не имело субъективного опыта его употребления или употребление было обусловлено атарактическими или аддиктивными мотивами, то в этих случаях возможно применение ст. 22 УК, поскольку не вызывает сомнения тот факт, что состояние одурманивания часто лишает опьяневшее лицо способности в полной мере осознавать фактический характер и общественную опасность совершаемых им противоправных действий и руководить ими.

Если же употребление ПАВ было связано с культуральными и ситуационными факторами либо с гедонистическими мотивами и субъект преступления был хорошо осведомлен, в том числе и по собственному опыту, о возможных последствиях, то в данном случае применение к этому лицу ст. 22 УК неправомерно.

Решение экспертных вопросов с обязательным учетом причинно- следственных связей возникновения острой интоксикации ПАВ не распространяется на лиц, состояние которых в период совершения ООД было расценено как психотическое (острый интоксикационный психоз, психотические формы опьянения). Это в первую очередь связано с тем, что возникающее в таких случаях "болезненное состояние" не является прямым результатом самого факта употребления ПАВ. В его генезе принимают участие гораздо более сложные по сравнению с простыми, неосложненными формами острой интоксикации механизмы, в том числе и биологические. Это качественно иное, болезненное состояние психической деятельности, которое требует и иной категориальной судебно-психиатрической оценки.