УК. Статья 22. УГОЛОВНАЯ ОТВЕТСТВЕННОСТЬ ЛИЦ С ПСИХИЧЕСКИМ РАССТРОЙСТВОМ,

НЕ ИСКЛЮЧАЮЩИМ ВМЕНЯЕМОСТИ

1. Вменяемое лицо, которое во время совершения преступления в силу психического расстройства не могло в полной мере осознавать фактический характер и общественную опасность своих действий (бездействия) либо руководить ими, подлежит уголовной ответственности.

2. Психическое расстройство, не исключающее вменяемости, учитывается судом при назначении наказания и может служить основанием для назначения принудительных мер медицинского характера.

Уменьшенная (ограниченная) вменяемость подразумевает наличие медицинского критерия, констатирующего психическое расстройство у обвиняемого и частично нарушенную способность осознавать фактический характер и общественную опасность своих действий (интеллектуальный признак) либо руководить ими (волевой признак).

Исходя из содержания ст. 22 УК, перед судебно-психиатрическим экспертом могут быть поставлены следующие вопросы:

• не страдал ли обвиняемый психическим расстройством во время совершения инкриминируемого ему деяния?

• если да, то не лишало ли оно его способности в полной мере осознавать фактический характер и общественную опасность своих действий (бездействия) или руководить ими?

Комментарий к УК, выделяя основные черты ограниченной вменяемости, указывает, что это:

• категория уголовного права, характеризующая интеллектуальное и волевое отношение лиц с психическими аномалиями к совершенному преступлению;

• не промежуточная категория между вменяемостью и невменяемостью, а составная часть вменяемости;

• как составная часть вменяемости служит предпосылкой уголовной ответственности совершивших преступления лиц с психическими аномалиями;

• учитывается судом при назначении наказания в совокупности с другими данными и обстоятельствами, характеризующими преступление и личность виновного;

• никогда и ни при каких условиях не может быть истолкована как обстоятельство, отягчающее ответственность;

• может служить основанием для определения режима содержания осужденных к лишению свободы при назначении принудительных мер медицинского характера, сочетаемых с наказанием;

• относится только ко времени (моменту) совершения лицом преступления и самостоятельно никаких правовых или иных последствий после отбывания наказания не влечет.

В соответствии с содержательным раскрытием основных компонентов юридического критерия И. А. Кудрявцев (1999) предлагает не возможность в полной мере осознавать расшифровывать следующим образом:

• в отношении фактического характера действий – как недостаточную адекватность (правильность) восприятия реального, объективного культурного значения своих действий, ограниченность отражения их существенных технологических и нормативных сторон, в том числе неполную осмысленность с позиций морали и нравственности;

• в отношении общественной опасности – как недостаточную адекватность (правильность, реалистичность) восприятия субъектом преступления реального, объективного юридического значения своих действий, дефицит их смысловой и нормативной оценки, ограниченность прогноза их негативных социальных последствий для себя и общества в ситуации выбора, при формировании и осуществлении преступного намерения (умысла);

• в отношении руководства своими действиями – как недостаточную осмысленность и адекватность выбора способов и средств целедостижения, ограниченность контроля при их реализации; дефицит регулирующих нормативных оценок, недоучет ситуации, использование не соответствующих корригирующих воздействий.

Пытаясь операционализировать существующие подходы к анализу поведения, Ф. С. Сафуанов (2008) расшифровывает основные понятия, связанные с оценкой ограничения способности к осознанию и регуляции действий. По его мнению, в этих случаях можно говорить об адекватной (в отличие от состояния невменяемости), но недостаточной целенаправленности и осознанности противоправных действий (в отличие от "полной способности к осознанию и регуляции действий"). Это выражается в первую очередь в существенном ограничении свободы выбора действия, если под свободой выбора действия понимать способность человека в конкретной ситуации к осознанной инициации, изменению или прекращению своего действия на любой стадии его протекания, а также к отказу от него. Необходимым элементом свободы выбора действия является осознание своего поведения, существенный аспект которого – рефлексия как решение "задачи на смысл" [Леонтьев, 1975]. Важную роль при принятии решения о поступке, при целеполагании играют оценочные процессы – способность к целостной оценке ситуации и собственных возможностей. На стадии целедостижения ведущее значение для осуществления свободного действия имеют такие компоненты сознания, как оценка промежуточных целей, контроль и прогноз своих действий. Наконец, на свободу выбора действия влияет оценка последствий действий, имеющая вероятностный характер.

Одна из объединенных моделей [Ткаченко, Дворянчиков, Яковлева, 2003] оценки влияния различных факторов на регуляцию поведения выделяет ее уровни, а также факторы, опосредующие эту регуляцию, особенности самовосприятия и восприятия ситуации. Регуляция поведения может осуществляться на четырех уровнях:

1) уровень побуждений – это уровень неопредмеченных влечений, побуждений; основной побуждающий фактор на этом уровне – предвосхищение удовольствия, разрядки эмоционального напряжения;

2) уровень объектных действий или стереотипных манипуляций – это уровень, на котором побуждения имеют направленность на определенный объект, на определенное качество объекта, его характеристики. Основным побуждающим фактором на этом уровне выступает предвосхищение определенных, стереотипизированных манипуляций с объектом, обыгрывающих какое-либо его качество, свойство;

3) уровень предметных (социальных) действий – это уровень целенаправленных действий, которые объединяют операции на решение какой-либо задачи и могут реализоваться в рамках представлений о возможных социальных последствиях. На этом уровне активность не только направляется, но и ограничивается, тормозится нормами и правилами поведения;

4) уровень личностных смыслов, регуляция на котором предполагает критическую оценку совершаемых действий с позиции ценностей, установок. Побуждающим фактором здесь являются предвосхищение реализации ведущих мотивов, смысловая регуляция поведения.

На каждом из обозначенных уровней можно выделить значимые для них факторы, опосредующие самовосприятие и восприятие ситуации:

I – восприятие собственного эмоционального состояния;

I' – восприятие эмоционального состояния другого;

II – понимание и интерпретация собственного эмоционального состояния;

II'– понимание и интерпретация эмоционального состояния другого;

III – восприятие себя с учетом представлений о ролевых социальных стереотипах;

III' – восприятие другого с учетом представлений о ролевых стереотипах, способность проявлять эмпатию;

IV – самовосприятие с учетом ведущих мотивов, ценностей, способность к переживанию чувства стыда;

IV' – восприятие другого сквозь призму ведущих мотивов, ценностей, способность к переживанию чувства вины.

В соответствии с указанными выше уровнями отражения можно выделить варианты глубины восприятия или прогноза:

1) прогноз опирается на критерии изменения собственного состояния (а) и ситуации (а');

2) прогноз на основе поставленных целей (б) и ожидаемых ситуационных изменений (б');

3) прогноз на основе предвосхищения ожидаемых санкций за нарушение норм и правил, как следствие достижения целей (в) и ожидаемых ситуационных изменений (в');

4) прогноз на основе вероятности реализации ведущих смысловых образований (ведущих мотивов) (г), значимость ситуационных изменений для этих мотивов (г').

Соответственно, наиболее сложная регуляция поведения осуществляется при участии всех четырех уровней отражения, сопровождается прогнозом возможных последствий и т.д. Для оценки поведения как нормативного достаточна доступность отражения на трех первых уровнях. В то же время наличие факторов, ограничивающих способность к отражению, может приводить к нарушениям регулятивных процессов, уменьшающим глубину и широту восприятия, ограничивая прогностические функции и вовлеченность в процессы регуляции нормативов и правил.

Наиболее наглядным в этом смысле является целый ряд состояний, например умственной отсталости, которая определяет формальное знание основных морально-этических норм со слабым их усвоением, недостаточно критическое отношение к своим возможностям с их переоценкой, особенно в субъективно сложной ситуации, трудности понимания мотивов окружающих, подверженность средовым влияниям и зависимость от них, недостаточную способность отсрочки реализации непосредственных побуждений и т.д. Известны характерные для расстройств личности парциальная личностная незрелость с неадекватным самовосприятием и самоконтролем, нарушение прогностических функций с трудностями в определении целей, в оценке приоритетов и регулирования эмоциональных реакций [Горинов, Шостакович, 2008]. Введение института ограниченной вменяемости предоставляет возможность дифференцированной экспертной оценки и организации лечебно-профилактических мер в отношении лиц с однородными в нозологическом плане психопатологическими состояниями, однако различными по степени произвольности поведения.

Более того, показано [Кудрявцев, Моросанова, Лапшина, 2006], что вне зависимости от нозологической принадлежности контингент "ограниченно вменяемых" лиц обнаруживает типичные регулятивные профили, отражающие разные варианты нарушения системы саморегуляции (в звеньях планирования, моделирования, программирования и оценки результатов) даже при одинаковой нозографической оценке. Так, первый профиль характеризуется более развитым моделированием, незначительно менее развитыми программированием и оценкой результатов при существенно сниженном планировании, что соответствует ситуативности поведения. Для другого профиля характерна недостаточная развитость всех регулятивных процессов, сближающая таких лиц с невменяемыми. В этом случае на формирование системы регуляции большее влияние оказывает психопатологический фактор, прежде всего в результате интеллектуальной недостаточности и выраженности личностных особенностей. Наконец, последний профиль, отражающий неустойчивость и хрупкость системы саморегуляции, характерен в том числе для лиц с недостаточной развитостью эмпатии, препятствующей построению модели поведения, адекватной конкретной ситуации, полноценной оценке результатов своего поведения.

Таким образом, сама по себе психиатрическая диагностика не содержит однозначного ответа на вопрос о состоянии юридического критерия, обоснование наличия которого индивидуально и представляет собой отдельную задачу.