Старый спор

На протяжении всей истории развития кино не утихал спор: искусство оно или развлечение. Старая история... Разные художники по-разному оценивали явление кинематографа. Кто-то именовал его искусством для кухарок, а кто-то понимал, что кино - это неожиданное обновление художественной образности. Так, Г. Аполлинер восхищался и явлением кино, и одной из первых его звезд - Астой Нильсен. Не смолкают разговоры на эту тему и сегодня. Пусть изменились времена, пусть на смену смешным сегодня декорациям Мельеса пришли изощренные компьютерные эффекты, но искусство всегда останется искусством, а аттракцион - аттракционом. Интерес к какому-нибудь последнему "компьютерному чуду" будет и сегодня определяться тем же, чем при просмотре движущегося паровоза в первом фильме Люмьеров: удивлением, но не авторским видением мира. У Люмьеров поражал феномен "движущейся фотографии", в современном массовом искусстве поражают эффекты, созданные на базе компьютерной техники, но не самобытное пространственно-временное видение. Не случайно создателей синематографа братьев Люмьер уже упоминавшийся французский кинотеоретик А. Базен охарактеризовал не как художников, а как умелых предпринимателей, сумевших найти новый способ привлечения публики: "...они скорее одержимые, чудаки, изобретатели-кустари или, самое большое, изобретательные предприниматели, чем художники". Это не значит, что кино навсегда осталось шоу. Но кино как шоу также прочно закрепилось в культурном поле. В современном кинопроцессе художественное и развлекательное шагают рядом. Более того, в массовом обществе последнее преобладает. И главную скрипку здесь, конечно, играет Голливуд.

Голливуд и возник как "фабрика грез", и в этом его сила. Однако эстетам не стоит трактовать его продукцию только со знаком минус и сразу презрительно морщить губы. Да, конечно, голливудские мастера стремятся не в последнюю очередь увлечь зрителя, чтобы "сорвать кассу". Но нельзя не заметить, что кинематограф Голливуда часто пропагандирует достойные вещи. И, что важно, делает это тонко. Ю. Арабов, замечательный отечественный сценарист, проницательно заметил: "Залог успеха в американском кино - своевременное и серьезное, без дешевенькой иронии, переосмысление мифа... вся американская кинодраматургия (во всяком случае, в лучших образцах) черпает сюжеты в мифологии - библейской или античной. Сюжетов таких немного, вариации на их темы - бесчисленны". Простота формы позволяет, как, например, в "Форресте Гампе", обращать внимание на сложные и важные вещи. Во множестве добротно сделанных голливудских фильмов ненавязчиво, но упорно идет речь о неоднозначности мира, о вечных чувствах, о том, чем жив человек.

Голливуд занимается не только "перелицовкой" мифов, но часто персонифицирует некоторые понятия - смерть, добро, зло - в образе человека, что привносит в кинофильм (конечно, в занимательной форме) оттенок философских и религиозных размышлений. Это по-разному оценивается кинотеоретиками и критиками. Одни говорят об этом с усмешкой, другие - с одобрением. Споры разгораются жарче, когда речь заходит о ремейках. Так, например, "Город ангелов" (1998) Бреда Силберлинга (р. 1963) является ремейком картины Вина Вендерса "Небо над Берлином" (1987). Последний, рассчитанный на интеллектуальную публику, не имел массового успеха, фильм же Силберлинга пользовался огромным - ив США, и в мире. Ангельский мир, выстроенный Голливудом, конечно, прост, но вовсе не примитивен. Оригинальная талантливо адаптированная в американском фильме тема избрания ангелом земного конечного существования для того, чтобы испытать земное чувство любви к женщине, заставляет поверить, что жить на свете стоит.

В фильме Мартина Бреста (р. 1951) "Знакомьтесь, Джо Блек" (1998) в образе привлекательного молодого человека персонифицируется смерть. Этот неожиданный ход напоминает, что все должны быть готовы к последнему уходу. Но в то же время фильм утверждает, что смерть все-таки всегда побеждается любовью. И дело не в том, что герой Брэда Пита чудесным образом оживает, а в том, что авторы открывают зрителям заново старые важные истины, что мир прекрасен и справедлив даже при наличии смерти и страданий.

В фильме Джерри Цукера (р. 1950) "Привидение" (1991) персонификации нет, но есть мистический образ призрака, который вполне гармонично вписывается в реальный мир. С ним в фильме утверждается тема обязательного воздаяния злу и тема силы любви. Даже покинувший этот мир может помочь своей возлюбленной. А добро и зло предстают в виде бесконечного света (добро) и черных теней (зло).

Конечно, это не новые мотивы, но ведь искусство - это, скорее, как, а не что. И фильмы, которые нередко презрительно относят к массовой продукции, на самом деле тоже могут быть из категории "КАК". А вернее сказать, стоит задуматься о неоднородности того, что называют массовым искусством. Фильмы Р. Земекиса "Назад в будущее" (1985, 1989, 1990), X. Рэмиса "День сурка" (1993), М. Япо "Предчувствие" (2007) из числа тех, которые заставляют размышлять о жизни, в частности, о том, как много зависит от нас самих. Конечно, знатокам истории искусства, людям, погруженным в мир Ф. Достоевского или Л. Толстого, С. Цвейга или Э. Хемингуэя, эти открытия могут показаться банальными - разве не призывают к чистоте, любви, порядочности великие произведения, спросят они и добавят, что при этом гении литературы еще и раздвигают наши представления о мире и совершенствуют нашу чувственность. Да, это верно, как верна и точна в описании изменившегося в XX в. общества и концепция X. Ортеги-и-Гассета о восстании масс, но она вовсе не противоречит утверждению, что массовое искусство неоднородно. Люди разные, и не так уж плохо, если те, кто еще не читал, скажем, Томаса Манна, встретятся с позитивом на экране.

Кроме того, Голливуд твердо отстаивает национальные ценности США, и это не только внушает уважение к такой позиции, но заставляет и задуматься, не следует ли и отечественному кино поступать так же. Великой ошибкой было то, что в СССР к массовому искусству относились не с заинтересованностью, а с презрением. Трудно не согласиться с А. Манцовым, который пишет: "Высший его [массового искусства] уровень несет не только отупение, но и воспитание. Американская культура неустанно продуцирует новые и новые образы, сюжетные схемы, диалогические конструкции - то, что скудоумные советские идеологи высокомерно именовали масскультом. Однако великая страна держится именно на таком масскульте, а не на авианосцах, не на ракетах". Возможно, автор не совсем прав: авианосцы и ракеты тоже не последний аргумент в описании мощи державы, но очень важно, чтобы с экранов не оплевывалась собственная история и естественные человеческие чувства.

Но, конечно, Голливуд не только воспитывает, это еще, как известно, великая коммерческая машина. Здесь все работает на прибыль. Уже отмечалось, как быстро кинопредприниматели поняли, что одной из самых действенных приманок для публики является хороший конец фильма, и в развлекательном кино он утвердился навсегда, как и навсегда остался связанным с Голливудом. Фабрика грез породила и систему звезд, которая появилась тоже не случайно и не сразу. Первоначально имена актеров просто не указывались. Так, актрисы именовались по имени студии (например, снимавшиеся на студии "Байограф" именовались "байографгерлс" ("Biograph Girls"). Но заметив, что интерес к частной жизни актеров и актрис в геометрической прогрессии способствует интересу к фильму (в прямом коммерческом смысле - его больше смотрят), безымянные девушки из студии превратились в первых звезд киноэкрана. Первой звездой официально стала в 1910 г. (в связи с событием в личной жизни) Флоренс Лоуренс. Собственно, само понятие "звезда", скорее несет коммерческий смысл. Безусловно, известность не отменяет мастерства, но эти вещи не всегда совпадают, и если это происходит, то это большая победа и актера, и искусства в целом. Киноведы довольно часто исследуют особенности системы звезд. Сравнивают жесткую - начала века - американскую и более мягкую - французскую, имевшую место в середине XX в., спорят о наличии таковой в России, особенно в советской. В последнем случае коммерческую "пропаганду" замещала идеологическая, но все же народ всегда отличал зерна от плевел. И возможно, любовь советских зрителей к актеру была наиболее объективной - вне официально навязанной рекламы советские люди безошибочно выбирали любимцами истинно талантливых людей. Но не стоит забывать, что запрет - тоже реклама, которая часто превосходит коммерческую по эффективности. А в закрытом обществе - особенно мощная.