Способы развертывания лирического сюжета

Одним из излюбленных приемов Фета является двукратный повтор: событие, происходящее в настоящем, рождает воспоминание об аналогичном событии в прошлом. В стихотворении "Сияла ночь. Луной был полон сад..." (1877) возникает связь прошлого и настоящего, так как воскресает чувство. При этом важно, что в душе лирического героя рождается именно воспоминание о чувстве, о переживании, общей атмосфере духовного единения, испытанном когда-то много лет назад, а не о событии как таковом. Подобное сопряжение прошлого и настоящего выявляет, что душа человека не обусловлена ни возрастом, ни грузом жизненных обстоятельств.

Фет схватывает тончайшие оттенки душевной жизни, переплетает их с описаниями природы. Мир чувств и мир природы у Фета всегда взаимосвязаны. Обычно говорят о том, что Фет использует прием параллелизма, но поэт часто не отделяет одно от другого. Так, в стихотворении "Шепот, робкое дыханье..." (1850) (еще один образец безглагольной лирики) следует говорить не столько о параллелизме, сколько о переплетении, взаимопроникновении двух миров. Неслучайно природные и человеческие проявления в нем даются как сплошной поток перечислений.

Лирический сюжет у Фета нередко разворачивается как поток ассоциаций. Образцом стихотворения, где развитие темы целиком определено субъективными ассоциациями поэта, воспринимается стихотворение "На кресле отвалясь, гляжу на потолок..." (1890). Тень на потолке от жестяного кружка, подвешенного над висячей керосиновой лампой и слегка вращающегося от притока воздуха, рождает воспоминание: осенняя заря, кружащаяся над садом стая грачей, разлука с любимой, которая уезжала в тот момент, когда над садом кружились грачи. Цепь ассоциаций и определяет движение стихотворной темы.

Лирический сюжет у Фета развивается и на основе метафорического преобразования словесных значений ("Месяц зеркальный плывет по лазурной пустыне..." (1863)).

На протяжении всего творчества Фет ощущал невозможность только словесными средствами передать всю глубину и богатство внутреннего мира человека, его "музыкально-неуловимые" чувства, впечатления, переживания. "Не нами // Бессилье изведано слов к выраженью желаний..."; "Что не выскажешь словами – // Звуком на душу навей"; "Людские так грубы слова, // Их даже нашептывать стыдно!"; "Как беден наш язык! – Хочу и не могу. – // Не передать того ни другу, ни врагу, // Что буйствует в груди прозрачною волною..." – вот лишь некоторые строки Фета, в которых выражается эта мысль. Поэт использует музыкальные возможности стиха, "играет" ритмами, комбинирует размеры. П. И. Чайковский говорил, что Фет "не просто поэт, скорее поэт-музыкант, как бы избегающий даже таких тем, которые легко поддаются выражению словом".

Высказать чувство, переживание лирический герой стремится не только словесно, но и, например, с помощью аромата цветов:

Хоть нельзя говорить, хоть и взор мой поник, –

У дыханья цветов есть понятный язык:

Если ночь унесла много грез, много слез,

Окружусь я тогда горькой сладостью роз!

Если тихо у нас и не веет грозой,

Я безмолвно о том намекну резедой;

Если нежно ко мне приласкалася мать,

Я с утра уже буду фиалкой дышать;

Если ж скажет отец "не грусти – я готов", –

С благовоньем войду апельсинных цветов.

Аромат цветов становится таким же знаком душевного состояния, как в других стихотворениях предмет, ситуация и т.д. Фет считал, что "подравшиеся воробьи могут внушить ему мастерское произведение", но это будет не "картина с натуры", не предмет изображения, а свидетельство определенного душевного состояния. "Поэзия есть только запах вешней, а не самые вещи", – пишет Фет в письме к С. В. Энгельгардт от 19 октября 1860 г.

Душа текуча, сфера чувств изменчива, и Фет часто фиксирует именно неоформившееся, еще не созревшее чувство. Именно эта особенность изображения сферы человеческих чувств и стала главным художественным открытием Фета.