Спор нативистов и эмпириков

В истории психологии уже очень давно идет спор о том, надо ли учиться видеть, слышать, получать тактильный образ объекта (эмпиристы) или животным и человеку даны врожденные механизмы восприятия объектов (нативисты). И хотя этот спор не прекращается до наших дней, в психологии накопилось достаточно много разнообразных данных, говорящих в пользу того, что попытки понять формирование образов объектов и ситуаций как трансформацию или объединение ощущений в целостный образ являются неадекватными. Постулат непосредственности, определяющий представление о том, что Стимулъный материал (паттерны стимульных потоков) прямо непосредственно строит образ (или превращается в образ), оказывается неадекватным и в области восприятия. При этом в споре нативистов и эмпиристов проблема построения образа, т.е. открытие субъекту его пространственного поля действия с объемными объектами в нем, часто подменяется проблемой различения изображений и реальных объектов. Строятся многочисленные модели различения и опознавания изображений и объемных объектов, в том числе воплощенные в какие-то технические (электронные) устройства, достаточно успешно различающие некоторые изображения или моделирующие на экранах изменения реальной ситуации при посадке самолета, езде на автомобиле.

Построить модель процесса различения или построить на экране меняющееся изображение, аналогичное воспринимаемому человеком, конечно, можно, как научились люди с помощью экскаватора выполнять работу, аналогичную копанию человеком канавы с помощью рук и ног. Но вряд ли кому придет в голову идея объявить, что, построив экскаватор, мы стали понимать, как работает нервно-мышечная система человека, копающего канаву. А вот в области восприятия (и мышления тоже) не прекращаются попытки создать устройство (например, перцептрон) как адекватную модель человеческого восприятия, показывающую, как работает нервная система, строящая образы для субъекта. Но если сводить восприятие к работе нервной системы, то тогда надо еще и объяснить, как субъект открывает себе построенные для него образы, а через них открывает для себя поле действия, ради которого и строятся образы. Без гомункулуса здесь не обойтись.

Но образ не объект и термин "строится" надо понимать как открытие для себя поля действия (увидеть, услышать, потрогать объекты в нем) и конструирование в нем предметного содержания, что и достигается через образ как особое знание о внешнем мире, данное в особой форме чувственного субъективного переживания. А нервная система есть лишь необходимое средство, инструмент, без которого нельзя получить сведения о мире и открыть этот мир для себя. Сама по себе нервная система не создаст образов, она дает, как результат взаимодействия с миром, лишь субъективные чувственные переживания (чувствования), с помощью которых субъект открывает для себя предметные условия поля своего действия (через ощущения и образы объектов, строящиеся в "теле" этих субъективных переживаний). Никакой физиологический механизм и никакой "сенсорный" или "перцептивный" оператор не может перевести (трансформировать) субъективное световое переживание в образ стола, от которого отразились лучи света, попавшие в глаз. Глаз имеет дело со световыми потоками, но итогом процесса восприятия является не видимый свет (мы его не видим, поскольку чувственное зрительное переживание есть "язык", средство построения образа), а видимые субъектом предметы: стол, стул, деревья и т.д., которые непосредственно не взаимодействовали с глазом. Конечно, в оптическом (световом) потоке должно быть что-то, что позволяет субъекту строить в субъективном пространстве, на материале сенсорного зрительного переживания, образ объекта, открывая его для себя, но это что-то он должен организовать своей исследовательской активностью, через движения органов чувств и собственные передвижения в пространстве. Особенно наглядно это видно при тактильном (осязательном) восприятии. Чтобы построить образ объекта, его надо ощупывать – неподвижный незнакомый объект, положенный на ладонь руки, не узнается, т.е. образ объекта без собственных исследовательских движений руки не строится.

Еще одной трудностью в разрешении спора нативистов и эмпириков является большая сложность в различении врожденных и приобретенных механизмов восприятия, ставших прочным навыком и доведенных до автоматизма. В сформированном процессе восприятия эти механизмы работают совместно и неразличимы по характеру работы. И есть еще одна проблема: в этом споре редко поднимается и обсуждается вопрос: "А чему научается субъект при развитии восприятия?". Если понимать восприятие как решение перцептивных задач, то субъект учится решать эту задачу. Но что он нс умеет делать от рождения? Понятно, что субъект не может знать от рождения всех ориентиров, на которые надо ориентироваться при решении конкретной перцептивной задачи, что, конечно, не исключает того, что некоторые ориентиры генетически заданы (а некоторые даны от рождения) в том числе и человеку. Наверное, субъект должен учиться некоторым перцептивным операциям и каким-то действиям. Ясно, что он должен научиться приспосабливать заданные операции к конкретным условиям восприятия. Конечно, субъекту не задан весь набор возможных гипотез, соответствующих стимульному потоку, и этот набор гипотез связан у человека с его опытом и общим интеллектуальным развитием. Все эти вопросы делают исследование развития восприятия с первых дней после рождения человека и животных принципиально важным для его понимания.