Состав социологии журналистики

Главное, чем социология журналистики обогащает науку о прессе, определяется ее особенной собственной природой, строением, кругом интересов. Чтобы разобраться в них, надо описать эту специальную теорию по той схеме, которая предлагается науковедами для всех специальных социологических теорий (мы несколько упростим схему по форме, чтобы облегчить ее восприятие). В состав теории входят следующие подсистемы:

– логико-лингвистическая (формы существования и проявления);

– репрезентативная (предметная область и система понятий);

– эвристическая (задачи и проблемы),

– прагматическая (выполняемые операции, методы).

Причем в зависимости от зрелости научной дисциплины

те или иные компоненты могут быть развиты в ней в большей или меньшей степени^[1]. Социология журналистики – относительно молодая область познания, и ее структура, возможно, еще не до конца оформилась. К тому же между специалистами не утихают споры по поводу различной трактовки ее элементов. Но это вовсе не означает, что ей нельзя дать системного описания.

Формы существования

Выделяется несколько уровней теоретичности (степени обобщения материала): общесоциологический, специальный и эмпирический.

В первом случае мы имеем дело с решением фундаментальнометодологических вопросов об общественном назначении и роли прессы, закономерностях ее функционирования и развития в социальных системах, влиянии на цивилизационный процесс в глобальных и национальных масштабах. По отношению к журналистике, стало быть, это та самая макросоциология, которая приближается к социальной философии и которая вырабатывает общезначимые идеи для анализа прессы различных общественных формаций и исторических периодов, для всех каналов СМИ. В течение десятилетий и даже столетий на повестке дня социологических дискуссий стоят такие, например, вопросы: достаточно ли для общества, чтобы пресса была лишь информатором о событиях, – или ей надлежит выступать в качестве интерпретатора, критика, мессии? способна ли она непредвзято отражать социальную действительность – или она неизбежно конструирует иллюзорный образ жизни? и т.п.

На втором уровне разрабатываются частные социолого-журналистские теории – более конкретные по объекту, задачам, степени обобщения. Есть все основания говорить об относительной автономии социологии газеты или аудитории СМИ, труда журналиста или потребления массовой информации и т.д. Характерно, что среди исследовательских центров возникает разделение сфер и объектов интереса. Скажем, отделы изучения общественного мнения, созданные при телекомпаниях, сосредоточивают свое внимание на процессе и эффективности телевещания – прежде всего в прикладном измерении. В то же время газетные медиахолдинги финансируют маркетинговые исследования рынка печати, а университеты особо озабочены изучением качества журналистского образования.

Эмпирический (опытный) уровень представлен сбором и систематизацией данных о конкретных явлениях журналистского процесса – деятельности редакций, мнениях публики, обращениях граждан в органы печати и т.п. Здесь используется богатый набор средств – от индивидуальных интервью до операций с большими массивами статистики. Собственно теоретическая работа заключается главным образом в выработке программы и плана исследования, которые иногда берутся из стандартной "обоймы" методик, а иногда приобретают ценность как оригинальная интеллектуальная продукция. Именно эмпирика придает наглядность наблюдениям и выводам социологов, она наиболее выигрышна как материал для публикации, в том числе и в массовой прессе. Вместе с тем магия цифр и процентов зачастую бывает обманчивой. Во-первых, далеко не всем эмпирико-исследовательским фирмам следует доверять – среди них встречаются недобросовестные или малоквалифицированные организации. Во-вторых, публикатору (в том числе корреспонденту и редактору) надо предвидеть целый веер погрешностей, которые можно допустить без соблюдения специальных правил. Они подробно излагаются в литературе^[2].

Из всего сказанного напрашивается вывод о пользе взаимопроникновения теоретической работы различных уровней. Правильное программирование эмпирических операций, равно как и истолкование результатов немыслимо без верных фундаментально-методологических ориентиров, а добытые опытным путем данные, в свою очередь, подпитывают методологическое сознание информационным "сырьем" для широких обобщений. В изучении журналистики одинаково бесперспективны и прямолинейный позитивизм (приверженность механистической, фактографической трактовке социальной жизни), и идеалистическая оторванность от реальности – ведь пресса причудливым образом сочетает в себе рационализм делового поведения и непредсказуемость эмоций, вдохновения, диалога человеческих индивидуальностей.

В практике конкретные исследования нередко сливаются с концептуальными, особенно часто – с теориями среднего уровня. Их единство находит яркое проявление на прикладном уровне – т.е. при использовании результатов анализа. Например, в 1920-е гг. изучение деревенского читателя создало базу для выработки типа крестьянской прессы, комплексное исследование одной районной газеты на рубеже 1960–1970-х гг. дало материал для корректировки модели подобных изданий, переживавших переломный этап своей биографии, а проведенный тогда же анализ состояния журналистских сил в Ленинграде и области послужил основой для выработки кадровой политики органов руководства прессой^[3]. В каждом из приведенных случаев происходил скачок в развитии определенной специальной теории.

Социология журналистики включает в себя еще одну подсистему – социожурналистику. В ней корреспондент и редактор предстают уже не как объекты наблюдений ученых, а как активные исследователи-практики. Инструментарий социального аналитика они используют для изучения двух реальностей – проблемных ситуаций в общественной жизни и деятельности самих СМИ. Таким образом, к социожурналистике относятся как публикации в жанре журналистского исследования и расследования, выполненные с учетом правил социологического анализа, так и регулярное слежение за собственной редакционной практикой – например, в форме контент-анализа читательской почты или материалов газетных полос, опроса аудитории для проверки эффективности выступлений, постановки журналистского эксперимента и т.п. В данном случае особенно отчетливо видно, как в труде обозревателя или репортера сливаются воедино методологическая, специально-теоретическая и эмпирическая составляющие. Любая подобная акция предполагает и глубину познаний о структуре общества и управляющих им механизмах, и эрудицию в конкретной, тематической области исследования, и владение техникой сбора, осмысления, обработки массовидных фактов.

Как и всякая область научного познания, социология журналистики оперирует законами и закономерностями, которым подчиняется объект ее анализа. К ним принято относить устойчивую и необходимую связь между явлениями – например, между нынешней стадией развития ситуации и предыдущими и последующими стадиями. Для социологии журналистики имеют силу те законы, которые выявляются и формулируются обеими "материнскими" науками – теоретической социологией (в части, относящейся к структуре и жизнедеятельности общества) и общей теорией журналистики (в части функционирования и развития прессы как производственно-творческой и общественной практики). Специфические законы социологии журналистики если и существуют, то до сих пор не получили общепринятых формулировок. Единственные несомненные положения на уровне законов – это, во-первых, обусловленность процессов, идущих в СМИ, потребностями и реалиями социального мира, и, во-вторых, обратное влияние на него прессы.

Для выражения своего содержания социология журналистики прибегает как к общенаучному понятийно-терминологическому аппарату (гипотеза, функция, эффективность), так и к арсеналу более узких областей знания. От социологии она перенимает обозначения элементов общественной структуры, участников коммуникационного процесса, методов анализа (социальный институт, реципиент, контент-анализ текста). Из журналистики в нее приходят профессиональные термины, без которых невозможно охарактеризовать массово-информационное производство (верстка, специальный корреспондент, прямой эфир).

Но дело не столько в том, что формируется сложный "многоязыкий" лексикон, сколько в придании более строгого смысла традиционным для сотрудников прессы объектам внимания. Например, размытое понятие "читатель" в социологии журналистики трансформируется в конкретные понятия целевой, расчетной и реальной аудитории и, таким образом, становится доступным для замеров и корректных оценок. Социология журналистики порождает собственные понятия и методические приемы, которые затем обогащают смежные исследовательские сферы. Так, для изучения настроений аудитории активно применяется телефон "горячий линии" в студии, с демонстрацией в эфире оперативных данных опроса. В результате коммуникационный потенциал СМИ становится рабочим инструментом служб общественного мнения. Из зарубежного опыта известно, что солидные фирмы, специализирующиеся на опросах, действуют по заказу и в контакте с крупнейшими СМИ, а некоторые гиганты информационного бизнеса создают совместные собственные службы опросов – например, "Си-Би-Эс Ньюс" и "Нью-Йорк Таймс", "Эн-Би-Си Ньюс" и "Ассошиэйтед Пресс", "Вашингтон Пост" и "Эй-Би-Си Ньюс" в США.