Согласованность и взаимообусловленность воли государств как элементы процесса создания норм международного права

Согласованность и взаимная обусловленность воли государств представляются обязательными элементами процессов международного нормотворчества уже в силу самой сущности современного международного права, регулирующего отношения между суверенными образованиями — государствами. Принципы суверенного равенства, взаимности — вот те принципы, которые обусловливают востребованность таких элементов, как согласованность и взаимная обусловленность воли государств при создании международных договорно- и обычно-правовых норм. Согласованность и взаимная обусловленность воли государств как обязательные элементы в рамках процесса по выработке международно-правовых норм в логическом порядке признаются всеми российскими учеными-международниками. И здесь в параметрах объективного исследования приоритет при осуществлении всестороннего анализа элементов согласованности и взаимообусловленности воли государств призван быть отдан Г. И. Тункину, сформулировавшему в монографии "Теория международного права" (М., 1970, с. 231—253) и учебнике по международному праву (М., 1999 г., с. 54—59) свою теоретическую конструкцию согласования воли. Создание целостной картины сущностного значения согласованности и взаимной обусловленности воли как элементов процесса международного нормопроизводства может быть осуществлено при обстоятельствах должного учета выводов и заключений, представленных В. М. Шуршаловым в его фундаментальном труде "Международные правоотношения" (М., 1970, с. 17 18). Встроенность принципов согласованности воли и их взаимообусловленности в процессе создания норм международного права представляют собой важнейший фактор отличия от норм внутригосударственного права.

В современном миропорядке воли государств как суверенных и равноправных субъектов юридически равнозначны. Суверенное равенство государств является важнейшим принципом дипломатических конференций по выработке международных договоров: каждое государство, самостоятельно определяя свою международно-правовую позицию при голосовании по тексту договора, имеет один голос и его реализовывает в созданной норме нрава.

Суверенное равенство государств в процессе международного нормотворчества определяет себя в едином (с точки зрения права) режиме вовлеченности во все этапы выработки норм международного права. Проблема юридически обязательных резолюций международных организаций, принимаемых большинством голосов членов организации, упорядочивается в рамках устава международной организации и не есть проблема суверенного равенства государств. Устав сам образует собой продукт согласованного волеизъявления государств, и примененное но факту его выработки суверенное равенство государств имманентно им присуще.

Принцип суверенного равенства государств, определяя сущностное ОГЛАВЛЕНИЕ процесса согласования воли государств, в реальной международной жизни проявляет себя в фактических обстоятельствах: совокупности специфических особенностей конкретного государства, которые определяют их фактическое разное положение в современном правопорядке. Различная фактическая роль в международных делах никак не умаляет принципа суверенного равенства государств при обстоятельствах проявления согласованности и взаимообусловленности воли государств в процессе международного нормопроизводства. Принцип суверенного равенства в сочетании с принципом взаимности остается навсегда основой для согласованности и взаимообусловленности воли государств — членов мирового сообщества: оба императивных принципа права не имеют изъятий и в едином режиме присутствуют на всех стадиях международного нормопроизводства.

Обычно-правовое нормотворчество как процесс создания норм международного обычного права состоит из двух элементов. Первый — это повторяющееся осуществление государствами определенных актов, обозначенных как прецеденты. Второй — это убеждение государств в том, что осуществление этих актов является юридически обязательным (opinio juris sive necessitatis).

Субъектами, участвующими в процессе обычного нормотворчества, являются государства как основные субъекты международного права и международные организации как производные субъекты международного права. Юридически значимыми для формирования обычая являются также односторонние акты государств — например, акты внешнеполитических ведомств, включая официальные декларации, дипломатическая корреспонденция, решения и практика органов исполнительной власти. Имеют значение и постановления международных и национальных судов.

Представленная концептуальная схема процесса выработки международных обычно-правовых норм носит общий характер в плане ее признания в российской пауке международного права, В этом плане высказываются как отдельные авторы (И. И. Лукашук, С. В. Черниченко, В. М. Шуршалов и др.), так и коллективы ученых в совместных монографиях. Вместе с тем в авторитетном мнении Г. И. Тункина установлены особенности создания обычных норм международного права, которые в целом призваны обогатить и содействовать дальнейшему теоретическому развитию общепризнанной концептуальной картины международного обычного нормопроизводства. Предметный академический анализ доктринального мнения Г. И. Тункина по вопросу особенностей процесса создания международных обычно-правовых норм призван, во-первых, показать научную значимость теоретических выводов авторитетного ученого и, во-вторых, сформулировать объективное заключение по предмету исследования.

Процесс образования обычно-правовых норм отличается от процесса создания договорных норм, но сущность его, как справедливо отмечает Г. И. Тункин, остается та же. Это — согласование воли государств по поводу установления обязательных норм международного права.

Статут Международного суда определяет международный обычай как доказательство всеобщей практики, признанной в качестве правовой нормы (ст. 38). Всеобщая практика отнюдь не означает практику всех государств: здесь понятие "всеобщая практика" носит относительный характер. Конкретно речь идет о практике большинства государств. Реальные обстоятельства здесь принимаются в объективном порядке.

Практическим результатом первой стадии согласования воли государств выступает обыкновение. Конкретно — это правило поведения, которому обычно следуют государства, но которое еще не является правовой нормой: чтобы стать нормой международного права, обыкновение призвано пройти вторую стадию, состоящую в согласовании воли государств относительно признания обыкновения в качестве правовой нормы. Статья 38 Статута Международного суда говорит о практике, "признанной в качестве правовой нормы".

Поведение принятия государством обычного правила в качестве права означает выражение согласия государств рассматривать такое обыкновение как норму международного права. Согласованность воли государств относительно признания обыкновения нормой международного права здесь соединяется со вторым элементом процесса кормопроизводства — взаимообусловленностью этой воли: государства дают согласие соблюдать обыкновение в качестве нормы международного права под условием взаимности.

Процесс универсализации международной обычно-правовой нормы и, соответственно, ее становление нормой общего международного права идет через признание большинством государств мира. Расширение сферы действия обычной нормы аналогично процессу универсализации норм международного права.

По констатации особенностей в процессе создания международных обычно-правовых норм Г. И. Тункин делает абсолютно правильный вывод о соизмеримости концепции согласования воли государств и общепринятой доктринальной позиции о необходимости существования прецедентов в определенной практике поведения государств и убеждения их юридической обязанности. Действительно, концепция согласования воли государств и концепция — практика плюс opinio juris — исходят из того, что для образования обычной нормы международного права необходимо, во-первых, существование сложившегося в практике государств правила поведения и, во-вторых, признание этого правила в качестве международно-правовой нормы.

Обосновывая соизмеримость и практическую идентичность между концепцией согласования воли государств и концепцией сочетания практики и убеждения ее юридической обязательности (opinio juris sive necessitatis), Г. И. Тункин правильно говорит о важности такого восприятия процесса обычного нормопроизводства в аспекте заявления о неприемлемости (присутствующей в зарубежной международно-правовой литературе) теории о спонтанном процессе образования обычных норм международного нрава, без участия воли государств. В основе любого юридически значимого поведения государства лежит его свободная воля, и именно через выраженное суверенное волеизъявление государств идет процесс международного нормопроизводства. И здесь все однозначно.

В рамках исследования процессов создания норм международного права серьезную концептуальную нагрузку приобретает выявление соотношения момента установления правовой нормы, момента возникновения на се основе конкретного правоотношения и момента реализации субъективных прав. Фактор времени в параметрах моментов установления юридической нормы, возникновения на ее основе конкретного правоотношения и реализации субъективного права имеет важное научное и практическое значение в аспекте целенаправленных усилий мирового сообщества по укреплению международного правопорядка. Внесение точности в комплекс обозначенных вопросов будет содействовать исключению случаев злоупотребления правом и тем самым повысит международную законность.

Представленное В. М. Шуршаловым концептуальное видение реализации фактора времени в процессах установления правовой нормы, возникновения конкретного правоотношения позволяет построить целостную картину правомерного пользования государствами своими субъективными правами.

В международном праве как нраве координации по регулированию взаимоотношений сотрудничества государств в качестве суверенных образований моменты установления правовой нормы и возникновения правоотношения в целом совпадают: здесь государства являются одновременно и создателями норм международного права, и участниками возникающих на основании этих норм взаимоотношений, а субъективные права призваны возникать с момента вступления субъектов в конкретные правоотношения. Постановочно все нормы международного права можно подразделить на две группы: нормы, порождающие правоотношения и субъективные права сразу же после их установления, и нормы, делающие это в будущем (например, Женевские конвенции о защите жертв войны 1949 г.).

И уже далее, по факту возникновения соответствующего правоотношения — наступление момента реализации субъективного права. Он подпадает в рамки свободного волеизъявления суверенного субъекта международного права — государства. Конкретные его действия в этом направлении определяются им самим и никем другим.

Объективный анализ договорно-правовой практики государств позволяет считать убедительным вывод В. М. Шуршалова о том, что момент образования нормы, момент возникновения правоотношения и момент реализации субъективного права во времени проявляют себя по-разному. И здесь мы сталкиваемся со спецификой международного права (как права координации), где суверенные образования — государства — сами, на основе свободного волеизъявления через согласованность и взаимообусловленность воли, решают вопросы, связанные с образованием нормы, возникновением на ее основе конкретного правоотношения и реализации вытекающих из него субъективных прав. Представленный вывод находит свое концептуальное развитие в принципиальной позиции В. М. Шуршалова. Теоретически сама постановка вопроса о существовании международного правоотношения вне связи с нормой или, наоборот, нормы отдельно от международного правоотношения недопустима, поскольку государства сами являются и создателями норм права (для чего они вступают в правоотношения), и субъектами вытекающих из этой нормы конкретных международных отношений.

Другая особенность международного права (с его горизонтальной системой регулятивного воздействия, в отличие от внутригосударственного права с его вертикальной системой законодательного кормопроизводства и регулятивного воздействия), справедливо подмеченная видным российским ученым, состоит в обозначенном различии круга субъектов, участвующих в создании норм объективного международного права и попадающих в рамки регулятивного воздействия со стороны конкретных правоотношений. Например, Устав ООН как универсальный нормативный акт создает сложное, многостороннее правоотношение с определенными нравами и обязанностями для всех членов ООП. Вместе с тем Устав ООН с его системой создают для государств возможность вступать в правовые отношения, из которых вытекают права и обязанности только для данных государств (inter se). Тем самым на базе общего правоотношения возникают правоотношения между конкретными государствами с их набором субъективных прав по данному договорному акту.

Вывод обозначен и логически. В. М. Шуршалов совершенно прав, когда говорит о том, что субъективные права государств всегда существуют в контексте международных правоотношений. Созданные на базе универсальных договоров правоотношения всеобщего порядка образуют собой основу для возникновения локальных правоотношений в рамках системы локальных договоров.