"Сказание о Мамаевом побоище"

В середине XV в. на основе летописной повести о Куликовской битве, "Задонщины" и устных преданий было создано "Сказание о побоище великого князя Дмитрия Ивановича", дошедшее до нас в многочисленных списках (более 100), в четырех редакциях. В "Сказании" появилось много новых подробностей, отдельных поэтических эпизодов: посылка Захарии Тютчева к Мамаю с дарами, посещение Дмитрием Троицкого монастыря, поединок богатыря Пересвета с ордынским исполином, испытание Дмитрием примет перед боем (он слушает землю, крики зверей, птиц, всматривается в огни костров неприятельского лагеря), обмен Дмитрия одеждой и конем с боярином Михайлом Бренком, героическая гибель Бренка, рассказ о подвиге одного из рядовых участников боя – Юрки-сапожника; наконец, после боя самого великого князя долго не могли разыскать и находят его под иссеченной березой "уязвена велми".

В "Сказании" значительно усилен религиозный элемент. Многочисленными монологами-молитвами подчеркивается благочестие Дмитрия. В одной из редакций на первое место выдвинут митрополит Киприан, к которому великий князь – его "духовный сын" – относится с большим уважением и послушанием. В действительности Киприан во время Куликовской битвы находился в Киеве. "Сказание" же стремилось подчеркнуть полное единение светской и церковной власти.

В старшей редакции "Сказания" литовский князь Ягайла, союзник Мамая, заменен его отцом Ольгердом, который, дойдя до Одоева, узнал о движении русских войск и решил остановиться, а после победы Дмитрия "с студом многим" вернулся в свою землю.

"Сказание" построено на контрасте стойкости, мужества, христианского благочестия русских и хвастовства, гордости, нечестивости Мамая и его союзников. Автор "Сказания" не жалеет черной краски для изображения врагов Русской земли. Плодом вымысла являются многочисленные "речи", которыми через послов обмениваются Олег, Мамай и Ягайла. Правда, Олег Рязанский затем раскаивается в том, что хотел изменить православной вере, и отказывается соединиться с силами Ольгерда (Ягайлы).

Посрамленный и поруганный на поле Куликовом Мамай бежит в Кафу. "Гневашеся и яряся зело", он собирается вновь идти на Русскую землю, но его войска разбиты "на Колках" царем Тохтамышем. Гибель Мамая в Кафе, где он был убит "некоим купцем", характеризуется в "Сказании" как справедливое возмездие нечестивому царю, который "испровръже зле живот свои".

Характерная особенность "Сказания о Мамаевом побоище" – наличие художественного вымысла, "речей" персонажей, элементов "психологизма". Это свидетельствует о стремлении автора внести в повествование элемент занимательности, беллетризировать его. В стиле "Сказания" широко представлена книжная риторика, сочетающаяся с поэтическим стилем воинской повести и элементами деловой письменности. Проникнутое патриотическим пафосом, "Сказание" подчеркивало политическое значение Москвы и московского великого князя, объединившего всех русских князей и благодаря этому одержавшего победу.

"Сказание о Мамаевом побоище" вошло в "Синопсис" XVII в., а затем не раз подвергалось литературной обработке: драматург начала XIX в. В. А. Озеров на его основе создал патриотическую трагедию "Дмитрий Донской", советский писатель С. Бородин использовал материал повести в романе "Дмитрий Донской". В. Саянов создал поэму "Слово о Мамаевом побоище". В цикле стихов А. Блока "На пале Куликовом" также находим отзвуки этого произведения.

"Повесть о Московском взятии от царя Тохтамыша"

Победа на поле Куликовом способствовала росту национального самосознания, укрепляла мысль –для успешной борьбы с поработителями необходимо уничтожить "рознь", "разделение" князей. Эта идея воплощена в повести "О Московском взятии от царя Тохтамыша и о пленении земля Русьския" в 1382 г. Повесть известна в двух редакциях: первая была, по-видимому, создана в правительственных кругах, вторая, помещенная в IV Новгородской, Софийской I и Воскресенской летописях, интересна демократизмом содержания и фактографичностью. Она, вероятно, была написана в посадских кругах и отражает их вкусы, общую тенденцию демократизации исторической повести. В этой редакции в центре "коллективный" герой – рядовые участники события – ремесленники и купцы ("суконщики" и "сурожане"). "Сотворив вече", горожане возглавляют борьбу с врагом, осадившим Москву. Они прекраща́ют возникшую в городе "смуту" (Дмитрий Иванович, не получив поддержки других князей, уехал из города собирать силы). "Сташа на всех воротех градских", горожане не пускают тех, в частности митрополита Киприана, кто хотел бы покинуть осажденный город, и начинают мужественно биться с врагом. В повести прославляется подвиг "Москвитина суконника" Адама, который, приметив вражеского воина "нарочита и славна", "спусти стрелу на него и его же уязви еще в сердце его гневливое и вскоре смерть ему нанесе" и тем причинил большую скорбь осаждавшим.

Только обманом врагам удается овладеть городом: москвичи поверили лживым словам суздальских княжичей и открыли ворота. Ярко изображено неистовство ворвавшихся в город врагов, предавших все огню и мечу, не пощадивших ни стариков, ни младенцев, ни женщин.

Повесть осуждает "неодиначество" князей, предательскую политику Олега Рязанского, пропустившего полчища Тохтамыша через свои земли, и вероломство сыновей Дмитрия Константиновича Суздальского, поверив которым москвичи открыли ворота.

Фактографичность описания сочетается с большой выразительностью отдельных художественных деталей, лирическим плачем по поводу разорения города. В повести нет религиозной фантастики, благочестивых рассуждений, только в ее начале сообщается о грозном небесном знамении – появлении хвостатой кометы, ставшей "копейным образом".

Наметившаяся в "Повести о Московском взятии от царя Тохтамыша" демократическая тенденция не получила развития в исторических жанрах московской литературы конца XIV –начала XV в. В дальнейшем ее можно обнаружить в псковской литературе, а в полной мере она проявится в произведениях XVII в.

Иной характер носит "Повесть о Темир-Аксаке", отразившая события 1395 г. Она включает легендарное жизнеописание Тамерлана, сказание о перенесении в Москву Владимирской иконы Богоматери и грозное видение небесных полков Темир-Аксаку, следствием чего явилось внезапное бегство завоевателя. Повесть подготавливает почву для появления политической теории преемственности Москвой византийского и киевского наследства.

Вторая четверть XV в. ознаменовалась последней длительной междоусобной борьбой Василия II (Темного) с дядей Юрием Дмитриевичем Звенигородским и его сыном Дмитрием Шемякой. Она закончилась победой московского князя. Василий II отверг Флорентийскую унию 1439 г., подчинявшую византийскую православную церковь римско-католической. В 1448 г. русская церковь объявила себя автокефальной (независимой) от Константинополя, и собором русских епископов на митрополичий престол был избран Иона. Это событие имело важное политическое значение. Оно утвердило мысль о том, что Москва является мировым центром и хранительницей истинного православия, чистота которого утрачена греками, вступившими в союз с "безбожными латинянами".