Рыцарская честь и достоинство человека
Личное честолюбие и жажду славы, проявляющиеся то как выражение высокого чувства собственного достоинства, то, казалось бы, в гораздо большей степени – как выражение высокомерия, далекого от благородства, Якоб Буркхардт изображает как характерные свойства ренессансного человека. Сословной чести и сословной славе, все еще воодушевляющим по-настоящему средневековое общество вне Италии, он противопоставляет общечеловеческое чувство чести и славы, к которому под сильным влиянием античных представлений, итальянский дух устремляется со времен Данте. Мне кажется, что это было одним из тех пунктов, где Буркхардт видел чересчур уж большую дистанцию между Средневековьем и Ренессансом, между Италией и остальной Европой. Ренессансные жажда чести и поиски славы – в сущности, не что иное, как рыцарское честолюбие прежних времен, у них французское происхождение; это сословная честь, расширившая свое значение, освобожденная от феодального отношения и оплодотворенная античными мыслями. Страстное желание заслужить похвалу потомков не менее свойственно учтивому рыцарю XII и неотесанному французскому или немецкому наемнику XIV столетия, чем устремленным к прекрасному представителям кватроченто.
Готика и Возрождение
[2]На рубеже XIX и XX веков в результате накопления новых материалов по искусству Средневековья и северного Ренессанса два ученых – Л. Куражо во Франции и Λ. Шмарзов в Германии делают два важных наблюдения. Во-первых, что поздняя готика содержит в себе много черт, родственных Ренессансу, и, во-вторых, что северный Ренессанс начал слагаться без опоры на античность, исходя из собственных национальных ресурсов. Оба автора отвергли представление о Ренессансе как обязательном возрождении античного наследия и перенесли ударение на такие стороны искусства эпохи, как светскость и обращение к "натуре" ("натурализм" Куражо), а в архитектуре (Шмарзов исходил из исследования ее прежде всего в Германии) – на очеловеченность пропорций и материальность форм (в отличие от готического спиритуализма), на новое чувство ясного, цельного, замкнутого пространства. Если все это не исчерпывает признаков Возрождения, то входит в число его основных черт.