Лекция 12. РУССКАЯ ИСТОРИОГРАФИЯ 60-80-Х ГОДОВ XIX ВЕКА

В 60—80-е гг. XIX в. происходило дальнейшее развитие теоретических и методологических подходов к познанию прошлого. Историки стремились уйти от априорных схем к конкретному изучению отдельных сторон жизни общества, показать специфику тех или иных ее объектов, представить многообразие исторического процесса. В Европе подобные идеи нашли выражение в позитивистской философии французского ученого О. Конта, были развиты Д. Миллем, Г. Спенсером. Интерес к ним возрос и в России.

Позитивизм привлекал внимание историков идеями об обществе как явлении историческом, развивающемся от простого к сложному, от однородного к разнородному. Его последователи считали возможным достижение объективного знания посредством применения методов естественных наук. Позитивизм провозгласил самоценность факта, эмпирического материала, а вершиной научного развития — знание, основанное на опыте. Общество рассматривалось не как интегрированное целое, а как сумма отдельных частей, а всякое явление понималось как сумма фактов. Позитивистская методология опиралась на теорию равноправных факторов, сочетание и воздействие которых на исторический процесс различно в зависимости от времени и места. Предметом исследования становились изолированные, единичные объекты. Это давало возможность детального изучения отдельных частей (сторон) общественной жизни.

Расширились предметная область исторической науки и конкретные исторические исследования. Юридические институты, экономическая история, история крестьянского хозяйства стали предметом специальных исследований В. И. Сергеевича, А. Д. Градовского, II. К. Шильдера, А. Я. Ефименко, В. И. Семевского и др. Историческая наука обогатилась методами как смежных, так и естественнонаучных дисциплин.

Однако уже вскоре обнаружилась ограниченность теории и методологии позитивизма. В общем плане была очевидной потеря целостности объекта, его качественных характеристик. Задача исторической науки сводилась к изучению отдельных составляющих общества, в то время как исследование общих законов развития отнесено было к области интересов и задач специальной дисциплины — социологии. Предлагаемые позитивистами подходы и методы исследования не позволяли работать с такими категориями, как нравственность, народный дух, смысл истории.

Отечественные ученые, как и в случае с философией истории Г. Гегеля, избегали прямого использования идей позитивизма. Дополняя или отказываясь от некоторых из них, они опирались на интуицию и личное восприятие, т.е. субъективный фактор.

Иван Дмитриевич Беляев (1810—1873), профессор кафедры русского законодательства Московского университета, предпринял одну из первых попыток представить историю русского народа. В монографии "Крестьяне на Руси" (1860) он рассмотрел статус крестьянства в рамках российской государственности, процесс складывания его как сословия, вопросы крепостного права, русской общины. В исследованиях "Земские соборы на Руси" и "Судьбы земщины и земского начала на Руси" показано участие парода в событиях, происходивших в разные эпохи русской истории.

История России, по мнению Беляева, представляет процесс развития, взаимодействия и сращивания двух первоначально независимых структур — земщины и государства. Поэтому ученый выделил три формы отношений: независимая самоуправляемая земщина; земщина, подчиненная государству; земщина, подчинившая себе государство (новгородская). На этом основании он выстроил свою схему русской истории: "Независимая самоуправляемая община, не стесненная рамками государства, существовала в доваряжский период; с приходом варягов на Руси начали формироваться две другие формы правления: новгородская и самодержавная". Объединение земли вокруг Москвы привело к образованию единой общерусской земщины и к земским соборам. Соборы, писал Беляев, с одной стороны, утверждали самодержавную власть, с другой — "сближали царя с народом и дали ему возможность знать нужды и желание земли". С развитием централизации земщина теряла свое значение и разрушалась. Окончательно она утратила свою силу и была поглощена государством в первой четверти XVIII в. Новый виток в отношениях земщины и государства наступил, как считал Беляев, на современном ему этапе. Правительство, проводя либеральные реформы, содействовало процессу восстановления земщины, что соответствовало позиции славянофилов.

Своеобразие русской истории ученый связывал исключительно с общинным бытом, но в отличие от славянофилов придерживался мнения, что современная ему община является результатом государственной деятельности.

Афанасий Прокофьевич Щапов (1831 — 1876) — профессор Казанского университета, историк демократического направления, автор ряда работ, посвященных истории народа. "Не с мыслью о государственности, не с идеей централизации, а с идеей народности и областности вступаю я на кафедру русской истории", — так определил он свою позицию на вступительной лекции в университете в ноябре 1860 г. Смысл "народности" в том, утверждал Щапов, что народ — главный фактор и творец истории. Он считал, что пи идеи славянофилов, ни идеи западников не отвечали вполне историческому и современному призванию русского народа.

В работах "Земство и раскол", "Сельский мир и мирской сход", "Земские соборы в XVII столетии" Щапов сформулировал свой взгляд на историю великорусского народа. Сущность его "земско-областной" теории определялась тезисом — русская история раскрывается в формах народного начала, т.е. областности, общинное™, земском самоуправлении. "Под земством и земским саморазвитием, — писал историк, — я разумел все сферы социального развития, всю массу парода со всеми ее этнографическими видоизменениями, всю совокупность сил народных — умственных и физических, все интересы и потребности народные — умственные и экономические". По Щапову, провинциализм, областность — это идеальная, выработанная веками форма саморазвития народа, сложившаяся путем колонизационного процесса. Ее историческим основанием служила географическая среда, этнографические, материально-бытовые, духовно-нравственные особенности населения и особая система управления. Другой формой общественного устройства было самодержавное государство. Со времени его образования оно вступило в борьбу с областностью и земщиной. Противопоставляя государственную централизацию земско-областническому управлению, ученый видел и положительную роль единства страны в истории. Сформулированная им "земско-областная" теория провозглашала высшей ценностью народ и свободу, саморазвитие и самоуправление.

Согласно этой теории Щапов выстраивал схему исторического развития России, определял его особенности и давал трактовку важнейшим историческим событиям. Наиболее ярко, но его мнению, конфликт земско-областной системы и государства проявился в Смутное время, когда восстали инородные области, демонстрируя их "особность", нарушился моральный и нравственный строй, обнаружилось недоверие областей друг к другу. Ученый рассматривал Смуту как разделительную грань между древней "особно-областной" и новой "соединенно-областной" централизованной Россией. Начиная с XVII в. и особенно интенсивно в XVIII в. народ и вся земско-областная система "подминалась государством, бюрократией, ухудшалось положение народа, росла крепостная зависимость крестьян", происходила нивелировка "особности".

Одним из основных структурных элементов областности Щапов определял общину, являвшуюся формой самоорганизации народа. Он попытался проследить процесс складывания многочисленных сельских и городских миров от мирских сходок и до земских советов и земских соборов, всенародного общественного устройства. Несмотря на все изменения общественной жизни, Щапов рассматривал общину как хранительницу мирского начала, "народосоветия". Она играла большую роль в развитии русского народа, в обретении им свободы.

В дальнейшем Щапов изменил свое отношение к "земско-областной" теории: "Я защищал инициативу и самодеятельность сил народа, верил в инициативу, самодеятельность земств... однако вера не оправдалась. Народ оказался неспособным к новому самоустройству в силу своей косности, темноты, непросвещенности". Свои новые и своеобразные идеи он развивал под влиянием увлечения естественными науками, предоставлявшими, по его мнению, возможность глубже проникнуть в ход исторического процесса. Новая концепция ученого, изложенная в работах "Естествознание и народная экономия", "О влиянии гор и моря па характер населения", была ориентирована на изучение взаимоотношения природы и человека. Он отстаивал идею о первенствующем влиянии на историю физиологических и психологических составляющих характера народа, которые складываются под влиянием природно-географических и климатических условий. Отличительными чертами характера русского парода Щапов считал склонность к коллективным действиям, медленную восприимчивость в сочетании с возможностью острого восприятия новых неожиданных впечатлений. Последнюю использовал Петр I: медленно движущаяся Россия включительно до XVII в. стала энергично развиваться в XVIII в.

Таким образом, Щапов усилил значение географической доминанты и колонизационных процессов в стране, представляя последние не как простое расширение территории государства, освоение новых земель, а как складывание естественно-исторической жизни, определенного народного миросозерцания. К этому времени изменились и взгляды ученого: он уже не противопоставлял государству внутреннее саморазвитие масс, признал диалектику взаимоотношений центра и окраин. Новый взгляд на русскую историю определил новое направление в рассмотрении ряда явлений и процессов.

Многие идеи Щапова получили развитие в творчестве других ученых, выражавших демократические настроения: Н. А. Аристова, Г. 3. Елисеева, И. Г. Прыжова, С. С. Шашкова. Они занимались конкретной разработкой проблем жизни простого народа. Особенно это заметно в трудах Прыжова "Нищие на Святой Руси", "История кабаков в связи с историей русского народа". С. С. Шашков обратился к изучению положения крестьян и рабочих в XVIII в. ("Комиссия Уложенная и крестьянское дело при Екатерине П", "Русский рабочий"). Результаты исследований Елисеева, представленные в его работах "История крестьянства", "Когда благоденствовал русский мужик и когда начались его бедствия". "Записки о сельском управлении в России", принадлежат Аристову. Все эти ученые изучали жизнь народа, его борьбу, культуру, быт. Они воспринимали народ не как пассивного носителя исконных нравственных начал и норм быта, а как силу действенную.

"Не восхищаться народностью, а знать ее следует", — такую задачу поставил перед собой профессор Харьковского и Петербургского университетов Николай Иванович Костомаров (1817—1885). Он проявил себя как профессионал во многих областях исторической науки, в частности в этнографии, источниковедении, археографии, фольклористике. Главное ОГЛАВЛЕНИЕ русской истории и, следовательно, главный предмет изучения прошлого, по мнению Костомарова, состоит в исследовании развития народной духовной жизни, ибо здесь "основа и объяснение великого политического события, тут проверка и суд всякого учреждения и закона". Духовная жизнь народа проявляется в его понятиях, верованиях, чувствованиях, надеждах, страданиях. Но историки, возмущался он, не говорят ничего об этом: "Бедный мужик, земледелец, труженик, как будто нс существует". Н. И. Костомаров в числе первых приступил к изучению общественной деятельности и домашнего быта народа. Воплощая "задушевную мысль" свою, он не только занимался сбором народных песен и преданий, но и обратился к народным памятникам, результатом чего явились его работы "Историческое значение южнорусского народного песенного творчества", "Семейный быт в произведениях южнорусского народного песенного творчества". "Н. И. Костомаров наряду с немногими другими учеными впервые “спустился в низшую по-тогдашнему” сферу народной жизни", — отмечал Аристов.

Н. И. Костомаров, сын дворянина и крепостной крестьянки, был непосредственно знаком с народной жизнью. В его трудах и лекциях, отмечал современник, послышался голос "живого народа", который выступил не в одной роли подчиненного материала, но как фактор, пытавшийся самостоятельно направить исторический процесс.

Отличительной чертой работ историка является рассмотрение всех составляющих Россию народностей: украинской, великорусской, белорусской, южнорусской, новгородской и др. "Если мы говорим: история русского народа, — писал он, — то принимаем это слово в собирательном смысле как массу народов, связанных единством одной цивилизации и составляющих политическое тело". Наибольшее внимание он уделял украинской народности.

Жизнь народная, утверждал Костомаров, проявляется в своеобразных укладах: удельно-вечевом (федеративном) и единодержавном. Борьба этих укладов составляет ОГЛАВЛЕНИЕ его концепции. Федеративный строй Древней Руси под влиянием внешних обстоятельств, татаро-монгольского ига заменяется единодержавием. С Ивана III "начинается бытие самостоятельного монархического русского государства". Свобода общины и личности приносится в жертву. Петр I завершил то, что было подготовлено веками предшествующими и "повел единодержавную государственность к ее полному апогею" — к обособлению государства. Оно "составило свой круг, образовало особую народность, примкнувшую к власти" (верхние слои). Таким образом, в русской жизни возникло две народности: народность государственная и народность масс.

Приверженец федеративного строя, Костомаров полагал, что укоренить новое в стране возможно, лишь опираясь на народ и крепкую самодержавную власть. 1861 г. ознаменовал новый период в русской истории: государство примирилось с народностью, и в будущем, писал он, "пусть государство не мешает свободе местной народной жизни... а последняя не будет бояться государства, находя в нем покровительство своему развитию".

Как творца истории рассматривал народ и другой ученый, известный исследователь русской культуры и быта Иван Егорович Забелин (1820—1908). Народ, по его определению, не "мужик или барин, а это есть дух, особый нрав, обычаи, особая сила, которая все преодолевает по-своему". Для того чтобы "уловить душу народа", Забелин считал необходимым обратиться к истории, географии, политике, верованиям, конкретным жизненным ситуациям, материальной и духовной культуре. Он планировал создать большую работу "Домашний быт русского народа в XVI и XVII столетии" и показать все типы общества. Первый тип, "передовой" (собственники, хозяева), — цари, князья, дворяне. Во втором типе — "земледельцы-капиталисты" — ученый выделял капиталиста-господина и младшую ветвь — посадских и чернослободских сирот. Третий — казачество, мелкий тин — холопы, дьяки, дворовые слуги. И только после того, когда будут раскрыты частные типы, можно будет дать наиболее полные и верные характеристики общих форм народного быта. И. Е. Забелин не реализовал свой замысел полностью. Были подготовлены только два тома: "Домашний быт русских царей в XVI и XVII столетии" и "Домашний быт русских цариц в XVI и XVII столетии". Местоположение, политику, хозяйство, город, нравы он представил в другой своей работе — "История города Москвы".

Ученый рассматривал общество как высшую организацию "идей и дел", совершаемых человеком. Он представил процесс образования государства как реализацию идеи русского народа о централизованном государстве. "Единодержавие есть разумный продукт патриархальных семейных отношений", — писал историк и заключал, что "народ в том виноват, а не кто другой".

Большой интерес проявлял Забелин к личности, которая воплощает идеи, стремления, мечты народа в "живое дело". Личность создает промышленность, литературу, политическое устройство, она — основа всякого бытия. До сих пор историки изучали общество, полагал он, не поставив перед собой задачу изучения личности в любой сфере, в любом ее выражении.

Идея славянофилов об особом "нравственном законе", присущем каждому народу и определяющем особенности его жизни, нашла отражение в концепции мировой истории Николая Яковлевича Данилевского (1822—1885). Ученый- естествоиспытатель, он разделял взгляд па единство развития природы и общества. В 1869 г. была опубликована серия его статей, объединенных названием "Россия и Европа: взгляд на культурные и политические отношения Славянского мира к Германо-Романскому". В этой работе ученый изложил свое понимание мировой истории, ОГЛАВЛЕНИЕ которой составляет смена культурно-исторических типов.

В природе, полагал Данилевский, существуют определенные типы животных, растений, неизменные виды, изолированные и обособленные друг от друга. Народы — это самостоятельные, разнообразные культурно-исторические типы общества, отличающиеся религией, бытом, социальным и политическим устройством, экономикой. Основу культуры составляют духовная природа народа и "психологический строй общества". Он выделял несколько культурно-исторических типов, сменявших друг друга: египетский, китайский, ас- сиро-вавилоно-финикийский, индийский, иранский, еврейский, греческий, римский, аравийский, германо-романский, или европейский, славянский. Каждый тип, развиваясь самостоятельно в соответствии с особенностями его духовной природы и внешними условиями, вносит свой вклад в общую сокровищницу мировой истории; имеет собственные задачи, собственную идею, свою преобладающую сторону жизни, проходит в своем развитии периоды роста, цветения и исчезновения. У каждого типа своя высшая точка развития. Всякий новый тип не связан с предыдущим и не являет собой более совершенный уровень развития, поэтому одна цивилизация (культурно-исторический тип) не может гордиться тем, что составляет высшую точку развития в сравнении с предшествующей ей или современной. По Данилевскому, прогресс — не появление более совершенной цивилизации, а разнообразие их, которое позволяет "исходить все поле, составляющее поприще исторической деятельности человечества, во всех направлениях".

Общечеловеческой цивилизации никогда не существовало, считал ученый. В свете этого некорректно рассуждать об истории как о едином процессе, охватывающем все пароды, о всеобщем прогрессе. Он отвергал деление истории па древнюю, среднюю и новую. Таким же искусственным ему представляется деление на Восток и Европу. В истории один лидирующий тип сменяет другой, не передавая плодов своей деятельности. Все типы развиваются независимо друг от друга. По мере того как каждый из них выполняет свою историческую миссию, па его место приходит следующий.

Используя тезис об отсутствии единой цивилизации (стандарта), ученый критикует европоцентризм, однолинейную схему общего прогресса. Европейскому типу, полагал Данилевский, не следует придавать статус образца. Между Россией и Западом — извечные взаимное непонимание и неприятие именно в силу того, что пароды относятся к разным культурно-историческим типам. В современную эпоху происходит упадок германо-романского типа и развитие славянского типа, которому должно принадлежать будущее. Победа достигается в борьбе: Европа будет сокрушена при разрешении восточного вопроса. Удел России — "счастливый", "не покорять и угнетать, а освобождать и восстанавливать мир, у нее другая земля, кровь, религия, основания, словом — другая история. Россия — особливый мир".

Психологической основой славянского культурного типа Данилевский считал православие. Русский народ — богоизбранный, характер его, как и славян вообще, наиболее соответствует христианскому идеалу: мягкий, покорный, почтительный к власти. Православие определяет внутреннюю свободу народа. Сила русского народа заключена в его внутреннем нравственном сознании. "По отношению к силе и могуществу государства, по способности жертвовать ему всеми личными благами, и по отношению к пользованию государственною и гражданскою свободою русский народ одарен значительным политическим смыслом", — писал Данилевский. Политический смысл славян проявился в создании огромного государства и в установлении гражданской и государственной свободы. Строение государства есть первая историческая деятельность народа, Вперед деятельность — культурная.

Историк, подчеркивая особенности России — обширные леса и степи, позволявшие уклоняться от тягот, налагаемых государством, угроза нападения внешних врагов, — проводил мысль о необходимости сильной власти, т.е. самодержавия. Преобразования Петра I, утвердив политическое могущество России, спасли главное условие народной жизни — политическую самостоятельность государства. Вместе с тем Данилевский вслед за славянофилами утверждал, что реформы Петра привели к искажению народного быта, разделению общества на европеизированные "верхи" и сохранившие русскую самобытность "низы". При том что власть для русских имеет мало привлекательности, продолжал он, они нс стремились ограничить ее размеры, изгнать законно царствующую династию, произвести какие-либо политические смуты, а с введением гражданственности, освобождением крестьян вовсе исчезли какие-либо причины возникновения недовольства в народе.

Будущее России ученый видел в развитии своего культурно-исторического типа, своей самобытности, всеславянского самосознания. Начало этому развитию, по его мнению, было положено лучшими представителями русской культуры в лице А. С. Пушкина, Н. В. Гоголя, А. С. Хомякова, Л. Н. Толстого, М. И. Глинки.

Таким образом, Данилевский обосновывал закономерность возвышения славянского культурно-исторического типа, отмечал его уникальность, указывал на особое место, которое он должен занять среди других народов. Впервые в мировой историографической практике ученый теоретически осмыслил сложные культурно-исторические процессы, их индивидуально-этническое своеобразие, сформулировал проблему культурно-исторической типологии. Концепция Данилевского ненолучила дальнейшего развития в отечественной историографии его времени, но отдельные ее мотивы использовались учеными конца XIX—XX в.

Дмитрий Иванович Иловайский (1832—1920) был широко известен во второй половине XIX в., особенно как автор самых популярных школьных учебников по истории. Выпускник историко-филологического факультета Московского университета, он защитил в своей aima mater в 1858 г. магистерскую диссертацию "История Рязанского княжества". Работа, с интересом встреченная в среде ученых, представляла собой одно из первых комплексных исследований региональной истории в отечественной историографии. В 1870 г. Иловайский защитил докторскую диссертацию "Гродненский сейм 1793 г.: Последний сейм Речи Посполитой", отразив в пей русско-польские отношения и гибель Полыни как самостоятельного государства.

Главным делом своей жизни ученый считал обобщающий труд "История России", который охватывал период с древнейших времен до царствования Алексея Михайловича. Первые два тома (1876, 1880) были в целом благожелательно встречены в научных кругах, хотя большинство историков не поддержали его критику норманнского происхождения русской государственности и версию о племенах роксалан как генетических предшественниках русского народа. Последующие тома "Истории России" (третий — пятый тома впервые изданы в 1890—1905 гг.) вызвали более негативную реакцию. Автора обвиняли в устаревшей методологии исследования, компилятивности, отсутствии "научного чутья", ставили в вину противоречивые определения, неудачные формулировки. Резкие оценки были вызваны не только реальными недостатками работы, но и консервативно-охранительными взглядами Иловайского, непопулярной в образованном обществе его публицистической деятельностью.

Помимо больших сочинений, Иловайский писал статьи, очерки, путевые заметки, исторические воспоминания. В них отражены его впечатления о стране, даны портреты профессоров Московского университета, других современников.

Становление Иловайского как ученого происходило в период 1860-х гг., что, безусловно, повлияло на его историческое мировоззрение. Он признавал, что историческая наука "стремится раскрыть самые законы и основания, на которых общество существует и развивается", однако сравнивал историю с искусством, считал, что интерпретация исторических событий не имеет объективного характера, а определяется личными склонностями исследователей. По классификации Иловайского, среди ученых следует выделять историков-мыслителей, историков-бытописателей, историков-библиографов, историков-художников. Себя он причислял к последней категории, пытался вслед за Н. М. Карамзиным "объединить" науку и искусство, "изобразить события, обстоятельства и лица такими, какими они представляются воображению историка", "согреть... изложение своим теплым участием".

Исторический прогресс, полагал Иловайский, заключается в нравственном совершенствовании общества, а воплощается в формах "государственного быта". Вводя это понятие, он дополнял формулу историков "государственной школы", которые считали государство высшим достижением истории народа. Согласно Иловайскому, "государственный быт" специфичен для каждого народа и состоит из четырех элементов: формы правления, религии, политического и сословного положения, этнографического элемента. В центре внимания исследователя должны находиться носители власти — именно через их деятельность проявляется история народа, который представляет "этнографическую почву", выделяющую из себя "действующих лиц".

Данные положения легли в основу концепции русской истории, разработанной Иловайским. Считая себя приверженцем "здорового консерватизма", он отстаивал верность традициям "государственного быта", одновременно признавая необходимость его модернизации. В истории России с древнейших времен до XVII в. включительно ученый выделял три этапа: киевский, московско-литовский и московско- царский, т.е. начало становления русской государственности, время ее оформления и расцвета. Внутри каждого этапа материал группировался но княжениям и царствованиям. Новейший (петербургский) период в истории России Иловайский характеризовал как гибкий, приспособленный к европейским условиям жизни.

Прочность "государственного быта" ученый связывал с личными качествами правителя. По Иловайскому, Иван III, Василий III, Михаил Федорович, Алексей Михайлович, Николай I и Александр III много сделали для укрепления самодержавного строя. Отрицательно оценивалась деятельность Ивана Грозного; Петра I он обвинял в "недостатке национальной политики", упрекая в этом же Александра I, Александра II и Николая II. Основным сословием русского общества, по определению историка, были бояре и дворяне; большой вклад в оформление и укрепление Русского государства, в развитие отечественной культуры и образования внесли представители православного духовенства; важную роль в жизни страны играли купечество, посадский люд, предприниматели. Писал Иловайский и о народном "инстинкте самосохранения". В сто рассуждениях о разрушительных для отечественной государственности последствиях любого иноземного влияния проявлялся исключительный русский национализм.

Научные труды Иловайского по-разному оценивались современниками. Особое неприятие значительной части общества вызывала его охранительно-патриотическая публицистика. На рубеже XIX—XX вв. за Иловайским прочно закрепился ярлык консерватора и националиста, историка- ретрограда. В советской исторической науке он рассматривался как типичный представитель дворянско-монархической историографии. В настоящее время, по мнению исследователя сто творчества И. В. Бабич, "возможен новый подход к попыткам Иловайского синтезировать методы исторической науки и искусства, рассматривать прошлое с учетом того отпечатка, который сообщают ему черты национального характера, национального типа".