Религиозный культ
Античным авторам ритуалы германцев казались чрезмерно грубыми и жестокими. Источники согласовано свидетельствуют о человеческих жертвоприношениях германцев. Греческий географ и историк Страбон (ок. 64/63 до н.э. – ок. 23/24 н.э.) описал человеческие жертвоприношения в походном лагере кимвров[1]. Тацит отмечает, что германцы считают должным по известным дням приносить людей в жертву Меркурию, по-видимому, Вотану, которого чтили в этих ритуалах как бога войны и смерти. Тацит упоминает также о принесении в жертву животных[2]. Вотану-Одину приносили в жертву волков, которых вешали на столбах. Очевидно, такие ритуалы отправлялись как умилостивительные обряды, входившие в состав военных культов.
Военные культы германцев включали обряды посвящения врагов богу войны – заклятьем враги обрекались на гибель в качестве жертвы. Так, Тацит сообщает, что война между германскими племенами "для гермундуров была удачной, для хаттов – гибельною, так как обе стороны заранее посвятили, если они победят, Марсу и Меркурию войско противника, а по этому обету подлежат истреблению у побежденных кони, люди и все живое"[3]. Накануне битвы германцы исполняли ритуальное песнопение – бардит, которое распаляло их боевой дух и служило знамением исхода сражения: если звук пения был резким и мощным – это был верный знак победы.
К умилостивительным обрядам, обращенным к грозному богу- покровителю племенного союза, относится ритуал германцев-семионов, описанный Тацитом. "В установленный день представители всех связанных с ними по крови народностей сходятся в лес, почитаемый ими священным, поскольку в нем их предкам были даны прорицания и он издревле внушает им благочестивый трепет, и, начав с заклания человеческой жертвы, от имени всего племени торжественно отправляют жуткие таинства своего варварского обряда". Тациту было известно, что "жуткие таинства" были связаны с представлением, что "именно здесь получило начало их племя, что тут местопребывание властвующего над всеми бога"[4].
С верованиями во всевластных богов и судьбу связаны германские обряды гадания. "Нет никого, кто был бы проникнут такою же верою в приметы и гадания с помощью жребия, как они, – утверждает Тацит. – Вынимают же они жребий безо всяких затей. Срубленную с плодового дерева ветку они нарезают плашками и, нанеся на них особые знаки, высыпают затем, как придется, на белоснежную ткань. После этого, если гадание производится в общественных целях, жрец племени, если частным образом, – глава семьи, вознеся молитвы богам и устремив взор в небо, трижды вынимает по одной плашке и толкует предрекаемое в соответствии с выскобленными на них заранее знаками"[5]. Знаки, о которых упоминает Тацит, по-видимому, руны – письмо древних германцев.
Жребием древнегерманская мантика не ограничивалась. Германцы гадали по голосам и полету птиц. Они удерживали распространенный среди индоевропейских народов обычай гадания по поведению коня. Для таких гаданий использовали специально выращенных в священных рощах белых коней. При отправлении обряда запряженных в священную колесницу коней "сопровождают жрец с царем или вождем племени и наблюдают за их ржаньем и фырканьем". Для германцев ржание и фырканье священных коней было самым верным предзнаменованием, поскольку они верили, что кони – посредники богов[6]. У истоков этой веры – древнеевропейский культ коня.
Страбоном засвидетельствовано гадание по крови и внутренностям человеческой жертвы. "Седовласые жрицы-прорицательницы" кимвров у ритуального котла перерезали горло жертве и "по слипаемой в сосуд крови одни жрицы совершали гадания, а другие, разрезав трупы, рассматривали внутренности жертвы и по ним предсказывали своему племени победу"[7].
Огромную роль в мантике германцев играло духовидение. О визионерском опыте континентальных германцев свидетельствует Тацит, указывая, что пророчество – преимущественно занятие женщин, германцы "не оставляют без внимания подаваемые ими советы и не пренебрегают их прорицаниями"[8]. "Прорицание вёльвы" из "Старшей Эдды", "Видение Гюльви" из "Младшей Эдды" – яркие памятники визионерского опыта островных германцев, долгое время после крещения сохранявших традицию архаического духовидения. Образ Одина, мед поэзии и многие другие элементы скандинавских сказаний несут печать экстатических практик, близких шаманским провидческим трансам. Идея "меда поэзии", напитка необыкновенного вдохновения, открывающего сокровенные тайны мира, несомненно имеет у своих истоков ритуальный галлюцигенный состав, используемый в архаических практиках коллективного или индивидуального транса.
К глубокой архаике восходили германские воинские и шаманские инициации. О ритуалах воинской инициации юношей, включавшей вручение щита и фрамеи, упоминает Тацит[9]. Описанная в "Старшей Эдде" история мучений Одина, пронзенного копьем и провисевшего распятым девять дней на древе Иггдрасиль, сильно напоминает шаманские посвящения – пройдя испытания, Один получает священный мед и руны.
Почитание свебами богини плодородия Нерты было сопряжено с ритуалом торжественных встреч богини. В священной роще богини находилась специальная крытая повозка. В особые сроки Нерта, как верили свебы, скрытно от глаз смертных устраивалась под пологом, после чего запряженная коровами повозка в сопровождении жреца отправлялась по селениям, где ее с великим ликованием встречали жители. По окончании церемонии объезда над повозкой совершались очистительные обряды и она водворялась на место.
Погребальный обряд предполагал обычно кремацию тела. Иногда, особенно при погребении знатного человека, покойника сжигали в ладье. Вместе с прахом в могиле оставляли оружие, коня умершего, но в целом погребальный инвентарь германских захоронений был достаточно скромен. Порой погребальный обряд сопровождался человеческими жертвоприношениями. Реликт древнего погребального обряда запечатлен "Младшей Эддой" в сцене погребения сына Одина – аса Бальдра[10].
Широко распространены были в германской среде магические ритуалы. Германцы верили в силу магических приемов оборотничества, в губительную или, напротив, врачующую силу заклятий. Для защиты от вредоносной магии они применяли обереги, для увеличения силы – особые магические предметы, амулеты. На вере в силу магических предметов держались предания о мифическом "поясе силы" бога Тора и "сокровищах асов", изготовленных цвергами. Согласно верованиям германцев, сила колдовства вполне соразмерна с могуществом богов, а может, даже и выше. Магизм мировоззрения германцев объясняет, почему в эддических сказаниях Один оказывается пленником Хрейдмара, человека, "изрядно сведущего в колдовстве"[11].
Коллективные обряды отправлялись, как правило, под открытым небом, чаще всего – в рощах, посвященных определенному божеству. В священных рощах на алтарях совершались жертвоприношения, возносились молитвы, под сенью деревьев устраивались, зачастую – ночью, ритуальные пиры и игрища. Здесь же проходили племенные собрания. Специальных храмов в таких святилищах германцы, по крайней мере в ранний период, не возводили.