Развитие промышленности в 1966-1990 гг.

Экономическая реформа даже в своем компромиссном и неполном виде способствовала улучшению положения в промышленности. В 1966–1970 гг. промышленное производство выросло на 50%. Затем темпы начали снижаться. В 1971 – 1975 гг. оно увеличилось на 43%, в 1976–1980 гг. – на 24, в 1981 – 1985 гг. – на 29 и в 1986–1990 гг. – на 13%. Падали рентабельность производства и фондоотдача. Производство по-прежнему росло в основном за счет экстенсивных факторов, и по мере их сокращения темпы стали снижаться. Почему не получилось переключение на факторы интенсификации? Основа интенсификации – технический прогресс. Его решающее направление второй половины XX в. – научно-техническая революция (НТР), т.е. переход к полностью автоматизированному производству и новым технологиям – плазменной, лазерной и т.п. Однако в техническом прогрессе нашей промышленности преобладали направления, не относящиеся к научно-технической революции: так называемая комплексная механизация и совершенствование традиционной техники.

Между тем комплексная механизация, т.е. механизация тех процессов, в которых использовался ручной труд, это то, что нам осталось от промышленного переворота. Ведь промышленный переворот – это именно механизация, переход от ручного труда к машинам. То, что было выгодно механизировать, механизировалось еще в XVIII–XIX вв. Остались те работы, механизация которых удорожает производство. Например, в лесной промышленности механизация обрубки сучьев на лесосеках, последней ручной операции на заготовке леса, намного удорожает это производство. Экономически неэффективно и другое преобладающее направление совершенствования традиционной техники без принципиальных изменений технологии, т.е. замена хороших станков лучшими. Например, по расчетам специалистов, дальнейшее совершенствование металлорежущих станков еще может повысить их производительиость на 7–8%, но лишь при росте затрат на оборудование в 1,5 раза. Дело в том, что возможности традиционной техники, техники преимущественно механической обработки материалов, уже исчерпаны. Скорости металлорежущих, ткацких и других станков достигли "потолка" в 1960-х гг. и с тех пор не увеличиваются.

НТР действительно повышает производительность труда в десятки и сотни раз и поэтому намного повышает экономическую эффективность производства. Но это направление не стало преобладающим: много ли у нас полностью автоматизированных предприятий?

Переход на рельсы научно-технической революции тормозит все та же административная система. Если завод выпускает металлорежущие станки, он может их совершенствовать, но не может перейти на выпуск принципиально новой техники, не соответствующей его специализации. В условиях рыночной экономики такой завод, вероятнее всего, прекратит существование, потому что его продукция в условиях НТР не найдет сбыта. В условиях административной системы не принято было закрывать завод по этой причине. И наш завод наряду с другими подобными продолжал насыщать промышленность морально устаревшей техникой, а распределительная система во главе с Госснабом России обеспечивала сбыт этой техники. В результате оказалось, что у нас больше металлорежущих станков, чем в СШЛ, ФРГ и Японии вместе взятых. Еще одна причина замедления темпов и падения экономической эффективности производства – истощение природных ресурсов. Наша страна богата природными ресурсами, но в экономически развитых районах запасы нефти, древесины подходят к концу. На Урале были горы Магнитная и Благодать, горы с первосортной железной рудой, отмеченные на всех географических картах. Теперь этих гор больше нет. Значительные запасы сырья остались в труднодоступных районах, а там, в неблагоприятных для жизни человека условиях, их добыча обходится намного дороже. Например, километр железной дороги там стоит в 10 раз дороже, чем в европейской части страны. Поэтому основные фонды промышленности росли быстрее, чем выпуск продукции, и падала фондоотдача – выпуск продукции на единицу основных производственных фондов. Только в 1980-е гг. выпуск продукции на 1 руб. основных фондов сократился с 1 руб. 29 коп. до 98 коп.

Выходом из создавшегося положения является ресурсосберегающая технология. У нас до сих пор принято считать ведущими в промышленности профессии шахтера, нефтяника, сталевара, т.е. людей, добывающих ресурсы. Между тем прогресс заключается в сокращении веса добывающих отраслей, потому что чем больше ресурсов у природы мы возьмем сейчас, тем меньше останется нашим потомкам. На душу населения в России добывается в 3,5 раза больше железной руды, чем в США, и выплавляется в 1,5 раза больше стали. По в США – большой излишек металла, а у нас не хватает: до 40% металла теряется при обработке. Средний вес японского станка 800 кг, отечественного – 2500 кг. Правда, добывающие отрасли и у нас развиваются замедленными темпами. Если общий объем промышленного производства с 1965 по 1990 г. вырос в 3,6 раза, то добыча угля увеличилась только на 21%, нефти – в 2,36 раза, а черная металлургия увеличила производство на 93%. За 1980-е гг. добыча угля и нефти сократилась.

Задачу экономии природных ресурсов необходимо решать в комплексе с охраной природной среды, что требует дополнительных материальных вложений. Затраты увеличиваются не только потому, что очистные сооружения стоят дорого, но и потому, что приходится отказываться от дешевых технологий. Так, в лесной промышленности ликвидируется молевой сплав (сплав бревнами), потому что он засоряет и отравляет реки. А молевой сплав считался наиболее дешевым способом транспортировки древесины.

К числу природных ресурсов относятся и человеческие. Прежде за пятилетку число занятых в промышленности увеличивалось примерно на 20% (до войны – больше), что и служило экстенсивным фактором роста. В 1981–1985 гг. оно выросло на 3,3%, в 1986–1990 гг. сократилось на 1%. В связи с падением рождаемости число занятых перестало увеличиваться, а следовательно, исчез главный экстенсивный фактор роста производства.

Итак, темпы роста промышленного производства стали снижаться по мере сокращения экстенсивных факторов – истощения ресурсов и уменьшения рождаемости. Если прежде интенсификация могла рассматриваться лишь как оптимальный вариант развития, то теперь она стала единственной возможностью. Но при сохранении административной системы, при отсутствии конкуренции интенсификация оставалась благим пожеланием.

Административно-командная система зашла в тупик. Без ее ликвидации дальнейшее развитие промышленности стало невозможным.