Развитие привязанности

Рассматривая процесс развития привязанности у ребенка, Дж. Боулби сформулировал следующие четыре периода.

Первый период, продолжающийся от рождения до трех месяцев, характеризуется неразборчивым отношением детей к людям – они реагируют одинаковым способом на всех окружающих. Известно, что сразу же после рождения малыши любят слушать человеческие голоса и разглядывать человеческие лица. Такое предпочтение трактуется сторонниками теории привязанности как наличие генетической предрасположенности к особому визуальному стимулу (человеческому лицу), который затем пробуждает социальную улыбку. В течение первых трех недель малыши иногда улыбаются даже с закрытыми глазами (обычно, перед тем как заснуть), но эти улыбки еще не являются социальными, поскольку не направлены на людей. В возрасте пяти-шести недель ребенок начинает демонстрировать социальную улыбку, которая совмещается с появлением поиска малышом глазного контакта со взрослым. Примерно в этот же период дети начинают ворковать и гулить. Они лепечут в основном при звуке человеческого голоса, и особенно при виде человеческого лица. Как и в случае улыбки, лепет первоначально не избирателен; малыши лепечут почти независимо от того, какой человек находится рядом. Плач, как и улыбка, безусловно, сближает родителя и ребенка. На протяжении начальной фазы он не несет направленности, малыш позволит почти любому человеку успокоить себя.

Во время второго периода, который продолжается от трех месяцев до полугода, дети начинают фокусировать внимание на знакомых людях, т.е. обращаются к социальному окружению. При этом социальные реакции малыша становятся намного более избирательными: младенцы постепенно ограничивают направленность своих улыбок знакомыми людьми, также они гулят и лепечут только в присутствии людей, которых знают. Кроме того, к этому возрасту плачущего ребенка гораздо эффективнее успокаивает предпочитаемый малышом взрослый. Наконец, к пяти месяцам малыши начинают тянуться к опекуну и хватать его.

Третий период, заканчивающийся по достижении ребенком двухлетнего возраста, характеризуется наличием привязанности малыша к определенному человеку, которая становится все более интенсивной и исключительной. Другими словами, малыш начинает более ярко демонстрировать поведение, направленное на укрепление безопасной основы своей жизни. Так, при разлуке с опекуном дети плачут и всячески проявляют тревогу. Если на предыдущих стадиях ребенок мог протестовать против ухода любого человека, который смотрел на него, то теперь его расстраивает главным образом отсутствие лишь одного человека, как правило матери. Когда мать возвращается, малыш обычно тянется к ней, чтобы она взяла его на руки, и когда она это делает, он обнимает ее и издает радостные звуки. Исключительность привязанности малыша к родителю также заметна в возрасте около семи-восьми месяцев, когда у малыша возникает боязнь незнакомцев. К восьми месяцам дети обычно способны ползать и поэтому могут начать активно следовать за удаляющимся родителем. В этом смысле у младенца появляется способность ориентироваться на цель в своем поведении, т.е. дети следят за местонахождением родителя и, если тот собирается уйти, настойчиво следуют за ним, регулируя свои движения, пока снова не оказываются рядом.

Как уже было указано, возможности ребенка с возрастом расширяются, и потому он перестает довольствоваться постоянной близостью к опекуну и, соответственно, безопасностью, а начинает исследовать свое окружение, увлекаемый заключенными в нем источниками интереса. Для реализации собственной активности малыш использует взрослого в качестве надежной отправной точки своих исследований. Например, на прогулке дети одного-двух лет сначала находятся рядом со взрослыми и лишь через некоторое время отваживаются на свои исследования. При этом ребенок периодически оборачивается, обменивается со взрослым взглядами или улыбками. Если же ребенок оглядывается на взрослого, а тот его не замечает, малыш поспешит назад. Поведенческая привязанность зависит также от самочувствия ребенка: если он болен или устал, потребность оставаться рядом с матерью будет сильнее потребности в исследовании.

К окончанию первого года жизни у ребенка появляется внутренняя рабочая модель объекта привязанности. Прилагательное "рабочая" обращает наше внимание на динамический аспект умственной репрезентации: использование мыслительных моделей позволяет ребенку создавать интерпретации настоящей ситуации и оценивать возможные альтернативы своего действия. Слово "модель" предполагает создание, а соответственно, и развитие рабочей модели. Однако установленная внутренняя рабочая модель привязанности начинает, по мнению Дж. Боулби, функционировать вне нашей осведомленности. На основе повседневного взаимодействия со взрослым формируется некое общее представление, например о доступности и отзывчивости опекуна. Так, годовалая девочка, у которой возникли определенные сомнения относительно доступности ее матери, обычно испытывает тревогу, когда исследует новые условия, находясь на любом расстоянии от нее. Если же оформившееся неосознаваемое представление можно сформулировать следующим образом: "я любима, а другие заслуживают доверия", то, наоборот, оно будет способствовать смелым и активным исследованиям окружающего мира.

Для четвертого периода (который продолжается от двух лет до окончания детства) характерно партнерское поведение детей. Если для двухлетнего малыша информация о том, что родители покидают его на время по какой-то причине (например, чтобы купить продукты), ничего не значит – ребенок просто захочет пойти вместе с ними, то трехлетний ребенок будет вести себя спокойнее и более охотно позволит родителям уйти, поскольку он имеет некоторое представление о подобных вещах и может представить свое поведение в отсутствии родителей.

Важно заметить, что, с точки зрения Дж. Боулби, термин "привязанность" не применим ко всем аспектам детско-родительских отношений: роль человека, к которому привязан ребенок, и роль партнера по игре значительно различаются. Иначе говоря, малыш в случае стресса ищет взрослого, к которому он привязан, а партнера по игре, когда находится в хорошем настроении. Безусловно, соединение этих ролей возможно, но не является универсальным для всех обществ. Например, в ряде исследований, проведенных в 70-е гг. прошлого столетия, было установлено, что в европейской культуре отцы чаще берут на себя роль партнера по игре, а матери – взрослого, к которому привязан малыш. В результате исследований поведения индейцев майя в Мексике было показано, что для их матерей вообще не свойственно разговаривать с младенцем, приближая к нему лицо, или каким-либо иным способом отвечать на социальный запрос ребенка. Тем не менее матери оперативно реагируют на любой дистресс младенца.