Различные модели представлений о религии

Существует множество подходов к религии, концептуальных попыток ее осмысления. Австрийский философ Людвиг Витгенштейн (1889–1951), известный как один из создателей аналитической философии, выдвинул концепцию логически совершенного, "идеального языка", прообразом которого для него является язык математической логики. Вместе с тем Витгенштейн выступил в защиту религии. В "Философских наблюдениях" (1929– 1930) и "Беседах" он обосновывает этику, которая основывается на религии. Л. Витгенштейн заявляет, что он написал первую книгу (в которой, однако, речь идет не об этой проблеме) "в честь Бога" и предпосылает ей знаменитую цитату из Августина Блаженного. В "Беседах" он постоянно утверждает, что в религии язык является не теорией, а составной частью религиозной деятельности, и поэтому неважно, истинен он или ложен, или лишен смысла.

В этой связи примечательны "Заметки о “Золотой ветви” Фрэзера" (1921) Витгенштейна, в которых он упрекает Фрэзера за то, что тот представляет магические и религиозные представления людей как "заблуждения". "Заблуждается ли тогда, – спрашивает Витгенштейн, – Августин Блаженный, когда на каждой странице “Исповеди” взывает к Богу?" Религия составляет неотъемлемую часть реальной жизни и, следовательно, ее можно описать, но не объяснить посредством гипотезы, которая всегда является мнением. Религиозный символ, добавляет Витгенштейн, основывается не на мнении, в то время как заблуждение соответствует лишь мнению.

И так, защита религии, а значит, морали, которая, как утверждает Витгенштейн, зиждется исключительно на "заповедях Бога", опирается на тезис о том, что религия полностью принадлежит не к сфере мысли (в которой развивается философия), а к сфере непосредственной жизни и что язык, на котором она выражает свои верования, ритуалы и символы, тоже являются составной частью этой жизни.

В "Разных мыслях" красота искусства и музыки, добро и зло, вера и религия, судьба и Божья воля – наиболее часто встречающиеся темы, хотя Витгенштейн считает должным приписать им способность быть выраженными лишь в узких пределах. "Честный религиозный мыслитель, – писал он в 1948 г., – подобен канатоходцу, который идет, можно сказать, почти что по воздуху. Его почва – самое узкое, что можно было бы вообразить, и все же она дает возможность на самом деле идти по ней"^[1].

По мнению итальянского философа Николы Аббаньяно (1901– 1990), именно в последние годы жизни Витгенштейн осмелился стать канатоходцем в этом смысле, рассуждая с самим собой о Боге и о своем отношении с Богом. Он исключает, что возможно какое-то доказательство существования Бога, являющегося тем, что не поддается анализу и что верующий делает предметом своей веры, что сущность Бога может быть прояснена по ту сторону постижения самой скрытой тайны. Он исключает, что можно примирить Божественное предопределение с человеческой свободой, которая в противном случае должна была бы совпадать с ним^[2].

Вера как дар Божий, Бог как непроницаемая тайна, провидение как предопределение – основные моменты того христианства, которое стремился защищать датский религиозный философ Кьеркегор и из которого, возможно, почерпнул познания Витгенштейн в своей молодости. Л. Витгенштейн согласен с Кьеркегором в решающем отправном пункте: вера – экзистенциальный факт; лишь жизнь посредством опыта и мучений, из которых она соткана, может заставить поверить в Бога.

Несмотря на множество подходов к феномену религии, мы можем в дальнейших рассуждениях опереться на специфические модели представлений о религии, которые сложились еще в Древней Греции.