Культ домашнего очага
Каждая горская сакля имела центральное помещение, где находился очаг. Очаг («къона») был основой жилого помещения — хждзара. Описывая свою поездку в Туалетию, путешественник начала ХХ века В. Маркович писал: «По приезде в Нижний Заромаг я остановился у тамошнего обывателя Ростама Сикоева... Дом, в котором мы остановились, был типичною горскою саклею... Первая большая комната, где помещалась вся семья, темная, без окон. Потолок держался на длинной, посредине положенной балке, называемой аххарег; балка эта лежит на трех столбах (сагииз). Средний столб стоит среди комнаты и наверху часто имеет резные украшения. По стенам тянутся еще две длинные балки, параллельно аххарегу и поперек их положен ряд поперечных балок, называемых воладзента... К средней балке подвязывается цепь с крючком, на которой подвешивается котел...».38 Считалось, что именно этот очаг охраняется духом — покровителем дома. Очаг являлся символом единения горской семьи, в нем должен быть поддерживаем постоянный огонь.
В старинной осетинской песне (Песне Урузмага) нашли отражение основные особенности осетинского дома:
«Хороший дом, хороший дом,
Восемь граней, четыре угла -
Вот почему так крепко выстроен он;
Столбы для него привезли из Донбетр -
Вот почему так хорош этот дом;
Матицы привезли из богатого ущелья -
Так интересно построен он;
Жерди привезены из ущелья счастья -
Вот почему в нем так светло;
Цепь над очагом спущена с Неба».39
С домашним очагом был связан многообразный культ: вокруг него собиралась вся семья и цепь, висящая над очагом, считалась священной. Свой трудовой день осетин начинал и заканчивал молитвой перед очагом и надочажной цепью. Здесь же совершались моления-кувды и пиршества, связанные как языческими, так и христианскими и мусульманскими праздниками.40
В конце XVIII — начале XIX века началось частичное выселение осетин на плоскостные территории, расселение их среди казачьих станиц. Постепенно стали исчезать и некоторые многовековые традиции горцев. В частности, в доме горца появилась русская печь, и приготовление на очаге стало совершаться только в особо торжественных случаях. Осетинский общественный деятель и писатель конца XIX — начала XX века. Ахмед Цаликов с большой горечью говорил об утрате именно этой традиции: «...Забывается и исчезает из памяти горца и весь связанный с очагом патриархальный, торжественный культ... Самый характер горца начинает сильно видоизменяться. Горец чувствует, как исчезает гармония в его мыслях и в его жизни, которые давали столько уверенного спокойствия и самообладания его предкам. Жизнь выбивает его каждодневно из обычной колеи. Жизнь соблазняет его каждодневно разнообразием возможностей. Жизнь безжалостно смеется над всем, чему десятки лет поклонялись его отцы, что свято чтили его деды...».41
Традиции, связанные с семейным очагом, в том числе и культ надочажной цепи, оказались к нашим дням совершенно утраченными. В древних святилищах-дзуарах, возрождаемых в настоящее время в Северной Осетии, надочажная цепь вывешивается на почетном месте как дань памяти предкам, но функции ее при этом фактически не восстанавливаются.
С культом домашнего очага тесно связан и обычай почитания старших. На протяжении веков шла трансформация в отношении аланов-овсов к старшему поколению. У предков осетин — алан, скифов и сарматов прослеживалось негативное отношение к старости. Осетинский нартовский эпос хранит предание о том, как нарты, не желающие стареть, по существующему обычаю бросались в море с высокой скалы. Они считали это блаженнейшим видом погребения и отличными похоронами.42 Спустя века, осетины уже почти с обожанием смотрят на пожилых людей. «Власть старшего равна власти Бога», — гласит кавказская поговорка. Царевич Вахушти, описывая отношение осетин к своим старшим, отмечал их большую роль в разрешении различных спорных вопросов: «Кроме того, оказывают большой почет своим старцам и смотрят на них, как на своих патронов. Через этих старцев совещаются и мирятся, и все свои нужды удовлетворяют через них».43
Культ старших у народов Северного Кавказа неразрывно связан с культом предков. По преданию, даже после смерти предки незримо присутствуют рядом с потомками и влияют на их земную жизнь. Довольный своими потомками предок будет посылать им благополучие; поэтому предкам молятся и, поминая их, приносят в дар то, что они любили при жизни. У осетин до сих пор сохраняется традиция «кормления мертвых», согласно которой на устраиваемых по умершему поминках должно быть изобилие пищи, поскольку все съеденное поминающими служит кормлением для покойного.