Осетины на линии противостояния Иран — Россия
Устанавливая свое господство на Кавказе в конце XVIII — первом десятилетии XIX века, Россия учитывала особое влияние в регионе Турции и Ирана и вовлеченность в сферу их интересов Грузии. Это был наиболее важный геополитический треугольник, поскольку «прочие же сопредельные владельцы и народы более или менее движутся влиянием помянутых трех держав».179
Османская империя в этот период беспокоила Россию несколько меньше, так как была занята решением многочисленных внутренних проблем. Российский чиновник Ковалевский, направленный на Кавказ для изучения общего состояния края, в 1801 году так характеризовал положение Турции по отношению к кавказским владениям: «в бытность мою не токмо не замечено было подсыльщиков к Лезгинским и другим горским, единого исповедания, народам, но и пограничные паши ее, со времени прибытия моего в Грузию, начали оказывать царству сему примерную благонамеренность и искренность».180 Таким образом, в начале XIX века Турция незначительно влияла на грузино-российские и осетинско-российские отношения. Совсем по-другому обстояли дела с Ираном.
Тридцатилетнего правителя Персии Фатх Али-шаха (или Баба-хана, как звали его приближенные) русские считали человеком мягким, «к великим предприятиям не способным». Однако он был окружен многочисленными советниками и наставниками, имеющими четкую линию в проведении внешней политики. Наиболее важное место среди них занимал вазир Мирза Риза-Кули «человек молодой, гордый и жестокий».181 Мирза Риза-Кули сумел собрать подробные данные о состоянии Грузии. Все говорило о том, что внутренняя стабильность в стране потеряна, среди грузинского царствующего дома произошел раскол и часть его готова выступить против России на стороне Ирана. В целом же, в связи с присоединением к России, царские династии Грузии были ослаблены, а ближайшими союзниками русских стали крупнопоместные князья — эриставы.182
В конце 90-х годов XVIII века войска Фатх Али-шаха требовали от царя Кахетии и Карталинии Георгия XII (Ираклиевича)183 разорвать отношения с Россией. В подтверждение требований, Персия направила многотысячное войско на границу с Грузией в страны Закавказья. Такие маневры совершались впоследствии неоднократно вплоть до начала русско-персидской войны в 1804 году.184 Подтверждением внутренней нестабильности в Грузии послужил переход в 1801 году на сторону персов царевича Александра Ираклиевича, который затем долгие годы выступал на Кавказе возмутителем спокойствия для русских. Его влияние тем более усиливалось, что царевич Александр «...был весьма предан нравам и обычаям азиатских народов, а при том и почтен за храбрость и неусыпность, большую имеет поддержку во всех народах, окружающих здешнее царство».185 Павел I, отдавая в 1800 году распоряжения об устройстве Грузии генерал-лейтенанту Кноррингу, требовал найти компромисс в отношениях с Александром.186 Однако в связи с гибелью Павла I, проект высочайшего прощения царевича Александра так и не был реализован, и на долгие годы он остался врагом России на кавказском направлении. Да и сам генерал Кнорринг «вследствие жалоб на слабое управление» был заменен российским императором Александром I в 1803 году генерал-лейтенантом князем Павлом Цициановым.187 А ближайшими союзниками царевича Александра в Грузии стали царевичи Юлон и Парнаоз.188
Осетины, проживающие на южных склонах Кавказа, «будучи подкрепляемы царевичем Юлоном, что он им даст помощь», также выступили в поддержку царевича и убили эристава Мачабели, за что генерал-майор Лазарев «отрядил подполковника Симоновича их усмирить».189
В мае 1803 года к Фатх Али-шаху прибыли делегаты от двенадцати крупных городов Закавказья с просьбой о помощи и защите от российских войск, которые «намерены все их города взять и присоединить к России».190 Шах обещал оказать им содействие. Из Тегерана с призывами на борьбу против русских направлялись тайные гонцы в Тифлис, Нахичевань, Ереван. Одновременно фирманы Фатх Али-шаха доставлялись к тагаурцам, дигорцам, южным осетинам, кабардинцам, лезгинам, чтобы «возбудить к единовременному с разных сторон содействию и окрестных владельцев извне».191 Фирманы возвещали о скором походе шахских войск в Грузию и «истреблении русских гяуров».192 Правитель Персии и те, кто им правил на самом деле, требовали от бегларбега193 Еревана Мухаммада-хана, чтобы он выступил посредником между Персией и Россией.
Согласно полученному фирману, Мухаммад-хан должен был направить доверенного человека в ставку русских войск в Грузии и «сообщил полководцу и предводителям того вероломного племени, чтобы они убрали свою руку из иранского вилайета и вернулись на свою родину».194 При этом персидская сторона высказывала негодование по поводу того, что «русские, всегда занимавшиеся торговлей и коммерцией,.. преступили свою границу».195 Фатх Али-шах требовал, чтобы русские войска были выведены из Грузии, а неповиновение этому требованию, говорилось в фирмане, станет причиной того, что «свою столь древнюю державу они предадут беде, свою страну перевернут вверх дном и народ той страны сами погубят и уничтожат».196
Готовясь к войне с Россией, Персия старалась найти себе союзников; в антирусскую коалицию пытались вовлечь Турцию и Англию. Фатх Али-шах отправил с английским посланником через Багдад казвинского купца Хаджи-Халиля, которому было поручено доставить в Персию 300 мастеровых, искусных в построении морских судов и в подготовке всего необходимого для их вооружения. Фатх Али-шах обещал английскому консулу, что если этот его заказ будет выполнен, то он позволит англичанам торговать в Бендер-Аббасе и шести других портах своей страны. Второе обещание данное Фатх Али-шахом англичанам заключалось в том, что он не будет совершать военных походов против афганцев, которые «только одною войной с ним удерживаются от впадения в Индустан», и в таком случае афганцы смогут совершать вторжения в Индию, и, ослабив ее, позволят закрепиться здесь Англии.197 Таким образом, российско-иранское противоборство за Кавказ оказалось причиной для нового расклада на геополитической карте Ближнего и Среднего Востока.
Накануне войны, последовавшей за вводом русских войск в Гянджу, к персидским войскам присоединились 600 лезгин, а также подразделения, состоящие из тушинских, пшавских, хевсурских и осетинских войск.198 Численность последних автору установить не удалось. 23 сентября 1804 года грузинский архимандрит Виссарион писал ксанскому эриставу Михаилу Эристову, что царевич Парнаоз с большим войском остановился во внутренней Грузии (Мтиулетии). В составе его войск, по сообщению Виссариона, находились подразделения «из гор и равнин», в том числе и «все тагаурские князья и дворяне».199
Куртатинцы, которым наряду с тагаурцами направлялись высочайшие фирманы, участвовали в «чинении всяческих препятствий», а также похищении русских военных и отправке их в Закавказье и Персию. После одного из приемов у ереванского бегларбега Мухаммад-хана, российскому титулярному советнику Генцаурову стало известно, что в город доставлены двое русских пленных. Генцаурову удалось установить, что это — егеря 17-го Егерского полка Кавказской армии, попавшие в плен во время сбора груш в лесу. Они были схвачены куртатинцами, ограблены и переданы дальше, для отправки в Персию.200 Такие случаи были не редки.201
Царевич Александр слал одно за другим письма к осетинам на южные и северные склоны Кавказа. Рассказывая о своих перемещениях и победах в составе персидских войск, он не переставал требовать от осетин оказывать всяческие препятствия продвижению противника. В одном письме, в частности, говорилось: «Теперь, как вы доселе трудились, надеемся, что и еще больше потрудитесь... Ваши дороги вы должны так охранять, чтобы никого не пропустить ни с этой, ни с той стороны хребта».202 Далее осетинам сообщалось, что о «всяческих милостях» им сообщит брат Александра царевич Парнаоз.Безусловно, не все осетины разделяли симпатии к Ирану. В 1804 году в Тегеране содержались представители «осетинского племени», которые были захвачены в плен за их выступления на стороне русских. Благодаря тагаурцев, дигорцев и черкесов за поддержку персидских войск в 1804 году, «во внимание к тому, что (они)... оказали блистательные заслуги нашей державе и, сражаясь с гяурами Русскими, разорили им пути прохода», Фатх Али-шах дал им обещание освободить 10 пленных осетин и отправить их на родину. «Да послужит эта милость доказательством нашей к вам благосклонности...», — говорилось в фирмане шаха. Далее, обращаясь к тагаурским старшинам, Фатх Али-шах продолжал требовать: «Будучи обнадежены нашей милостью, не переставайте продолжать неутомимые ваши сопротивления русским; старайтесь прежде всего ломать мосты и портить их дороги, так чтобы никому из них не представлялось пути к спасению. Одним словом, не допускать их утвердиться в этих местах».203
В то время как Персия делала ставку на кавказские народы, в том числе на осетин и кабардинцев,204 российские военные аналитики оценивали их политическую роль в общекавказском раскладе не очень высоко: за четыре предыдущих года Россия успела достаточно сильно укрепить свое военное присутствие на Кавказе. В своей докладной записке статский советник Ковалевский писал, что «кистинцы, осетинцы, дигорцы и прочие, соединения между собой не имея, не могут быть вредны для Грузии, окроме мелочных впадений или разбоев, исключая живущих в Кавказских дефилеях, где ведет дорога в Россию».205 Поэтому главное внимание рекомендовалось уделить тагаурским фамилиям, живущим на входе в Дарьяльское ущелье, оказывать им «всевозможные обласкивания», а по возможности назначать небольшие пенсионы от имени российского государя.
Таким образом российская власть обеспечивала себя союзниками по охране Дарьяльского прохода. Та часть тагаурцев, которая не пошла на компромисс с русскими, возможно, дольше бы оказывала сопротивление, если бы в октябре 1803 года Тагаурия не оказалась подвержена чумной эпидемии. Болезнь в тагаурские селения привезли возвратившиеся из хаджа в Мекку мусульмане. Некоторые из жителей в страхе покидали свои жилища и перебирались в другие общества Осетии. Другие же отказывались оставлять родные места, вымирая целыми селениями. В результате «отверзто стало Тагаурское ущелье непримиримым их врагам Кистинцам и Ингушевцам...».206 Князь Цицианов, используя сложившийся момент, купил у тагаурского владельца Дударова его земли, расположенные на стратегически важном месте. Тагаурские земли, как и сами тагаурцы, оказались задействованы в реализации «Проэкта Александрова пути, или дороги, ведущей с Кавказской линии в Грузию».207 Так начиналось строительство Военно-Грузинской дороги.
Грузинский царевич Александр Ираклиевич еще на протяжении более чем десяти лет продолжал слать тагаурцам и дигорцам письма, надеясь на то, что сможет при поддержке кавказских народов вернуть утраченные владения. Осетины поднимали еще неоднократно восстания и выступали сторонниками персидской, а не русской политики на Кавказе.208 Персидские шахи также направляли осетинам, кабардинцам и чеченцам209 фирманы с обещаниями всяческих милостей и требованиями оставаться «твердыми в исламе и неизменными в служении и преданности»210 персидскому двору. В 1825 году, на очередном витке обострения русско-иранских отношений, в мечетях Ирана муллы сопровождали свои проповеди рассказами о несчастьях угнетенных кавказских мусульман.211 Но это уже не могло изменить политический расклад, говорящий в пользу российского доминирования на Кавказе. Линия противостояния Россия-Иран постепенно смещалась в область собственно российско-северокавказского противостояния.