Проникновение суфизма в Осетию
Характерной приметой 1970-х годов в Осетии стали «Народные университеты». В 1973–1974 годах по Ирафскому району было организовано 17 таких «университетов»: советской торговли, отдела культуры, педагогических знаний и др., в том числе — атеизма. К тридцатилетнему юбилею победы в Великой Отечественной войне резко активизировалась антиисламская пропаганда. Под эгидой «Университета атеизма» в селении Чикола было, например, проведено собрание под названием «Можно ли верить Корану?» Лекторами-общественниками были подготовлены доклады на темы «История возникновения ислама» и «Реакционная сущность мусульманского братства Кунта Хаджи». По республике широко демонстрировался антирелигиозный фильм Чечено-Ингушской студии телевидения «Тени на светлой дороге».510
Нужно заметить, что сами осетины в своем большинстве не были последователями суфизма, в том числе суфийского братства «Кадири», появление которого на Северном Кавказе связано с именем чеченского проповедника Кунта Хаджи. Суфизм был распространен среди ингушей в ряде селений Пригородного района Северной Осетии. Представители братства Кунта-Хаджи и Дени-Арсан проживали в населенных пунктах Тарское, Чермен, Куртат, Октябрьское, Дачное, Майское, пригороде Орджоникидзе. По официальным данным, в начале 1970-х годов в Пригородном районе существовало 17 кадирийских общин. Суфии не имели своих молитвенных зданий, собираясь для отправления ритуалов на квартирах и в домах единоверцев.511 «Подпольно» проводились шариатские суды «кхел» для решения семейно-бытовых вопросов. Наиболее активные приверженцы Кунта-Хаджи собирались на квартирах для исполнения «громкого» зикра.512 Газета «Социалистическая Осетия» так описывала проводимый в ряде сел кадирийский зикр: «Непоправимый вред здоровью верующих-мюридов наносит обряд зикр — радение дервишей, носящий исступленный характер, сопровождающийся плясками, прыганием. Обычно он длится несколько часов, до поздней ночи, физически и психически изматывая его участников. Мюриды бегают по кругу и хлопают в ладоши, распевают при этом молитвы, просят у Мухаммеда и Кунта-Хаджи простить им грехи, дать хорошую жизнь...».513
Уполномоченный Совета по делам религии при Совете Министров по Северо-Осетинской АССР Ф. Комаров, отмечал в 1973 году, что последователи Кунта-Хаджи являются немногочисленной, но весьма активно действующей религиозной группой. В своем обращении к населению уполномоченный заявлял, что существование кадиритов в республике не только противоречит закону, но и вообще образу жизни советского человека, а поэтому должно своевременно пресекаться, а конкретные исполнители таких действий привлекаться к ответственности.514
Культ шейхов в суфийских общинах тесно переплетался с древней традицией и шариатом. Главы мюридских общин проповедовали, что условием сохранения национальной самобытности, семейной и родовой чести являются почитание памяти мюршидов и соблюдение традиционных обычаев и религиозных обрядов. В 1970-е годы среди суфиев-ингушей, проживавших в Северной Осетии стал распространяться слух, что Кунта-Хаджи не умер в конце ХIХ века, а таинственно исчез и стал махди (скрытым имамом). Старейшины общин уверяли, что Кунта-Хаджи еще явится для того, чтобы установить справедливость. Представители кадирийской общины из Северной Осетии под руководством наставников-мюршидов стали регулярно совершать паломничества к могиле матери Кунта-Хаджи в селение Первомайское Веденского района Чечено-Ингушской АССР.515
В апреле 1969 года представители кадирийской общины Пригородного района участвовали в тайном собрании братства Кунта-Хаджи (по некоторым данным — на мусульманском кладбище) в селении Альтиево Назрановского района ЧИ АССР. Согласно решению схода, каждый член общины должен был следовать принятым решениям. В «Извлечении из решений схода» говорилось о необходимости возрождения суда представителей старейшин — мехка-кхел и местных адатско-шариатских судов — кхел. В частности, пункт первый «Извлечения...» гласил: «При обоюдном согласии враждующих сторон на почве кровной мести возмездие потерпевшей 5000 рублей».516
Представители суфийских тарикатов чаще других мусульман шли на игнорирование советских законов в вопросах бракосочетания. Браки и разводы совершались мюршидами по мусульманским канонам. Отмечалось и вступление в брак несовершеннолетних, преследуемое советским законодательством. Но больше всего нападок вызывала традиция многоженства в суфийских семьях. Как сообщала республиканская пресса, в селении Тарском Пригородного района по две жены имели руководители кадирийской общины Х. Эсмурзиев, А. Ханиев, У. Барахоев и другие. Женщины в суфийских семьях соблюдали требования как шариата, так и адата: в частности, соблюдался обычай «избегания»; женщины старались не появляться в общественных местах, редко выходили на улицу. В связи с этим со стороны республиканских властей были нередки негативные высказывания в адрес руководителей Пригородного района, которые не принимали решительных мер, «примиренчески относятся к антиобщественным действиям мюридских группировок».517