Глава 7. Что-то тут не так! Кэннон
Описание Мира Душ, созданное Ньютоном, чрезвычайно убедительно. И даже если временами непроизвольно начинаешь ощущать какие-то сомнения, скажем, из-за чрезмерной технократичености и технологичности его мира, уж очень похожего на мир русских контактеров, сам способ изложения снимает эти сомнения. Уж очень точно он передает то, как ведут себя люди под гипнозом, — это буквальная стенограмма. Очень умно ведет беседу и высказывает собственные сомнения. Нет, Ньютону хочется верить!
Но верить ему надо беспредельно, потому что созданное им описание действительного мира, если его принять, заставит поменять всю жизнь. А это большое решение и большая работа! Поэтому разум цепляется за любые слабости его рассказа, чтобы убедиться, что это решение не будет ошибочным. Тем не менее, как я уже говорил, пока читаешь Ньютона, все выглядит чрезвычайно убедительным и настолько внутренне непротиворечивым, что непроизвольно начинаешь сам за него объяснять сомнительные места независящими от него обстоятельствами. Круг шестой. Мистика — Слой второй. Американская мистика
Настоящие сомнения приходят, когда сравниваешь его Мир Душ с теми мирами, что рисуют другие, кстати, довольно многочисленные, гипнологи-регрессионисты. К примеру, Долорес Кэннон,написавшая чрезвычайно сходную с книгой Ньютона работу, переведенную на русский как: «Между жизнью и смертью. Что ждет нас по ту сторону?»(В оригинале вместо последнего вопроса было: «Беседы с Духом»).
Долорес родилась в 1931 году. Так что сейчас она уже бабушка. С понятием реинкарнации она, если ей верить, впервые столкнулась еще в 1968 году, «когда ее муж, гипнотизер-любитель, работавший в то время с одной женщиной, которую он погружал в состояние регрессивного гипноза, неожиданно стал получать от нее сведения о ее прошлой жизни» (Кэннон, с. 363). А с 1979 года она занималась гипнозом сама и собирала свидетельства о жизни после смерти от множества добровольцев.
Таким образом, ее книга по сути очень похожа на то, что пишет Майкл Ньютон. Причем, надо прямо сказать, таланта у нее меньше, и похожа ее книга, как плохая копия на оригинал. Она точно так же почему-то называет всех, с кем ведет работу, словом «субъект», точно так же приводит записи бесед, перемежая их своими размышлениями. Однако, и размышления ее не так глубоки, а уж беседы и вовсе напоминают о не слишком далекой семидесятилетней матроне, которая дорвалась до того, чтобы поучить молодежь вечному, духовному и правилам хорошего тона...
В общем, полное ощущение, что передо мной вторичная поделка, написанная в ставшем после Ньютона модным ключе. Вот только сам Ньютон пишет в «Предназначении души», что его первая книга была опубликована в 1994 году, а на книге Долорес Кэннон стоит копирайт 1993 года! Иными словами, они писали свои книги почти одновременно. Как и одновременно собирали свои наблюдения в течение восьмидесятых. И Долорес даже обогнала Ньютона. Она полностью независима в своих образах, если верить свидетельству об авторских правах.
Значит, их записи совершенно самостоятельны и должны либо полностью подтверждать друг друга, либо опровергать. Но если свидетельства под гипнозом являются действительно свидетельствами, то, несмотря на легкие искажения, вносимые культурой пациентов, в основных понятиях должно быть полное совпадение. Ведь опрос они вели все тех же американцев, приходивших к ним в случайном порядке. При этом выборки сделаны ими достаточно представительными — по нескольку сотен человек, как они утверждают.
Детали могут отличаться, но устройство миров должно быть одинаковым. А оно разное!
Из главного одинаковым оказалось лишь то, про что я в прошлой главе говорил как про самые естественные предположения разума, если я избираю верить, что после смерти буду жить как душа. Тогда у меня возникают вопросы: а зачем бы мне могло понадобиться узнать, как душа приходит в человеческое тело? Не иначе, как затем, чтобы что-то обрести через это, например, проверить себя, проверить то, как я развиваюсь и учусь. А это Глава 7. Что-то тут не так! Кэннон
значит, что в промежутке между жизнями души должны учиться и исследовать то, как использовали время воплощения. Иначе говоря, там, в Мире Душ должна действовать какая-то Небесная школа.
Вот это действительно оказывается общим у обоих провидцев. Как и самые разумные объяснения того, почему мы теряем память, воплотившись, и как мы выбираем условия воплощения для каждой новой задачи. Повторяется у них и однозначное понимание в качестве главной задачи души необходимости самопознания.
Что касается Небесного обучения, то тут у Долорес выскакивает махровый американский прагматизм:
«Лично я нахожу мысль о том, что человек должен покоиться в могиле вплоть до Судного дня, дня своего воскрешения, совершенно неприемлемой и даже отталкивающей. Да и перспектива вечно парить над землей, восседая на облаке с арфой в руках, меня тоже не особенно прельщает. Во всяком случае, я иначе представляю себе рай. Думаю, что мне бы это быстро наскучило.
Вероятно, именно поэтому я нахожу концепцию существования небесных школ более привлекательной. Такое представление созвучно моему ненасытному любопытству и постоянной тяге к знаниям» (Кэннон, с. 59).
Честно признаюсь, и моей тоже. Но при чем здесь привлекательность, если речь идет о свидетельствах?! Если Кэннон действительно гипнотизер, то она прекрасно знает то, что говорил о гипнозе Ньютон: пациент не может врать под гипнозом. На его слова и образы могут накладываться искажения, идущие из его культуры, но сам он осознает их не как ложь. Самое большее, что он может об этом сказать: у меня нет другого способа выразить свою мысль!
Иначе говоря, эти свидетельства почти абсолютны для наших земных возможностей получать истинные образы, и ты не можешь их не принимать как действительные свидетельства. Правда, это свидетельства абсолютно истинны не в отношении мира, а в отношении представлений о мире того человека, который их высказал. Иначе говоря, ты не можешь быть уверен, что мир таков, зато совершенно неоспоримо то, что сказавший это человек, именно так и видит мир.
Это значит, что если переданный им образ и ложен, то только потому, что человека убедили в том, что он истинен, даже больше, его убедили, что он видит перед собой действительность. А еще точнее, ему подсунули что-то так, что его чувства признали это действительностью.
Как вы понимаете, это не исключает возможности подтасовки, обмана, но уже со стороны тех сил, с которыми умерший столкнулся по выходе из тела. Если верить христианским мыслителям, там, за той чертой, нас ждут вовсе не ангелы божьи или не только ангелы, а как раз наоборот, слуги князя лжи. И тогда нам вполне могли подсунуть то, к чему склонялась наша душа, например, «концепцию небесных школ».
Что делать исследователю, если он учитывает возможность подобного обмана? Быть предельно внимательным к описаниям и охватывать как можно более широкий круг испытуемых. Очень трудно себе представить, что Круг шестой. Мистика — Слой второй. Американская мистика
кто-то произведет массовый обман сотен душ только затем, чтобы привести их потом к одному и тому же гипнотизеру. Но если читать книги Ньютона или Кэннон, то складывается впечатление, что к Ньютону шли люди, которые согласованно рассказывали об одном устройстве Мира душ, а к ней те, кому подсунули иную иллюзию!
Как это понимать? Может быть, к каждому из таких писучих гипнотизеров, чьи книги могут стать бестселлерами и широко разойтись по миру, был приставлен свой ангел-искуситель, который вел к нему только тех, кто был обработан одинаково? Я не хочу описывать все эти разночтения, потому что их множество, и они накапливаются по мере разворачивания повествования. Проведите сравнение обеих книг сами, они обе доступны. Впрочем, можно сравнить рассказы Ньютона с любой другой книгой о жизни между жизнями. Все они рисуют очень похожие, и одновременно поразительно разные миры! Поэтому я не провожу текстовое сличение, я сразу задаюсь вопросами.
И первый, что выскакивает у меня: если создание двух разных картин Мира душ было задумкой какого-то потустороннего шутника, почему он не согласовал те представления, что вкладывал в умы «свидетелей»? Ведь противоречия очевидны, значит, на них обратят внимание. И тогда обман не получится. Ведь об одном и том же нельзя свидетельствовать по-разному.
Правда, сами Ньютон и Кэннон могли держать в руках один хвост, а другая хобот слона и говорить лишь по видимости несовместимые вещи. Но как к ним пришли сотни людей, которые тоже держали только что-то одно? Как им подобрали только тех свидетелей, которые видят так же, как и они?
Если это не небесная диверсия, то сделать такое могли только сами авторы. Либо кто-то из них придумал то, что написал, либо их сознание каким-то образом вкладывало образы в сознание тех, с кем они беседовали.
Я даже готов принять то, что какой-то потусторонний шутник существует и намеренно вносит искажения в наши представления о загробном мире. Возможно, он это сделал, чтобы опорочить кого-то из действительных провидцев. А может даже, чтобы опорочить и сделать постыдным сам интерес к этим явлениям. Мне все равно. Мне это не важно, потому что никак не отменяет самого исследования. И даже более того, лишний раз напоминает: будьте осторожны и бдительны, проверяйте и перепроверяйте все то, что манит и влечет в неведомое.
Поэтому я намерен спокойно идти дальше путем, проложенным Сократом и Платоном, путем анамнезиса или припоминания: по тому, что я вижу вокруг себя и в себе, я могу припомнить то, что видела моя душа там. Но для этого надо как можно больше очистить себя от лишнего и научиться жить жизнью души еще при жизни тела... Глава 8. Путешествия вне тела. Монро
Глава 8. Путешествия вне тела. Монро
Последним из американских открывателей новых путей я хочу рассказать о Роберте Монро.
Монро был создателем самого яркого учения, воплотившегося в целый институт, который начал работать с 1971 года и обучил тысячи людей выходить из своего физического тела и путешествовать в теле тонком. Может быть, путешествовать душами... Очень мало людей на этой планете оказали такое воздействие на изменение наших представлений о жизни после смерти тела. Даже те, кто, подобно ему, совершали «астральные путешествия», не смогли сделать ничего близкого к тому, что совершил Монро в битве со страхом смерти.
Думаю, имя этого человека должно быть навечно занесено в разряд величайших героев человечества. И мне тем более хочется это сказать, что я намерен очень жестко извлекать уроки именно из его ошибок. Именно потому и намерен, что уж если учиться, то на уроках настоящего учителя.
Монро ушел в 1995 году, и как пишут его последователи из института его имени: «Институт будет продолжать развивать его взгляды Здесь, опираясь на руководство Роберта Монро Оттуда» (Монро. Окончательное, с. 284).
Это означает, что он не умер, а сумел сохранить жизнь в ином теле. Именно в ином теле, потому что сам Монро, подобно Моуди, не шибко хотел вдаваться в вопрос: душа или не душа то, в чем он выходит из тела. Чаще всего о душе он говорит со знаком вопроса. Примерно так:
«В большинстве случаев я сознательно достигал внетелесного состояния, а затем передавал право действовать своей полной личности (душе?)» (Монро. Путешествия, с. 9).
«Сверхразум (душа?) оказывается сильнее и чаще всего принимает решение самостоятельно» (Там же, с. 87).
«В тот же миг возникает потрясающий разум (душу?) взаимообмен электронами» (Там же, с. 217).
«Что произойдет, если я передам процесс принятия решений своей полной личности (душе?)» (Монро. Далекие, с. 17).
Правда, есть и вот такие маловразумительные «отчеты» прошедших обучение в Институте Монро, контактеров:
«Я чувствую себя так, словно меня вернули в прошлое. Ощущаю бомбардировку частицами... материи... даже вижу, как летят частицы. Некоторые сливающиеся частицы превращаются в действующий механизм. Думаю, единственное, с чем это можно сравнить — компьютер.
Когда произошло такое слияние частиц, они начали общаться друг с другом с помощью тепла и света, той энергии, которую они излучали. И однажды они поняли, что общаются друг с другом, пытаются общаться на одном уровне. Таких сгустков было много. Они захотели узнать, что могут делать с этим общением — насколько далеко удастся зайти, далеко ли они смогут расширяться, Круг шестой. Мистика — Слой второй. Американская мистика
видеть, думать. Они создали Землю, буквально выстроили Землю. Они отняли частицы от себя, экспериментировали с животными и людьми.
Они осознали, что такое число, поняли, что из одного может получиться многое. Одно из таких существ могло обладать тысячей людей, стать их частью, рассеяться повсюду. Но со временем они создали разум, мыслящие машины, которые были лучше, и вскоре изначальный разум должен был погибнуть, самоуничтожиться. Они не вечные, они живут долгие тысячелетия, но не бессмертные.
Судя по всему, наши души стали улучшенной моделью оригинала, и оригинал уничтожил себя. <...>
Душа стала его результатом. Душа возникла благодаря слиянию этих частиц. Частицы были слившейся воедино материей. Там был и дух. Он был, он существовал тысячи, долгие тысячи лет, а потом уничтожил себя, но перед гибелью заново сотворил то, что стало лучше. Он знал, что ему предстоит погибнуть. Он собирался уничтожить себя и создал тот дух, с которым я сейчас общаюсь. В определенном смысле, и то и другое можно назвать духом, сверхразумом, но твоя душа может отличаться от моей» (Там же, с. 77—78).
Вот такое смутное пророчество Вёльвы или кто там еще пророчествовал мутно... Можно сразу отбросить как бред. А можно не отбрасывать... Можно попробовать разобраться. Впрочем, сам Монро во второй книге будет коренным образом противоречить этому свидетельству, рассказывая, что души были сотворены для извлечения «хмеля чувств». И таких отрицаний собственных контактерских откровений у него хватает.
Но поскольку я занят лишь определением понятия «душа», мне до его противоречий нет дела, и занимает меня лишь вопрос: что же такое душа для Роберта Монро? Если учесть, что во всех книгах Монро слово «душа» встречается всего по нескольку раз, то становится понятным, что следующее высказывание из первой книги является самым полным определением души, сделанным Робертом Монро при описании «Второго состояния мышления»:
«Со временем осознающий разум начинает воздействовать на эту бессистемную, лишенную логики (на первых взгляд) массу, вносит в нее упорядоченность и объективность восприятия. Вначале такая задача выглядит невозможной, но на поздних стадиях осознающий разум вступает с этой массой в некие симбиотические отношения. Обстоятельства лишь изредка становятся совершенно неуправляемыми, но это не означает, что во Втором Состоянии осознающий разум получает полную власть — скорее, он просто играет сдерживающую роль по отношению к подлинному хозяину, побуждающей силе.
Что же является этим хозяином? Назовем это Сверхразумом, душой, высшим "я"— выбор того либо другого понятия не имеет особого значения.
Важно понимать, что осознающий разум машинально, безоговорочно откликается на приказы своего хозяина» (Монро. Путешествия, с. 203).
Как вы понимаете, в рамках такого расплывчатого определения могут уживаться самые разнообразные явления. Глава 8. Путешествия вне тела. Монро
Прежде чем приступить к исследованию, надо сказать еще одну, наверное, ожидаемую вещь. И миры, которые рисует Монро, описывая те места, в которых побывал в своем «астральном теле», в чем-то совпадают с мирами Ньютона, а в чем-то разительно противоречат им. Повторяемость деталей может быть признаком истины, а может и признаком того, что родилась новая мифология, соответствующая наукообразному мышлению современного человечества. С повторяющимся мы почти ничего не можем сделать, потому что его надо либо брать на веру, либо изучать вне тела.
А вот то, что различается, дает вполне определенную возможность понять, как вкрадываются в отчеты «очевидцев» искажения. Точнее, как вносятся в них мышлением. Это уже само по себе ценно, потому что отбрасывание заведомо ошибочного приближает к истине. Это был бы ценный урок. И я готов к нему.
Однако в отношении Монро для меня все оказалось совсем не так просто, как с другими. Мое исследование развивалось по плану, начертанному в каком-то смысле умом одного из величайших прозорливцев человечества — Великого Данта. Я намеревался двигаться по спиралям, опускаясь к самому источнику понятий, который должен быть где-то в древности. И я проходил круг за кругом, пока снова не поднялся к поверхности и не описал то, что является самыми современными взглядами на душу.
А затем меня ждал, быть может, самый красивый путь в древность: через европейскую мистику прошлых веков, через мистику христианскую — Фому Аквинского, Тертулиана, Блаженного Августина, Оригена, через неоплатоников к Аристотелю, Платону, Сократу Затем Древний Вавилон, Египет, первобытный анимизм, в конце концов, русские народные представления...
Это следующая половина книги, и какая красивая половина!
Но Монро рассказывает о том, как он выходит из тела в своем втором теле. И как он в нем путешествует. В сущности, достоверная часть его рассказов совпадает с рассказами Сильвана Мульдона, записанными в начале двадцатого века. Но и тот и другой вызывают доверие. И не просто вызывают.
Дело в том, что меня тоже учили выходить из тела, и я выходил. Я выходил не так легко, как Монро, и всего несколько раз, но я выходил. Не во время болезни, и не при клинической смерти. Просто осознанно брал и выходил. И если честно, я затеял все это исследование души именно после того, как обрел этот опыт. И для того, чтобы найти язык, которым весть о такой возможности можно донести до современного человека.
Мне почему-то очень важно донести эту весть... Как и Монро, наверное.
Если смотреть на все это с другой вершины, чем та, что правит моей жизнью, то после первого же раза я должен был бы бросить все, и просто отдаться подобным полетам, как сделал это Монро. Но сделал я как раз обратное. Я вообще перестал это делать. Почему? Есть откровения, после которых нельзя спешить, нельзя действовать. Надо созерцать. А есть такие, после которых больше нельзя философствовать, надо сражаться или иссле- Круг шестой. Мистика — Слой второй. Американская мистика
довать. Вот было в моей жизни озарение, после этого я бросил все и начал писать философские книги, чтобы было чем исследовать. И вот пришло, словно накопилось какое-то качество, и дальше любое писательство будет ложью...
Почему я не стал множить свои выходы из тела? Потому что эти полеты с философской точки зрения бессмысленны. Для того, чтобы заработала мысль, достаточно одного выхода. Достаточно один раз понять, что это есть и возможно. После этого стоит остановиться и задуматься. О чем?
В следующих главах я покажу, как сильно мышление Монро искажало то, что он видел и о чем пытался рассказать. В том, как он действовал, была для меня какая-то детская жажда действия и игры. Думать? Думать будем потом...
Это «потом» слишком долго правило человечеством. А почему не сразу, почему не прежде, чем действовать? Можно посчитать, что Монро избрал быть американцем, потому что там ему легче всего было собрать средства на создание своего института для исследования выходов из тела. Да, он его создал, но мне кажется, в немалой степени он избрал быть американцем именно потому, что там можно сначала действовать. Молодая нация, молодой дух...
Очевидно, Россия гораздо древнее, чем нам оставили считать. Нас лишили изрядной части своей предыдущей культуры, и все же большие народы быстро не рождаются. Если учесть, сколько нас вырезали, нами прожита очень большая история. Не зря же мы истинное знание до сих пор называем ведами.
И я сейчас чувствую на себе этот груз как ответственность перед теми, кто сумел создать великую русскую культуру. Все эти философские метания, которыми Россия век назад поразила мир, не случайны, они признак определенной изощренности ума, ищущего ответы на вопросы, которые даже не приходят на ум многим другим народам.
И суть этих поисков в том, чтобы предусмотреть то, что развалит быстро достигнутую победу.
Предусмотреть всего не удастся. Но и бросаться в неведомое, очертя голову и не думая о последствиях, тоже не верно. Уж подумать-то мне ничто не мешает. Я мог бы начать свои исследования прямо с того раза, когда проснулся в собственном теле лицом к затылку. Я лежал, уткнувшись лицом в подушку, лежал в теле, которое смотрело вверх... На всякий случай я не прекратил тогда своих усилий, и просто вышел однажды из тела, поднявшись к потолку. Сделал и несколько других упражнений, подтверждающих: смерть физического тела не есть моя смерть, поскольку я могу жить вне тела. Потом долгие годы вел семинары, на которых показывал и исследовал все, что могло убедить в этом людей.
Если вопрос о душе стоит как вопрос о том, останусь ли я жить после смерти этого моего тела, то он для меня решен. Жить я останусь. Если только и это тело не смертно... Но это если вопрос о душе стоит лишь как вопрос о возможности пережить тело.
А если это вопрос самопознания? Глава 8. Путешествия вне тела. Монро
Я хочу познать себя. Написание вполне академической книги о душе мне совсем не нужно. Я же не пишу докторскую диссертацию. Я хочу понять, что такое душа. И вот я налетаю на то, что самая современная точка зрения на этот предмет утверждает: душа — это тело, в котором мы можем себя осознать, когда покидаем физическое тело при смерти или при усилии. И если бы это были лишь утверждения теоретиков, я бы продолжил свое описание души, собирая его черты из всего, что создано человечеством.
Но авторы, а их все больше, утверждают, что это не слова. Они обучают, как выходить из тела! И я сегодня ночью почувствовал, что время снова пришло. Пора возобновлять прикладные исследования. Я настроился и вышел из тела еще раз. Это был недолгий выход, потому что я забыл быстро отлететь подальше от тела, да еще и вспомнил о нем сразу же, проверяя, что там у него с глазами. И меня тут же затянуло обратно.
А я и рад, что это быстро оборвалось. Это было нужно лишь для того, чтобы получить еще одну метку пути: все верно, здесь возможно прикладное исследование.
И я обрываю свою книгу на этом пике. Дальше простое собирание свидетельств и мнений бессмысленно. Почему?
Потому что они ничего не дают для выхода из тела. Для этого у меня все есть. И если я хочу бессмертия, мне будет достаточно просто все отбросить, и начать безоглядно путешествовать в своем Втором теле, как его называет Монро. Но путешествия будут и так! Они неизбежны в свое время и противоестественны раньше времени. Они — просто сбегание от задачи, ради которой ты воплощался.
Да и мало мне этого! Даже обнаружение себя духом, который свободно витает в космических пространствах, никак не отнимает задачи или возможности самопознания. Кстати, и Монро все время поминает самопознание. И если самопознание продолжается, то меня по-прежнему интересует, что такое моя душа.
Но я не могу дальше просто переписывать то, что говорили о ней те, кто не бывал вне тел. Теперь мое исследование должно принципиально измениться. Теперь, раз мне предоставлена такая возможность, я должен собрать достаточное количество своих и чужих свидетельств о пребывании во втором теле и потом проверить их с помощью того, что люди говорили о душе.
Смысл моего поиска в том, чтобы понять: когда я выхожу из тела и прихожу к кому-то из людей, говорящему: вот явилась мне душа... — сам я ощущаю себя душой или же телом, имеющим душу? Там, в этом втором теле, я еще способен чувствовать душевные движения? Или же там любые мои движения есть движения души? Ведь когда я вылетал, то ощущал себя в этом состоянии в точности тем же самым, как и обычно. Словно бы ничего не менялось, разве что восприятие изрядно слабее вначале.
Не значит ли это, что и ощущения вроде тех, что душа сжимается или поет от радости, там сохранятся как бы внутри этого второго тела. Или же я буду радоваться всем телом? Круг шестой. Мистика — Слой второй. Американская мистика
Именно для того, чтобы знать, какие вопросы задавать себе и на что обращать внимание, я все же пройду весь тот путь, который намечал себе, до завершения. Но это будет уже в другой книге, к которой я приступлю лишь тогда, когда накоплю объем самонаблюдений вне тела.
Сейчас же я намерен извлечь урок из того, что уже сделано. И это, вполне естественно, будет урок очищения.
Я начну с Роберта Монро и на его примере постараюсь описать слой за слоем те помехи, что накладывались на наше восприятие культурой. На восприятие души, если задуматься.
Думаю, что потом мне придется продолжить школу очищения, потому что ее уроки важнее даже, чем вылеты или видения. Какой смысл тратить жизнь на то, чтобы бесконечно смотреть разнообразные галлюцинации одного и того же сумасшествия, к тому же сбегая из того мира, в который сам же себя и направил?! Если мы хотим действительно познавать себя, уроки надо извлекать быстрее и полноценнее, чем мы умеем. На то, чтобы обучиться этому, стоит не пожалеть времени.