Глава 3. Думаю, что мой секрет раскрыт
Луис
Думаю, что мой секрет раскрыт. Если бы не та дурацкая змея, я бы не упал со скалы, и моя мама не сидела бы сейчас в больничной палате и не кидала мне взгляды, типа «У тебя огромные неприятности».
Оказалось, что в укусе змеи не было яда, один из ее клыков просто проткнул нерв в моей руке, поэтому я чувствовал онемение. После моего падения, Брук в панике позвонила своему отцу. Он приехал и отвез меня в больницу. Пережить укус змеи было достаточно легко. А вот слушать нескончаемую лекцию от мамы было просто пыткой.
Я сильно поцарапал ноги о камни во время падения. Я должен радоваться, что смог схватиться за выступ своей не поврежденной рукой, хоть и содрал в процессе себе кожу от ладони до запястья, что аж практически зашивать пришлось. В итоге, доктор сказал, что порезы не такие уж и глубокие, швы накладывать не нужно, и просто попросил медсестру их забинтовать.
Мама скрещивает руки на груди, наблюдая, как я пытаюсь принять удобное положение на больничной кровати.
— Ты меня до смерти напугал, Луис. Кто сказал тебе лезть на гору без страховочного каната?
— Никто.
— Это было глупо, — говорит она мне, озвучивая очевидное, пока смотрит, как медсестра забинтовываем мою руку.
— Я знаю.
Я смотрю на своего брата Алекса, облокотившегося на подоконник. Он качает головой, размышляя, скорее всего, о том, и как это ему достались два младших брата, у которых, наверное, в роду написано попадать в глупые и опасные ситуации. Папа умер до того, как я родился, поэтому Алекс был старшим мужчиной в семье, с тех пор, как ему было шесть. Теперь ему двадцать два.
Нужно отдать Алексу должное. Он всегда пытался оградить нас от неприятностей. Карлос с самого начала был сорви-голова. Мама говорила, что он родился крича и брыкаясь, и не перестал это делать до подросткового возраста. Затем, вся эта энергия была переправлена на драки с теми, кто был достаточно глуп, чтобы его разозлить.
Алексу было двадцать, когда мама отправила Карлоса к нему на перевоспитание.
Теперь Карлос в армии, а Алекс собирается жениться на Бриттани Эллис, девчонке, с которой он встречается со старшей школы.
Медсестра заглядывает в палату.
— Миссис Фуэнтес, нам нужно, чтобы вы подписали несколько бумаг.
Как только мама выходит за дверь, Алекс подходит ко мне.
— Тебе крупно повезло, идиота ты кусок, — говорит он. — Если я еще раз узнаю, что ты это делаешь, я лично надеру тебе задницу. Понял?
— Алекс, это была не моя вина.
— О, Черт, — говорит он, закрывая ладонью глаза, как будто у него ужасно болит голова. — Ты звучишь, как Карлос.
— Я не Карлос, — отвечаю я.
— Вот и не веди себя, как он. Я женюсь через две недели. Две недели, Луис. Последнее, что мне сейчас нужно, так это, чтобы один из моих братьев сорвался с гребаной скалы и разбился насмерть.
— Технически, это не было скалой, — говорю я ему. — И шансы того, что при подъеме меня укусит змея были...
— Я тебя прошу, — говорит он, прерывая меня. — Мне не нужна статистика. Мне нужен мой брат на свадьбе.
В дверях появляются пятеро девчонок, включая Брук, Джейми и еще троих их подруг. Они все держат в руках шарики, на которых написано «Поправляйся поскорее». Я издаю смешок, когда мой брат смотрит в шоке на этот парад девчонок, которые начинают привязывать шарики к моей кровати.
— Как ты себя чувствуешь, — спрашивает Брук.
— Хреново, — отвечаю я, поднимая обе забинтованные руки — одну с укусом змеи, а вторую, разодранную камнями при падении.
— Мы пришли подбодрить тебя, — говорит Джейми.
Я широко улыбаюсь и уже чувствую себя лучше. Теперь, когда я знаю, что не умру, все хорошо. — И что вы планируете?
Я думаю, что слышу, как Алекс хмыкает, отходя в сторону, и девчонки окружают мою кровать.
— Хочешь массаж спины? — спрашивает игривым голосом Анжелика Муньоз.
— Я принесла печенье из пекарни в Перл Стрит Молл, — говорит Брук. — Я могу тебя покормить, раз ты не можешь использовать свои руки.
— Вы, должно быть, шутите, — бубнит Алекс, стоя за ее спиной.
Анжелика садится позади меня и начинает массировать мне спину, пока Брук берет одно из шоколадных печений с шоколадной крошкой и подносит мне ко рту.
В палату заходит будущая жена моего брата, ее ботинки на высоких каблуках цокают по больничному полу, а светлые волосы собраны сзади в длинный хвост. Она кидает один взгляд на мою компанию и в замешательстве качает головой.
— Что тут происходит? — спрашивает она у Алекса.
— Не спрашивай, — отвечает он, подходя к ней.
— Алекс позвонил мне в панике и сказал, что с тобой что-то случилось, — говорит она мне.
Я снова поднимаю свои забинтованные руки.
— Да. Болит, как черт, но док сказал, что я выживу.
— Я вижу, — говорит она. — Но я не думаю, что ты будешь счастлив, после того, как твоя мама зайдет сюда и обнаружит своего пятнадцатилетнего сына в окружении собственного гарема. Ты знаешь, какой строгой она бывает, Луис.
— Если она такая же, как моя мама, она взорвется, — говорит Анжелика мне, и поворачивается к остальным девчонкам: — Может, нам лучше уйти'.
Мы с Анжеликой, время от времени, неплохо зажигаем на вечеринках. Ее родители тоже мексиканцы, поэтому она понимает. Остальные не имеют понятия, какими бывают мексиканские матери.
Я говорю девчонкам, что напишу им сообщения, как только смогу, и они уходят до того, как в палату возвращается моя мама.
— Кто принес шарики? — спрашивает она. — Девочки, которых я только что видела в коридоре?
— Ага, — говорю я. — Это просто друзья со школы.
Нет надобности вдаваться в подробности о том, что так или иначе, я целовался, по крайней мере, с тремя из пяти. Это приведет к еще одной лекции, которую я пытаюсь избежать.
Полчаса спустя, док нас отпускает, дав маме все необходимые инструкции о том, как менять повязки на моих руках дома.
— Ты не неуязвим, — говорит мне Алекс, когда мама и Бриттани выходят из палаты. — Никто неуязвим. Запомни это.
— Я знаю.
Он тыкает меня пальцем в грудь и блокирует выход.
— Послушай меня, Луис, потому что я прекрасно знаю, что творилось у тебя в голове, когда ты решил полезть на скалу без страховочного каната. Тебе нравится то чувство, когда ты говоришь опасности «да пошла ты». У меня брат в армии, лучший друг в могиле уже больше четырех лет, и я не собираюсь сидеть в стороне, когда мой младший брат играет в прятки с опасностью.
— Ты слишком серьезно относишься к жизни, — говорю я, проходя мимо него. — Я уже не маленький, Алекс, мне почти шестнадцать. Видел ту девчонку, Брук, которая мне печенье принесла? Она тоже больше не невинна. Знаешь, откуда я это знаю?
Я не могу сдержать улыбку, когда Алекс закрывает руками уши.
— Не говорит мне, — отвечает он. — Ты слишком молод, брат. Я клянусь, если какая-нибудь девчонка забеременеет оттебя, у тебя будет что-то похуже забинтованных рук.