А. Государство в экономической теории
Большинство экономистов придерживаются теории, которая утвреждает, что основные услуги, предоставляемые государством, могут быть обеспечены только посредством принуждения. Это теория "общественных благ". Большинство экономистов также признают основное положение данной работы: организации работают для обеспечения коллек тивного блага или выгоды, это положение верно и для г«н.ударства - организации особого типа. Идея, что государство обеспечивает общую выгоду или действует в интересах общего благосостояния, существует уже более века.
Однако дискуссии экономистов нескольких поколений предшествовали появлению такого нротого и в то же время фундаментального объяснения Эти дискуссии возникли еще в начале девятнадцатого века, если не раньше. Хенрик Фон Сторч в работе, написанной в виде наказа царской семье, высказал смутное предположение относительно различия между коллективным благом и индивидуальной выгодой, он утверждал, что индивидуальное предприятие не может защищать от покушения на жизнь и частную собственность, хотя может лучше всех остальных удовлетворять все другие пужды'. Ж.Б.Сэй позднее развил аргументацию Сторча[133]. А еще позднее Фридрих фон Визер спрашивал, почему существует равенство в потреблении товаров, обеспечиваемых государством, но такое равенство отсутствует в отношении продукции, производимой в частном секторе. Визер также отметил сходство частных и государственных ассоциаций в этом отношении. Однако он продемонстрировал не совсем адекватное понимание проблемы, говоря, что "общественная экономика не создает собственно дохода от производственной деятельности"[134].
Эмиль Сакс отделил государственные предприятия от государственной деятельности, которая выгодна всему обществу. Он также мимоходом отметил сходство между государственными и частными ассоциациями. Однако несомненно теория общественных благ не была тогда еще развита в достаточной мере, так как Сакс ошиббчно относил поддержку государства и других ассоциаций к "некоторому виду альтруизма, исходящего из необходимости действовать согласованно для достижения общей цели и возникающему для общей взаимопомощи вплоть до отказа от собственных интересов в случае необходимости"[135]. Если бы это было правдой, то правительство не нуждалось бы в принудительном налогообложении[136].
Итальянский экономист Уго Маззола подошел еще ближе к корректному пониманию механизма предоставления государственных услуг. Он подчеркивал "неделимость" того, что он называл "общественными благами", и понимал, что основные услуги, предоставляемые государством, были выгодны всем гражданам. Его ошибка заключалась в том, что он считал общественные и частные блага взаимодополняемыми,* это означало, что количество потребляемых общественных благ зависело от количества потребляемых частных благ. Каким-то образом Маззола сделал вывод, что каждый гражданин получает такую же предельную полезность от потребления общественных благ, как и от потребления частных, и они, таким образом, находятся в равновесной позиции[137], то есть в состоянии, которое индивид не изменит произвольно, пока не произойдут какие-либо
изменения в самой ситуации.
Однако, как позднее утверждал Виксель, индивидуальный налогоплательщик вряд ли может находиться в позиции равновесия, так как "если индивид должен потратить деньги или на частные, или на общественные нужды так, что полезность для него максимизируется, он не станет платить за общественные нужды." И независимо от того, сколько платит налогоплательщик, он "влияет на получение общественных благ настолько незначительно, что с практической точки зрения он никак не заметит своего влияния"[138]. Поэтому налоги - это принудительная мера, поддерживающая налогоплательщика в состоянии, которое лучше назвать неравновесным.
Таким образом, эти европейские ученые, изучавшие общественные финансы, учитывая ошибки друг друга, постепенно совершенствовали анализ, который спустя десятилетия нашел свое завершение в концепции Викселя, описанной в его эссе, где он предложил теорию "единого налогообложения". Виксель вполне корректно понимал проблему финансирования коллективных услуг, предоставляемых государством, каковы бы ни были его мысли относительно практического налогообложения. Однако Виксель сконцентрировал свое внимание на проблемах правительства, а не на общих проблемах всех экономических организаций. Не рассматривал он также и насколько малым должно быть "общество", чтобы вписываться в рамки теории.
Вообще говоря, экономисты, писавшие после Викселя, принимали его взгляд на проблемы общественных расходов[139]. Ханс Ричл, видимо, был одним из немногих[140], которые не признавали "индивидуалистического" или никселианского подхода к этой проблеме. Ричл заявлял, что:
Общая территория и общий язык делает нас всех братьями. Любой человек, подчиняющийся правилам общества, основанного на обмене, принимается им. Однако к национальному обществу Moiyr принадлежать только те мужчины и женщины, которые владеют его языком, принадлежат тому же роду, обладают тем же образом мышления. По жилам такого общества текут одни
и те же деньги, по венам людей этого общества течет та же самая кровь....
Любая индивидуалистическая концепция государства - чистое заблуждение,... слепая идеология лавочников и уличных торговцев. Экономика государства служит удовлетворению общих нужд... Если государство удовлетворяет чисто индивидуальные нужды, или же нужды групп индивидов, которые технически могут быть удовлетворены только совместно, оно поступает так только во имя всеобщего блага.
В свободном рыночном хозяйстве экономический эгоизм индивида' стоит на первом месте, и почти единственным фактором, управляющим отношениями между людьми, является мотив прибыли, к которому классическая теория свободной рыночной экономики удобно "пришвартована". Ничего не изменяет осознание того, что другие экономические единицы, такие как ассоциации, кооперативы, могут обладать другой внутренней мотивацией, иной чем собственный эгоизм. Более того, внутренне человек может любить и жертвовать, чувствовать солидарность или щедрость, однако независимо от внутренних особенностей, рыночные отношения экономических единиц всегда регулируются эгоизмом.
Тогда в обществе, основанном на обмене, только эгоизм регулирует отношения между членами этого общества; с другой стороны, государственная экономика характеризуется общим духом, присущем социуму. Эгоизм заменяется самопожертвованием, лояльностью и общим духом... Такое понимание фундаментальной власти общего духа ведет'к адекватному пониманию принуждения,' используемого в государственной экономике. Принуждение существует здесь как средство для обеспечения высокой ' эффективности "общего духа", который развит у разных членов общества в разной степени.
Объективные коллективные нужды превалируют в обществе. Даже приверженец какой-либо партии, входя в правительственный офис, испытывает • фактическое принуждение и моральный дискомфорт и должен отделить свой статус государственного деятеля от статуса партийного лидера... За последние двенадцать лет не существовало ни одного немецкого государственного деятеля, i который избежал бы действия этого закона[141].
*
Утверждение Ричла прямо противоположно подходу, \ используемому в данной книге. Он предполагает наличие любопытной j дихотомии в человеческой психологии: эгоизм управляет индивидами во ; всех сделках между ними; но, когда речь заходит об отношении к; государству и к частным ассоциациям, на первое место выступает ^ самопожертвование. Однако организации, основанные на самопожертвовании, проявляют эгоизм по отношению друг к другу. Государство и народ (а у марксистов - класс) стали метафизическими единицами со своими "объективными" нуждами и целями, отличающимися от целей индивидов, входящих в них.
Наиболее заметная традиция экономической науки, девятнадцатого века - британская традиция laisser-faire - практически игнорирует теорию общественных благ. Общепризнанным фактом является то. что большинство наиболее известных британских экономистом перечисляли функции, которые, как они думали, должно представлять государство. Этот общий список функций был краток, но он включал, но крайней мере, обеспечение национальной безопасности, полиции, законности и правопорядка. Однако они не пояснили, какие общие черты заключены в этих функциях государства[142]. Они создали всеобъемлющую теорию, объясняющую, почему большинство экономических нужд должны удовлетворятся частными предприятиями; поэтому вполне справедливо потребовать системного объяснения существования исключительного вида услуг, которые, по их мнению, должны были бы предоставляться государством. За исключением нескольких (не совсем точных) комментариев Дж. Стюарта Милля и Генри Синджвика[143]^, ведущие британские экономисты игнорировали проблему коллективных благ. Даже в нашем веке Пигу в своей классической работе по общественным финансам описал коллективные блага в большей части неявным образом[144].