Проблемы
Так, до сих пор остается дискуссионным вопрос о квалификации насильственных действий сексуального характера, совершенных группой лиц, из которых лишь одно обладает признаками субъекта преступления. В обзоре судебной практики Верховного Суда РФ за IV квартал 2000 г. обращают на себя внимание постановления Президиума Верховного Суда РФ по делу Т. и других, а также по делу С., посвященные практическому разрешению указанного вопроса. В этих постановлениях отмечается, что «преступление признается совершенным группой лиц по предварительному сговору, если в нем участвовали лица, заранее договорившиеся о совместном его совершении, независимо от того, что некоторые из участвовавших не были привлечены к уголовной ответственности в силу недостижения возраста уголовной ответственности или невменяемости»[1]. Аналогичную позицию по рассматриваемому вопросу занимал и Пленум Верховного Суда РФ в постановлении от 22 апреля 1992 г. № 4 «О судебной практике по делам об изнасиловании»[2].
По мнению А.В. Бриллиантова, такая позиция в определенной мере объективно обусловлена. Общественная опасность исполнения насильственного преступления при участии нескольких лиц, даже в том случае, когда нести ответственность может лишь один субъект, реально возрастает за счет выполнения посягательства несколькими лицами. Кроме того, во многих случаях само присутствие на месте преступления нескольких лиц подавляет или значительно снижает волю потерпевшей (потерпевшего) к сопротивлению. Следовательно, участие в совершении деяния нескольких лиц значительно облегчает его совершение, ибо в процессе реализации насильственного посягательства объективно участвуют несколько физических лиц. Следовательно, групповой способ исполнения отражает объективную характеристику совершения преступления несколькими лицами, несмотря на то, что только один из них обладает признаками субъекта преступления[3].
С позиции действующего уголовного законодательства участие нескольких лиц в совершении общественно опасного деяния не всегда означает наличие группы лиц или группы лиц по предварительному сговору. В ст. 32 УК РФ четко определены объективные и субъективные признаки соучастия – это только умышленное совместное участие двух или более лиц в совершении умышленного преступления. Исходя из этого, вряд ли можно говорить о соучастии в отношении лиц, не достигших возраста уголовной ответственности или невменяемых. Отсутствие осознания ими фактического характера или общественной опасности своих действий исключает их умышленное участие в совершении преступления. Кроме того, указание в законе на лиц, участвующих в совершении преступления, по нашему мнению, следует понимать как участие лиц, обладающих признаками субъекта преступления. Нужно отметить, что существует и иная точка зрения, суть которой состоит в следующем: поскольку при определении соучастия в ст. 32 УК РФ не указаны такие признаки соучастников, как вменяемость и достижение возраста, с которого наступает уголовная ответственность, можно предположить, что текст закона допускает возможность под упомянутыми в нем лицами понимать и фактических участников, не способных нести уголовную ответственность. Несостоятельность этой точки зрения заключается в том, что в ст. 32 УК РФ указывается на лиц, участвующих в совершении умышленного преступления. Лица, не являющиеся субъектами преступления в соответствии с законодательной терминологией, могут совершать (или участвовать в совершении) общественно опасное деяние, но не преступление. Таким образом, на наш взгляд, в ст. 32 УК РФ речь идет именно о лицах, обладающих признаками субъекта преступления.
В п. 10 постановления Пленума Верховного Суда РФ от 15 июня 2004 г. № 11 «О судебной практике по делам о преступлениях, предусмотренных статьями 131 и 132 УК РФ», с принятием которого утратило силу постановление Пленума Верховного Суда от 22 апреля 1992 г., отмечено следующее: «Имея в виду, что совершение преступления группой лиц, группой лиц по предварительному сговору, организованной группой влечет за собой более строгое наказание, при квалификации действий лиц по п. «б» ч. 2 ст. 131 или по п. «б» ч. 2 ст. 132 УК РФ необходимо учитывать положения частей 1, 2 и 3 ст. 35 УК РФ»[4]. Таким образом, действовавшее ранее категоричное положение о квалификации преступления при его совершении с участием невменяемого или лица, не достигшего возраста уголовной ответственности, как совершенного группой лиц, исключено. Аналогично решался вопрос и в постановлении Пленума Верховного Суда РФ от 27 января 1999 г. № 1 «О судебной практике по делам об убийстве (ст. 105 УК РФ)».
Не внес ясности в решение данного вопроса Пленум Верховного Суда РФ, который в п. 9 постановления от 14 февраля 2000 г. № 7 «О судебной практике по делам о преступлениях несовершеннолетних» отметил: «Необходимо иметь в виду, что совершение преступления с использованием лица, не подлежащего уголовной ответственности в силу возраста (ст. 20 УК РФ) или невменяемости (ст. 21 УК РФ), не создает соучастия»[5]. Однако здесь же поясняется, что при подстрекательстве несовершеннолетнего к совершению преступления действия взрослого лица при наличии признаков состава преступления должны квалифицироваться по ст. 150 УК РФ, а также по закону, предусматривающему ответственность за соучастие (в форме подстрекательства) в совершении конкретного преступления[6]. На наш взгляд, данные положения противоречат друг другу.
С целью устранения противоречий и единообразного применения института соучастия Пленуму Верховного Суда РФ необходимо разъяснить, что действия лица, совершающего преступление с использованием невменяемого или лица, не подлежащего уголовной ответственности в силу возраста, следует квалифицировать как совершенные в группе.
Следующим квалифицированным составом, заслуживающим внимания, являются насильственные действия сексуального характера, соединенные с угрозой убийством или причинением тяжкого вреда здоровью, а также совершенные с особой жестокостью по отношению к потерпевшему (потерпевшей) или к другим лицам. Ответственность за указанные действия охватывается п. «в» ч. 2 ст. 132 УК РФ.
Признак особой жестокости при совершении насильственных действий сексуального характера, в соответствии с постановлением Пленума Верховного Суда РФ от 15 июня 2004 г., присутствует в составе рассматриваемого преступления в том случае, когда в процессе этих действий потерпевшему или другим лицам умышленно причинены физические или нравственные мучения и страдания. Особая жестокость может выражаться в издевательстве и глумлении над потерпевшим лицом, истязании в процессе изнасилования, в причинении телесных повреждений, в совершении изнасилования или насильственных действий сексуального характера в присутствии родных или близких потерпевшего, а также в способе подавления сопротивления, вызывающем тяжелые физические либо нравственные мучения и страдания самого потерпевшего или других лиц[7]. Аналогичное понятие особой жестокости содержится и в постановлении Пленума Верховного Суда РФ от 27 января 1999 г. № 1 «О судебной практике по делам об убийстве (ст. 105 УК РФ)»[8].
По нашему мнению, данные понятия особой жестокости несколько неточны. Считаем необходимым, разграничить понятия «особая жестокость» и «издевательство» по примеру ст. 111 УК РФ, поскольку при особой жестокости действия виновного в основном направлены на причинение физического вреда здоровью. На эти же признаки особой жестокости указывается и в постановлении Президиума Верховного Суда от 27 октября 2004 г. № 661п04, где под особой жестокостью понимается причинение особой боли и страданий. В качестве объекта издевательства выступают честь и достоинство человека, что подтверждается определением издевательства, под которым понимаются действия, направленные на причинение потерпевшему моральных страданий, унижение его человеческого достоинства: глумление, грубое оскорбление, крайне вызывающее поведение по отношению к кому-нибудь[9].
Кроме того, по нашему мнению, перечень квалифицирующих и особо квалифицирующих признаков, предусмотренных ст. 132 УК РФ, не охватывает все деяния, подпадающие под признаки данного состава. Без надлежащей уголовно-правовой оценки остаются насильственные действия сексуального характера, совершаемые в отношении двух или более лиц. В постановлении Пленума Верховного Суда от 15 июня 2004 г. № 11 отмечается: «В тех случаях, когда несколько половых актов либо насильственных действий сексуального характера не прерывались либо прерывались на непродолжительное время и обстоятельства совершения изнасилования или насильственных действий сексуального характера свидетельствовали о едином умысле виновного лица на совершение указанных тождественных действий, содеянное следует рассматривать как единое продолжаемое преступление, подлежащее квалификации по соответствующим частям ст. 131 или ст. 132 УК РФ». Однако этим постановлением не устранен пробел в рассматриваемых нами случаях, а судам, как и ранее, приходится квалифицировать их как преступления, совершенные в отношении одного лица. Примером такой квалификации может служить приговор от 10 сентября 1999 г., вынесенный Центральным районным судом г. Тольятти в отношении гр. К., который «обманным путем заманил в салон автомобиля заведомо малолетних В. … и М. … привез за здание спортивного комплекса «Кристалл» …, где, угрожая убийством и причинением тяжкого вреда здоровью, с применением физической силы совершил насильственные действия сексуального характера … поочередно»[10] в форме per os. Действия гр. К. были квалифицированы по п. «в» ч. 3 ст. 132 УК РФ. При такой квалификации снижается общественная опасность как лица, совершившего данное преступление, так и самого деяния.
Все приведенные нами неточности и пробелы вызывают сложности в квалификации рассматриваемого деяния, обусловливают совершение ошибок в ходе правоприменительной деятельности, негативно влияют на эффективность уголовного законодательства.