Акцентуация и нарастание дисбаланса системы
С увеличением чувствительности второго уровня его особенности все более начинают ощущаться как слабость, быстрое пресыщение жизненных потребностей, и на первый план выступают уже не преимущества, а трудности адаптации. При сохранении целостности всей системы и нормальной иерархии ее уровней жизнедеятельность второго уровня приносит все меньше радостей и все больше болезненных забот.
Слишком точно дифференцируя качество впечатления, субъект перестает получать достаточное положительное подкрепление даже в ситуации, объективно благоприятной для удовлетворения желания. Без положительного подкрепления возникает угроза дезавтоматизации процесса удовлетворения потребности, а вслед за ней и сохранности жизненного стереотипа. Встает угроза сохранности индивидуального арсенала привычек, вообще привычные способов жить.
Эта драматическая ситуация ярко проявляется именно в обыденной жизни. При отсутствии удовольствия от легкости, ловкости, точности своего движения субъект не получает выраженного подкрепления от завершения совершенного им действия. В этих условиях естественно возникает вопрос: "Сделал ли я это или нет?" Установка на защиту, сохранение сложившегося стереотипа завершает дезавтоматизацию привычных действий. В результате возникает постоянная тревога, фиксируются страхи: "Погасил ли я свет? выключил ли газ или утюг? взял ли ключ? закрыл ли дверь?" На этой основе разрабатываются защитные стереотипы перепроверки себя и появляется субъективная зависимость от них, навязчивое стремление к их повторению, потому что они, как и в случае слабости первого уровня, начинают уже не столько реально контролировать совершаемое действие, сколько снимать нарастающее напряжение.
Сходную картину мы увидим, если обратимся к аффективной регуляции соматических процессов. Слишком большая "привередливость" второго уровня к качеству ощущений лишает субъекта чувства телесного благополучия, непосредственной радости жизни, а это, в свою очередь, может привести к дезавтоматизации процессов удовлетворения органических потребностей.
Можно предположить, что, в отличие от психосоматических нарушений, провоцируемых слабым первым уровнем, процесс удовлетворения становится болезненным в связи с дискомфортом самого сознания потребности. Он не прерывается внезапным спазмом из-за ощущения дискомфорта или испуга, а, скорее, недостаточно подкрепляется положительными впечатлениями. В связи с этим снижается общая физиологическая активность субъекта, возрастает его брезгливость, разборчивость. Кроме того, сверхчувствительность субъекта к характеру своих телесных ощущений создает благоприятную почву для подробной фиксации проявлений мнимой болезни. Тогда возникают не общие ипохондрические установки, а конкретные версии, охотное узнавание своих ощущений в симптомах известных заболеваний.
В целом можно сказать, что в данном случае происходит общее снижение чувственной памяти на приятные впечатления при, наоборот, исключительной концентрации на ее плохих деталях. Картина чувственного мира прорисовывается в основном в темных тонах, в неприятных подробностях, а удовольствие становится все менее реальным. Для его достижения требуется все больше усилий - строгое педантичное следование тщательно разработанным стереотипам жизни, а они в данном случае все более "размываются", и навыки дезавтоматизируются.
Переживание внутреннего и внешнего неблагополучия заставляет механизмы других уровней подключиться к организации жизненных стереотипов. Их средства, однако, тоже оказываются неадекватными и чаще всего усугубляют дезадаптацию.
Первый уровень может предложить только увеличение дистанции, т. е. еще большее отстранение от жизни; третий усугубляет положение переживанием навязчивости, возвращения переживания тревоги, страха, зависимости от стереотипов контроля; четвертый развивает приемы постоянной сознательной перепроверки себя - фиксирует тревожные сомнения: а взял ли я?.. а выключил ли?.. сказал ли?.. посмотрел ли?.. - подтверждает ипохондрические опасения. Складываются целые системы самопроверки, формируется направленность на поиск надежных систем оздоровления: учений о правильном питании, комплексов особых физических упражнений или водных процедур. При этом у субъекта возникает особое чувство защищенности, если он входит в группу единомышленников, исповедующих, например, единые принципы здорового образа жизни.
Все это создает дополнительную нагрузку на высшие отделы. Механизм экспансии в этих условиях развивается с трудом, поскольку для субъекта важно, прежде всего, сохранение жизненного стереотипа, новое оценивается им положительно, только если оно связано с развитием защитных стереотипов, например различных методов лечения.
На четвертом уровне тоже возникают трудности. Во-первых, брезгливый второй уровень создает выраженный отрицательный аффективный фон восприятия других людей, субъект с трудом отвлекается от малейших примет неопрятности и нездоровья. Нечистые ногти, сомнительный цвет лица - все это может формировать стойкие антипатии, аффективную пристрастность в отношениях с людьми.
Во-вторых, даже в случае эмоциональной приязни, прочной привязанности могут возникать постоянные трения в отношениях. Напряжение нарастает в самой иерархической структуре переживания четвертого уровня. Жертва становится все более трудной в связи с жестокой необходимостью отстаивания индивидуальной избирательности, защиты своих привычек. Люди часто наступают такому человеку на больную мозоль, и травмы, обиды прочно и в деталях фиксируются им. Именно для такого случая может быть характерна выраженная мелочная злопамятность в отношениях.
Перегруженность верхних отделов заботами второго уровня, гипер-компенсаторный контроль четвертого уровня в сочетании с беспомощностью уровня экспансии создают особую жесткость и хрупкость всей системы, ее сверхзависимость от работы четвертого уровня. При этом иерархическая структура четвертого уровня сама находится в опасности в связи с дальнейшим повышением чувствительности второго уровня. Налицо угроза деформации всей системы смысловой организации сознания.