ВЕРБАЛЬНАЯ КОММУНИКАЦИЯ

 

Вербальная коммуникация носит главенствующий ха­рактер в любой области человеческой деятельности. Про­фессиональное владение речью становится важной сос­тавляющей успеха во множестве профессий. Голос Александра Лебедя стал его важной характеристикой. Шамкающая речь Л. Брежнева уничтожала любые усилия пропагандистов.

В памяти всплывают строки из "Пигмалиона" Бернар­да Шоу:

"Женщина, которая издает такие уродливые и жалкие звуки, не имеет права быть нигде... вообще не имеет права жить! Вспомните, что вы - человеческое существо, наде­ленное душой и божественным даром членораздельной ре­чи, что ваш родной язык - это язык Шекспира, Мильтона и Библии! И перестаньте квохтать, как осипшая курица".

Мы говорим о вербальной коммуникации, а не о тек­стовой, поскольку текстом сегодня считается единица как вербальной, так и невербальной сферы. У. Эко, к приме­ру, говорит о тексте в случае любого набора связанных между собой ситуаций [463]. Следователь, расследуя преступление, также имеет дело с текстом, хотя в нем мо­жет не быть ни единого слова. Но перед ним именно текст, поскольку он обладает своей собственной внутрен-

ней структурой, отличающейся от других. Вербальная коммуникация воздействует на человека на многих уров­нях, а не только с помощью содержания. "Успех многих политиков, актеров, деловых людей связан с тембром го­лоса", - пишет Мэри Спиллейн [313, с. 118].

Мы живем в мире слов. В первую очередь паблик рилейшнз уделяет внимание подготовке статей, пресс-рели­зов, написанию речей. Чарльз Сноу, говоря словами од­ного из своих героев, пишет:

"На своем веку я составил немало подобных речей и хорошо знал, какое значение придают им парламентские заправилы и промышленные магнаты. Составляешь чер­новик за черновиком, добиваешься немыслимого, выс­шего совершенства стиля, какого не достигал и Флобер, читаешь и перечитываешь каждую фразу, чтобы, не дай бог, не сказать лишнего, — и в конце концов по законам бюрократического языка, построенного на недомолвках, любая речь неизбежно становится куда более расплывча­той, чем была в первом наброске. Я всегда терпеть не мог составлять речи для других и в последнее время сов­сем отделался от этой работы" [309, с. 224-225].

Подробнее о написании речей с точки зрения паблик рилейшнз см. в [254J. При этом надо помнить даже о та­ких вещах, как будут расположены слушающие. Как пи­шет X. Рюкле: "Теснота изменяет душевное состояние. Чем теснее люди друг к другу, тем легче "завести" толпу, сделать ее агрессивной" [295, с. 213]. Есть соответствую­щие нормы, по которым происходит общение. Выделены четыре соответствующие зоны, нарушение которых так же наказуемо, как и любых других норм речи:

- интимная (15-45 см),

- личная: близкая (45-75 см), дальняя (75-120 см),

- социальная (120-360 см),

- публичная (360 см и далее).

Однако мы хотели бы обратить внимание на те или иные оптимальные стратегии вербального воздействия, разрабатываемые в рамках таких наук, как психолин-

гвистика, социолингвистика, теория пропаганды. Иссле­дования показали, что детали политических сообщений через короткое время забываются, но долгое время хра­нится общее впечатление от сообщения.

"Сильной стороной Рональда Рейгана как коммуника­тора была не возможность выдавать информацию, но способность построить эффективное сообщение в нес­кольких словах ("Задайте себе один вопрос, стало ли вам лучше сегодня, чем четыре года назад?") и представлять вопросы в рамках набора ценностей, которые соответс­твуют видению Америки многими людьми. Именно поэ­тому большинство американцев игнорировали жалобы прессы, что Рейган не может излагать факты" [295, р. 199].

Кстати, одно время Рейган работал спортивным ком­ментатором, возможно, именно тогда он научился гово­рить просто, но емко. А его подключение к ценностям, которые носят общий характер, является, наверняка, на­учной подсказкой. С Рейганом работал исследователь об­щественного мнения Р. Верслин, который как раз и отс­леживал те глубинные процессы, которые стоят за выбором, предопределяя его. Как пишет газета "День" (1996, 27 нояб.), в среднем американский правительс­твенный чиновник употребляет только полтора процента редко встречающихся слов, в то время как у Джорджа Бу­ша этот показатель достиг четырех процентов.

Есть также выработанные в рамках психотерапии эф­фективные стратегии построения доверия. Например, следующее: "Для начала - установить контакт, устано­вить раппорт, встретить пациента в его собственной мо­дели мира. Сделайте ваше поведение, словесное и несло­весное, таким же, как у пациента. Я вам примерно это и показывал — депрессивного пациента должен встречать депрессивный врач" [73, с. 10].

Воздействие осуществляется на каждом из уровней языка, начиная со звукового. Существующая сегодня на­ука фоносемантика открывает те или иные значения зву­ков, высчитанные по ассоциациям носителей данного

языка. Так, для русского языка гласные получили следу­ющие типы значений:

А — ярко-красный,

О — яркий светло-желтый или белый,

И - светло-синий,

Е — светлый желто-зеленый,

У — темный сине-зеленый,

Ы — тусклый темно-коричневый или черный [109, с. 120].

Есть свои шкалы и для согласных, соответствующая формула, сводящая оценки для всего слова в единое це­лое. К примеру, слова получают следующие оценки (иногда совпадающие со значением, иногда - нет):

взрыв- большой, грубый, сильный, страшный, громкий;

вопль— сильный;

гром- грубый, сильный, злой;

гул — большой, грубый, сильный;

лепет— хороший, маленький, нежный, слабый, тихий;

рык — грубый, сильный, страшный;,

свирель— светлый;

треск— шероховатый, угловатый;

шепот- тихий [109, с. 56; см. также 110].

Интересны результаты другого исследования, сопоста­вившего объем пауз и непосредственно речи в спонтан­ном и официальном регистрах. Оказалось, что при пере­ходе к официальной речи объем пауз возрастает от 1,3 до 1,8 [227, с. 205].

Мирче Элиаде говорит о языке шамана как об имита­ции криков птиц и других животных:

"Как правило, во время ритуала шаман говорит высо­ким голосом, используя лишь "головной резонатор", или фальцетом, показывая этим, что говорит не он, а дух или бог. Но необходимо отметить, что такой же высокий го­лос обычно используется для монотонно-распевного про­изнесения магических заклинаний. Магический и распев­ный — в особенности, в птичьей манере исполнения —

часто выражаются одним и тем же термином. Германская вокабула для магического заклинания будет galdr, часто употребляемое с глаголом galan, "петь", термин, в основ­ном применяемый в отношении крика птиц" [394, с. 66].

Типы голосов оцениваются аудиторией как приятные или нет. Так, специалисты по паблик рилейшнз пытались перевести британского премьера Эдварда Хита на говоре­ние голосом, аналогичным тому, которым он говорил в неофициальной обстановке. Для этого скрытно записали его разговор, чтобы продемонстрировать ему его иные возможности. Или вот как французская газета "Экспресс" пишет о турецком премьер-министре Эрбакане: "С прит­ворной небрежностью хитрого торгаша на стамбульском базаре Эрбакан способен кого угодно заворожить своим певучим голосом, угощая приглашенных вишневым со­ком" ("Всеукраинские ведомости", 1996, 15 авг.). Жена Брежнева иронизировала над ним, когда слышала его "шамканье" по телевизору (интервью с начальником ох­раны В. Медведевым — "Всеукраинские ведомости", 1996, 16 авг.). Поскольку Сталин не переносил шума воды, фонтан во внутреннем дворике его дачи в Сочи пришлось засыпать, а на его месте посадили пальму ("Известия", 1996, 28 авг.). Мэри Спиллейн иронически спрашивает: "Если бы у Ричарда Бартона был такой же голос, как у Джона Мейджора, был бы ли он таким же известным ак­тером? Смог бы мистер Мейджор добиться успехов в по­литике, если бы говорил, как Ричард Бартон? Была бы Мерилин Монро такой же сексуальной, если бы у нее был голос Хиллари Клинтон?" [313, с. 119]. Она же упо­минает о том, что 38% впечатления, которое вы произво­дите на окружающих, зависит от вашего голоса.

Переходя к словесному уровню, обнаруживаются иные коммуникативные особенности. Так, анализ выделения ключевых слов для описания сюжета сказки "Муха-Цоко­туха" показал следующее:

"Два первых эпизода, являющихся завязкой и занима­ющих в сказке всего лишь 4 строчки (около 4% текста), переданы 110 ключевыми словами в ответах испытуемых

(это 60% всех ключевых слов из "другой половины" - са­мовар, базар, денежка и др.), а все изложение дальней­ших событий (121 строчка) передано лишь 72 ключевыми словами, особенно пострадали при компрессии эпизоды Нападение и Веселье. Самые длинные, многословные в тексте сказки, они оказались беднее всего представлен­ными в наборах ключевых слов" [299, с. 109].

Отсюда можно сделать существенный для паблик рилейшнз вывод: значимыми (воздействующими и теми, что останутся в памяти) является лишь незначительное количество ключевых слов, на которые и следует обра­тить основное внимание.

Отдельной областью становится определение труднос­ти восприятия текста (так называемые формулы чита­бельности). Формула читабельности Р. Флеша [343, с. 135] имеет следующий вид:

X = 206,48 - 1.015Y - 0.846Z,

где X — оценка трудности текста для среднего взрос­лого читателя,

Y — средняя длина предложений в словах,

Z — число слогов на 100 слов текста.

Оценка 100 говорит о том, что человек с минималь­ным уровнем образования сможет ответить на три четвер­ти вопросов по тексту, оценка 0 — текст доступен лишь узким специалистам, оценка 60 — текст стандартный по трудности для среднего читателя. Формула Флеша появи­лась в 1943 г., после этого Ассошиэйтед Пресс в 1948 г. проверяли на трудность выпускаемые ими материалы. Наши авторы проанализировали имеющиеся формулы читабельности, созданные для английского языка и выде­лили следующий набор факторов, учитываемый ими [343, с. 141]:

1) процент слов в тесте, содержащих больше 3 слогов;

2) средняя длина предложений в слогах;

3) процент не повторяющихся в тесте слов;

4) число слогов на 100 слов текста;

5) процент односложных слов;

6) процент слов в 3 слога и больше;

7) средняя длина предложений в словах;

8) процент слов, вошедших в список 30 000 наиболее часто употребляемых слов английского языка. Предлагаемая формула имеет следующий вид:

X = 0,62Y + 0,123Z +0,051,

где X — оценка трудности текста, Y — средняя длина предложений в словах, Z — процент слов, имеющих больше трех слогов.

Однако набор вербальных характеристик достаточно широк, и для составления имиджевой биографии лидера большую роль может сыграть отбор определенных пос­тупков, включенных затем в нее. Так, к примеру, работа­ли сотрудники Никсона, подбирая те или иные ситуации, пытаясь проиллюстрировать нужные характеристики (ти­па смелости, юмора и т.д.). Современные научные иссле­дования также позволяют найти ту или иную мотивиров­ку, которая стоит за поступком (см. раздел "Психосемантический подход к исследованию мотива­ции" в книге [242]). В одном из исследований дети шес­ти-семи лет оценивали сказочные персонажи по ряду следующих качеств: верный друг, аккуратный, шалун, добрый, умный, веселый, хитрый, неряха и т.п. Выводы интересны и для политической коммуникации: "Если для менее развитых в этой сфере детей герой, оцениваемый как "плохой", получал автоматически и оценки "трусли­вый", "глупый", "неаккуратный", то более развитые дети понимали, что герой может быть плохим, но, например, "смелым", как лиса Алиса или кот Базилио, или "аккурат­ным", как Снежная королева" [243, с. 61]. Несомненно, что массовая психология явно смещена в сторону менее развитых детей, стремясь к простому, черно-белому вос­приятию мира.

Т.А. ван Дейк, анализируя проявления идеологии в вербальных структурах, отмечает "Идеологии должны воплощать социальное знание и мнения" [49, с. 25]. И да­лее: "Идеологии — это не перечни норм или ценностей.

Они принимаются группами, имеющими общие цели и интересы. Содержание идеологии организовано так, что оно включает ту социальную информацию, которая нап­равлена на защиту этих целей и интересов" [49, с. 31]. Исследователь анализирует как прессу, так и сферу пов­седневного общения, поскольку темы, которые завуали­рованы в публичном дискурсе, проявляются в более отк­ровенной форме в повседневных разговорах. В них "меньшинства изображаются как отличающиеся, откло­няющиеся, конкурирующие и угрожающие. Их присутс­твие создает долговременные, постоянные трудности, ко­торые непонятно, как преодолеть. Характерно также, что истории о меньшинствах обычно лишены обязательной в других случаях категории Разрешения, т. е. категории, в которой протагонист в убедительной форме разъясняет, что именно он (или она) "сделал, чтобы выйти из затруд­нения". И в самом деле, "истории о меньшинствах" лише­ны героизма. Наоборот, наблюдается инверсия ролей как часть общей стратегии положительной самопрезентации: мы становимся жертвами инородцев" [49, с. 57-58]. Инте­ресна еще одна характеристика такого общения, отсыла­ющая к группе и групповой солидарности: "Говорящие выступают не (только) как индивидуумы, но, главным образом, как члены белой группы, как составная часть "нас". Они почти никогда не говорят: "Мне это не нра­вится", но: "Мы к этому не привыкли". Они также наста­ивают обычно на том, что "другие" (живущие по сосед­ству) тоже так думают" [39, с. 58].

В другой своей работе Т. ван Дейк приводит примеры того, как грамматические возможности языка использу­ются для приглушения отрицательной роли правящей элиты [50]. В заголовке "Police kills demonstrator" — "По­лиция убивает демонстранта" — полиция стоит на первом месте, что указывает на роль деятеля. В пассивной конс­трукции "Demonstrator killed by police" — "Демонстрант, убитый полицией" — полиция также в роли деятеля, но на первое место уже вынесен сам демонстрант. В предложе­нии "Demonstrator killed" - "Демонстрант убит" — есть и

значение "Демонстрант убил", полиции вовсе отдана имплицитная роль.

ТА. ван Дейк предлагает стандартную схему новостей, используемую СМИ. Она включает следующие катего­рии: Краткое содержание, Обстановка, Направленность, Осложнение, Развязка, Оценка и Кода.

"Если одна из обязательных категорий отсутствует, адресат может заключить, что рассказ не закончен, у не­го нет смысла или это вообще не рассказ... Журналисты также привыкли, хотя и не в такой прямой форме, искать информацию, которая соответствовала бы данным кате­гориям, например, когда журналист пытается найти предпосылки (или описать фон) происшедших событий. Другими словами, структуры новостей, такие, как фор­мальные конвенциональные схемы, могут быть соотнесе­ны с установившейся практикой производства текстов новостей или выведены на ее основе" [50, с. 130-132].

Д. Болинджер упоминает роль номинации в создании нужного типа ассоциаций. Вслед за Ч. Осгудом он обра­щается к именами баллистических ракет: Тор, Юпитер, Атлас, Зевс, Поларис, система противоракетной обороны получает название "Сейфгард" (Предосторожность), Военное министерство заменено на Министерство оборо­ны. Он видит элемент "языкового обмана" и в элементар­ном воздушном путешествии:

"Представьте себе эффект воздушного путешествия, если бы пассажирам авиалиний приходилось принимать участие в парашютных тренировках, и сравните его с нежным, спокойным голосом стюардессы, когда она неб­режно сообщает о мерах безопасности. Тон ее голоса и ее фигурка нужны для того, чтобы отвлечь пассажиров от зловещего смысла произносимых ею слов" [35, с. 40].

Реакция человека, слушающего новости, будет разной, считает Р. Блакар, в зависимости от того, услышат ли они что:

1) американцы наращивают мощь своих военно-воз­душных сил во Вьетнаме;

2) американцы расширяют воздушную войну во Вьет­наме;

3) американцы усиливают бомбардировки Вьетнама [29, с. 95], Или такие отсылки, как "американское учас­тие в делах Вьетнама" в отличие от "американской агрес­сии во Вьетнаме", "Народно-освободительная армия Вьетнама" или "Вьетконг".

Определенные коммуникативные сферы в сильной степени зависят от этого типа языка. "Существует приви­легированная область литературной лжи. Любовь, война, морское путешествие и охота имеют свой язык — как и все опасные занятия, поскольку это важно для их успеха" [45, с. 84]. Нам следует отнести сюда и политику, пос­кольку успех политики в сильной степени заложен в пра­вильных коммуникативных стратегиях.

Владение речью становится важной профессиональ­ной составляющей человека. В США результаты социо­логического опроса бизнесменов о том, какие качества кандидатов они ценят больше всего, показали, что на первом месте стоит способность к устной коммуникации (83%). Далее следуют: чувство ответственности (79%), собранность, внутренняя дисциплина (65%), энергич­ность (53%), организаторские способности (42%), внеш­ние данные (30%), инициативность, творческий элемент (19%)" [227, с. 121]. Другие важные сведения показывают зависимость восприятия вербального сообщения от иных компонентов: "Эмоциональная оценка сообщения на 55% зависит от мимики докладчика, на 38% от фонетико-артикуляторных свойств речи и только на 7% — от лекси­ческого наполнения доклада" [227, с. 125].

Элери Сэмпсон приводит результаты исследований, в соответствии с которыми определены характеристики, позволяющие нам принимать решение о человеке при первой встрече:

содержание — 7%,

голос - 38,0%,

внешность - 55,0% [541, р. 27].

Не только язык одежды, но и те или иные характерис­тики голоса становятся основными для нашего решения, "кто есть кто" перед нами. Она же приводит факторы, ра­ботающие на ваш имидж [541, р. 39]:

10% - то, как вы делаете свою работу; 30% — имидж и личный стиль;

60% — открытость и заметность (кто знает вас, какая у вас репутация, ваши контакты и признанные достижения).

Журнал "Экономист" привел данные исследований по декодировке, исходя из характеристик голоса гомосексу­алистов. Исследователи не восприняли определенную шепелявость или свистящий характер в качестве подсказ­ки. При этом анализ двух записанных на магнитофон от­рывков, зачитанных четырьмя гомосексуалистами и че­тырьмя другими мужчинами, показал, что слушающие достаточно четко производят нужную идентификацию. При этом высота тона голоса не стала главным фактором, и поэтому продолжается поиск других факторов (The Economist. - 1996. - July 15-21).

Владение публичной речью стало важным компонен­том общественной жизни со времен античности. И Демосфен, имевший исходно не только физические не­достатки, но и изъяны произношения, вывел эту профес­сионализацию на новый уровень.

"Занимаясь с редкой энергией соответствующими уп­ражнениями, Демосфен дисциплинировал свой язык и свое дыхание, а также свое плечо, пораженное тиком. Его первые речи вызывали смех у народа; однако он вскоре стал оратором, которого в народном собрании слушали более, чем кого-либо другого" [36, с. 86-87].

Таким образом, вербальная коммуникация формирует основные характеристики политики, поскольку публич­ная сфера требует определенных объемов публичности. Уйти от них может только частное лицо. К примеру, же­на Д. Шостаковича рассказывала в одном из интервью о

муже: "Он не любил публичность, пресс-конференции, особенно на Западе, где постоянно задавали вопрос: "Как вы пользуетесь методом социалистического реализма для сочинения музыки?" ("Известия", 1996, 15 авг.).