Завет:всё, что завещано; святосказано, заповедано; зарок, обет, обещание, договор,условие и основанный на нём союз
Родяна Цветкова
(Любовь Юрьевна)
Княжна
Властелина
Завет* Солнца своим детям.
Ударившись оземь, начну восхожденье
Миллиардами лучиков в поиск рожденья.
На Солнце, сквозь Солнце, за Солнцем, в тот свет.
И нужен мне только лишь твой сладкий след.
Люблю. Всё... Всё, что ты произнёс,
Что мне сквозь меня через Солнце принёс.
Ловлю. Я ловлю твои жадно лучи.
Я тоже твой луч - луч Любви, только ты не молчи!
Я буду искать тебя в звуке и в свете
По только лишь мне известной примете,
Которую, как-то узнала, шутя,
От радости знанья, смеясь, как дитя.
Тебя я найду. И замру у порога,
Не зная, что делать с тобой, недотрога...
Мы будем другие: два разных луча,
Два звука, что вместе не зазвучат...
Твой сон стережёт тебя очень строго.
У нас впереди одна лишь дорога.
И в путь мы отправимся вместе по ней...
Тебе - на север, а мне - поюжней...
И снова:
за солнечным ветром сквозь Солнце пройду,
По тайной примете
тебя я найду.
Твой след поцелую.
К стопам припаду...
Завет:всё, что завещано; святосказано, заповедано; зарок, обет, обещание, договор,условие и основанный на нём союз.
Новец. Первая четверть
В стародавние времена, такие давние, что никто уже их и не помнит, когда люди были другие, Боги были другие, имена и понятия у людей тоже были другие, жили-были в своём светлом княжестве князь-государь со своей возлюбленной княгиней. Всё у них было ладно, правили они мудро: по правде судили, по совести, по чести воздавали людям, за заслуги награждали. Не то что нищих, бедных у них не было в государстве. И люди все были, как единое дыхание. Всё бы хорошо, но, как водится в белом свете, радость и печаль - две сестры-неразлучницы - всегда рядышком стоят. Не было у княжеской четы детей. И это очень огорчало их, особенно молодая княгиня убивалась из-за этого. Но её мудрый супруг успокаивал её, говоря ей так:
- Не печалься, свет мой! Все дети от Бога. Настанет и наш черёд. Придёт и к нам наше дитя.
Была у княгини любимая кобыла. Эта белая кобылка неописуемой красоты как-то была поймана князем в чистом поле. Так и не сыскав хозяев, он подарил её своей любимой, тогда ещё невесте, будущей княгине. И она души не чаяла в своей кобылке. Как-то раз пошла княгиня в царские конюшни, стала расчёсывать гриву своей любимице, вдруг закружило её в горе-печали, прижалась она к своей Белогривой, обняла её и заплакала:
- Как ветке сухой не цвести, так и мне не прижать моё дитятко к сердцу!
Слёзы потекли из прекрасных глаз княгини и упали на белую гриву. Лошадь дохнула тёплым воздухом прямо в лицо хозяйки, затрясла головой и молвила человеческим голосом:
- Что ты плачешь, что печалишься! Или ты не знаешь, что под счастьем своим ходишь? Надо лишь приподняться и дотянуться до него...
Княгиня онемела от таких речей, что делать не знает, стоит и думает, что от горя рассудок потеряла. А её любимая лошадь дальше говорит ей:
- Видишь, над головой твоей седьмая потолочная доска гвоздём не прибита, отодвинь её и возьми то, что для тебя положено.
Так и сделала княгиня. Приставила лесенку, отодвинула доску потолочную и просунула в образовавшееся отверстие руку. Но ничего не нашла там. Вдруг приятное тепло чердачного сеновала сменилось лёгким ветерком, который стал кружиться по её ладони, он становился всё теплее и весомей, и уже она чувствовала не ветерок, а вихрь, кружащийся у неё на руке. Этот вихрь кружился, кружился, уплотняясь,
и вот уже её ладонь стала ощущать что-то округлое. Княгиня не испугалась происходящего, потому что видела свет, что исходил из неё, видела свет, который входил в неё, и этот вновь вошедший свет побежал по ней, пророс в неё. «Я как будто корнями проросла»,-подумала княгиня, и сладкое оцепенение охватило её. Сколько времени так просидела она в ожидании завершения творения, она не помнила, но из этого состояния её вывел голос кобылы:
- Доставай же, - это тебе. Что ты медлишь?
Княгиня вынула руку. На её ладони было золотое яблоко.
Она изумлённо рассматривала его, любуясь совершенством его формы.
- Когда ты придёшь домой, очисти это яблоко от кожуры. Разрежь его пополам, одну половинку отдай князю, а другую съешь сама. Кожуру же отдайте мне, - произнесла кобыла.
Так княгиня и сделала.
* * * *
И вот...
Прошло время и княгиня почувствовала некоторые перемены в себе, ощутив, что уже не одно, а два сердца стучат в ней. Она не верила своему счастью, но это было так. Через положенный срок княгиня родила девочку красивую, белолицую, с золотыми волосами, от которых исходило лёгкое сияние. Все радовались рождению маленькой княжны и не могли налюбоваться на это маленькое чудо. Предлагали назвать её самыми красивыми именами, которые подчеркнут её красоту: Людмилой, Светланой, Владиславой,
Ладой, Любавой. Но князь с княгиней рассудили так: ей править государством, держать власть в руках, пусть же будет Властелиной. Маленькой Властой.
Тем временем пришли в покои люди и говорят, что Волхвы уже подходят к княжескому двору. Дрогнуло сердце материнское. Ждала и боялась она их прихода. Поспешила княгиня в гридницу, чтобы узнать судьбу своей дочери.
В широко распахнутые ворота вошли Волхвы. Самым первым шествовал седой старец с пронзительным взглядом. Он не смотрел ни на кого, он шёл не по земле, потому что шёл не по дороге, которой идут обычные люди. Он шёл по самой Жизни: по Земле и по Солнцу, по судьбам и по причинам. Кровь стыла в жилах простых людей от его присутствия, встречи с ним боялись и жаждали одновременно, почитая за счастье мгновение, проведённое рядом с ним. «Одинецъ! Одинецъ!», - понеслось по рядам, и, как подкошенная трава, пали люди перед вошедшими...
Волхвы наперебой наделяли княжну всеми мыслимыми дарами, которые можно получить при рождении. Властелине не будет равной по красоте, Властелине не будет равной по уму. Про неё будут говорить: Месяц в косу вплетает, Солнцем в челе Mipъ освещает. Самая добрая будет Властелина, самая справедливая будет Властелина. Много народа и земель будет у неё, и всё, что замыслит или начнёт Властелина, будет неизменно обречено на удачу. Преподнесли Волхвы и подарки для новорождённой княжны: ларец с драгоценными самоцветами и золотыми украшениями, да ещё книгу с мудрыми письменами и с картинками.
Книга эта не простая. Это - книга судьбы княжны. Открывать её может только сама княжна. В ней она прочитает всё, чем заинтересуется. И покажет она ей всё, что захочет увидеть сама княжна. Любой человек, который откроет книгу вместо княжны, увидит лишь пустые страницы. Только дважды можно будет посторонним заглянуть в эту книгу, чтобы удовлетворить своё любопытство, и получат они исчерпывающий ответ. Первый раз - сейчас. Мы откроем судьбу княжны.
С этими словами два молодых Волхва распахнули книгу перед присутствующими. И те увидели в ней княжеские покои, в которых они сейчас и находились, Волхвов, принесших дары; колыбель с новорождённой княжной; князя с княгиней, прильнувшей к супругу, словно ищущей убежища на груди у своего мужа; и старого Волхва, который, воздев вверх руки, что-то вещал присутствующим.
- Смыслъ! - прогремел, как раскат грома, голос старца, перерезая тишину и вырывая всех из созерцания картинки в книге. Княгиня, испугавшись, прижалась к князю. Именно этой речи она так ждала и так боялась...
Одинецъ, ударив оземь посохом, воздел руки вверх:
- Смысла нет, и все каменья, всё золото Mipa ничего не стоят и ничего не значат для Властелины. Смыслъ - причина явления...
Присутствовавшие стали шептаться, повторяя слова старца, пытаясь понять смысл сказанного, но он больше ничего не говорил, более того, развернувшись, он покинул княжеские палаты, не обращая внимания на вопросы, которые все кричали ему вслед.
- Смыслъ? В чём Смыслъ? О каком Смысле он говорит?
- кричали со всех сторон.
Это сможет сказать только Властелина, - сказал всем Волхв, замыкающий шествие.
За всеми этими событиями забыла княгиня о Белогривой. Как-то взяла княгиня Властелину на руки и пошла в конюшню к своей любимой кобыле, чтобы показать ей дочь. Приходит и видит, что та тоже не одна, а с маленьким жеребёнком: шёрстка у него золотая, и грива растёт золотая. Светло в конюшне от света, что исходит от этого чудесного коня. Погладила княгиня его и говорит:
- Златъ-золотожарый, жеребёнок! Когда вырастешь, станешь моей дочери Властелине верным другом, будешь оберегать её от всех бед и невзгод. Тоненько заржал малыш, взбрыкнул копытами, как будто понял всё, что сказала ему княгиня.
* * * *
И побежали, потекли дни и годы. Росла княжна Властелина, светла лицом, приветлива к людям. Все любили её и радовались за неё. Так прошло уж лет десять.
Златогривый жеребёнок за это время вырос и превратился в красивого златожарого чудо-коня. Когда Власта садилась верхом на него, казалось, что они становились одним целым, так бережно и нежно скакун нёс свою ношу, так чувствовали они малейшее изменение в движении друг друга. А этому предшествовали следующие события.
Княжна Властелина, как только научилась говорить первые слова, так сразу всем дала понять, что Златъ - её конь, чем вызвала смех, потому что люди уже столкнулись с этим стригуном. Ведь у Златогривого был крутой нрав, и ни один конюх не мог его объездить; сам князь, уж, на что силушкой богатырской обладал, да и тот не мог справиться с конём. И вот однажды по недосмотру из конюшни вырвался Златогривый. Он храпел, метался, вставал на дыбы. По такому же недосмотру маленькая княжна оказалась на пути бегущего коня. Как былинка в поле перед ураганом, стояла девочка, глядя на своего Злата. Но не страх, а восторг отражался на её светлом личике. Конь захрапел, резко остановился. Он поднял высоко копыто, несколько раз взмахнул им в воздухе над головой девочки, и затем вдруг, припав на колени, поклонился и нежно уткнул морду ей в темя, словно целуя её. Так велико было доверие Властелины коню, что не свернула она с его дороги, не отклонилась в сторону, а так и застыла, раскинув руки, и с улыбкой на лице. Потрепала она ласково Злата по морде. Тут все закричали, заплакали, забегали, радуясь счастливому концу. Все признали Княжну Властелину единственной хозяйкой Златогривого.
* * * *
Быстро мчался Златогривый, но ни разу не упала с него девочка. Князь с княгиней с замиранием сердца смотрели на них и только просили своё чадо быть поосторожней. Но в ответ она лишь смеялась. А однажды взяла она их руки в свои маленькие ручки, уткнулась в них лицом и говорит:
- Посмотрите в небеса, батюшка и матушка, видите, там птица парит? Крыльями не машет, а словно в небесах плывёт. Вот бы мне на Златогривом так же по небу поплавать.
Только ахнули князь и княгиня в ответ на выдумки своей дочери. Но потом успокоились. Всё это - детские мечты.
Перекрой. Вторая четверть
На своём красавце Злате Властелина скакала крутым берегом вдоль моря. Было жаркое лето. Множество пряных ароматов цветов и трав, вплетаясь один в другой, растопилось в воздухе. Цветы словно приглашали Властелину склониться к ним и поговорить с ними. Власта остановила коня и решила отдохнуть в тени сосны, которая благоухала смолой. Спешившись, она отпустила Злата и села на корень, торчавший из песка. Далеко-далеко унеслись её мысли в лазурную даль моря. Она и не заметила, как задремала.
То ли снилось ей, то ли виделось, но подошли к ней какие-то серые люди, склонились к её лицу. Глаза их алчно горели, пальцы указывали на неё. Они о чём-то долго шептались, потом захихикали, один из них что-то достал из котомки и, нашёптывая, стал сыпать пыль княжне на голову. Сухой удушливый запах пыли мешал дышать и путал мысли. Он заползал в нос, рот, заполнял грудь. Как сквозь пелену Властелина смотрела на их действо, которое ей было не понятно и которое ей нравилось всё меньше и меньше. И не на берегу моря она уже была, а в глухом дремучем лесу и смотрела вниз со скалы на деревья, что волновались под ней. Выступ, что защищал её, образовывал пещерку, такую надёжную и крепкую, что девочка подумала: «Какой крепкий камень меня укрыл, он не развалится, потому что он из одного целого куска. Он - Одинецъ!» И тут она увидала суровый взгляд старца, от которого ей стало неуютно, этот взгляд будил и заставлял жить... «Одинецъ», - прошептали запёкшиеся губы и рука Власты стала стряхивать пыль с головы... «Одинецъ! Одинецъ!» -закричали злыдни и бросились врассыпную. Но, куда бы они ни кинулись, повсюду натыкались на стену, которая невидимой волной поднималась ниоткуда и становилась непреодолимым препятствием для них: «Её берегут Волхвы! Черностоп не предупредил нас, он послал нас на смерть! Мы погибнем! Одинецъ! От него не скроешься! И Черностоп нам этого не сказал!»
- Златъ... - позвала Властелина, так тихо, что это прозвучало как выдох, но ей показалось, что она кричала.
Топот копыт и храпящий златожарый конь, который топтал врагов направо и налево, - это было последнее, что слышала и видела княжна, прежде чем окончательно погрузиться в глубокий сон.
* * * *
На княжеском дворище давно уже забили тревогу: княжна пропала. То, что сопровождающие княжну вернулись одни, без неё, это было привычно. За Златогривым скакуном Властелины никто не мог угнаться. Получалось, что княжна выезжала со двора всегда в сопровождении дружины, всё по чести, но тут же за воротами сопровождать было некого.
Поэтому выезжали свитой больше для порядка, чем для надобности. Но сегодня Властелина не вернулась к обеду, а сейчас уже и смеркаться стало. Повсюду неустанно бегали посыльные в поисках девочки и возвращались ни с чем. Когда всех охватило отчаяние и смятение, сгущающиеся сумерки вдруг осветились золотистым светом. «Едет! Едет!» -закричали люди. Они узнали свет, который исходил от княжны Властелины и Златогривого. Но радость их быстро угасла, когда храпящий в пене конь вбежал, сотрясая землю, на княжеский двор. Княжна, судорожно вцепившаяся в гриву, была близка к смерти. Заплакала горько княгиня, князь, подхватив дочь на руки, понёс её в палаты.
Несколько дней и несколько ночей тщетно пытались вернуть сознание, застрявшей между жизнью и смертью Властелине. Все попытки были напрасны. Прежде светлое, как ясное солнышко, её личико теперь померкло, осунулось; руки безжизненно падали. Если открывала она глаза, то мутный её взгляд блуждал по озабоченным лицам родителей и знахарей. Никого она не узнавала, ничто ей не помогало. Даже волосы её, прежде золотые, от которых исходил необыкновенный свет, потускли и стали просто соломенного цвета.
Златогривый же, как прибежал во двор, так и остался стоять под окнами своей хозяйки. Увести себя в конюшни никому не давал, к корму не прикасался. Только как будто вслушивался во что-то. На утро третьего дня заржал, встал на дыбы, копытом ударил оземь несколько раз и помчался прочь со двора, через поле в лес дремучий.
Погрузилось в печаль некогда безмятежное княжество. Ниточка жизни Властелины была столь тонка, что девочка перестала дышать, и
все думали, что княжны уж больше нет. И тут, подобно вихрю, во двор ворвался Златогривый, неся на спине старого Волхва. Одинецъ спешился, быстро прошёл в покои княжны. Он только глянул на девочку, и она ответила ему легким вздохом. Одинецъ склонился к ней и начал свою ворожбу: он что-то шептал, отряхивал её, словно нежный, хрупкий цветок, который упал в грязь. Он дул на неё, кропил водой из глиняной бутылки, промывал ей глаза. Воздев руки к Солнцу, он обратился с молитвой к нему: «...Часть тебя... Твой посланец...Ярослава...Ценою своей жизни...» - доносились до присутствующих обрывки молитвы старого Волхва. Солнечный свет, бивший в окно столбом, ожил и закружился кругом вокруг больной, наполняя её жизненной силой. И, наконец, Властелина вздохнула, улыбнулась и сказала:
- Я хочу спать.
На что Волхв ей возразил:
- Нет, княжна, ты и так слишком много и долго спала. Ты теряешь свои годы!
Власта посмотрела на Одинца взглядом, полным недоумения.
- Как! Это - ты? Ты - здесь? Ты же умер, когда на тебя упало дерево в лесу. Разве не твой погребальный костёр так ярко и сильно вчера пылал, что его языки лизали Солнце?
От этих слов дочери княгиня лишилась чувств, а старый князь побелел белее мела и схватился за голову. Но Одинец внимательно без страха слушал Власту и не удивлялся её речам. Он сказал только, что княжне можно спать не более двух часов в сутки, иначе, то, что сейчас происходит, победит и заберёт её.
- А чтобы не спать и узнать, как бороться со сном, тебе, Властелина, надо заглянуть в твою книгу, которая подскажет тебе ответы на все твои вопросы. Твой Златогривый знает тоже очень много, если тебе будет трудно, доверься ему. Смыслъ - твое спасение. Ищи его везде и во всём.
Княжна слушала, нахмурив брови. Она не могла понять, как получилось, что она вернулась обратно, на три месяца назад, в то время, которое уже ею прожито, и она знает каждое произошедшее в нём событие. Власта закрыла глаза и ещё раз увидела, как огромное дерево падает на голову Одинца и как тот, лёжа навзничь, широко распахнутыми глазами, не мигая, смотрит на Солнце...
- Одинецъ! Берегись! - крикнула княжна Волхву. Старик и так уже всё знал, но люди восприняли крик Властелины не как предупреждение, а как угрозу...
* * * *
С тех пор, как княжна Власта вернулась к жизни, все заметили большие перемены, которые произошли с ней. Дитя, прежде жизнерадостное, беззаботное, сделалось печальным, задумчивым, молчаливым. Если раньше все стремились к ней, чтобы побывать с ней рядом, полюбоваться её красотой и умом, быть обласканным светом, исходящим от неё, то теперь, вдруг, разом, все стали её бояться. Боялись всего: её красоты, её ума, её удачливости, пуще всего - её речей. Потому что она предсказывала, и предсказания её, как правило, недобрые, сбывались. Никто и не думал о том, что это были предостережения, которые следовало или можно было бы предотвратить. Но... Достаточно было двух несчастных случаев, которые сбылись, и поползла уже о княжне дурная молва. Теперь встретить Властелину стало у народа плохой приметой.
Когда же через три месяца после того, как с Властой произошло несчастье, пришли посланцы от Волхвов с известием, что погиб Одинецъ, всех охватил страх. «Да кто же она такая?» - перешёптывались люди, - «За три месяца точно предсказала его смерть! Помните, она ему крикнула, берегись!».
Вскоре заметили ещё одну особенность. Княжна Властелина стала стремительно расти. Уже через полгода она выглядела, не как десятилетняя девочка, а как юная девушка, лет двенадцати-тринадцати. Прошло два года, а княжна уж выросла и на вид ей было лет семнадцать. Люди дивились столь быстрому росту княжны и всё так же боялись её.
* * * *
Встала как-то утром Власта, взглянула на себя в зеркало и увидала в нём белоликую красавицу, с печальным взглядом серых очей. Все её ровесницы-одногодки оставались ещё детьми. И вдруг она задумалась, почему же она так стремительно взрослеет? Ведь может случиться так, что она так же быстро проживёт и всю оставшуюся жизнь, состарится, умрёт и на всё это уйдет у неё лет десять... В чём причина этой таинственной болезни? Кто откроет её тайну? Старые князь с княгиней тоже переживали из-за всего, что происходило с их дочерью. Сколько безсонных ночей провели они в разговорах и молении о ней, сколько слёз выплакала княгиня. Некогда статная, несгибаемая, она сгорбилась, постарела.
- Князь мой, почему Одинецъ тогда не сказал нам ничего ни о причине болезни Властелины, ни о пути её исцеления. Почему говорил он так путано и туманно. Я ничего не поняла тогда, да и дворяне наши тоже ничего не поняли.
- У меня был с ним тайный разговор. Он просил меня до поры до времени молчать, чтобы не навредить Властелине, Одинецъ сказал тогда, что некая злая и завистливая сила замыслила недоброе и действует, к великому сожалению, через наше дитя.
- Бедная моя девочка!
- Ребёнок выбран не случайно. Могуча сила, но наша необыкновенная дочь не из числа слабых, она очень сильна. Одинецъ сказал, что Властелина - Свет и выбрана для борьбы со злом. Смирись с этим, княгиня. Наша дочь - уж не наша дочь, она - воительница. Но понять это, и сделать выбор должна Властелина сама, без подсказки. Если раньше срока рассказать ей про всё, у нее может оказаться ещё мало сил для борьбы и тогда она уснёт навсегда. А спать долго ей нельзя.
- Так говорил тебе Одинецъ? - Да, свет мой. Ещё он сказал, что Властелина со всем справится.
Подполонь. Третья четверть.
Властелина в тот день ходила совсем печальная и задумчивая. Она всё время что-то вычисляла и, наконец, пришла к такому выводу: поскольку ей сейчас двенадцать лет, а выглядит она на все семнадцать, то каким-то непонятным образом ей удалось прожить пять лет. Но где и как? Она не помнила, чтобы днём что-то с ней происходило особенное, значит, что-то происходит ночью... когда она спит... Но ничего не могла вспомнить княжна.
Вечером Власта раскрыла книгу, которую ей подарили Волхвы при рождении, стала рассматривать картинки в ней, читать её. Весь Mipъ, что описывался в книге, был прост и понятен. Вот карта её княжества, на которой отчётливо видны реки, озёра, селения, города с их названиями. Вот звёздное небо, на котором видны созвездия, которые она видит над своей головой. Это была её Родина. Задумалась Властелина, затуманился её взгляд, далеко-далеко унеслась она мыслью и слезинка, скатившись по её бледной щеке, упала на раскрытую страницу. Встрепенулась Власта, испугавшись, что краски расплывутся, и трижды провела рукой по странице, вытирая её. Вспыхнула книга светом неземным, испугалась девушка и отдернула руку, боясь, что обожжёт её тот свет, но он не жёг, а мирно изливался изнутри книги...
«...Властелина... Властелина... Властелина...- услыхала княжна шёпот, - Властелина, возвращайся, ты ушла очень далеко...»
Этот зов вызвал у девушки бурный поток чувств, которые переполняли её. Совладав с собой, она произнесла:
- Кто здесь? Кто меня зовёт? Кто разговаривает со мной?..
- Ты держишь меня в руках... Я - книга твоей жизни... Во мне - всё. Всё о тебе и твоём Mipe. Я - твоё прошлое, я - твоё будущее, я - твоё настоящее... Ты в Mipe и Мiръ в тебе. Всё, что ты способна спросить - уже есть здесь. Ответы на все твои вопросы - здесь. Главное - желание и интерес, зрелый, обдуманный вопрос породит исчерпывающий ответ.
- Тогда... Расскажи мне... Как это было. Я забыла всё. Я старею, теряю где-то свои года. Я больна, но не знаю, чем. Есть ли на свете лекарство, что вылечит меня?
- Ты уверена, что уже готова получить ответ?
- Да.
- Тогда, позволь, княжна, сделать тебе последнее предупреждение. Знание изменяет мiровоззрение. Знание вооружает. Ты будешь уже не столь беззащитна, нежели прежде: пока ты в неведении действуют иные законы. Поэтому, как только ты начнёшь познавать то, что ты ищешь, для тебя начнётся иной отсчёт времени.
- Его бег замедлится?
- Увы, княжна... Увы! Твои действия, потраченные на поиск, потребуют ещё больших временных затрат. Тебе понадобится очень много сил на дальние путешествия. У тебя изменилось соотношение внутреннего и внешнего времени. Поэтому твоё личное время начнёт сокращаться ещё стремительнее.
- Ты хочешь сказать, что я сама и есть тот пожиратель своего времени?
- Не совсем так. Ты открывала меня во сне каждую ночь и забывала к утру об этом.
Не имея силы запомнить узнанное, потому что ты его «засыпала» под утро, ты переводила много времени впустую. Но на следующую ночь ты опять упорно открывала меня и искала ответ в Книге Волхвов на свой вопрос, как помочь себе. И вот, наконец, ты накопила достаточно сил, чтобы понять и запомнить то, что сейчас происходит. Но ещё раз тебе говорю, что знание погонит тебя уже в другие, более отдалённые места на поиск нового Знания, и это повлечёт за собой цепь новых событий в твоей жизни...
- Так я разговаривала уже с тобой?
- Каждую ночь... Этот разговор у нас с тобою происходит каждую ночь. Потом ты ложишься спать...
- И всё забываю во сне!
Властелина закрыла книгу, задула светильник и легла спать, решив, что утро вечера мудренее и, что она запомнит слово в слово разговор с книгой. Сон не шёл, мысли о книге и её необыкновенных свойствах, которые ей открылись, не давали ей покоя. Все её чувства были обострены, она распахнула окно и посмотрела в ночь. Первые звёзды уже зажглись на небе. Всё, что днём было просто и понятно, ночью было таинственно, загадочно, обретало иные очертания, делая Mipъ вокруг иным, неизвестным, манящим. Властелина, решив подышать свежим воздухом, накинула платок и вышла на крыльцо, прошла по двору и зашла к Златогривому, чтобы приласкать его. Конюшня была ярко освещена светом, исходящим от коня. Зафыркал довольно Златъ, затряс гривой, приветствуя хозяйку, и вывела его Власта на ночной двор. Всё вокруг осветилось, словно днём. «Когда-то и я освещала своим присутствием ночь»,-подумала девушка. Села она на коня и поскакал Златъ по кругу сначала лёгкой рысцой, потом его бег стал быстрей, перешел на галоп, и вот уж мчался скакун во весь опор. И тут Властелина почувствовала, что её конь не касается копытами земли и несёт её по воздуху...
- Златъ! Снится ли мне это? Или мы всё же летим? Ты умеешь летать!
В ответ заржал Златожарый и помчался ещё быстрее. Под ними, как на карте из Книги Волхвов, мелькали леса, деревни, города. В сонных гладях озёр отражались звёзды и серпик убывающей Луны. И по этому зеркальному ковру, светясь ярким светом, проплывал Златогривый, бережно неся свою драгоценную ношу. Власта была в восторге от полёта на своём коне. Наконец, где-то на краю земли, утомлённая быстрой скачкой, она попросила Златогривого спуститься на землю. Скакун плавно приземлился на берегу южного моря-океана, который дышал теплом, накопленным днем на жарком Солнце. Он мирно спал, но солнечные искорки плавали, растопившись в изумрудной, даже ночью, воде.
Властелина погладила своего коня и спросила его:
- Что же ты раньше не летал?
- Всему своё время, - услыхала Властелина в ответ. Ахнула княжна:
- Каким богатством я владею! Ты у меня - чудо! Затряс головой Златогривый, довольно зафыркал, стал
бить копытом оземь.
- Ай, да конь! Ай, да Злать мой драгоценный, золотой конь, что по воздуху летает и человеческим голосом говорит! Мы полетим с тобой далеко-далеко. Мы облетим всю землю и полетим дальше, туда, где не действуют земные законы - к Солнцу на само Солнце и дальше... Правда, Златогривый, ты перенесёшь меня туда?
Возбуждённо говорила Власта.
- Да, княжна, мы полетим, но ещё не время.
- Когда мы туда прилетим, всё чудесным образом изменится. Я перестану стареть, силы мои вновь восстановятся. У тебя хватит сил долететь до Солнца?
- Да, княжна, мы полетим, но ещё не время.
- Что ты отвечаешь мне одно и то же! Нам что-то мешает? В чём же дело?
- Не в чём, княжна. А в ком.
- Так в ком, тогда, дело?
- В тебе, княжна. Ты сейчас ещё не способна преодолеть это пространство: ты просто не знаешь, как это сделать. Помимо этого, ты не стала ещё частью Солнца, чтобы пробыть на нём, хоть мгновение.
- Я сгорю?
- Увы, княжна...
- Но может пройти много-много лет, прежде чем я смогу стать частью Солнца. И тогда, моё путешествие потеряет смысл.
- Смыслъ? А что ты знаешь о Смысле? - оживился Злать.
- Смыслъ - это толк, суть всего. То, ради чего всё это делается. Смыслъ - сила.
И тут Златъ засмеялся, что было так забавно, что девушка тоже засмеялась.
- Ты правильно говоришь, княжна. Смыслъ - суть и сила. Ты найдёшь его.
Села Власта на коня и помчались они, что есть силы домой.
Всё лето провела Властелина в полётах на Златогривом. Они побывали везде, где только это было возможно, во всех уголках Земли-матушки. Княжна видела, как одна заря сменяет другую, как кончается ночь и рождается новый день. Видела она и огромные горы, и жаркие пустыни; безкрайние океаны воды сменялись белыми снегами, и от холода не спасало ничего. Очень любила Властелина скакать над облаками, когда на Землю уже опустилась ночь, а у неё над головой было Солнце. Внизу под ними были тучи, безконечные, необыкновенных очертаний: голубые, белые, розовые долины и горы. Глядя на них сверху, отважная всадница думала о том, что не могут они быть неживыми, как и ветер, что их гонит. Уж ветер, точно, потому что с ним можно было договориться, и он помогал им в их небесных скачках. «Всё вокруг - живое, думающее, имеющее свои помыслы», - так думала Властелина.
Они стали неразлучными друзьями - конь и княжна. Но совсем другого желали для своей дочери её родители. Они видели только одно, как быстро выросла их дочь, обогнав своих сверстниц на много лет, и решили выдать её замуж.
«Властелина, совсем ничем не интересуется, она не замечает, что люди боятся её, у неё нет ни подруг, ни друзей, она не спрашивает ничьих советов. Похоже, только Златогривый и скачки на нём - весь круг её жизни», -говорил отец, глядя на дочь.
Мать же, тревожась о дальнейшей судьбе девушки, возражала ему:
- Князь мой, хоть и выглядит она уже очень зрело, но ей всего двенадцать лет! Можно ли требовать от ребёнка интересов взрослого человека?
- Развитие идёт столь стремительно, что я теряюсь в догадках о будущем Властелины. Ей и сейчас уже на вид восемнадцать лет можно дать, а что будет через пять лет? -отвечал князь.
Он, как бы не помнил тайного разговора с Одинцом, не верил в чудодейственную силу своего чада, а верил только лишь своим глазам. Он поступал, как обычный отец, заботящийся об обычном мїрском счастье обыкновенной своей дочери. На узком семейном совете было решено присматривать достойного жениха...
А Властелина даже и не думала об этом. Она жила жизнью, оторванной от всех помыслов о замужестве.
Летели они как-то со Златогривым над ночной Землёй, и пришла княжне в голову такая мысль:
- Можно ли мне стать невидимой, Златъ? - спросила она скакуна, - это не потому, что я хочу узнать что-то секретное или украсть что-то. Вдруг, люди внизу увидят меня и испугаются от неожиданности.
- Княжна, мы и так с тобой невидимы! - отвечал ей конь. Или ты думаешь, что, гуляя по восточному базару, восторгаясь персиками и виноградом, ты была видима для посторонних? Нет, уверяю тебя, что твоё появление вызвало бы бурю в восточном городе.
- Тогда я этого не понимала. Хорошо, что я ничего не пробовала и не примеряла, а то, получилось бы, что я украла. Знаешь, именно тогда, на этом базаре я видела человека, очень красивого, он, наверное, сын правителя той страны. Никто, ты прав, не смотрел на меня, все занимались своими делами, его же взгляд неотступно преследовал меня. Я могу теперь точно сказать, что он видел меня, в отличие от других.
- Это серьёзно. Ты запомнила того человека?
-Да.
* * * *
Однажды наши путешественники пролетали над одной горой, и увидела Властелина внизу множество огней.
- Летим туда, Златъ, там какой-то праздник, веселье.
Посмотрим, что там?
Приземлился конь, потянул воздух, говорит хозяйке:
- Нехорошо здесь. Место нехорошее и собрались тут недобрые. Летим скорее отсюда.
- Златъ мой златожарый, тебе ли бояться? Всё будет хорошо. Мы и так невидимы, да я ещё и схоронюсь, чтобы не помешать никому. И Власта побежала скорее смотреть праздник.
Спряталась она за кусточек, смотрит и правда, люд уж больно странный веселится: лохматые, косматые, некоторые обросли шерстью, некоторые, хоть и красивы, но есть в их лицах что-то порочное, деланное, злое. Все прыгают, извиваются в странном танце, поют на разные голоса. Хотела Власта уж убежать, да тут все смолкли и, разом повернулись к огромному трону, что осветился ярким светом Луны, выплывшей из-за туч. На него взошёл красивый юноша в серебряном венце. Это был тот самый человек, который наблюдал за Властелиной на рынке. Лунный свет, освещая его лицо, делал его бледным, неживым и надменным. Чувствовалась власть, которой обладал юноша над этим людом; подобострастно они залебезили перед ним, льстиво заулыбались. Властелине стало немного страшно...
- Она здесь! Я чувствую её. но не вижу. Осторожно!
Помните, что она должна это сделать добровольно, - произнёс тихо и спокойно юноша. Но в этой тишине и спокойствии была скрыта угроза.
Все гости разом завертелись, стали что-то искать, они осматривались вокруг, хлопали в воздухе, словно ловили в нём что-то, некоторые, что были похитрей, ползали по земле на коленках и хлопали по ней. Но тщетны были их попытки.
- Плохо, гостики мои, плохо! Сегодня, ради праздника и нашей гостьи я не стану вас наказывать, но после праздника...
Власта смотрела во все глаза и не могла понять, что они ищут, и за что будут наказаны. Тут к ногам юноши на коленках подползла маленькая-маленькая старушонка в лохмотьях, с седой копной нечёсаных волос:
- Мой повелитель сделает меня молодой и красивой, если я ему приведу предмет его желания, не только добровольно, но и заставлю склониться в поклоне?
- А-а-а! Это ты, Кутерьма? Карга старая, разве тебе это под силу сделать? Не смеши меня!
- Бывает, что и пушинка валит с ног великана, если она попадёт на его слабое место. Обещай мне сделать меня молодой и красивой!
- Если все случится так, как ты говоришь, к тебе вернётся молодость.
- И красота! - не унималась Кутерьма. - Мой повелитель не обманывает меня?
- Нет, нет, только скорей!
- Тогда сделай это сейчас, прежде того, как ты получишь своё. Потом тебе будет не до меня, - захныкала, вступая в торги, старуха. Её хныканье перешло в невыносимый, требовательный вой.
Сидящий на троне юноша заткнул уши, закрыл глаза и закричал:
- Это невыносимо! Замолчи сейчас же!
С этими словами он метнул в старуху огромную молнию, загремел гром, завертелась в воздухе грязным комком Кутерьма, а когда упала лицом вниз на землю, то продолжала некоторое время лежать неподвижно. Все гости замерли, не зная, жива ли та. Но вот тряпье зашевелилось, и оттуда показалась рука, потом отделилась голова... И вот уже юная красавица стояла перед своим создателем. Она тянула к нему свои красивые руки и старческим голосом прежней Кутерьмы говорила:
- Чем же я хуже, мой повелитель?
- Тебе не надоело ещё быть молодой и красивой?
- Оттолкнул её юноша. - Я жду, показывай!
- Смотри же, повелитель! Рада услужить тебе...
С этими словами Кутерьма стала рыться в своих лохмотьях и в одной из складок рваной юбки нашла малюсенький мешочек.
- Вот оно! - удовлетворённо произнесла она и, встав на коленки, стала что-то закапывать в землю. Кутерьма протянула руку над местом, куда посадила семечко и стала нараспев произносить какие-то заклинания. Над землёй появился и стал быстро расти стебелёк, вот уже на нём образовался бутон и он начал раскрываться. Все присутствующие заворожено смотрели на это зрелище. Властелина, невидимая для всех, тоже во все глаза смотрела на чудо. Лёгкий холодок потянул откуда-то по щекам, по спине и внутри у неё что-то защемило. Казалось, что в воздухе растворился неземной аромат, тысячи колокольчиков зазвенели вокруг, приветствуя окружающий Mipъ, радужные светящиеся облачка, отлетая от бутона, заполняли всё пространство вокруг, освещая собой ночь. Наконец, расправив все
лепестки, цветок запел на удивление всем. Это привело гостей в неописуемый восторг, который перешёл в хохот, лай, вой, началось всеобщее веселье.
Но юноша, внимательно следивший за цветком, резким движением прервал начавшийся разгул:
- Что за веселье? Где она?
Кутерьма подняла успокаивающе руку.
Властелина чувствовала, как пение цветка будоражит её сердце. Она любовалась им и понимала его сущность, маленькое чудо, мерцая радужным светом, пело о короткой жизни цветов, полной как очаровательных встреч, так и страшных, нелепых кончин. И он так боялся погибнуть одной из этих случайных смертей. Из глаз Властелины текли слёзы сострадания, ей так хотелось приласкать, обогреть цветок, её так влекло к маленькому певцу Жизни и Света, но она боялась выйти к этим странным людям. И тут княжна увидела, что юноша, разочарованный неудачей, размахнулся палицей, готовясь обрушить её на поющий в ночи цветок.
Это был порыв, который невозможно было сдержать. Властелина не помнила себя, когда бежала в круг, чтобы закрыть собой радужное чудо от злой, нелепой смерти. Она, упав на колени, склонилась над цветком, но внешне это выглядело, как будто она упала в поклоне перед юношей на троне.
- Нет! - кричала она, - не убивай его! Он живой, он полон жизни!
У-у-у! - взревела восторженно толпа, плотно окружая девушку и протягивая к ней волосатые грязные руки. -Властелина, княжна Властелина! Добро пожаловать, повелительница. - неслось со всех сторон.
- Ну. уж сразу и повелительница. - прервал подобострастный вой, наблюдавший с улыбкой за происходящим юноша. Властелина не ответила мне ещё своим согласием... Ты дрожишь, дитя, боишься меня? Разве ты меня не помнишь? Ты меня не узнаёшь? Не я ли твой наречённый, не я ли твой супруг и хозяин?
Ничего не понимающая княжна смотрела широко распахнутыми глазами на происходящее. Её пронизывал холод и вот уже смертельный страх стал сковывать её; всё трепетало у неё внутри, сердце стучало так громко, что его удары заглушали крики толпы. Власта, повинуясь непонятной силе, сделала шаг навстречу властно смотрящему ей в глаза юноше. Остановилась... Но эта же неведомая сила стала тянуть её снова, словно в воронку вихря, навстречу восседавшему на троне; и уже угадывалось что-то знакомое в этом, только что чужом, взгляде.
В это время могучий встречный вихрь, ворвавшийся неожиданно, как мощный водный поток, сметающий всё на своем пути, устремился навстречу Властелине: это был Златогривый. Он храпел, топтал визжащую нечисть и взывал к хозяйке:
- Очнись, княжна Властелина! Ты в беде! Хватайся скорее за мою гриву и держись, как можно крепче, я быстро умчу тебя отсюда!
Тряхнула Властелина головой, посмотрела на своего верного друга-коня, затем бросила взгляд на юношу. Лютая злоба искажала черты его лица, оно стало некрасивым, глаза его горели в ночи, как раскалённые уголья: руки его, как сухие сучья тянулись к ней. Схватилась Властелина за гриву коня и Златъ тут же, пущенной стрелой взмыл в ночное небо. И вся свора, только что веселившаяся на своем диком празднике, понеслась за ней вдогонку.
Что было духу, что было сил, скакал златожарый конь, освещая собой небо. Княжна едва удерживалась в седле. Она боялась лязганья клыков, хлопанья крыльев, криков и воя нечисти, что гналась за ней. И тут впереди, прямо по ходу коня она увидала, неизвестно как обогнавшего их юношу в серебряном венце. Он, сложив руки на груди, с улыбкой ждал их приближения. Златогривый сделал резкий поворот и княжна Властелина, не удержавшись в седле, стала падать вниз на землю. «Лада, Лада!» - взмолилась она, «Лада! Спаси меня! Нет мне ниоткуда помощи... Лада!» - кричала девушка, продолжая падать на землю. Она видела, как Златъ совершал круги, пытаясь поймать её, но тщетны были его попытки. Она падала и погибала...
* * * *
В это время два Волхва на лесном озере Светлояре наблюдали за ночным небом. Время приближалось к осенним праздникам, и они ждали разговора со звёздными небесами и Луной, которые предсказали бы людям их ближайшее и дальнейшее будущее. Волхвы тихо переговаривались, подтверждая и уточняя наблюдения. Вдруг, тёмное небо озарилось, как будто заря, набрав полную силу, готова была дать рождение новому дню. Сначала Волхвы подумали, что новая звезда зажглась на горизонте и так ярко осветила небо. Но тут их глазам предстала в полной картине погоня. Они увидали златожарого коня, летящего на полном скаку и мчащуюся вслед за ним, визжащую, воющую на разные голоса, свору нечисти. Видели они, как конь резко развернулся в небе, и как камнем вниз полетела с него красна девица. Тщетно конь пытался поймать свою всадницу. Вдруг вокруг себя Волхвы ощутили шествие необычного света: он был повсюду, со всех сторон, он проходил даже сквозь них. Это был и не свет, а, скорее,
лёгкое сияние. Следя за продвижением сияния, они подняли головы и тут же увидели, как из тончайших белых световых волокон соткалась в воздухе дева: голова её уходила высоко в небеса, подол платья таял в озере. Она удивлённо созерцала происходящее, затем подставила руки под падающую девицу и та мягко приземлилась у кромки воды, слегка замочив ноги.
- Благодарю тебя, Лада, за жизнь, дарованную мне! -прокричала девушка в небо и, опрометью бросившись по берегу озера, налетела на двух Волхвов, что смотрели на её чудесное появление.
- Никак княжна наша, Властелина?! - вскричали наблюдатели в один голос.
- Защиты и крова! - заплакала Власта, кидаясь на колени к их ногам.
Так княжна Властелина попала к Волхвам, найдя у них тайное укрытие. Для всех же, кто не был посвящён в тайну, княжна Властелина исчезла...
Златогривого обнаружили возле конюшни, он был. как после большой скачки. Князь с княгиней оплакивали свою сиротскую судьбину и порешили, что если после объявленного на розыск срока дочь не найдут, то будут проводить погребальный обряд. Но княгиня не верила в гибель Властелины, материнское сердце было полно надежды.
Много дней провела княжна Властелина в лесных дебрях, среди Волхвов. Она успокоилась и не чувствовала никакой опасности, находясь под их защитой. Девушка оживилась, словно птичка, оттаявшая в тепле от мороза. Её можно было встретить повсюду, от Властелины ничего не скрывали, везде допускали. Маленькое лесное поселение жило своей необычной жизнью. Сами Волхвы, таинственные и непонятные, были чисты помыслами, некорыстны. Правда, присущая им, делала их несгибаемыми, прозорливыми, поэтому само их присутствие очищало всё и всех, зло не смело приближаться к ним. Самым постыдным для них деянием было обмануть человека. И это вкладывалось во всё - и в то, что нельзя украсть, и в то, что нельзя убить, и в то, что нельзя отказывать в помощи...
Властелина слушала внимательно, схватывала всё налету. Громъ - старший и самый сильный из Волхвов - много говорил с княжной, объяснял ей её ошибки, которые она совершила, пользуясь волшебством столь неразумно. Он говорил мягким, тихим голосом, рассказывал девушке, что с ней было и что с ней будет. Власта слушала его рассказ и верила ему, и не верила. Но так как цепь произошедших с
ней событий основными вехами совпадала, она склонялась к тому, что Громъ знает всё, и может всё на Земле.
- Ты Властелина, - говорил Громъ, - ты рождена для власти, потому что нет других наследников у нашего князя. Если кто-нибудь пойдёт с мечом на нас, то будет война, польётся кровь. Народ будет знать своего врага и будет настороже, даже если победит, а уж если нас победят, то тогда врага будут ненавидеть. Ты же - желанная птица для многих мужей. Через тебя можно получить власть над целым народом. Будучи ещё ребёнком, ты и в голову не берёшь эти обстоятельства. Твои родители - чистые и не корыстные сердцем, поэтому они тоже не видят никакой беды. Ты же, княжна, должна уметь мыслить не одним днём. Распределяй силы на десятилетия, на века, на тысячи лет вперёд. Помни - тебе дано то, чего другие лишены. Ты можешь посеять смерть, можешь дать жизнь своему народу. Каждый твой шаг, каждое твоё слово, каждый твой поступок - это семя, брошенное тобой в благодатную почву времени. Что из него вырастет через века, - ты должна предусмотреть, совершая любое действие. Бывает так, что очень хорошее, благое оборачивается горем и гибелью для народа. Почему? Потому что в почву времени не одна ты кидаешь зёрна.
Каждый человек - врата. Врата в Mipъ, которым он полон. Подберешь ключ, - получишь урожай сполна: тысячелетиями будешь косить и детям твоим, и внукам, и праправнукам хватит.
- Почему же ты, Громъ, говоришь, что мои хорошие деяния обернутся бедой для народа?
- Я не говорил, что именно ты сделаешь что-то плохое. Но к тебе подбирают ключи! Наш народ - простодушен и доверчив. Берётся за всё с жаром и воодушевлением. Да если видит, что идёт дело против совести и чести, да не по правде, то быстро, всем мiром, гасят раздуваемый пожар. Народ наш крепок умом. Поэтому путь зла лежит через власть. Зло всегда здесь, рядом. Ему кормиться надо. Как добро кормится счастьем, так зло упивается горем. Прикидывается зло красотой, морок наводит, льстит, да говорит, что о тебе заботится. И не лжёт ведь, и правда о тебе заботится, кто же, как не ты должна стать источником его процветания.
- Громъ, не понимаю, как я могу попасться на крючок зла? У меня же разум всё же есть!
- А разве не попала? На самое чистое в тебе, самое светлое - сострадание и доброту, только что тебя поймали, не на ум, не на зависть, не на лесть. Так и открывают врата. Ничего особенного, ничего другого не делает зло: цепляет жертву за самое живое, значит – самое слабое место. С тобой сейчас обошлись, как с простой девицей. Но впереди следующий шаг: княжна - наследница большого народа - в тебе начало великой страны. Корысть и алчность составляют свои далеко идущие действия, собирают злые силы задолго до того, как ты придёшь в определённый день в нужное место.
Ты прискакала на берег моря на своём коне. Оба вы были златожарые, люди тянулись к тебе, как к чуду, видели в тебе знаки самого Солнца. Поговорить с тобой, дотронуться до тебя, почитали за счастье: ты несла удачу, здоровье, любовь. На этот момент знала ли ты, что расчёты Черностопа уже начали действовать, и что появилась ты на берегу в тот день не случайно?
Белее мела стало лицо Властелины, в глазах её бушевала буря.
- Это нечестно! - вскричала она. - Я все вспомнила... Громъ, мне было всего десять лет, а спрос с меня был, как со взрослой. Да и сейчас ещё только двенадцать, я и теперь ещё не достигла возраста невест! Это было трудное испытание для ребёнка...
Этот человек, как ты говоришь, Черностоп, подошёл ко мне, а его люди к моему коню - Злату. Они пытались кормить его какой-то травой, но он только понюхал её, и заснул. Я очень удивилась этому... Черностоп стал разговаривать со мной, он говорил вкрадчивым, добрым голосом. Но чем дольше длился наш разговор, тем страшнее мне становилось. Я боялась его, всё сжалось во мне, оцепенение, что сковывало меня, было мне неприятно. Глаза Черностопа блестели, как уголья в печи, и вообще он был двойной: временами он виделся юношей с прекрасным лицом, временами он мне казался вообще не человеком, а большим корявым пнём с кореньями-щупальцами.
Он говорил мне, что я - самая умная и красивая княжна в Mipe, и что он почтёт за счастье, если прямо сейчас, на берегу этого прекрасного моря, я дам своё обещание через семь лет стать его невестой. Мне было очень страшно.
Я была одна и не знала, что делать. Тогда я сказала ему, что не могу пойти на такой серьёзный шаг, не получив благословения своих родителей - князя и княгини. Черностоп засмеялся, похвалил меня, стал ещё мягче и ласковей говорить со мной. В руках у него появились красивые изумрудные бусы и он стал надевать их мне на шею. Но мне были не нужны его подарки, более того, они мне были противны. И я сказала ему, что в доме моего батюшки мне не будет отказа ни в этих, ни в других каменьях. Это когда я вырасту, а сейчас - я девочка. Девице же не пристало обвешивать себя, как ряженой, блестящими каменьями. У девицы одна краса - её девичество. Я повторила Черностопу слова,
которые мне неоднократно говорила моя матушка. «Ах, умница, княжна!» - сказал он мне в ответ - «Сейчас ты - маленькая девочка, но не век же ты будешь такой. Ты вырастешь и превратишься в красавицу, родители твои не вечны. И тогда тебе понадобится надёжный друг и помощник, мудрый советник, который поможет тебе править твоим народом».
Больше всего я испугалась слов о своих родителях, которые, увы, не вечны. Мне так их стало жалко, что они когда-нибудь умрут. Закричала я. заплакала, оттолкнула руку Черностопа с изумрудами. Взгляд его сделался колючим, надменным. Тогда он достал мешочек с волшебной пылью и бросил щепотку мне в лицо. Пыль ела глаза, заползала в нос, рот, она мешала дышать, думать, говорить. Окудник* же шептал мне в лицо:
- Ты, княжна Властелина, сама найдёшь меня. И это произойдёт раньше, чем ты думаешь. Вся твоя жизнь отныне - это путь ко мне. Ты вырастешь раньше, чем созреешь умом. Твоё тело будет взрослым, а ум останется умом ребёнка. Все люди, что радовались тебе, тянулись к тебе, отвернутся от тебя. Они будут тебя бояться. Ты перестанешь владеть временем, оно будет владеть тобой. Во время сна все становятся хозяевами времени и оно теряет власть над человеком, поэтому-то люди столь необычны и сильны в своих снах. Они могут в сонной жизни делать всё, что в обычной жизни им не под силу. Ты же будешь в своих снах ещё сильней, чем все. Но ты начнёшь спать и стареть: потому что во сне станешь проживать настоящие годы из своей жизни, а не сонные годы, как все. Пока ты это поймёшь, для всех минует пять-шесть лет, для тебя же пройдут десятки лет. Ты забудешь всё, что сейчас произошло, будешь вспоминать, но всё не так, как было, потому, что ты запутаешься в бесчисленных выходах из своих снов. И так будет до тех пор, пока ты не покоришься мне. Я же тебе укажу верный выход... Он растворился, исчез в воздухе, и его свора приступила ко мне.
Тут мой верный конь, наконец, стряхнул с себя злые чары, встал на дыбы, подскакал ко мне. Ухватилась я за его гриву, и умчал он меня с берега моря...
Когда я очнулась, то уже ничего не помнила из того, что со мною было. С тех пор я стала видеть плохие и хорошие стороны людей. Я знала о них всё, даже их срок пребывания здесь, в этом Mipe. Знала их тайные мысли, которые люди тщательно скрывали от всех; знала их заботы и дела, которые те носили, кто за собой, кто перед собой. Я знала, чем они болеют, болели или заболеют, потому что их болезни
всегда были с ними рядом, недуги обожали своих избранников и не могли себе представить своё существование без них. Я не очень много говорила из того, что видела, но иногда можно было предостеречь от плохого одним лишь словом или действием. Но я говорила это всегда так неожиданно, что люди пугались моих слов. Поползли слухи, пошли перешёптывания; те, кто только что меня любили и понимали, отдалились от меня и стали бояться...
Печальные мысли полностью захватили рассказчицу. Голова её поникла, спина ссутулились. Громъ погладил её по голове и сказал:
- Распрями плечи, княжна! Не сутулься, держи голову высоко. Ты не проиграла и не уронила чести. Ты не опозорила ни имени отца своего, ни народа своего не продала. Ты должна быть светлой и твёрдой в своих поступках. Тебя пытаются подмять под себя тёмные силы. Но ты, хоть и мала ещё, понятия у тебя - правильные.
Хочу тебе сказать, что никто не знает твоё тайное имя - рекло. Знают его только те Волхвы, что приносили тебе дары, когда ты родилась. В Книге Жизни Волхвов ты значишься совсем другим именем.
- Каким?
- Со временем сама узнаешь. Я тебе его не скажу, ещё не время. Но ты посвящена Солнцу. И ты была Солнцем, пока Черностоп не навёл на тебя чары. Но ему не найти пути-дороги. Он обманывает, когда заявляет, что ты ему покоришься. Знаешь имя-рекло - знаешь суть человека. Наше имя определяет основу, на которую нанизывается всё остальное. Человек, который сознаёт своё имя - сильный человек. Бывает, что на жизненном пути человек по сути своей получает несколько имён. Вот на пути Волхвов однажды встретился отрок, звали его - Будило. Мать рассказывала про него, что просыпался мальчишка её чуть свет, спать не давал никому в избе, он открыл глаза и весь Mipъ с ним тоже проснулся. Волхвы же, забрав Будилку к себе, переименовали его, дали ему имя Светогоръ. Уж больно много знаков он нёс на себе. Но новый Волхв оказался настолько сильным, настолько одиночным по сути своей, что превзошёл все ожидания и вскоре стал Светогоръ -Одинецъ.
- Одинецъ! Ты мне про Одинца рассказывал? - обрадовалась Властелина.
- Он самый. Так Mipъ внутри человека даёт ему имя.
А Черностопа не бойся, он ищет в тебе власть, да ты
славу Солнцу поёшь. Где ему это понять?
* * * *
Каждый день у лесных Волхвов начинался одинаково: все выходили поклониться Богу-Солнцу. Не выйти, не поклониться, не поприветствовать Источник Бытия, не пожелать всему живому здравия и процветания, было плохим знаком. Даже больных выносили на солнечный свет. Вечера тоже заканчивались одинаково: так же все выходили к Солнцу, славили за прожитый день, каким бы он ни был.
Непогода не мешала этому общению. Если ты проснулся -тебе дарован день, готовишься ко сну - восславь за прожитый день.
В вечерних лучах, воздев руки к Солнцу, Громъ долго смотрел на огненный шар, пока последние отблески заката не утонули в макушках деревьев. Волхв обернулся к Властелине:
- Сколько живу, не налюбуюсь, не нарадуюсь на это чудо, дарующее жизнь!
- Да, мне тоже нравится наше Солнце. Иногда, вечерами, когда оно позволяет на себя смотреть... - Власта, замолчав, на мгновение задумалась, унёсшись мыслью в какое-то воспоминание... - Я смотрю на него и очень смутно вспоминаю...
- Что, княжна?
- Нет, Громъ. Уже забыла! Всё так мимолётно. Какие-то золотые шары из живого света. Вроде цветы... Нет, не помню.
Громъ усмехнулся в ответ...
Короток вечер поздней осени, быстро наступили сумерки, засыпал лес, и вот уж осветилось всё светом ущербной Луны. Так таинственно, волнующе, маняще стало кругом, что не хотелось уходить в избу. Властелина постояла ещё некоторое время на крыльце, зябко повела плечами, потом вошла в тепло избы.
- Луна на небе, красоты неописуемой!
- Да пошёл ущерб. Потом ветхий перекрой, ветошь и межи...
- Громъ, расскажи мне про Луну. Я смотрю на неё всю свою жизнь. Восхищаюсь её красотой, но ничего не знаю... То она, как серп, которым жито жнут, то, как блин. Почему она меняется?
Громъ неторопливо начал рассказ:
- Луна смотрится в Солнце, хочет ему подражать и славит его, она знает, что зависит от него, и этим она похожа на человека. Как у Луны восемь частей жизни, так и у человека восемь частей жизни. Первая часть – всё время детства, жизнь человека с новорождённого, когда начинается новая жизнь, закладываются новые ожидания и мечты, до семи - восьми лет. И серпик Луны новый, молодой-новец, тоже самый маленький и узенький.
Вторая часть - новый перекрой - это то время, которое ты проживаешь сейчас, Властелина. Это - лучшая пора для того, чтобы подправить то, что раньше было сделано неправильно. Ведь отрочество - пора размышлений, наблюдений, учёбы. Можно изменить всё в одно мгновение, мечты, заложенные в это время, проявляются всю последующую жизнь. Луна в это время крепнет, она уже не такая хрупкая и робкая, как была раньше. Она приближается к третьей части.
Третья часть - подполонь. Луна готовится к торжеству полного проявления. У человека в этот период уже проявляются первые результаты. Когда ты достигнешь девятнадцати-двадцати лет, ты уже ощутишь это в полной мере. Все твои мечты, сомнения, страхи, всё, чему ты училась до этого, начнёт проявляться и действовать.
Четвертая часть жизни Луны - полонь. Она полностью смотрится в Солнце, полна сил и жизни. Это - зрелость. Надо сказать, что человек в это время работает так много, так много отдаёт, но с него много и спрашивается в это время. Бывает, что так силён кто-то этой частью, полонью, что возрастом для всех он уж в ущербе, даже в ветоши, но внутри у него - полонь. Слава таким людям, на них земля наша держится.
Но очень часто бывает, что короток срок полони человека, так и не начавшись, ущерб идёт полным ходом. Стареет, быстрее утомляется, боится не рассчитать свои силы, желания и помыслы его быстро сворачиваются.
И вот уж ветхий перекрой. Луна становится всё меньше и меньше, оставив от себя полной четвертину, она уже зеркально повернулась, относительно себя молодой. И человек в это время, имея меньше и меньше возможностей и сил, вынужден уступать свои позиции более молодым и сильным. Он имеет возможность сравнивать, содействовать своим опытом.
Ветошь - старый серп. Тоненький, тающий с каждой ночью. И человек стар в это время. Это время мудрости и подведения итогов. Можно переоценить всю свою жизнь.
Попросить прошения у тех, кого обидел чем-то. Человек в этом возрасте - хранитель Жизни. Он прошел её всю и ценит её, как никто другой, даже если разочарован результатом...
Самое таинственное - это межи. Для Луны это переход из одной жизни в другую, новую. И для человека тоже. В межах людей как через сито просеивают по делам их земным. Одних наказывают, других награждают. Но, и наказание, и награда, - не вечный приговор для человека. Боги всё время следят за результатом деятельности. Заслужила получи.
А после межей - снова новец. Новая Жизнь - сложный, трудный период для новорождённого - душа Предка вселяется в человека. Поэтому, Властелина, никогда, ни один добрый человек не обидит ребёнка до пяти лет, когда душа в нём ещё не укрепилась. Обидел маленького - обидел Предка. Грех это.
Властелина слушала Грома и душа её витала далеко -далеко, в других Mipax. Улетала за тридевять земель, за тридевять морей, где небо было другое и картины на нём открывались другие. И жизнь там была другая... Ей было интересно слушать Волхва и она пребывала бы в этом состоянии безконечно.
Вспоминался ей родной её дом. Милый Мiръ, который окружал её прежде, стал теперь для неё мучительным воспоминанием, тоской по родителям, по другу своему -Злату, коню златожарому. Когда с родной стороны приходили вести, она с жадностью их слушала, была осведомлена обо всём, что происходило дома. Грустили о гибели княжны и родители, и народ. А Златогривый не грустит, наоборот, князю позволяет на себе выезжать. В гриву его золотую всё так же продолжают вплетать серебряные колокольчики, которыми любила украшать его княжна, кормят Злата отборным овсом. Как хотелось Властелине вернуться в этот потерянный Мiръ... Временами ей казалось, что всё, что происходит с ней, это сон. Но вот они - живые деревья, озеро, камни, земля. Всё настоящее. Если это и сон, то какой же странный сон. Может она умерла однажды и находится в межах?