Из записок матушки Арсении 4 страница
61.
29 ноября 1876 года
...Вы спрашивали о памяти смерти. Хорошо иметь память смерти, но с разумом. Когда она служит к отречению, к умилению, к сокрушению духа, к смирению. Если же она производит уныние, то и самая память смерти будет вести не к спасению, а к погибели. Во время уныния полезнее иметь память милости Божией, Его благости, Его дарований, туне нам посылаемых, спасения, даруемого Им нам и обстоятельствами жизни и самыми нашими падениями. Все хорошо в свое время, а не в!овремя и самое хорошее может послужить во вред. Но есть одно дело, для которого всегда время, это дело - смирение духа, оно лучше всего.
62.
5 января 1877 года
Газеты известили нас, еще во время моего пребывания в Себрове, о кончине Преосвященного Леонида у вас на Бабайках, а потому я особенно была рада вашим письмам, принесшим мне подробное описание всех этих достопамятных дней. Вот как дивны судьбы Божии! Я была поражена благоговейным удивлением при чтении известия об этом событии. Господь сподобил вас послужить дивной тайне: переходу души в вечность иерарха боголюбивого, подвизавшегося от юности, зачатого в духовную жизнь семенем слова Божия, преподанного Владыкой.
63.
27 января 1877 года
...Всегда, как только случится что-нибудь неприятное для чувств наших или скорбное по отношению обстоятельств, нас окружающих, или что-нибудь вообще противное воле нашей, - вы всегда при этом говорите: "Это попущение Божие". Это слово мне всегда не нравилось и коробило мое внутреннее чувство. Я не давала себе отчета, почему так делается, но сама никогда не повторяла ваших слов и не называла попущением Божиим случающиеся с нами неприятности и скорби. Я называла это волею Божьею. Когда Господь наш Иисус Христос в виду предстоящего страдания крестного молился в саду Гефсиманском, Он не называл чашу скорби "попущением Божием", но принимал ее как волю Отца. И в нашей жизни все скорбное есть выражение спасающий нас воли Божией. А попущением Божием мы можем назвать то зло, которое мы делаем. Так мы можем говорить: "Господь попустил врагу действовать, - попустил мне забыть Его заповеди и предаться рассеянности, сластолюбию, роскоши и прочим греховным делам. Но по воле Его постигла меня болезнь, или другая какая земная скорбь и "я вошел в себя и стал отдаляться от греха". Вот видите, где попущение Божие? - Там, где зло, где грех нас постигает, а не там, где скорбь земная, плотская.
Но волю Божию не только нужно принимать, а надо ее и творить, а для этого прежде всего ее нужно познавать. Познается же она душою, когда открывает Господь душе Свою волю Сам. Открывает же Он волю Свою душе, когда она ходит пред Ним в правоте. Это правота состоит главным образом в нелицемерном намерении исполнять волю Божию, в совершенной готовности отречься от своей, в неуклонной решимости принять все, что пошлет Господь, без всякого рассуждения и самооправдания.
64.
24 марта 1877 года
Вчера в обедню, слушая пение стихир, я мысленно говорила вам, или передавала свою мысль: "Господа можно продать подобно Иуде за самую малоценную земную вещь, но взять Его своею собственною силою нельзя". "Сам бо пришел есть спасти блудницу", - поет Святая Церковь. Сам Он приходит к душе, если она не будет Его продавать и делом, и чувством, и мыслию.
65.
10 января 1878 года
В этом году я еще не писала вам и не приветствовала вас с новым годом. Это отчасти происходит оттого, что я не всегда ценю обычаи света и вообще все перемены этого изменяемого мира. Вот был бы действительно новый год жизни, если б душа из тьмы пришла к свету, из страстей - в бесстрастие. А то, что нового у нас? И вчера - страсти и грехи, и сегодня они же с нами, все те же старые, и все такие же новые.
66.
28 октября 1878 года
...Как видно, вы немного унываете. И, действительно, как не унывать душе, когда она останется одна со своими грехами, страстями и немощами? Как ей не унывать, когда она видит в себе только одно зло, одну нечистоту, а сил не имеет выйти из своего состояния гибели и даже не видит исхода, не видит пути, по которому могла бы выйти? Но когда она обратится к Богу, когда откроется ей бездна милосердия Божия к людям, - пути Его благого промысла, спасающего человека погибшего, когда она начнет искать свое спасение в этой бездне милосердия, когда верою в пути Его промысла, неизреченно спасающего нас, уничтожит в себе всякое сомнение, - тогда почувствует и силу, и покой, и утешение. Тогда отойдет от души мрачное уныние, отвалится камень бесчувствия.
Мир и радость - это плод смирения. Вот пристань, где находили свой покой все добрые подвижники, все скорбящие душою, все жаждущие спасения. Не бойтесь потерять все для получения смирения, не бойтесь проходить по пустыне уныния, в которой душа все теряет и, неимущая, бесчувственная, - не в силах двигаться. С этого пути скорей всего прийти к смирению отрешением от себя.
67.
9 ноября 1878 года
Сегодня у меня болела щека всю ночь, и потому рука несколько успокоилась, и я имею возможность написать вам... По мнению всех и отца Феодора, лучше бы я совсем не ходила в церковь. После каждого выхода у меня усиливается болезнь. Я и не ходила бы и берегла бы себя больше, если б была надежда на то, что болезнь пройдет, но так как я уверена в том, что она неразлучна будет со мною на всю жизнь, то я пользуюсь часом или днем отдыха, чтоб пойти в церковь, чтоб заняться делом, чтоб послужить чем-нибудь своим сестрам или утешить кого словом, лаской. Бог знает, много ли будет таких часов в жизни?
В эти дни, полные страданий, и в ночи бессонные я очень полюбила молиться молитвою Господнею Отче наш. Только теперь я начала несколько видеть ее Божественное достоинство, ее высоту, ее цену для человека, для души христианской. Она для меня служит и молитвенным обращением к Богу, везде царствующему, всем управляющему, все животворящему, все освещающему. Она направляет мой дух в смирение, мое чувство - к умеренным желаниям в настоящем, мое действие - в пути Божии, мое стремление - в волю Божию. Все мое существо руководствует во спасение, носит меня, заключает в истине. Кроме этого Божественного руководства не нужно ничего; оно одно может направить на истинный путь, дать душе все то, что составляет христианское совершенство. Но довольно. Будьте здоровы и молитесь обо мне, грешной.
68.
3 февраля 1879 года
...Мне трудно писать, но я взялась за перо, чтоб дать весточку о себе и рассказать вам мой вчерашний сон.
Мне снилось, что показывают мне большую картину Тайной Вечери. Покрыт большой стол, за которым сидят по правую сторону мужчины, а по левую женщины, одеты все в одежду первых веков христианства. Смотрю и недоумеваю: где же Господь Иисус Христос? Его изображения нет посреди стола, хотя Его присутствие ощутительно и благодать Его ясно освещает всех присутствующих на Вечери. Всматриваюсь еще и вижу, что у правой стороны стола стоит диакон, а на левой диаконисса, и оба читают Евангелие. Увидавши это, я со слезами припала к столу и воскликнула: Господи! вот когда я уразумела Тайну Вечери: все святые приобщаются слову Божию, все духовно воспринимают его и им преобразуются.
Из писем матушки Игумении Арсении
к Петру Александровичу Брянчанинову
69.
24 октября 1879 года
Сегодня в обедню я вспомнила вас. Вы всегда, а как-то недавно особенно сильно высказываете то, что нуждаетесь в милости Божией. Но вы выражаетесь неточно и неполно. Мы не только нуждаемся в милости Божией, прощающей грехи наши, носящей немощи наши, терпящей беззакония наши, но мы нуждаемся еще и щедрот Божиих, которые очищают нас от беззаконий наших, просвещают разум наш к познанию воли Его, укрепляют дух наш к стремлению Богоугодному, направляют волю нашу к творению заповедей Его. Когда душа познает, насколько она нуждается в щедротах Божиих, и увидит, насколько Его щедроты благотворят нам и во внешней и во внутренней жизни нашей, тогда только душа способна молиться Ему с сокрушенным и благодарным сердцем, и тогда только молитва будет живым словом души. Святой пророк Давид был введен в познание Господа Милостивого и Щедрого, и потому его молитва была полна благодарения, славословия и сокрушения. Только познание греховности своей приводит к исканию милости Божией, только познание бессилия, беспомощности, полной немощи своей приводит к познанию Господа Прещедрого. Прошу вас молиться обо мне, много нуждающейся в ходатайстве другой души пред Господом Милостивым и Щедрым, но и Правосудным.
Привыкши вникать в смысл всякого дела и слова, я часто останавливалась в недоумении перед обрядом и обычаем просить у всех прощения накануне поста. Мы просим прощения в этот день не только у тех, с кем не встречались на деле и не могли быть виноватыми пред ними, но даже и у тех, кого иногда совсем не знали, не видали никогда. Зачем этот обычай - у всех просить прощения, - точно он не имеет смысла и как будто этою безразличностью затмевается настоящий, существенный смысл этого постановления? Так я думала и смущалась духом и не умела делать поклона с душевным сознанием и скорбела об этом. И только теперь мне открылось, и душа моя осознала точный смысл этого постановления.
Лично мы не делали ничего обидного, и нет нашей вины пред всеми, но если б даже мы могли с Давидом сказать: Тебе Единому согреших, то и тогда наш грех становится грехом пред всеми, и мы делаемся виноватыми не только перед ближними, но и перед всеми людьми. Если наша душа, при содействии благодати Божией, усвоит какую добродетель, то она становится достоянием всех. Милостивый всех милует, смиренный всех прощает, кроткий всех терпит, опытный в борьбе со своими страстями помогает другим, и так далее. Эти добродетели становятся достоянием всего мира. О них говорят, передают друг другу в назидание, о них слышат дальние, они становятся для них примером подражания, укреплением и поддержкою. Точно так же и грехи наши. Сделанные в сокровенности сердца, не только словом, но хоть мысленно, они оскверняют сердце, расслабляют его, делают порочным, слабым, недеятельным, слепым и глухим. Греховность наша отзывается и на других, на всем мире. Мы не даем нашим ближним того, чего они вправе требовать или ожидать от нас. Ни любви, все носящей, все терпящей, всем жертвующей, ни силы опытного слова, ни примера терпения и благой деятельности, - ничего мы не даем им. И смотрят они на нас тоже с нелюбовью, и идет о нас общий говор, все расслабляющий, всех растлевающий. Вот и виноваты мы пред всеми, вот и нужно просить у всех прощения, вот и новая причина смириться глубоко, глубоко в своем сердце.
70.
13 апреля 1880 года
Христос Воскресе! Сегодня день Лазарева воскресения, - и этот день самый приличный для такого приветствия. Это событие, усвоенное душою, то есть когда сама душа о Христе воскреснет, тогда она может с сознанием приобщиться дарам Воскресения Христа. Нам, сидящим во тьме и сени смертной, прилично только радоваться и благодарить Бога, что дал нашему естеству эту способность, этот великий дар воскресения о Христе, радоваться и благодарить за то, что есть и были избранные души, воскрешенные Им от смерти к жизни, а о себе смиренномудрствовать.
71.
23 февраля 1881 года
...Леонида уже дней 10 как дома... Я тоже рада ее возвращению, но за это время уже привыкла без ее общества, и мое уединение было мне иногда приятно... Я рада посту и его тишине, хотя спрашиваю себя: "Что дает мне эта тишина?" Правда, что она дает покой телу, что для моего больного тела очень дорого. Но покой души не всегда находишь при внешней тишине и покое. Напротив, часто, если не всегда, в этом покое внешнем в душе возрастает буря страстей. И если при рассеянности нужно воздержание, то во время уединения еще нужнее терпение. Терпение - это тоже живая сила души при духовном разуме, познающем изменения вещей и всего земного, при вере сердца, при смирении духа. Терпение дает душе постоянство, оно переходит в мужество и тогда становится не пассивным чувством, а деятельным. Да укрепит вас Господь в терпении, столько нужном во время поста!
72.
1 июля 1881 года
Благодарю вас за поздравление меня с днем рождения. Вот по милости Божией прожито уже 48 лет. Вижу, что силы уменьшаются и даже способности умаляются. Весна, в которой сеется все доброе, давно прошла; прошло и лето, в которое зреет плод; теперь проходит и осень, во время которой собирается плод. И что же? Если и есть малый плод, посаженный и воспитанный покойной матушкой, ее трудами и молитвами, то и этот малый плод я ленюсь собрать. Придет зима, и душа моя будет умирать с голоду. Я это увидела на днях. Нет у меня подвига нисколько, а без него нельзя жить. Нужно понудить себя и к молитве, и ко всему доброму. Я это так сильно почувствовала, что стряхнула несколько свою леность и немного понудила себя к молитве. И так было хорошо! Но потом опять леность и нерадение. Так нужен мне душевный подвиг, так необходим! Помолитесь обо мне, чтоб Господь послал мне силу понудить себя к подвигу.
73.
14 декабря 1881 года
Не только для постоянного пребывания в молитве, но даже и для исполнения молитвенного правила необходим мир душевный. Если мир душевный чем-нибудь нарушен, то молитва становится или только устною, или с большим подвигом совершается умом; сердечною же она никогда не может быть. Мир душевный, как достояние "чистых сердцем", приобретается, или правильнее сказать, ниспосылается Господом по многим трудам и подвигам над душевными страстями и после многих отречений. Но мы, грешные, питающиеся крупицами со стола богатых, стремимся приобрести мир хотя во время молитвы. Для этого тоже потребен подвиг тяжелый и продолжительный. Полное отсечение помыслов во время молитвы, отречение от чувств и от всего окружающего мира, предание всего на волю Божию, непоколебимое утверждение сердца в вере, несомненное упование на силу Божию. При таком утверждении сердца молитва совершается в мире. Но если это состояние достигается нашими трудами, а не есть дар благодати Божией, то иногда наш внутренний мир подавляется и омрачается двумя противоположными состояниями: или хладом сердечным, или радостию чувственною, заменяющими и занимающими место смятение помыслов и волнение чувств. Хлад сердечный - это такой исполин, которого победить не достанет человеческих сил. Много надо подвига любви к ближнему, много милосердия к недостаткам ближних и прощения их, чтоб смягчилось сердце. А во время молитвы, упования на силу Божию, нужна молитва за ближних, за весь мир, за "вся человеки", молитва о прощении грехов всех грешников, из них же первый есмь аз. Пройдет хлад и наступает безумная радость, которая волнует внутренние чувства и нарушает мир. Тогда-то потребно глубокое смирение, временное даже оставление молитвы по недостоинству, служение самоотверженное ближним делом или словом. И только в глубине смирения и самоуничиженного чувства кроется мир внутренний, при котором совершается молитва.
74.
22 декабря 1881 года
...Блаженный Иероним сам о себе свидетельствовал, что "мое тело прежде общего разрушения человеческого состава было уже мертво; а мои страсти все еще кипели". Он описывает свой подвиг деннонощный, свое крушение, а мятежная плоть продолжала брать перевес над силой, и душа повергается в уныние. Это постоянное пребывание в подвиге, неуклонное стояние в нем - вот черты, запечатленные в его изображении на образе. Даруй нам, Господи, всегда пребывать в подвиге, а что выше этого состояния, то не от нас.
75.
21 марта 1882 года
Жизнеописание Владыки нашего я получила и читала. Читала с большим удовольствием, с душевным утешением и назиданием. Д!ороги слова самого Владыки, его собственное свидетельство о себе. Сказать о нем слово может только тот, кто возвысился до понимания всех его деяний. Чем меньше о нем сказано, тем лучше. Об Лествичнике так мало нам передал его жизнеописатель, а между тем для всего монашества - и древнего, и нового, и будущего - он будет руководителем, и его образ такой ясный и живой для всякой души, руководимой им. По-моему, очень довольно сказанного и для настоящих и для будущих почитателей и учеников Владыки. Пусть бы еще и еще печаталось это издание. Но скажу к этому, вам необходимо собрать все материалы, все мелкие и подробные сказания, которые вписать чисто в одну тетрадь и скрепить своею подписью. Пусть это будет памятником для ближайших последователей Владыки, а, может быть, в будущем они будут иметь более обширное применение.
Брат Василий М-ч пишет, что они читали жизнеописание Владыки и что его поразило сходство с одной знакомой ему душой, в особенности в призвании на путь духовной жизни.
76.
3 января 1883 года
Кончина моего батюшки Михаила Васильевича последовала 20 декабря. Хотя кончина его была самая мирная, но для меня она была так тяжела, что я сама умирала. За пять дней до кончины его я приехала к нему, нашла его очень ослабевшим и неподвижно лежащим в постели. Он не чувствовал никакого страдания, но все слабел постепенно. Я не оставляла его ни днем, ни ночью. Много беседовал он со мною. Последнюю ночь просил читать молитву: Богородице Дево, радуйся... Вспоминал творения Владыки и при этом сказал, что лучшее его сочинение - это "О Иисусовой молитве". Просыпаясь, он все время читал Иисусову молитву. Последние месяцы он приобщался Святых Таин каждые две недели, а при последних днях 15-го и 20 числа - в 6 часов утра. В 4 часа пополудни он мирно скончался, точно уснул. Погребение его совершилось 23 декабря в 2 часа... Его постническое тело не спешило разлагаться... Народу на выносе было очень много, и ни у кого не погасла ни одна свечка. Все провожали его со слезами, называли благодетелем, милостивым отцом и кормителем, праведником...
77.
30 марта 1883 года
...Вы отчасти знаете, как сильно я была привязана к моему родному батюшке. Если я в жизни кого почитала полным чувством, кого благоговейно любила, кого безмерно обожала в молодости, то это его, моего дорогого отца, моего воспитателя, моего друга, духовного руководителя. Когда я сидела около него последние дни и ночи, то сердце мое было переполнено горечью, и я желала, готова была вместо него вкусить горькую чашу смерти. Господь даровал ему мирную кончину. Но все же кончина его для меня была тяжела. В молитве о нем я находила утешение, облегчение скорби. В келлье мы все, келейные мои и я, читали до 40 дней неугасимый псалтирь по нем. Ночью под 40-й день я читала в своей комнате; когда начала читать 17-ю кафизму, то почувствовала в душе своей изменение. Слова псалмов читались глазами, языком, а смысл их передавался душе моей душою батюшкиною. И эта душа, ходившая на земле путем заповедей Господних, утвержденная в законе Его, отдавшая себя слову Его, отвергшая все и себя самого для последования слову Уст Его, эта душа, отшедшая от земной жизни с твердым упованием и верою, сообщала свет душе моей, радость сердцу моему. В ту ночь я уже не могла уснуть от полноты духовной радости, и 40-й день был для меня днем радости... В Себрове на этот день многие видели его во сне светлого, радостного, окруженного светом и убеждающего не скорбеть о нем, что ему так хорошо, как лучше нельзя.
78.
21 марта 1884 года
...Не воображение должно руководить духом молитвы, а то, что составляет корень нашей жизни, наших ощущений, наших всех помыслов, нашего духа, то, во-первых, что живет в нас, и, во-вторых, то, чем бы мы должны жить. Первое - сознание своей греховности, ощущение ее в себе в духе покаяния и сокрушении; и второе - заповеди Божии, написанные в нашем сердце при создании нашем, данные нам Евангелием, явленные во Христе. Эта постоянная работа над своим сердцем в борьбе с грехом приводит к сознанию своей полной греховности; это стремление души к заповедям Христовым приводит ее к сознанию своей полной немощи и бессилия. Молитва Иисуса при таком делании становится деланием сердца, дыханием души, духом жизни. Она естественна при таком делании, для нее не нужно ни особенного уединения, ни времени свободного; она обретается душою при самом развлеченном даже ее состоянии, она действует в сердце и тогда, когда оно, укрепленное благодатью Божиею, служит ближнему словом или делом самоотверженной любви.
В этом делании бывают уклонения только тогда, когда сердце отдается и живет страстями, или потеряет веру. В первом случае оно скоро возвращается на путь покаянием и отсечением страстей, а во втором особенная благодать Божия утверждает в нем потерянную веру. Не знаю, сумела ли я вам высказать ясно свои понятия духовного делания, но другого пути я не знаю. И оставаясь в уединении, и отделяя свободное время для молитвы, и отражая помыслы, не нужно убегать от себя, вне своего сердца искать пути ко Господу, искать умиления и сокрушения духа. В нем, в нашем сердце, в его ощущениях причина наших грехов, в нем же и причина сокрушения. Это делание приводит к глубокому смирению, к сокрушению духа, к ощущению теплоты душевной и умиления. При таком делании ничто не мешает и не рассеивает, и, как выражаются отцы, самый ад бессилен поколебать душу верующую и смиренную. Но при делании молитвы, руководимой воображением, все может помешать, даже ветер, говор голосов и тому подобное, не говоря уже о собственной немощи, которая собьет с пути и вернуться на него вновь не сумеешь. Неполезно искать того, что вне нас. Если Господь сказал, что Царствие Небесное внутри нас, то там же и путь в него.
79.
7 апреля 1884 года
Покаяние, также как и молитва, не должно быть мечтательно. Истинное покаяние - дар Божий, оно полно сокрушения. А наше покаяние должно быть только сознание, уверенность в нашей греховности, безнадежность на себя. Она-то и приводит к вере. У святого Тихона это изложено хорошо. Надо прочесть вместе.
80.
Киев, 6 августа 1884 года
...Слушая пение в Великой Лаврской церкви, небеси подобной, вспоминаю вас, как вы называли его "духом бурным". Это пение, ни с чем несравнимое, так меня утешает, наполняет душу неземным чувством. Вы знаете по себе, как оно говорит душе. Познакомилась с наместником (архимандрит Ювеналий (Половцев), из Оптиной пустыни). Мне он очень нравится, но по духу, я думаю, мы не можем сойтись: первая наша беседа была спор. Я люблю поспорить, когда дело идет о различии мнений, но при различии духа спор невозможен и лучше молчать.
81.
Усть-Медвед.,
24 августа 1884 года
...В этот приезд особенно усердно я посещала Великую Лаврскую церковь. Это пение лаврское, полное покаянного сокрушения и твердой, непоколебимой, дерзновенной веры, пробуждало мою ленивую душу, сокрушало ее. Как мне было грустно слышать, что те, которые стоят во главе, не понимают это пение, даже укоряют его. Наместник несколько раз приглашал меня к себе, и по несколько часов мы проводили в духовной беседе. Из них - результат. Я поняла, что он человек духовный, но насколько он не единомыслен нам, я сужу из того, что чем дальше шла наша беседа, тем моя душа все глубже уходила сама в себя и закрывалась. Но он хороший монах и, кажется, на своем месте. При прощании наместник сказал мне: "Мудреный вы человек". Он не хочет признать, что стремление у нас к одной цели, что есть оно - это стремление.
82.
12 ноября 1884 года
За эти дни много было мне хлопот. Кроме суеты, сопряженной с празднеством и посетителями, хотелось еще готовившихся к постригу сестер всех вместе и каждую отдельно подкрепить и направить соответствующим словом. Одним советовала отречение от своей воли и своего разума, возможного только при отречении от своих хотений. Другим - внимание к помыслам, при непрестанной молитве Иисусовой; третьим - подвиг внешний, способствующий к усмирению плоти; другим - последование неуклонное заповедям Христовым, приводящее к познанию своей немощи. Вам же, родной о Христе брат, желаю всего вполне, всего того, что пожелала сестрам каждой порознь. Господь Своею благодатию да возрастит все благое в душах, верно к Нему приходящих, и их благое начинание да совершит, молитвами Пречистой Богородицы и святых отцов и матерей наших.
83.
20 ноября 1884 года
Спасайтесь о Господе и нас поминайте в своих святых молитвах. Я и мои близкие сестры от всего сердца порадовались известию о вашем пострижении в рясофор. Точно теперь вы еще ближе к нам стали, роднее. Хотя родство духовное всегда было так полно, что к нему прибавить и увеличить его трудно, но во всем есть мера, и эта мера исполнилась, или готова исполниться. Вы все пишите о нечувствии и сонливости. Я думаю, что вы мало даете себе покоя. Когда вы утомлены, вам не следует себя нудить; не понуждать себя что-нибудь чувствовать. Если не будете давать телу своему покоя, и во время утомления будете понуждать себя к молитве или собирать помыслы, или искать в сердце покаянного чувства, то вы никогда не будете иметь мира душевного, напротив, всегда будете в смущении помыслов и в отягощении духа. Василий Великий говорит: "Если покой вредит молодому и здоровому телу, то несравненно больше вреда приносит чрезмерный труд больному и слабому телу". Без смущения давайте себе побольше покоя, чтобы иметь часы или хоть минуты бодрого духа, свежего чувства и ясной мысли. Иначе можно дойти до омрачения. Господу так мало нужно от нас, только смиренного духа, а нам Он все дает Своею благодатию.
84.
8 декабря 1884 года
Грязь, дождь, Дон еще не замерзал, а переправа уже не существует. Поэтому к нам никто не ездит, а погода меня держит в четырех стенах. Я очень довольна своим уединением, хотя не всегда употребляю его с пользою. Большие зимние вечера я очень люблю. Иногда собираю близких сестер на чтение, - я объясняю прочитанное. Это не такое чтение, какое было когда-то при вас. Теперь собираются только свои, близкие - больше свободы в беседах. После одного чтения Вероника говорит мне: "Я только одно слово взяла из всего сказанного вами; и этого одного слова для меня довольно. Вы сказали, что когда чем-нибудь увлечешься, то надо вспомнить смертный час, и что тогда ничего не нужно, все на земле останется, и пойдет одна душа со своими делами; эта память приводит меня к молитве и дает свободу духу". Уча сестер, от них я учусь сама. Читаем мы больше из Добротолюбия. Я давно не читала эту книгу, многое в ней открывается моему понятию, что прежде было закрыто, а многое закрыто и теперь.
85.
7 февраля 1885 года
Благодарю вас за известие о кресте. Мои все рады до бесконечности. Рада и я. Честь - лучше бесчестия, и еще далека душа от того, чтоб одинаково смотреть и принять то и другое. Но скажу откровенно: честолюбие не главная моя страсть, есть другие, более сильные. Я замечаю, что у меня гордость сильнее честолюбия. И как эти противоположные страсти уживаются вместе, в одном сердце? - об этом ведает тот, кто их незаконно сеет, и тот, кто чрезестественно их в себе питает. Жизнеописание матушки-схимницы (Ардалионы) у меня окончено. Я писала без всякого правила и законов писания. Раз решивши, что оно не будет печататься, по крайней мере, в таком виде, как я его пишу, я уже не стеснялась ничем. Много там я говорила лично о себе, много изложила бесед матушкиных со мною. Написала и о схимонахине Пафнутии, где тоже пришлось сказать о матушке Ардалионе и о себе. Мы все остались очень довольны этими записками. Так они воскресили пред нами время, прожитое с матушкой, и все ее слова, и все ее действия по отношению нас, как руководимых ею.
86.
5 марта 1885 года
Вы пишете, чтоб я прислала прочитать свои записки о матушке-схимнице Ардалионе. Я очень желаю и сама, чтоб вы их прочли, но мне хочется их сначала переписать, а то они очень дурно написаны и с такими перемарками и выносками, что в них трудно разобраться. Только вчера я их выручила от Правдина, и когда они будут переписаны, то я их пришлю к вам.
87.
1 декабря 1885 года
...Что вам сказать о себе? Хочется молчать. Начинаю понимать, что молчание плодовитее всякого слова. Молчать словом, помыслом, чувством - вот какое молчание вожделенно, потому что и говоришь, и думаешь, и чувствуешь - все страстно-греховно. "Да молчит всякая плоть человеча". Далеко от этого молчания моя грешная душа, но иногда приходит желание молчания, точно отяготится душа суетностию, точно она потеряет вкус ко всему земному, преходящему, точно она увидит несостоятельность брения. Вот и пожелает замолчать.
88.
23 января 1886 года
...Нам и всем нужно иметь смерть перед глазами, она и есть постоянно с нами, так как день прошедший, час, минута пережитые уже умерли навсегда для нас - мы живем в смерти, ежеминутно умираем, и дела наши греховные умерщвляют нас вечною смертию. Но этот путь в юдоли плача и смерти еще надо проходить с верою, пока Господь Сам найдет, что плод созрел и время его собрать.