Глава 18. Робби спал в дорожном экипаже, беспокойно ворочаясь на узком сиденье, временами просыпаясь от толчков на почтовой станции или у гостиницы
Робби спал в дорожном экипаже, беспокойно ворочаясь на узком сиденье, временами просыпаясь от толчков на почтовой станции или у гостиницы, чтобы поесть и выпить виски. Но, сделав глоток, он обнаружил, что ему противно спиртное, и убрал бутылку. Однако когда кучер сообщил, что они подъезжают к Гленроту, он вдруг подумал, что, возможно, нуждается в подкреплении перед встречей с Роксаной. И мысль эта, как выяснилось, была весьма мудрой, потому что Робби нашел Роксану в гостиной, где она развлекала гостей. Причем в роли хозяина выступал Каллум Марри.
Массивный светловолосый мужчина, сидевший рядом с Роксаной, немедленно встал и подошел к Робби. Мужчины смерили друг друга взглядом.
– Вижу, вы долго ехали из Эдинбурга, – холодно заметил Каллум.
– А вы – из Кардью, – парировал Робби таким же ледяным тоном.
– Я приехал на скачки.
– Я тоже, – солгал Робби.
– И, судя по вашему виду, загнали своих коней?
Каллум красноречиво оглядел помятую одежду и взъерошенные волосы Робби.
– Я решил сначала повидать Роксану, а потом привести себя в порядок, – нагло ответил Робби.
– Не уверен, что она будет рада видеть вас! – отрезал Каллум.
Робби вызывающе вскинул брови:
– Хотите вышвырнуть меня за дверь? Не советовал бы.
– Не все, подобно вам, питают пристрастие к скандалу.
В этот момент Каллум чем-то походил на обозленного бульдога.
–И меньше всех вы? – Робби знал, как Каллум Марри гордится собственной респектабельностью.
Не дожидаясь ответной реплики, он обошел соперника и направился в центр комнаты.
Робби выглядел совершенно не на месте в этой светлой гостиной, украшенной букетами с многоцветными астрами и георгинами. Мебель была покрыта белым полотном. Пол тоже выбелен. Даже платья дам были в пастельных тонах. Между тем как сам Робби был загорелым до черноты. Растрепанные волосы беспорядочно падали на плечи камзола, на сапогах и замшевых панталонах осела дорожная пыль.
– Добрый вечер, графиня, – сказал он, учтиво поклонившись. – Я был по соседству и решил нанести вам визит.
Столь явная ложь мгновенно привлекла внимание окружающих.
– Хотите чаю? – выдавила Роксана церемонный ответ, стараясь одновременно держать себя в руках.
Потому что шок от его появления грозил уничтожить ту единственную причину, по которой она спешно удалилась в деревню.
– Предпочитаю виски. – Робби обогнул маленький стол и уселся на диванчик рядом с Роксаной. – Надеюсь, все наслаждаются прекрасной погодой? – спокойно осведомился он, оглядывая собравшуюся компанию.
Первой очнулась леди Балфур: присутствие Робби Карра за чайным столом графини было до невозможности волнующим.
– В это время года ценишь каждый теплый день. Приехали порыбачить? – насмешливо осведомилась она.
– В том числе. У меня здесь много дел, – любезно ответил Робби. – Я подумал, что графиня захочет услышать городские новости.
Можно подумать, его долгое путешествие из Эдинбурга было предпринято с целью сообщить все последние сплетни. Но оказалось, что гонец опередил его и основные детали предательства Гамильтона уже были известны. Однако Робби немедленно засыпали вопросами о подробностях. Он охотно рассказал о событиях той ночи, и в комнате воцарилась тишина.
– Так что теперь мы можем ремонтировать свои загородные, дома и ухаживать за садами, – закончил он, подливая себе виски из принесенной ему бутылки. – Отныне дирижировать будут лондонские политики. Куинсберри и Аргайлл получат титулы английских герцогов, и все будет прекрасно в этом мире.
– Такая ли уж большая разница с правлением Джонстона[6]? – усмехнулся Каллум. – Он тоже правил Шотландией по указаниям двора.
– Возможно, не такая. Просто результат более неприятен. К тому же мы питали надежды на то, что Шотландия наконец получит свободу.
– Глупые мечты.
Робби пронзил Каллума взглядом.
– Это была реальная возможность. Если бы не люди, готовые продать страну за золото англичан!
– Вы говорите, как радикалы вроде Эндрю Флетчера или Салтауна!
– Я куда больший радикал, чем Эндрю Флетчер! Пока Марри предпочитают делать ставки и выжидать, какая из сторон выиграет, я предпочитаю действовать.
Реплика была недвусмысленной и грубой. И Робби, в свою очередь, выжидал, что Каллум начнет защищаться. Тогда можно затеять ссору и в вооруженной схватке доказать свое право на графиню Килмарнок.
– Я не принадлежу к числу людей опрометчивых, – с видом оскорбленной добродетели заявил Каллум. – Я не глупый восемнадцатилетний юнец. А Марри выживут и при этом правлении. В точности как они выживали все прошлые годы.
– Не имея никаких убеждений.
– Кроме благоразумия и заботы о будущем семьи, – презрительно пояснил Каллум.
– Плюс неизменная трусость, – продолжал дразнить его Робби.
– Довольно политики, – сказала Роксана, она не желала, чтобы в ее гостиной устроили поединок, тем более что силы были явно неравны.
– Расскажите о маленьком наследнике своего брата, – вмешалась леди Балфур, решив поддержать Роксану. – Я слышала, что лэрд Равенсби без ума от своей жены и ребенка.
Робби бросил последний уничтожающий взгляд на Каллума и покорно ответил на вопрос:
– Ему повезло влюбиться в женщину, наделенную не только страстью, но и истинными чувствами.
Он дерзко уставился на Роксану.
- И все же его жена – англичанка.
– Безгранично верная своему мужу, – подчеркнул Робби, не сводя глаз с Роксаны.
– Который, вне всякого сомнения, заслужил такую верность, – отрезала она.
Его глаза вспыхнули пламенем, но голос оставался таким же ровным:
– Элизабет – женщина рассудительная.
– Крайне необходимое качество для жены, милорд, – заметила матрона с дочкой на выданье.
– Во всяком случае, нелишнее, – пробормотал он.
– По-вашему, только женщины должны соответствовать стандартам поведения? Почему не мужчины тоже? – язвительно заметила Роксана. – Подобное качество я хотела бы видеть и в муже, леди Теннант.
Под немигающим взглядом Роксаны леди Теннант с трудом сохраняла остатки мужества. Она была провинциальной дамой с простыми привычками и всегда понимала, что задача женщины – заполучить как можно более достойного мужа. А потом всю жизнь ему подчиняться.
– Не... уверена... что это возможно, – заикаясь ответила она.
Ведь все знали, что мужья вовсе не обязаны подходить под какие-то стандарты, кроме одного – вовремя явиться на собственную свадьбу.
– Леди Теннант не знакома с нашими городскими обычаями, – вежливо вставила леди Балфур. – Хотя, дорогая Роксана, думаю, что очень редкие дамы могут позволить себе роскошь требовать от мужчины каких-то стандартов.
– А вот я считаю, что сейчас самое время это изменить, – сухо обронила Роксана. – Независимость не только мужская прерогатива или политический лозунг!
– Или очередной мелодраматический прием, – резко возразил Робби. – У нас у всех есть определенные обязанности.
– В самом деле, милорд? – исполненным яда голосом осведомилась Роксана. – Ну откуда мне знать про обязанности, когда приходится воспитывать всего пятерых детей?
Далее беседа продолжалась в том же роде: язвительная, напряженная, с переходом на личности. В конце концов терпение Роксаны иссякло.
– Прошу меня простить, сейчас у детей начнется урок французского, и я обещала послушать, как они выполнили домашнее задание. Пожалуйста, пейте чай без меня.
Робби немедленно поднялся.
– Пожалуйста, покажите мне мою комнату, – попросил он, протягивая руку.
Роксане ужасно захотелось отбросить ее, но она знала, что этого делать нельзя. Непредсказуемый Робби способен на все, особенно в нынешнем отвратительном настроении.
– И это вместо кровопролития?
– Что-то в этом роде, – пробормотал он, глядя на свою ладонь.
Каллум тоже вскочил, раскрасневшись от гнева.
– Если он желает стычки, я готов ему угодить!
– Даже не мечтайте, Каллум! Я сама обо всем позабочусь! – сказала Роксана и, проигнорировав протянутую руку, шагнула к двери.
– Вы уверены? – процедил разъяренный Каллум, пытаясь загородить им дорогу.
– Уверена, – ответил за нее Робби.
Роксана обожгла его гневным взглядом и сказала:
– Не волнуйтесь, Каллум, со мной ничего не случится. Робби часто ведет себя как ребенок. Не обращайте внимания.
Никто из свидетелей скандала не принял бы Робби за ребенка. Слишком уж мужественно он выглядел. Да и слава лучшего фехтовальщика в Шотландии вполне была им заслужена. Вот и сейчас он, кажется, был готов ринуться в бой.
– Увидимся с гостями за ужином, не так ли, дорогая? – вкрадчиво пробормотал он, сильно сжимая ее пальцы и окидывая собравшихся деланно наивным взглядом.
– Прошу нас извинить, – повторила Роксана, обращаясь к гостям.
Ее ногти впились в ладонь Робби, но как только они оказались в коридоре, она вырвала свою руку и так сильно ударила его по лицу, что на щеке выступили красные пятна.
– Как ты смеешь позорить меня да еще втягивать Каллума в драку?!
– Избавь меня от своих благочестивых проповедей, – со сдержанным гневом ответил Робби, потирая горящую щеку. – Я хочу знать все о ребенке, которого ты носишь.
От лица Роксаны отлила кровь.
– Это не твое дело!
– А я считаю, что мое. Итак, будем скандалить едва не на глазах у твоих гостей или найдем укромное местечко и будем скандалить там?
Роксана понимала, что Робби не шутит. Вспыльчивый и опрометчивый, он никогда не заботился о мнении окружающих.
Проскользнув мимо него, она пошла по коридору. И даже не оглянулась посмотреть, идет ли он за ней. Она почти бежала. Мысли беспорядочно метались. Откуда он знает? Кто ему сказал? Как могли слухи так быстро достичь Эдинбурга? И как ей теперь справиться с ним?
Слегка задыхаясь, Роксана добралась до своих покоев. Знаком отослав горничную из комнаты, она подошла к окнам и стала ожидать атаки Робби.
Он тихо прикрыл дверь, оглядел комнату и отметил оборонительную позу Роксаны.
– Я не собираюсь набрасываться на тебя. Расслабься, – попросил он.
– Прости, если я нахожу, что этому трудно поверить, особенно после твоего безобразного поведения в присутствии моих гостей.
– Я просто хотел сделать все, чтобы ты со мной поговорила.
– И добился своего с поразительным отсутствием такта.
– Каллум – осел, – угрюмо буркнул Робби.
– По сравнению с тобой он настоящий ангел!
– Именно поэтому он так тебе нравится? – пренебрежительно осведомился Робби. – За его ангельские качества?
– Ты проехал столько миль, чтобы расспрашивать меня о моих друзьях?
Робби грозно нахмурился:
– Кто отец ребенка, которого ты носишь?
– Я не обязана перед тобой отчитываться.
– Обязана.
– Ты забываешь, что я не одна из твоих безмозглых ослепленных любовниц, – напомнила Роксана. – И беременна я или нет – это мое, и только мое, дело! Разве на твоей шее уже не повисла миссис Баррет? Ее одной более чем достаточно, чтобы занять тебя.
– Прекрати, – проворчал Робби. – Куттс сказал, что она послала тебе записку. Так что эта тема закончена.
– Не для меня, – едко бросила Роксана.
– Тебе совершенно не нужна такая половая тряпка, как Каллум.
– Он намного лучше тебя. Ты в отличие от него вообще не имеешь понятия о верности. Я получила крайне злорадное письмо от сестер Дункан. – Ее уничтожающий взгляд резал ножом. – Похоже, в последнее время вы стали добрыми друзьями.
Робби на секунду прикрыл глаза и выругался.
– Я чертовски устал от необходимости объяснять тебе мои поступки. Мы не женаты. И не помолвлены. Мало того, ты с кристальной ясностью дала понять, что больше не желаешь меня видеть. И если уж мы заговорили о верности, скажи: между тобой и Каллумом чисто платонические отношения?
Роксана потупилась.
– Так что нечего распинать меня, если только сама не безупречно чиста! И если это имеет значение, я не обязан говорить, что это всего лишь сестры Дункан, а их репутация хорошо известна!
Роксана удивленно уставилась на Робби.
– Я говорю так, поскольку это, кажется, имеет для тебя какое-то значение, и не прошу от тебя исповеди.
– Полагаю, они весьма настойчивы, – не выдержала Роксана.
– Настойчивы? Это слишком мягко сказано. Они обе...
– Не объясняй.
– Я и не собирался. Иисусе, Рокси, мне надоели эти споры. Не можем ли мы, пожалуйста, оставить эту тему? Я ужасно измучился. Безмерно... По-моему, все это время я и не спал толком, разве что по пути сюда.
Он подошел к постели и растянулся на ней. Роксана отметила, что лицо у него действительно усталое.
– Надеюсь, ребенок мой. Молюсь о том, чтобы ребенок оказался моим, – признался Робби. – И если ты позволишь мне попытаться все уладить, я только и мечтаю о том, чтобы ты стала моей женой. Не отвечай сразу, – поспешно добавил он, не дав ей заговорить. – Позволь мне закончить. Я хочу жениться на тебе, даже если ребенок не мой. Мы поженимся, и я воспитаю ребенка, как своего. У меня было много времени подумать об этом по пути сюда, и я уверен в своих чувствах. Не выходи за Каллума. Он сделает тебя несчастной.
– А ты – нет?
– Я сделаю все, чтобы ты была счастлива. И подумай о чувствах детей. Будь честной: они не могут его любить. Он чертовски добродетелен!
– А может, мне нравится эта непоколебимая добродетель.
Робби, застонав, покачал головой:
– Дорогая, он через месяц сведет тебя с ума. И не говори, что ты пробыла в его обществе месяц, потому что я знаю: этого не было.
Роксана вопросительно вскинула брови.
– Куттс нанял людей, которые следили за тобой. Я был пьян целую неделю после того, как Каллум провел с тобой первую ночь в Эдинбурге.
Он провел по глазам рукой, словно хотел изгнать неприятные мысли.
– Не можем ли мы прийти к какому-то соглашению? Я не могу жить без тебя, а ты не можешь жить без меня... и поймешь это, когда отбросишь все свои логические выкладки.
– Но как я могу это сделать?
– Иди сюда, ложись рядом, и мы поговорим об этом.
Она не шевельнулась.
– А если ребенок не твой?
Робби молчал. Дольше, чем ей хотелось бы.
– Мне все равно, – ответил он наконец. – Надеюсь, что мой. Но если нет...
Его взгляд на секунду стал пустым.
– ... мы справимся.
– Немного больше чувства, пожалуйста.
Робби сел и распахнул объятия.
– Мне все равно, даже если это дитя Аргайлла, – тихо сказал он. – Я готов на всё. – Его улыбка, нежная, искушающая, манила... звала... – Ну, иди же ко мне!
– Мне не пятнадцать лет. Я не собираюсь бросаться в твои объятия. Мы не будем целоваться и мириться, потому что ты приехал сюда, чтобы досаждать моим гостям.
– И тебе.
– Больше всего – мне. Ты не имеешь права властвовать над моей жизнью. Ни сейчас и никогда.
Робби опустил руки.
– Нам нужны адвокаты, чтобы составить соглашение? После всех юридических маневров в Эдинбурге за последние несколько лет я почти не в силах торговаться.
– Адвокаты не могут принимать за тебя решения.
– Мы опять вернулись к прежнему, – вздохнул Робби, вставая и подходя к окну. – Я обязан каяться и извиняться, а ты станешь решать, истинно ли мое искупление. – Он выглянул во двор и снова повернулся к ней. – А сама? Каким образом ты участвуешь в этих событиях? Каллум, ребенок и, возможно, Аргайлл?
– Не смей обвинять меня в связи с Аргайллом! – взвилась Роксана, хотя при этом предательски покраснела. – Во всем остальном я, разумеется, замешана.
– Спасибо и на этом.
– Тебе не следовало приезжать. Мы прекрасно обходились без тебя.
–Я не могу обходиться без тебя. И будь честной, Роксана, ты несчастлива с Каллумом. Верно?
Ей бы солгать, отослать его в Эдинбург. Как просто все будет, если она так и сделает.
Не дождавшись ответа, он сказал:
– Я всегда больше всего любил в тебе эту прямоту, дорогая. Вместе с тысячью других качеств, которые и позволяют мне любить тебя. Не можем ли мы начать переговоры с утверждения, что любим друг друга?
– Любить тебя легко. А вот все остальное – трудно.
Он стоял неподвижно, позволяя ее словам исцелить и утешить его, растопить все несчастья последних недель.
– Почему бы не рассмотреть каждую трудность отдельно, чтобы разбираться в них по очереди? – предложил он.
Роксана с сожалением улыбнулась:
– Ты ведешь себя как взрослый человек.
– Хочешь сказать, что обычно я выгляжу незрелым юнцом? – шутливо осведомился Робби.
– Возможно, мы оба вспыльчивы.
– Я хочу жениться на тебе сегодня. И к черту все проблемы! Мы их решим... с помощью детей. А они кажутся мне чрезвычайно здравомыслящими.
Он широко улыбнулся.
– Потому что любят тебя?
– Конечно.
Роксана рассмеялась.
– Так-то лучше. – Он в три больших шага пересек комнату и схватил ее в объятия, прежде чем она успела запротестовать. – Я так люблю, когда ты смеешься! Хотя я люблю тебя всякой! – пробормотал Робби, уводя Роксану к кровати.
– Не нужно, Робби, – остерегла она.
Робби, слегка поколебавшись, подошел к стулу, уселся и усадил ее к себе на колени.
– Не знаю, насколько это лучше, – упрекнула она, ощущая, как его плоть мгновенно ожила.
– Называй это компромиссом, – хрипло пробормотал он.
– Я серьезно, – нахмурилась Роксана, сурово глядя на него. – Постель – вовсе не решение всех наших проблем!
Робби решил не возражать.
– Могу я по крайней мере поцеловать тебя?
– Нет.
Он понял, что Роксана совершенно серьезна, и потому предпочел заговорить о другом:
– Расскажи о малыше. Как ты себя чувствуешь?
– Прекрасно, – заверила она, потому что расслышала осуждение в его голосе и не захотела ссориться, снова или опять... или вообще.
И эта мысль так потрясла Роксану, что на нее вдруг снизошло озарение:
– Со мной все хорошо теперь, когда ты здесь.
– Знаю. И знаю также, что мне все равно, встает ли солнце. Лишь бы оно вставало над твоими рыжими локонами, – с улыбкой пробормотал Робби.
Роксана засмеялась:
– Позволь сказать, что оттенок моих волос зовется тициановским.
– Конечно. Тициановский оттенок, – согласился Робби.
Трели ее серебристого смеха снова нарушили покой залитой солнцем комнаты, и Робби заглушил его поцелуем.
– Мама! Над чем ты смеешься? – донесся крик Ангуса.
Робби резко вскинул голову и с усмешкой прошептал:
– Означает ли это, что мы помирились?
– Да, но вряд ли мы можем лечь в постель, не обращая внимания на весь этот шум. Не уверена, что мы победим в этом состязании.
– Никакого состязания, – покачал головой Робби.
Разгладив юбки, Роксана бросила на него испытующий взгляд:
– Уверен, что хочешь иметь такую большую семью? Последний шанс сбежать.
– Я и сбегаю. – Он поднялся и навис над ней. – К твоему сведению, я сбегаю в рай, который ты мне открываешь.
Его улыбка осветила комнату, ее жизнь, ее мир.
– И я сделаю все, чтобы ты была счастлива. Чтобы мы были счастливы, – прошептал Робби, целуя ее в кончик носа. – Слово Карра.
На мгновение Роксане показалось, что у нее появился свой собственный рыцарь, который убьет всех угрожающих ей драконов.
– Мне следовало звать тебя Тристаном, – прошептала она.
Робби пожал плечами:
– В живых осталось еще несколько драконов... там и здесь.
– Мы будем держаться от них подальше.
Робби снова усмехнулся, но не ответил. Аргайлл и Куинсберри – сила, с которой в будущем придется считаться.
– Пойдем, моя будущая жена, – сказал Робби, взяв ее за руку. – Узнаем, что думают дети о наших брачных планах.
Едва они открыли дверь, дети тут же набросились на Робби и повисли на нем. Робби широко улыбнулся:
– Говорил я тебе, дорогая, нужно их спросить!
Нагнувшись, он подхватил Ангуса и по очереди обнял детей свободной рукой.
– Мы проголосовали! – радостно завопил Ангус, перекрывая шумные приветствия и вопросы.
– Молчи! – пробормотала Джинни, густо краснея.
– Но мы проголосовали! – настаивал малыш. – И терпеть не можем Каллума, потому что он вечно указывает нам, что делать!
– Проголосовали за что? – с улыбкой поинтересовался Робби.
– Ангус слишком много болтает, – рассердился Джеймс.
– Тебе нужно жениться на маме, потому что мы про-го-ло-со-вали, и все будет хорошо! – провозгласил Ангус, удобно устроившийся на руках Робби и в свои пять лет твердо убежденный в том, что мир прекрасен. – Правда, он должен жениться на маме?
Он обвел взглядом смущенных братьев.
– Если ты так считаешь, – согласился Робби, чья улыбка стала еще шире. – И думаю, нам нужно пожениться как можно скорее.
– Ура-а! – завопил Ангус. – А ты привез свои рапиры?
– Я пошлю за ними, если ваша мама согласна, – сказал Робби, бросив на Роксану веселый взгляд.
– Мама, скажи «да»! – воскликнул Ангус.
– Пожалуйста, скажи «да», мама, – вторил Робби, свободной рукой привлекая к себе Роксану.
Она взглянула на детей, смотревших на нее с большой надеждой.
– Именно этого вы хотите? – спросила она, почти пьянея от счастья.
– Если хочешь ты, мама, – торжественно ответила Джинни.
– И вы все согласны?
Старшие мальчики, краснея от смущения, усердно закивали.
– Только если ты будешь счастлива, мама, – тоном взрослого добавил Джеймс.
– Ты счастлива, мама? – спросил Робби, слегка сжимая ее пальцы.
Слезы выступили на глазах Роксаны: радость детей была так очевидна!
– Думаю, мы все счастливы.
– Нужно устроить фейерверк, чтобы отпраздновать свадьбу, – предложил Робби, подмигивая ей.
– Фейерверк! – дружно завопили дети.
– Думаю, нужно пожениться завтра.
– Завтра?
Крики восторга были такими громкими, что из детской прибежали испуганные слуги. Когда их заверили в полной безопасности всех окружающих, Робби посоветовал присутствующим перейти в детскую, чтобы решить, какой будет свадьба.
У Роксаны вскоре закружилась голова. Дети оказались настоящим кладезем идей. Их возбуждение было заразительным.
– Ты не возражаешь? – пробормотал Робби, когда Ангус предложил пригласить клоунов и акробатов.
– Лишь бы детям было хорошо, – прошептала Роксана. – Спасибо, что посоветовался с ними.
– Но медовый месяц мы проведем одни. Не уверен, что кто-то из нас способен удержать в узде твой восхитительный выводок.
– По крайней мере малыш развлечется.
Робби на мгновение помрачнел, но тут же взял себя в руки.
– Вне всякого сомнения.
– Это твой ребенок. – Ее фиалковые глаза были полны нежности. – Я уверена.
Робби выдохнул так шумно, словно с его плеч сняли тяжесть всего мира.
– Понятия не имел, что буду таким собственником. Думал, что мне будет все равно... – Он обнял ее за талию и усадил к себе на колени. – Оказывается, я мечтал владеть тобой. Надеюсь, ты потерпишь безобразно ревнивого мужа? И спасибо тебе за ребенка, – прошептал Робби с таким неподдельным чувством, что ему пришлось на миг отвернуться, чтобы прийти в себя.
Роксана коснулась его щеки и повернула его лицо так, чтобы видеть его блестящие глаза.
– Спасибо тебе за нашего ребенка. Ты всем нам подарил счастье.
– На тысячу лет, – пробормотал он.
– По меньшей мере.
– И я сделаю тебя счастливой!
– С тобой я всегда счастлива, даже... – улыбнулась Роксана.
– Даже когда ты хотела меня убить, – продолжил Робби. – Но зато я точно знаю, как поднять тебе настроение.
– Прямо сейчас?
– Сначала нужно избавиться от всех твоих гостей...
– И как, по-твоему, нам это удастся? Леди Балфур приехала на две недели.
– Позволь мне все уладить.
– Постарайся никого не оскорбить.
– Никого, кроме Каллума, – усмехнулся Робби.
Подвиг был совершен в рекордно короткое время.
Прежде чем солнце начало клониться к горизонту, по подъездной аллее потянулись экипажи. И никто из гостей не расстроился, если не считать Каллума Марри.
– Как тебе это удалось? – удивилась стоявшая на крыльце Роксана, провожая взглядом вереницу карет.
Ее рука лежала в руке Робби.
– Пригласил всех на крестины.
– Не может быть! – ахнула Роксана, багровея от стыда.
– Не может, – согласился Робби. – Я пригласил их на свадебный прием через три недели. Это даст нам достаточно времени для медового месяца. Леди Балфур не терпится оказаться в Эдинбурге, чтобы поскорее сообщить всем новости. Уверен, что она велит кучеру загнать лошадей.
– Остальные тоже спешат разъехаться по домам, чтобы поделиться с соседями новостью. Кто может быть недоволен, если предстоит распространить столь скандальные сплетни! И все будут считать дни, оставшиеся до родов. Ты это знаешь?
– Мне абсолютно все равно. И если кто-то осмелится намекнуть на преждевременное рождение ребенка, я вызову на дуэль каждого, – любезно сообщил Робби.
– Господи Боже, пообещай, что этого не будет, иначе половина населения страны погибнет от твоей шпаги!
– Во всяком случае, я пригрожу им дуэлью. Позволишь? – спросил Робби с надеждой.
Роксана рассмеялась:
– Можно подумать, кто-то способен помешать тебе делать все, что взбредет в голову!
– Никто, кроме тебя.
Заглянув в его глаза, она поняла, что он говорит правду.
– Спасибо, – прошептала Роксана.
– О нет, это вам спасибо, миледи. И теперь, когда я избавил дом от нудных гостей, предлагаю развлечь детей за ужином. А вот когда мы благополучно уложим всех в постель, остальное время я посвящу исключительно твоим развлечениям.
– Восхитительная перспектива.
– У меня такое чувство, что тебе понравится.
– И нравилось с нашей первой ночи.
– Знаю.
Только теперь Роксана поняла, что любовь есть любовь независимо от обстоятельств, места, недостатков и достоинств любимого человека или Божьей воли. Ее нельзя сдержать, отвергнуть или победить. Это триумфальное, полное и безграничное возвышение духа. Это просто любовь.