Модернизационные модели России в сравнительном анализе
Модель маятниковых инверсий позволяет сопоставить эффективность действия различных модернизационных механизмов в едином историческом пространстве. Для иллюстрации рассмотрим их на примере одной из инверсий, выразившейся в смене режимов правления Александра II – Александра III. В первом случае модернизационный концепт выстраивался в частичном разрыве с цивилизационной традицией, во втором – с ее целенаправленной эксплуатацией.
Темпы развития национальной экономики в период правления Александра II в сравнении с передовыми странами Запада оказались столь незначительны, что уместнее было бы говорить о провале. Занимая к середине XIX в. второе после Великобритании место по объемам промышленного производства Российская империя ввиду стремительного рывка своих конкурентов безвозвратно утратила былые позиции. К концу правления Александра II ее доля в мировом промышленном производстве составляла лишь 2,9%, что соответствовало пятой строчке в экономической иерархии государства. Вновь на второе место выведет ее в очередной раз ценой неимоверных усилий советская индустриализация.
В 1873-75 гг. российская экономика была поражена первым в ее истории «капиталистическим кризисом». Характерно, что он сказался, прежде всего, на мелкой промышленности, фактически не затронув государственный сектор.[548] Экономический итог правления Александра II выражался, согласно констатации энциклопедического словаря Ф.А. Брокгауза и И.А. Ефрона, в истощении платежных сил и всеобщем понижении благосостояния населения.[549]
Вопреки распространенному в советской историографии мнению о депрессивном состоянии российской экономики 1881-1887 гг. статистика фиксирует резкий прирост в данный период по всем промышленным направлениям. По оценке английских историков А. Милворда и С. Саула, начиная с 1880 г. «промышленный рост России был самым быстрым в Европе».[550] Сравнительный анализ последнего десятилетия правления Александра II с первыми десятью годами царствования Александра III не оставляет сомнений какая из экономических моделей была более предпочтительной для России (рис. 2.5.13).
Рис. 2.5.13. Рост промышленного производства в Российской империи в 1871-1890 гг. ( в среднем за год, в тыс. пд). [551]
С 1893 г. в Российской империи вообще начался небывалый экономический подъем, характеризуемый зачастую в исторической литературе как «русское экономическое чудо». Среднегодовой прирост в промышленности составил 9%. Доля России в мировом промышленном производстве возросла к концу XIX в. до 7 % , что позволило ей сравняться по валовым экономическим показателям с Францией .[552]
Основу экономической стратегии при Александре III составил таможенный протекционизм. Повышение пошлин по различным статьям ввоза и вывоза осуществлялось фактически на всем протяжении его царствования. Многие виды товаров в целях поддержания отечественного производителя вовсе запрещались для ввоза в страну. Причем размер таможенных сборов снижался при торговле с «благоприятствующими России» государствами.[553]
Принципиальные различия в таможенной политике периода правлений Александра II и Александра III можно видеть на рис. 2.5.14. В первом случае происходило устойчивое снижение таможенных тарифов, во втором – подъем. Значительно более высокие темпы экономического развития при Александре III есть весомый исторический аргумент в пользу оправданности для России активного протекционистского курса.[554]
Рис. 2.5.14. Динамика кредитных пошлин в Российской империи во второй половине XIX в.
Существует историографический стереотип рассмотрения высоких косвенных налогов в царской России в качестве индикатора ее отсталости. В действительности же, еще в начале XIX в. по величине поступления в доходную часть бюджета между прямыми и косвенными налогами существовало примерное равенство (в 1805 г. – 44,8 млн. руб. прямых налогов, 45,0 млн. руб. – косвенных). Более того, к середине правления либерального Александра I первый из указанных видов налогообложения даже имел преимущество (в 1810 г. – 82,3 млн. руб. прямых налогов, 62,6 млн. руб. – косвенных). Ситуация принципиально изменилась только в дальнейшем. Однако в период правления Александра II тенденция вновь стала меняться в пользу увеличения веса прямого налогообложения. При Александре III вектор вновь сменился на противоположный, выразившись в особо стремительном росте удельного веса косвенного налога.
Таким образом, интерпретация высокого косвенного налогообложения в России как феодального пережитка - это явное заблуждение. Уместно даже говорить о корреляции долевого роста косвенных налогов с динамикой экономического развития страны (рис.2.5.15).[555]
Рис.2.5.15. Структура налогов в государственных доходах Российской империи в XIX в.
Установка на расширение внешнеторговых связей России периода правления Александра II сменяется при Александре III курсом по их частичному свертыванию. Наблюдается не просто долевое сокращение импорта в российском торговом балансе, а даже уменьшение по основным статьям абсолютных цифр ввоза товаров. Еще более удивительно, что в целом внешнеторговый оборот при переводе его в денежную массу не только не возрос или хотя бы остался на прежнем уровне, но уменьшился (рис. 2.5.16, 2.5.17). И это при том, что как было показано выше по всем направлениям шел активный экономический рост. Следовательно взамен ориентации на внешнего потребителя шло преимущественное насыщение внутреннего рынка. В результате ограничительной политики правительства реализовывались вовне только те товары, которые не находили сбыта внутри страны. В этом собственно и заключается экономический эффект автаркийной оптимизации.
Рис.2.5.16. Импорт товаров в Российскую империю в 1871-1890 гг. (в среднем за год, в тыс. пд.).[556]
Рис. 2.5.17. Внешнеторговый оборот Российской империи в 1871-1890 гг. (в среднем за год, в мил. руб. зол.). [557]
Полученные выводы впрочем нисколько не предназначены для дезавуирования реформаторской практики Александра II. Реформы периода его правления были исторически объективны соответствовали инновационной стадии цивилизационного маятника, на которой они и были осуществлены. Без них очевидно не состоялся бы и модернизационный этатистский прорыв последующего царствования. Другое дело, что при формулировании задач форсированного экономического роста и развития консервативная модель модернизации обнаруживает более высокую степень эффективности, а потому должна выстраиваться сответствующая управленческая схема.