Педерача
На следующий день утром друзья должны были отправляться на экскурсию в Памуккале. Сергей еще с вечера попросил Игоря позвонить ему часов в семь утра — за пару часов до выезда, — чтобы успеть спокойно собраться и сделать три «П»: помыться, побриться и позавтракать. Поэтому когда рано утром у него над ухом зазвонил телефон, Сергей не удивился, а спокойно открыл глаза, потянулся и взял трубку. Там, однако, раздался голос Иры, а не Игоря.
— Привет, — сказала Ира. — Дрыхнешь?
— Странный вопрос, — ответил Сергей. — Если дрыхну, то как я могу одновременно с тобой разговаривать?
— А черт тебя знает, — сказала Ира, ничуть не смутившись. — Ты на многое способен.
— Точно, — ответил Сергей. — Я на многое способен. Но спать и одновременно разговаривать по телефону я не умею. Этим искусством древних я еще не овладел.
— Ну если не овладел, — сказала Ира, — тогда спускайся к нам. У нас Игорясик что-то задурил. Причем задурил весьма конкретно. Поездка в Памуккале под большой угрозой.
— Что значит «задурил»? — удивился Сергей. — Заболел, что ли?
— Да нет, — с досадой сказала Ира. — Именно задурил. Ты что, не знаешь, как Игорь может дурить?
— Знаю, — ответил Сергей, — но дурить он может примерно ста пятьюдесятью способами. Я же не знаю, каким именно он задурил сейчас...
— Ну так приходи и классифицируй, — раздраженно скомандовала Ира. — Что-то вы сегодня оба какие-то странные. Один дурит по полной программе, второй языком болтает, вместо того чтобы действовать.
— Да бегу я, бегу, — сказал Сергей. — Вот только побреюсь и бегу.
— Не время бриться, — сурово заявила Ира. — Приходи так, как есть. Я с тобой целоваться не буду, а Игорю уж точно все равно.
— Ну, как знаете, — ответил Сергей, положил трубку, быстро умылся и отправился на первый этаж, где жили друзья.
Дверь ему открыла Ира, находящаяся в довольно раздраженном состоянии.
— Привет, — сказала она. — Проходи, полюбуйся на своего милого дружка.
Сергей зашел в комнату. Милый дружок лежал на постели в огромных семейных трусах, расписанных белочками и зайчиками, издавая какие-то странные звуки. Приглядевшись, Сергей заметил, что Игорь держит у губ расческу с кусочком туалетной бумаги и сквозь это нехитрое приспособление выдувает некую мелодию. Завидев приятеля, Игорь увеличил громкость звука и темп, сыграл несколько сложных пассажей, в экстазе мотая головой, а закончил этот концерт мощным финалом, от которого застучали в стенку соседи сразу и левого, и правого номера.
— Браво, — сказал Сергей. — Что это было? Чайковский? Первый концерт для туалетной бумаги и семейных трусов?
— Ну, типа того, — согласился Игорь. — Это была симфония протеста. Меня тут обижают и унижают со страшной силой, вот я и протестую.
— Его обижают, — фыркнула Ира. — Мало того, что он меня всю ночь мучил, так теперь послушай, что он требует.
— А что он требует? — спросил Сергей.
— Я хочу посмотреть педерачу, — заявил Игорь.
— Что-о-о? — удивился Сергей.
— Педерачу, — объяснила Ира.
— Может, передачу? — попытался разобраться Сергей.
— В том-то и дело, что нет, — вздохнула Ира. — С утра меня мучает. Поставь ему педерачу и поставь. Включаю телевизор — так он говорит, что это не педерача, а черт знает что.
— Там по-турецки говорят, — капризно заявил Игорь. — Какая это педерача, когда там говорят по-турецки? Обман один.
— А что такое педерача? — спросил у него Сергей. — Передача про педерастов, что ли?
— Сам ты педераст! — возмутился Игорь. — Зоофил несчастный. Какие слова нехорошие другу говоришь.
— Ну так объясни тогда, — попросил Сергей.
— Как я тебе объясню, — сказал Игорь, — когда я сам не знаю? Я утром понял, что хочу посмотреть педерачу. А мне ее никто включить так и не смог. Теперь я страдаю и могу даже умереть лет через сорок.
С этими словами Игорь красиво откинул голову на подушку и попытался изобразить, как именно он будет умирать.
— Плохо дело, — сказал Сергей. — Его явно переклинило. Где мы ему педерачу возьмем, если он сам не знает, что это такое?
— Вот именно, — согласилась Ира. — Причем переклинило его еще ночью. Ты знаешь, что он мне устроил?
Игорь снова взял в руки гребешок с куском бумаги и начал на нем наигрывать песню «Ветер с моря дул».
— Точно не знаю, — признался Сергей, — однако догадываюсь.
— Легли мы вчера спать, — начала рассказывать Ира. — Причем, как ты помнишь, легли довольно рано. Я быстро заснула, а он смотрел по телевизору какую-то педерачу.
— Передачу, — сказал Игорь, оторвавшись от своего занятия. — Это была обычная передача. Педерачу я бы сразу узнал.
— Вдруг он меня будит, — продолжала Ира, не обращая на Игоря никакого внимания, — и заявляет, что дико хочет кушать. Настолько дико, что если я сейчас не сбегаю и не принесу ему что-нибудь пожрать, то он умрет в страшных мучениях.
— Ну и нахальство, — пожалел девушку Сергей. — Как будто он не мог сам встать и сходить в ресторан.
— Он не мог, — объяснила Ира. — Этот негодяй сказал, что жуткий голод совершенно истощил его силы и настолько подорвал здоровье, что он теперь даже руку не может поднять.
— Да послала бы его и снова заснула, — посоветовал Сергей.
— Между прочим, — с достоинством ответила Ира, — я так и сделала.
— И что?
— Да ничего. Ты что, не знаешь этого негодяя? Он меня начал щипать. А когда я ему залепила подушкой, он достал этот гребешок и начал наигрывать какую-то, как он сказал, ночнушку.
— Это была «Маленькая ночная серенада» Моцарта, — объяснил Игорь. — Не понимаю, что ты имеешь против Моцарта.
— Как ты понимаешь, — продолжала рассказывать Сергею Ира, — от этой неземной музыки спать сразу расхочется, а захочется быстро умереть или хотя бы оглохнуть.
— Я так и знал, что ты ни черта не разбираешься в высоком искусстве, — заявил Игорь.
— Ну вот, — сказала Ира. — Мне ничего не оставалось делать, как встать и отправиться искать что-нибудь съестное этому троглодиту. Но было уже поздно, и ресторан давно закрылся. А в баре никакой еды не было, даже орешков. В конце концов в кафе рядом с бассейном совершенно случайно обнаружилась тетка из поваров, которая ставила в холодильник какие-то лепешки. Причем она даже по-русски не говорила. Я ей как могла объяснила, что муж у меня умирает от голода, она сильно удивилась, но дала две лепешки.
— И что? — спросил Сергей. — Игорек заявил, что лепешки не хочет, а хочет седло барана с трюфелями?
— Хуже, — сказала Ира. — Прихожу в номер, а этот свинтус уже дрыхнет. Представляешь? Спит без задних ног и только храпит. А я, как последняя дура, оббегала всю территорию, чтобы достать ему эти лепешки...
— Так и что? — совсем заинтересовался Сергей. — В чем проблема-то была?
— Понимаешь, — замялась Ира, — я пока бегала — сильно проголодалась. А лепешки пахли, как из пушки...
— Во-во, — сказал Игорь. — МОИ лепешки.
— И ты их съела, — догадался Сергей.
— Ну естественно, — согласилась Ира. — С большим удовольствием. Они были очень вкусные.
— МОИ лепешки, — повторил Игорь, отчетливо выделяя слово «мои», — были ужасно вкусные. И она сожрала их все, до последнего кусочка.
— И вот, — продолжила Ира, не обращая на Игоря никакого внимания, — как только я съела последний кусочек этой вкуснятины, просыпается твой дружок и начинает требовать свою жратву. Причем в номере сохранился шикарный запах этих лепешек, поэтому я даже не могу сказать, что ничего не нашла.
— Во-во, — сказал Игорь. — Я тебя сразу вывел на чистую воду.
— И что ты сделала? — спросил Сергей.
— А что мне было делать? — развела руками Ира. — Отправилась снова на поиски еды. Тетки в кафе уже не было, двери на кухню все были закрыты, и я ничего найти так и не смогла.
— Вот именно, — сказал Игорь. — Помирай муж тут от голодных спазмов — всем наплевать.
— Да молчи уже, — разозлилась Ира. — Выставил меня на посмешище. Я, как последняя дура, полночи моталась по отелю, выискивая еду.
— Неужели так ничего и не нашла? — спросил Сергей.
— Ну почему не нашла? Нашла, — ответила Ира и вдруг покраснела.
— Ой, — сказал Сергей. — Я что-то не то спросил?
— Да нет, — ответила Ира. — Дело в том, что я, оббегав второй раз всю территорию, пошла к ночному портье и стала ему плакаться. Тот, конечно, подумал, что у русских явно с головой не все в порядке, однако полез в свою сумку и дал мне бутерброд с сыром, который ему жена подготовила на ночное дежурство.
— Вот какие жены бывают, — прокомментировал Игорь. — Кормят мужей даже по ночам. Не то что моя жена, которой хоть трава не расти, хоть помирай тут муж к черту совсем от голодных мук.
— Ты видал, какой гад? — кивнула Ира на Игоря. — Я из-за него у ночного портье последний бутерброд отобрала, а он еще и недоволен.
— Да чем мне быть довольным-то? — возмутился Игорь, приподнявшись на постели. — Дали мне какой-то куцый бутерброд вместо больших и духовитых лепешек. А теперь еще и удивляются, что у меня плохое настроение! Ладно еще, если бы дали педерачу посмотреть — так нет! — и Игорь возмущенно откинулся на подушку, поднес гребенку к губам и снова начал свои нанайские народные песни с легким уклоном в Чайковского.
— Ничего не понимаю, — признался Сергей. — Ну, буянил он ночью. Ну, педерачу какую-то требует. Но нам уже пора бежать на завтрак! Через час выезжать на экскурсию!
— Вот в том-то и дело, — сокрушенно сказала Ира. — В этом-то вся и проблема. Он, видите ли, не хочет в Памуккале ехать. Поэтому концерты и закатывает.
— Как не хочет? — поразился Сергей.
— Очень просто, — сказала Ира. — То ли из-за вчерашних калясиков расстроился, то ли боится Вику, которая поедет с нами...
— Ничего я не боюсь, — сказал Игорь. — Я любую Вику нейтрализую. Много ты понимаешь. Просто у меня непаммукальское настроение. Поэт имеет право на каприз.
— Короче говоря, — пожаловалась Ира, — я вообще не знаю, что делать. Не поеду, говорит, и точка.
— И не поеду, — согласился Игорь, — когда со мной тут обращаются, как с последним барахлом. Здесь-то творят черт знает что, а когда приедем на древние развалины — меня там вообще, вероятно, похоронят...
— Слыхал, что он несет? — спросила Ира Сергея.
— Слушай, Игги, — сказал Сергей. — Что за номера, а? Ты же сам нам расписывал эту экскурсию и орал, как крокодил, что туда непременно надо поехать. Какая муха тебя укусила? И в какое место?
— Причем тут муха? — разозлился Игорь. — Может, у меня настроение плохое! Может, меня гложет внутреннее чувство беспокойства! О, вспомнил! У меня плохие предчувствия! Автобус обязательно упадет в пропасть, вот попомните мои слова.
— Господи! — возмутилась Ира. — Ну что ты несешь, а? Уже совсем обалдел! — И она вышла из номера, громко хлопнув дверью.
Воцарилось молчание. Игорь лежал на постели с суровым и гордым выражением на лице, а Сергей внимательно смотрел на приятеля.
— Ну что, — сказал Сергей, прервав молчание. — Объяснишь, в чем дело?
— Да ни в чем дело, — пожал плечами Игорь. — Просто расхотелось ехать.
— Но ты же здесь не один, — сказал Сергей. — Значит, из-за тебя и мы никуда не поедем?
В этот момент открылась дверь, и в номер вошла Ира, несущая в руках небольшое полотенце.
— На, чудовище, — сказала она Игорю, протягивая ему полотенце.
— Что это? — спросил он.
— Полотенце, намоченное холодной водой, — объяснила Ира. — Положи его на лоб, охладись чуток. Или на какое другое место. Я, если честно, уже и не знаю, что именно тебе нужно охладить.
— Игги, ну серьезно, — сказал Сергей. — Хватит придуриваться. Вставай давай. Нам завтракать пора.
— Не понимаю, — сказал Игорь, действительно кладя полотенце на лоб, — в чем проблема? Хотите ехать — пожалуйста! Поезжайте вдвоем. Вам без меня будет веселее. Я же всегда всем мешаю! Ору, кричу, даю дурацкие советы...
— О-о-о, ну пошло-поехало, — сказала Ира. — Совсем обалдел уже.
— А что? — пожал плечами Игорь. — Езжайте без меня. Вы уже отлично спелись. А я полежу в номере. Может, через день-другой пройдут раны в моей душе.
— Какие, на фиг, раны? — возмутилась Ира. — Да за тобой ухаживают, как за каким-то паршивым арабским шейхом! Как тебе не стыдно, в конце концов?! Я полночи по всему отелю бегала, искала тебе жратву! А ты теперь такие гадости заявляешь...
Игорь промолчал. Сергей тоже стоял, не зная, что сказать.
— Короче, так, — решительно заявила Ира. — Я сейчас иду на завтрак. Ты, не позже чем через десять минут, идешь туда же. Через час мы выезжаем на экскурсию в Памуккале. Если ты с нами не едешь, между нами все кончено, милый. Мне надоели твои капризы. Что это такое, в конце концов?..
И Ира снова вышла из номера, в сердцах хлопнув дверью. Сергей посмотрел на приятеля: тот лежал на постели в своих дурацких трусах с полотенцем на голове, и вид у него был самый разнесчастный.
— Игги, — сказал Сергей. — Она ведь не шутит.
— Я знаю, — печально ответил Игорь. — Здесь никто не шутит, кроме меня. Здесь все до озверения серьезны.
— Так ты пошутил? — спросил Сергей.
— Нет, — так же печально ответил Игорь. — У меня плохое настроение. Я хотел кушать — мне принесли какой-то вшивый турецкий бутерброд с каким-то вшивым турецким сыром. Я хотел посмотреть педерачу, чтобы хоть чуть-чуть компенсировать плохое настроение, но и ее мне никто не включил.
Сергей решительно подошел к телевизору, включил его и ткнул наугад одну из кнопок с каналами. На экране возникло изображение симпатичного турецкого диктора, читающего какие-то новости.
— Ну чем не педерача? — спросил он Игоря.
— Это не педерача, — печально сказал Игорь. — Педерача должна быть какая-то другая. Я ее точно узнаю, когда увижу.
— Я понял, что тебе нужно, — сказал Сергей. — Тебе нужно что-нибудь выпить. Тогда ты сразу придешь в хорошее настроение и перестанешь всех доставать.
— Пить с утра? — удивился Игорь. — За кого ты меня принимаешь? Ненавижу пить с утра.
— Сегодня можно, — решительно заявил Сергей. — Доктора разрешают. Считай, что тебе прописали сто граммов вместо таблеток. Я сейчас принесу.
С этими словами Сергей вышел из номера, побежал наверх, в своем номере достал из холодильника бутылку виски, щедрой рукой налил в стакан 100–150 граммов и помчался обратно. Что интересно, когда он бежал наверх, на его пути не попался ни один человек. Зато когда он отправился вниз со стаканом виски в руках, ему постоянно встречались какие-то люди, с удивлением смотревшие на русского туриста, идущего в восемь утра по коридору с полным стаканом спиртного в руках. «Да наплевать на них с высокой башни, — подумал Сергей. — Я, может, другу лекарство несу».
Сергей вернулся в номер, где лежал Игорь, распростертый на кровати, протянул ему стакан и решительно сказал:
— Пей!
— Какой ужас, — заявил Игорь, брезгливо глядя на стакан с виски. — Оно хоть холодное?
— Как парное молоко, — подтвердил Сергей.
— Парное молоко, вообще-то, теплое, — сказал Игорь.
— Ну, значит, как альпинист во льдах, — сказал Сергей.
Игорь брезгливо взял стакан и сделал маленький глоток.
— До дна пей, до дна, — приказал Сергей. — Чтобы ни одной капли не осталось. Доктор настаивает.
Игорь скривился, однако послушно выпил весь стакан, после чего откинулся на подушку.
— Сейчас подействует, — сказал Сергей. — Через минуту-другую. Может, тебе пока какую-нибудь музыку поставить?
— Не надо, — сказал Игорь каким-то просветленным голосом. — Музыка у меня в душе.
— Понял, — сказал Сергей и замолчал.
Молчали они так пару минут.
— Ну что? — поинтересовался Сергей.
— В каком смысле? — спросил Игорь.
— Настроение улучшается?
— Вроде да, — неуверенно сказал Игорь.
— В Памуккале поедем?
— Ну, можно, — осторожно ответил Игорь. — Только если ты обещаешь, что всю дорогу будешь нейтрализовывать Вику. Вторых калясиков я не выдержу.
— Обещаю, обещаю, — с готовностью согласился Сергей, радуясь, что Игорь так быстро сдался. — Ты уже готов идти на завтрак?
— Почти, — сказал Игорь. — Полежу еще пять минут, и пойдем. Включи телевизор.
Сергей снова включил телевизор и пощелкал каналами. На одном из них шла какая-то немецкая детская передача из серии «Мама, папа, я — спортивная семья». Немцы целыми семьями бегали туда-сюда с мячами, преодолевали препятствия и вообще — вели себя самым что ни на есть спортивным образом.
— Ура-а-а-а-а! — вдруг заорал Игорь.
— Что такое, что случилось? — даже испугался Сергей.
— Она! — прокричал Игорь. — Педерача! Я узнал ее!
— Ну слава богу! — сказал Сергей.
После этого Игорь вскочил с кровати, быстро оделся, и они отправились на завтрак.
За их столом сидела грустная Ира, которая печально ковыряла вилкой в тарелке.
— Мать, не грусти! — гаркнул Игорь еще метров за десять до столика. — Все будет хорошо и, может быть, даже удовлетворительно!
Ира подозрительно посмотрела на приближающуюся парочку друзей.
— Что случилось? — спросила она Сергея. — Каким образом у нашего общего друга вдруг стало такое боевое настроение? Ты хочешь сказать, что он еще и в Памуккале поедет?
— Конечно, поеду, — задиристо объявил Игорь. — Я и не отказывался. Просто ты не могла выполнить мой небольшой каприз, поэтому я и расстроился.
— Я расстроился, — объяснил Игорь Сергею, — потому что она не могла выполнить мой небольшой каприз.
— Я понял, милый, понял, — ответил Сергей. — Но теперь твой каприз удовлетворен? Ты в хорошем настроении?
— В отличном! — сказал Игорь. — И хочу жрать, как медведь бороться! Ирка, немедленно принеси мне двести восемьдесят пять тарелок с едой. Я ходить пока не в состоянии. — С этими словами Игорь тяжело бухнулся на стул.
— Господи, что это с ним? — спросила Ира у Сергея. — Что ты с ним сделал?
— Ничего особенного, — сказал Сергей, садясь напротив Иры. — Просто налил ему сто граммов виски в качестве профилактического и седативного средства.
— Слушай, это надо будет запомнить, — сказала Ира. — Обычно, если наш дорогой Игги захандрит, его сутки разгулять не удается, пока он сам на что-нибудь не переключится. Ну, ты же знаешь... А тут за каких-то полчаса — совсем другой человек! Все-таки алкоголь — великое дело.
— Все то, что не убивает нас, делает нас сильнее, — назидательно произнес Игорь. — Серега это хорошо знает, а ты ни черта не знаешь. Кстати, где мои тарелки с едой? Сказано же — жрать хочу!
— Господи, откуда такие мудреные фразы? — спросила Ира, поднимаясь, чтобы отправиться за едой. — Неужели сам придумал?
— Почти, — ответил Игорь важно. — Это Ницше. Но у нас мысли настолько совпадают, что иногда мне кажется, что в прошлой жизни я им и был.
— А не Заратустрой? — язвительно спросил Сергей.
— Если бы я был Заратустрой, — спокойно сказал Игорь, — я бы так и сказал — был Заратустрой. Но зачем мне врать? Раз я был Ницше — значит, я был Ницше. Мне гордыня не свойственна. Я очень скромен.
— Оно и заметно, — сказала Ира и отправилась на добычу.
— Видал? — спросил Игорь Сергея. — Шпыняет меня. Слова не дает сказать.
— Да брось ты, — ответил Сергей. — Тебя пошпыняешь. Ты же страшный человек!
— Мерси за комплимент, — ответил Игорь, — я знаю, что ты от души.
В этот момент Ира вернулась с едой, и ребята набросились на принесенные яства.
— Вообще-то, это верх домостроя, — сказала Ира, — что я вам хожу за едой, а вы, два как бы рыцаря, сидите на задницах, не делая ни малейшей попытки их оторвать от стульев.
— Фоф флуф, фто фам ифет фа ефой... — начал бубнить Игорь с набитым ртом.
— Что?
— Тот глуп, — сказал Игорь, прожевав здоровенный кусок колбасы, — кто сам ходит за пропитанием, вместо того чтобы отправить на добычу кого-нибудь другого.
— Это опять Ницше? — саркастично спросила Ира.
— Это я, — гордо ответил Игорь. — Избранные мысли князя Игоря.
— Браво, — сказала Ира. — Зал в восторге.
— Ты бы лучше не восторгалась, а записывала, — попенял ей Игорь, — раз уж небо дает тебе счастье общения со мной.
— Сколько ты ему налил? — спросила Ира Сергея. — Всего сто граммов? И это у него от такой дозы поперла неконтролируемая мания величия? Плохо дело. Как мы его лечить-то будем? Я таблеток от этой болезни из Москвы не захватила.
— Клизмами будем лечить, — сказал Сергей. — Говорят, от мании величия хорошо помогает.
— Когда-нибудь, — сказал Игорь печально, — обо мне напишут много-много всяких исследований. И в одном из них будет рассказано о том, как этот великий человек путешествовал с двумя спутниками по Турции, не встречая в их сердцах ни грамма понимания и сочувствия. Там будет написано, — голос Игоря окреп и зазвучал, как у прокурора, требующего для обвиняемого как минимум смертной казни через повешение в кипящем масле, — как он подвергался неслыханным оскорблениям, а его мысли высмеивались неблагодарными слушателями. И когда люди будут читать это исследование, они будут плакать так горько, что розы на окнах поникнут бутонами...
— И шлепнутся, к черту, на пол, — закончил фразу Сергей.
— Вот ты не интеллигент ни хрена, — разозлился Игорь. — Не мыслитель.
— Хватит с нас одного мыслителя, — сказала Ира. — Тебя, любимый. Я бы даже сказала, что и тебя-то слишком много, но боюсь, что в таком величественном состоянии даже эта невинная фраза тебя оскорбит.
— Ничего, ничего, — сказал Игорь, ковыряясь в тарелке. — Оскорбляйте. Пускай потомки узнают, как друзья обращались с лучшим умом своего времени.
— Слышь, — сказала Ира Сергею, — клизмами, по-моему, не обойдемся. Надо будет еще кружку Ремарка использовать.
— Всегда знал, что ты прекрасно разбираешься в искусстве, — язвительно сказал Игорь. — Это же надо Эсмарха с Ремарком перепутать.
— Я просто оговорилась, — сказал Ира, смутившись.
— Хорошая оговорочка, — не отставал Игорь. — Прямо по Фрейду. Старикашка Фрейд много чего рассказал бы по поводу этой оговорочки.
— Ты лучше ешь давай, — сказала Ира. — Нас там небось уже заждались, медик фигов. Устроил тут ампелотерапию...
— Ой, а что это? — удивился Игорь.
— Господи, неужели лучший ум современности не знает такого простого термина? — делано удивилась Ира.
— Не знаю, — с достоинством сказал Игорь. — Великие умы никогда не боялись признать, что они чего-то не знают. Талассотерапию знаю. Апитерапию тоже проходил. Ампелотерапию — не знаю. Что это, мать, колись? Электричеством дергают, что ли?
— Тебя бы не помешало электричеством, — сказала Ира. — Честно говоря, я сама точно не помню, что это такое. Просто всплыло в памяти.
— Понял, — сказал Игорь. — Кстати, ты не помнишь, что такое вегетососудистая дистония с повышенным таратоксикозом и облитерирующим эндартериитом?
— Нет, — недоуменно сказала Ира, — не помню. А что это?
— Да просто что-то всплыло в памяти, — небрежно ответил Игорь.
— Ну и что вы тут делаете? — вдруг раздался громовой голос за спиной у ребят. Они обернулись и увидели Андрюшу, который смотрел на них весьма неодобрительно.
— Что случилось? — спросила Ира.
— Вообще-то, вас уже полчаса весь автобус ждет, — объяснил Андрюша. — На часы бы посмотрели.
— Серег, — скомандовал Игорь, — посмотри на свои новые хронометражки. Заодно и проверим, то ли мы купили или не то.
— Лучше на мои посмотрим, — сказала Ира. — У Сереги какая-то дешевка за пятьсот баксов, а у меня настоящие Rado, между прочим.
— Договорились, смотри на свои, — согласился Игорь. — Хотя хвастаться часами — неприлично.
Ира вскинула руку и внимательно посмотрела на часы.
— Точное время, — сказала она, — то ли восемь восемнадцать плюс-минус пять минут, то ли девять восемнадцать плюс-минус столько же.
— Очень информативно, — похвалил ее Игорь. — Точность хода просто поражает воображение.
— Да они точно ходят, — обиделась Ира. — Но сам же видишь, здесь цифр нет, а только четыре бриллиантика. Попробуй по таким часам время определи.
— Девять часов девятнадцать минут, — сказал Сергей, с удовольствием посмотрев на циферблат Emporio Armani, доставшихся ему вчера после таких упорных боев.
— Видала, мать, какие часы надо покупать? — спросил Игорь подругу. — Такие, по которым иногда даже время можно определить. Это не я сказал, кстати, а Ницше.
— Между прочим, в автобусе мы договорились встретиться ровно в девять часов, — снова встрял в разговор Андрей. — Вас ждут уже полчаса.
— Согласись, — невозмутимо сказал Игорь, — намного хуже, если бы мы всех ждали полчаса.
— С вашей точки зрения — вполне вероятно, — ответил Андрей. — Но с нашей — вовсе не факт.
— Ну хорошо, хорошо, — сказал Игорь, величественным жестом промакивая губы салфеткой. — Мы уже идем. Вот только кофе выпью.
— Игги, не хулигань, — сказал Андрей, показывая всем видом, что шутить он уже не намерен. — Мы там уже обалдели в автобусе.
— Игорь, ну правда, пойдем, — начала канючить Ира. — Я кофе тебе с собой возьму. Выпьешь в автобусе.
— Но только большую чашку, — сурово заявил Игорь.
— Договорились, — сказала Ира...
Отъезд
В автобус Игорь вошел первым. Причем вошел так, как, вероятно, Людовик XV выходил в приемную после утреннего туалета — неся в руках чашечку кофе, эстетично отставив мизинчик в сторону. Туристы, увидев Игоря, зашумели.
— Не надо аплодисментов, — невозмутимо произнес Игорь. — Я понимаю, конечно, что вы рады меня видеть, но будет вполне достаточно просто дружеского помахивания руками и воплей: «Игорь! Спасибо тебе, что кофе ты все-таки решил выпить в автобусе, а не в ресторане».
Туристы тут же замолчали. Что на это ответить — не нашелся никто. Впрочем, народу в автобусе было достаточно мало, потому что в их отель автобус заезжал самым первым. Игорь с Ирой сели на свое обычное место с левой стороны, ближе к головной части автобуса. Сергей собрался было, как обычно, сесть прямо за ними, но вдруг увидел, что на одном из этих сидений спокойно расположилась... его соседка Лена, с которой вчера произошел такой неприятный инцидент.
— Э... — сказал Сергей растерянно.
— Не «э», — ответила Лена спокойно, — а Лена. Меня зовут Лена. Помните? Я ваша соседка, перед которой вы вчера демонстрировали пляжный ансамбль — дубленка и семейные трусы.
— Ого! — оживился Игорь, который услышал эту тираду. — А почему я об этом ничего не знаю?
— Не лезь, — одернула его Ира. — Не с тобой разговаривают.
— Э... — снова повторил Сергей, мучительно пытаясь сообразить, что ему сказать, и чувствуя себя при этом полным идиотом.
— Лена, — терпеливо повторила девушка. — Просто Лена. Не Эльвира, не Эльмира и не Элеонора.
— Он хочет спросить, — снова встрял Игорь, — не возражаете ли вы, если он сядет рядом и не будет надоедать вам разговорами, потому что сегодня он на редкость неразговорчив?
— Что ты лезешь? — снова одернула его Ира.
— Ну не могу же я оставить друга в такой ситуации, — объяснил ей Игорь. — Стоит себе и «экает», как баран. Что о нем девушка подумает? Между тем мы, его друзья, знаем, что он вовсе не такой уж идиот. Просто по утрам он немножко придурковатый, но к полудню это становится почти незаметным.
— Я не возражаю, — сказала Лена. — Мне одной тоже скучно.
Сергей молча сел с ней рядом, мучительно пытаясь согнать краску со щек.
— Кстати, — спросил Игорь Лену, — а где ваша подружка — такая симпатичная?
Ира молча посмотрела на Игоря, но ничего не сказала.
— Она не поехала, — объяснила Лена. — Говорит, что была в Памуккале уже раз пять. Она вообще в Турцию два раза в год ездит. Это я всего первый раз. Уговаривала ее, уговаривала, но она ни в какую. Пришлось одной отправляться. Правда, я помнила, что ваша компания тоже собиралась, и надеялась, что вы не бросите меня одну.
— Не бросим, — любезно пообещал Игорь. — Мы вас принимаем в нашу компанию без всяких разговоров и испытательных сроков. Вы нам нравитесь. Наш друг при виде вас даже дар речи потерял, что с ним, если честно, бывает очень редко.
— Хватит трепаться, — сказал Сергей, с ненавистью глядя на Игоря. — Ничего я не терял. Просто у меня шок от твоей болтовни.
— У тебя шок, — фыркнула Ира. — Тут у всех шок. Можно даже сказать — коллапс.
— Они шутят, — сказал Игорь, с интересом разглядывая Лену через щель между креслами. — Я с ними тут таскаюсь, как с писаной торбой, учу их уму-разуму, а они все недовольны.
— Игги, — сказал Сергей, — у меня как-то был попугай, который все время смотрел назад, вместо того чтобы смотреть вперед. Знаешь, что с ним стало?
— Что?
— Свернул себе шею.
— Правда?
— Чтоб я сдох!
— Реальная история?
— Вот те крест.
— Ну хорошо, хорошо, — сказал Игорь. — Пожалуй, я отвернусь. Лена, — обратился он к девушке, — если этот парень снова начнет экать, мекать и бекать вместо того, чтобы вести нормальную беседу, вы сразу стучите в мое кресло — я приду на помощь.
— Спасибо, — вежливо сказала Лена. — Вы очень любезны.
— Я очень любезен, — подтвердил Игорь. — Мне это свойственно.
В этот момент Ира, уже давно кипевшая от возмущения, не выдержала и треснула Игоря туристической брошюрой по голове. Шлепок получился знатный, на весь автобус. Туристы разом зааплодировали. Через мгновенье они зааплодировали еще громче, потому что выяснилось, что Игорь от удара пролил кофе на свои светлые брюки. Правда, радость туристов тут же сменилась легкой печалью, потому что Игорю пришлось отправляться переодеваться, а это заняло еще десять минут.
Наконец все расселись, автобус завелся и собрался отправляться. В этот момент в дверях возник сияющий Салман, который непонятно где находился все это время.
— Добрый вам утренний день, уважаемый гражданин тюристы! — в свой обычной манере поприветствовал Салман всех собравшихся.
Туристы зааплодировали. Салман нравился всем. Не переносил его только Игорь, но и то — исключительно из ревности.
— Какой у нас сегодня гид, — восхищенно сказала Лена.
Тут укол ревности ощутил и Сергей.
— А вы его разве не видели? — спросил он соседку.
— Нет, — ответила Лена. — Я же на обзорную экскурсию не ездила... Очень колоритный мужик. Но тут главное не его внешность, а манера разговора. Я же филолог по образованию.
— Да, я помню, — сказал Сергей. — Говорит он действительно забавно. Кстати, — понизил он голос, — открою маленький секрет — это он нарочно. Мы с ним как-то попили кофейку, так оказалось, что парень по-русски общается вполне нормально. Это он туристов таким образом развлекает.
— Ну тогда он вообще супер, — восхищенно сказала Лена, и Сергей ощутил уже не укол ревности, а легкий удар дубиной ревности по голове. Теперь он был полностью солидарен с Игорем и вполне понимал его отношение к Салману.
— Между прочим, — строго сказал Салман, глядя на переговаривающихся Сергея с Леной, — то, что я сейчас высказывать, будет очень важный наша весь сегодняшний экскурсия.
Сергей жестом показал, что больше он не издаст ни единого звука. Зато в этот момент завелся Игорь.
— А мы что, куда-то едем? — громко спросил он Салмана.
— Пока нет, — любезно ответил Салман, сразу забыв коверкать слова. — Пока мы сорок минут ждали, пока ваше величество допьет свой утренний кофе.
Туристы зааплодировали, и даже Ира их поддержала. Игорь позеленел от злости.
— Не понял, — прошипел он Ире. — Ты что, примкнула к моим гонителям? Переметнулась в стан врага? Затоптала родное гнездо?
— Да успокойся ты, — сказала Ира. — Никто никуда не переметнулся. Просто ты меня за утро совершенно измучил.
— Салман, а что, мы правда никуда не едем? — вдруг раздался с задних рядов голос какой-то туристки.
— Мы едем, — радостно сообщил Салман. — После две минут автобус поедет с места, и мы тронемся на экскурсию в Памуккале. А это такое место, что каждый из вас обязательно помолодеет лет на двадцать!
— Слышь, мать, — встревожился Игорь, обращаясь к Ире. — Ведь если ты помолодеешь на двадцать лет, то меня могут посадить за развращение малолетних!
— Не волнуйся, — отмахнулась Ира. — Я скажу, что у тебя все равно ничего не получилось.
Лена, слушая этот диалог, захихикала.
— Как это не получилось? — возмутился Игорь. — Два дня назад же получилось!
— Это у тебя, — сказала Ира. — У меня — нет.
— Так сажают же, — объяснил Игорь, — когда у меня получается, а не когда у тебя.
— По-моему, мы зациклились, — заметила Ира. Вдруг она бросила взгляд через плечо и заметила, что Сергей с Леной сидят и внимательно их слушают. — Пардон, — сказала она и покраснела.
Игорь тоже обернулся.
— Не надо стесняться, — сказал он Ире. — Обычное дело.
— Я и не стесняюсь, — язвительно ответила она. — Это тебе надо стесняться. Мне стесняться нечего.
— Во-во, — подхватил Игорь. — Вы, тетки, хорошо устроились. В любом случае стесняться нечего. А мы, бедные мужики, конфузимся со всех сторон. То так не так, то эдак не эдак.
— Потому что делать все надо так, а не эдак! — объяснила Ира.
— Вам надо, — горячо сказал Игорь, — вы и делайте!
— Ну здрас-сте!
— Добрый день!
— Ах, значит, вот как вы?
— Именно так!
— Ну и все!
— Ну и пжалста!
С этим словами Игорь с Ирой одновременно надулись и отвернулись друг от друга.
— Забавные у вас друзья, — тихонько сказала Лена, отсмеявшись.
— Не то слово, — подтвердил Сергей. — Они меня так с утра до вечера развлекают.
— Я бы хотела это еще услышать, — застенчиво призналась Лена.
— Да не вопрос, Лена, — галантно сказал Сергей. — Моя компания вам откроет двери в эту компанию в любое время дня и ночи.
— Ой, ночи — не надо, — испугалась Лена.
— Это просто выражение такое, — объяснил Сергей, коря себя за неумение точно формулировать.
В этот момент Игорь повернулся к ним и просунул свою хитрющую физиономию между креслами.
— Флиртуете, голубки? — спросил он нагло.
Сергей аж опешил. У него с Леной взаимоотношения развивались очень медленно и деликатно, к тому же они едва-едва были знакомы, а Игорь вдруг влез с такой бесцеремонной фразой. Он хотел было ответить Игорю какой-нибудь грубостью, но не успел...
— Флирт — это средство двух малознакомых людей дать друг другу понять, через какой примерно промежуток времени они могут оказаться в постели, — спокойно заметила Лена. — А поскольку у нас с Сергеем общение исключительно духовное и интеллектуальное, о флирте в данном случае не может быть и речи. Поэтому свои скабрезные намеки, дорогой Игорь, держите при себе.
— О как! — довольно сказал Игорь, с интересом разглядывая Лену. — А вы очень хорошо излагаете. Мне нравится.
— Мерси за комплимент, — слегка поклонилась Лена, — но мне это настолько часто говорят, что впечатление несколько смазывается.
— Браво! — воскликнул Игорь. — Первый раз вижу человека, точнее, женщину, которая не уступает мне в гибкости ума и быстроте реакции.
— Это потому, дорогой Игорь, что вы просто не в тех кругах вращаетесь, — снисходительно объяснила Лена. — Вот вам и кажется, что в этом болоте вы — звезда первой величины. Собственно, так оно и есть, но вы бы попробовали выбраться куда-нибудь повыше своей привычной кочки — сразу бы поняли, что, кроме лягушек вокруг, существуют еще и другие, намного более крупные звери.
— Оба-на, — сказал Игорь. — Это уже наезд.
— Вот видите, — улыбнулась Лена. — Реакция-то — типично болотистая. Что значит «оба-на, это уже наезд»? Конечно, наезд. Но его надо парировать, а не заниматься пошлой констатацией. Констатация наезда — признак бессилия.
Игорь так и опешил с открытым ртом. Крыть ему было совершенно нечем.
— Пойдем, пупсик, обратно, — вмешалась Ира, пытаясь развернуть голову Игоря в нужную сторону. — Ты сейчас себе шейку сломаешь, чучело.
Совершенно обалдевший Игорь тихо дал себя развернуть, прижался к окну и затих.
— Круто вы его, — похвалил Сергей Лену. — Игорьку давно пора было вставить по полной программе. У меня это никогда не получалось. Он всегда меня перебалтывал.
— Сереж, я тебя умоляю, — сказала Лена, внезапно перейдя на «ты». — У нас на филфаке этих игорей было — вагон и маленький трейлер. И все считали себя пупами земли до первого диспута. Потом быстро сдувались, и после этого с ними уже можно было общаться.
— Но Игорь, кстати, — сказал Сергей, слегка все-таки обидевшись за друга, — классный парень.
— Так никто и не спорит, — пожала плечами Лена. — Просто ему надо было по носу щелкнуть, чтобы он не зазнавался. Вот я и щелкнула.
— Круто щелкнула, — похвалил девушку Сергей. — Ему и так вчера досталось.
— А вчера от кого?
Сергей шепотом, чтобы на переднем кресле не услышали, рассказал Лене эпизод с калясиками. Лена веселилась со страшной силой.
— Слушай, — сказала она, когда Сергей закончил эту волнующую историю, — я хочу с этой Викой познакомиться. Люблю колоритные персонажи.
— Да не вопрос, — пожал плечами Сергей. — Мы как раз в Памуккале будем вместе тусоваться — вот и познакомишься.
— Отлично, — сказала Лена. — Кстати, — вдруг спохватилась она, — это ничего, что я вот так запросто на «ты» перешла?
— Наоборот, очень хорошо, — сказал Сергей. — Не люблю официоза. Потом, я же компьютерщик, сетевик. У нас там всегда принято на «ты». А на брудершафт еще как-нибудь выпьем, не проблема.
— Договорились, — сказала Лена.
В этот момент между креслами снова возникла хитрющая физиономия Игоря.
— Это ничего, что я к вам спиной сижу? — спросил он, приподняв одну бровь.
— Сиди, дорогой, нет разницы, — снисходительно ответила Лена.
Игорь снова внимательно посмотрел на нее, заулыбался и отвернулся.
— Ты ему прям покоя не даешь, — ревниво сказал Сергей.
— Я много кому покоя не даю, — мягко ответила Лена. — Но по этому поводу не нужно нервничать.
— Итак, граждане тюристы, — вновь прорезался Салман, который все это время что-то тихо бормотал себе под нос, — мы с вами привезены на очень интересный исторический экскурс, касающийся древний пещер прямо в земле. — И он сурово посмотрел на туристов. — Там надо идти гуськом и опасаться вода с потолка, — объяснил Салман. — Опасаться вам полчаса, после чего автобус, я и лично водитель Мустафа Рашидович будут ожидать ваш групп на том же месте в тот же временной промежуточный интервал. — И он снова строго посмотрел на туристов.
— Ну что, друзья, — спросил Игорь, снова повернувшись, — пошли в древний пещер ходить гуськом и опасаться?
— Да влегкую, — сказал Сергей, встал и подал Лене руку, помогая девушке подняться с кресла.
— Ой, ну прям джентльмен — я не могу! — язвительно сказал Игорь.
— Поучился бы, — строго сказала ему Ира, самостоятельно выползая из кресла. — У тебя с галантностью всегда было не все в порядке.
— Это я, мать, харасмента опасаюсь, — бодро заявил Игорь, вылезая вслед за Ирой. — С вами же все время надо ухо востро держать, не говоря уж о других частях тела. Подашь вам один раз руку, а вы раз — и в суд за сексуальные домогательства. Так и разориться можно, между прочим.
— Вот интересно, — задумчиво сказала Ира, — тебя Господь когда-нибудь покарает за твои слова? Харасмента он опасается, когда ручку даме подает. А когда ты своих медсестер за попку щиплешь, ты харасмента не опасаешься?
— Ну, мать, не надо так обобщать, — пожурил ее Игорь. — Эдак черт знает до чего можно докатиться с подобными обобщениями. Как я могу не щипать за попку моих медсестер? Они же подумают, что или я умер, или что они полностью потеряли свою сексуальную привлекательность. Как я могу так разочаровывать девушек, а? Думаешь, мне самому очень нужно щипать их за попки? Да черта с два! Я могу по два-три дня, да что там говорить — неделю не щипать их за попки. Мне это не нужно. Но это нужно им! Для поддержания здоровой атмосферы в коллективе! После щипков за попку они бегают взад-вперед со скоростью болида «Формулы-1». Потому что знают, раз у их любимого начальника все в порядке и у них — тоже все в порядке. А стоит мне разок не щипануть их — сразу куксятся и ползают, как черепахи. Они так вообще зачахнуть могут с тоски.
— Болтун ты, — сказала Ира.
— Да, — с готовностью подтвердил Игорь. — И горжусь этим.
— Ладно, — сказал Сергей, идя с Леной вслед за друзьями,— мы в дырку в земле полезем или нет?
— Полезем, — сказал Игорь. — Только чур ты меня там за ручку будешь держать, а то мне страшно.
— Обойдетесь, — весело сказала Лена. — Сергей меня будет за ручку держать. Мне тоже страшно.
— О, — оживился Игорь. — Давайте тогда мы с вами за ручку будем держаться, раз вам страшно. Говорят, что минус на минус дает плюс. Вот мы и проверим.
— Фиг тебе по всей роже, — не выдержав, сказал Сергей.
— Наконец-то слышу голос настоящего интеллигентного человека, — подмигнул Игорь Лене. — Ну хорошо, обойдусь я без ручек.
— Да не волнуйся, — сказала ему Ира. — Я тебя за ручку возьму.
— Договорились, — обрадовался Игорь, достал из кармана красивую паркеровскую ручку, протянул ее Ире, засунул руки в карманы и, насвистывая, отправился в сторону входа в пещеру.
— Ну не гад? — спросила Ира Сергея с Леной.
Те молча кивнули.
— Ладно, пошли за ним, — скомандовала Ира. — А то он обязательно там на что-нибудь наткнется и будет орать, как стая бегемотов во время весенней линьки. Все это мы уже сто раз проходили.
Ира направилась вслед за Игорем, а Сергей взял Лену за руку, и они тоже пошли по направлению ко входу в пещеру.
Пещера
В пещере было как-то... Словом, непонятно. И неинтересно. Ну, замшелые стены, по которым струилась вода, ну, низкие, закопченные почему-то потолки. К тому же сразу после входа пол резко пошел вниз, и ребятам приходилось идти очень осторожно, чтобы не поскользнуться на влажном камне.
— Классное место, — вежливо сказал Сергей Лене. Ему это место вовсе не казалось классным, но надо было как-то поддержать разговор, а то Лена что-то совсем замолчала.
— Ну да, — кивнула Лена. — Замечательное. Но у меня в таких местах сразу настроение портится. Не люблю замкнутые пространства такого типа.
— Водители, будьте особенно осторожны в местах, откуда появляются дети! — вдруг раздался громовой голос Игоря.
— Господи, — в сердцах воскликнула Ира, — ну что ж ты так орешь, а? У меня чуть удар не случился!
— А ты осторожна в тех местах, откуда появляются дети? — поинтересовался Игорь, довольно поглядывая на веселящихся остальных туристов, до которых потихоньку доходил смысл выкрикнутой фразы.
— Это очень старая хохма, — сердито сказала Ира, — и я не понимаю, почему ты так гордишься своим эпигонством.
— Это вообще не хохма, — важно заявил Игорь, — это дорожный знак... Ну что, друзья, — обратился он к Сергею с Леной, — почему нос повесили?
— На нас это место навевает тоску, — сказал Сергей. — У нас от него клаустрофобия.
— И они мне рассказывают! — возмутился Игорь. — Это же разве клаустрофобия? Вот у меня была клаустрофобия — всем клаустрофобиям клаустрофобия! Этих Клаусов я просто ненавидел! К тому же замкнутое пространство доставало со страшной силой! Не только в лифте — в большом зале Дворца съездов не мог находиться, все стены давили! Только открытые пространства! Только они!
— Ага, — язвительно сказала Ира. — Помню я твою клаустрофобию. Стены Дворца тебя давили, а стены малюсенького и прокуренного кабачка — ни черта.
— Я просто там лечился, — объяснил Игорь. — Принимал лекарство от клаустрофобии.
— Точно, — подтвердила Ира. — Так принимал, что лифтов уже не боялся, потому что туда входил, как полагается образованному и интеллигентному человеку — на четвереньках.
— Когда в лифте стоишь на четвереньках, — объяснил Игорь, — кажется, что стены раздвигаются. Спроси у любого профессионального клаустрофоба — они все так делают.
В этот момент их компания подошла к довольно объемной пещерке, в которой стояло несколько туристических групп. Перед ближайшей к ним экскурсией выступал экскурсовод — очень симпатичная блондинка лет тридцати. Она говорила по-французски.
— О, французы, — восхитилась Ира. — Игги, ты посмотри, какая девушка симпатичная.
— Лучше наших девушек во всем мире ничего не бывает, — сказал Игорь. — Не придумали.
— Спасибо, милый, — проникновенно сказала Ира.
— У наших-то еще хоть понятно, что они хотят, — продолжил Игорь. — А вот у меня как-то была француженка — так это полный кошмар. Лопочет она что-то по-своему, лопочет... Красиво, конечно, но ни черта не понятно. А как общаться, когда ничего не понятно? Язык жестов — он тоже очень несовершенный. Например, я ей на голову показываю — мол, «шапочку перед выходом наденешь?», а она это трактует как «ты что, сдурела?» Ну как так можно жить, а?
— Сочувствую, — холодно сказала Ира. — Бедняжка. Как представлю, так сердце кровью обливается.
— Во-во, — обрадовался Игорь. — Хоть ты меня понимаешь... А с питанием-то как сложно было! — продолжил он воспоминания. — Бывает, говоришь ей: «Хочешь щец? Щи будешь?» А она в ответ что-то типа: «Нонгранмерси». Ну или «нонженевепа». А где я ей на ночь глядя этот нонгранмерси возьму, если я даже не знаю, как это выглядит? Не говоря уж о совсем загадочном «женевепа»... Приходилось насильно кормить щами. А то ведь могла и помереть от голода без своей нонгранмерсистской еды. Ведь ручки у нее были — то-о-о-оненькие, ножки были — то-о-о-оненькие, — лицо у Игоря скривилось, как будто он сейчас заплачет.
— Ага, ага, — злорадно сказал Сергей, — я ее насильно кормлю, а сам плачу.
— Ты знал, ты знал! — сказал Игорь и захохотал.
Лена, стоя рядом с Сергеем, смеялась уже просто в голос. Одна Ира не смеялась, а смотрела на Игоря очень хмуро.
— Что такое, пусик? — испугался Игорь. — Ты меня ревнуешь к этой тетке? Не ревнуй, любимая, не надо. Я на нее столько продуктов извел, что ни о какой любви не могло быть и речи!
— Простите, вы можете потише разговаривать, а то вы нам мешаете? — вдруг очень раздраженно обратилась к ним та самая миловидная «француженка», причем говорила она на чистейшем русском языке.
Лена ей что-то ответила по-французски. Блондинка сделала недовольное выражение лица, но ничего не ответила, отвернулась и продолжила экскурсию.
— Что ты ей сказала? — поинтересовался Игорь.
— Я ей сказала только « Non, grand merci», — объяснила Лена. — Ты же слышал.
— Да где же она его здесь возьмет-то? — возмутился Игорь. — Такие штуки на дороге не валяются! Это рыбные нонгранмерсишные места надо знать, вот!
— Кстати, — сказала Ира, — а мы так и будем здесь торчать целый час? Я, например, кушать уже хочу. А там сверху есть какая-то кафешка. Может, ну ее, эту пещеру? Пойдемте перекусим, а? Наверняка нонгранмерси там подают в горшочках...
— Кушать — это завсегда, — согласился Игорь. — Однако мы должны осмотреть все эти достопримечательности, раз уж спустились. Давайте быстренько пробежимся по пещеркам, я дам необходимые комментарии, а потом отправляемся наверх кушать. Согласны?
— Договорились, — сказала Ира. — Только чур в темпе!
— Уж вы, мамочка, не сомневайтесь, — сказал Игорь. — Вы, главное, за мной поспевайте... — С этими словами он рванулся вперед, держа Иру за руку, и стал перемещаться по коридорам и гротам пещеры со спринтерской скоростью, одновременно успевая действительно комментировать все вокруг, сопровождая это какими-то домыслами, причем по своему обыкновению — очень громко. Звучало это примерно так...
— Итак, друзья, — орал Игорь, — мы с вами находимся в знаменитой пещере XVI века, которая, однако, по последним исследованиям является вовсе даже не XVI века, а значительно позже — XVI века и пары месяцев спустя. Обнаружил ее местный индеец по кличке Билли Колченогий Табурет, который, находясь в состоянии непрерывной алкогольной интоксикации, как-то провалился сквозь дырку в земле и оказался здесь, в этой пещере. Первоначально она была названа первым возгласом, которым ее наградил Билли, так что до XIX века пещера называлась «Мать вашу, темно-то как!». Однако позже, когда испанские конкистадоры решили облагородить эту богадельню и стали брать плату за вход, пещеру назвали «Уважаемый гражданы тюристы»... Справа мы сейчас видим величественную скульптуру древнего воина... Ой, это просто бабушка остановилась отдохнуть. Да ничего, бабуль, мы пройдем, не волнуйтесь... Так вот, слева, уважаемый гражданы тюристы, как говорит Салман, мы видим углубление в пещере, где непрерывно капает вода — как и во многих современных московских домах, где нет должного взаимопонимания с сантехниками. Какой мы из всего этого можем сделать вывод? Очень простой! Взаимопонимания с сантехниками не было даже в те далекие времена! Жаль, друзья мои, жаль, ведь это был благословенный период, когда сантехников можно было пытать, загонять им под ногти иглы, варить их в кипящем масле, расчленять на десятки маленьких сантехничков, вырывать им зубы, заставлять сутками слушать группу «Отпетые мошенники»...
— По-моему, товарищ экскурсовод, вы чересчур увлеклись, — заметила Ира.
— Так вот, — спохватился Игорь, — жизнь в те времена, как я уже говорил, была простая, но эффективная. Залезай себе в пещеру, глодай сталактиты, сталагмиты и сталагматы, охоться на медведя и почивай на лаврах.
— В каком смысле? — заинтересовалась Лена.
— Ну, сверху вырвешь несколько кустов лаврушки, — объяснил Игорь, — кидаешь их в пещеру вместо подстилки — и почиваешь во все носовые завертки. Это и называется — почивать на лаврах. Я на юге всегда на лаврах почиваю. Пахнет уж больно приятно. Как будто в борще валяешься.
— Фи, — сказала Ира. — Валяться в борще? Ну у тебя и вкусы...
— Ну так в борще валяться явно приятнее, чем, например, в луже, — сказал Игорь. — Кстати, впереди лужа, будьте осторожны.
— Мог бы, между прочим, даму взять на ручки и перенести, — недовольно сказала Ира, аккуратно обходя здоровенную лужу, непонятно как оказавшуюся на полу.
— Я бы мог, — сказал Игорь, — но здесь вопрос техники безопасности. Меня утреннее происшествие сильно подкосило, и я теперь ослаблен. Вдруг бы не выдержал, и мы с тобой упали? Прямо в лужу, между прочим. А ты даже в борще не согласна валяться, не то что в луже...
— У тебя на все есть ответ, когда ничего делать не хочется, — разозлилась Ира. — Не джентльмен ты ни фига. Потому что джентльмен — это человек, который всегда называет кошку кошкой, даже если вдруг на нее случайно наступит. А я слышала один раз, как ты Барсика назвал, когда на него наступил...
— И как он его назвал? — заинтересовался Сергей.
— Я это не могу повторить, — с достоинством сказала Ира, — даже если удалюсь в пустыню за сто километров, окружу себя горной грядой, зайду в железный экранированный сарай, залезу под одеяло и накроюсь с головой.
— Вот это да! — сказала Лена. — Неужели все настолько запущенно?
— Увы, — ответила Ира, поджав губы. — Как я выжила после этого — не знаю. Возможно, меня спасло ведро валерьянки, которое, на счастье, находилось поблизости.
— Да ничего особенного я не сказал, — заспорил Игорь. — Я просто сказал...
— Ну ты еще тут повтори! — возмутилась Ира. — Я тогда точно уйду в пустыню и разобьюсь о прибрежные скалы, не перенеся позора.
— Ну хорошо, хорошо, не буду, — успокоил ее Игорь, — раз ты так переживаешь. Я же просто его назвал...
— Игги! — грозно сказала Ира.
— Ладно, пусик, не волнуйся, — ухмыльнулся Игорь. — Клянусь, что никто и никогда не узнает, что я назвал эту пушистую заразу...
Тут Ира не выдержала и ощутимо толкнула Игоря кулаком в бок. Игорь тут же замолчал и посмотрел на Иру с упреком.
— Так тебе и надо, — сказала Ира. — Просишь тебя, просишь... Только грубую физическую силу понимаешь, как та француженка.
— Я прошу тебя не касаться моей светлой юношеской француженки в таком тоне, — сурово ответил Игорь.
— Боже, — сказала Лена, — какой прелестный русский язык! Прошу не касаться в таком тоне — это просто шедевр! Игорь, мои комплименты.
— Когда задета честь дамы, — величественно парировал Игорь, — не до стилистических тонкостей.
— Короче, экскурсовод, — не выдержала Ира, — ты закончил уже свои исторические экскурсы, и мы можем наконец идти наверх покушать?
— Ладно, — согласился Игорь. — Пойдемте наверх. Я по пути дорасскажу все легенды...
Компания отправилась наверх, ведомая Игорем все в том же быстром темпе. Игорь по-прежнему комментировал происходящее, но уже без прежнего задора.
— Обратите внимание, — сказал он тихо и уныло, проходя через очередной коридор, — на подлинную примету глубокой старины — автомат с кока-колой. Древняя легенда гласит, что суровые викинги, отправляясь на бой кровавый, специально выпивали по банке этого напитка: он отнимал разум и придавал воинам сумасшедшее бесстрашие, которое наводило ужас на любого врага. Тогда и родился термин «берсеркер» — он означает: воин, опившийся кока-колы.
— А пепси так же действовала на древних воинов, как и кола? — заинтересовалась Лена.
— Нет, — ответил Игорь, — не так. Пепси обычно приводила выпившего в состояние религиозного экстаза, поэтому синие баночки потребляли только шаманы перед своим священнодействием. Красные банки — воинам, синие банки — шаманам. Четкое разделение.
— Ну что, — сказала Ира, увидев, что они уже подошли к выходу из пещеры, — скажем нашему экскурсоводу большое спасибо и отправимся кушаньки?
— Мне не надо спасибо, — засуетился Игорь, — лучше покормите меня от души. Я же заслужил?
— Ни черта ты не заслужил, — сказала Ира, с любовью глядя на экскурсовода. — Но покормить тебя, безусловно, покормим.
— Пусик, и выпить мне что-нибудь сто граммчиков возьми, ладно? — заканючил Игорь. — А то меня гадкий Серега утром споил, мне теперь еще выпить хочется.
— Ну хорошо, хорошо, маленький, — ласково сказала Ира. — Если будешь себя хорошо вести — мамочка тебе чего-нибудь нальет.
— Я буду себя хорошо вести, — пообещал Игорь. — Хочешь, стишок прочитаю, как на пляже нужно домик двухэтажный строить?
— Не сейчас, малыш, не здесь, — сказала Ира. — Сначала покушаем, а потом нам на десерт что-нибудь прочитаешь. Только не про домик. А то знаю я твои домики на пляже. Сплошная порнография...
— Порнография — это когда с животными, — заспорил Игорь. — Мне та француженка говорила.
— Так я о том и говорю, что с тобой — сплошная порнография, — объяснила Ира. — Ты же у меня тот еще зайчик...
— Точно, — согласился Игорь самодовольно. — Что есть, то есть. Этого у меня не отнять. Мне это свойственно...
Компания вышла из пещеры на свежий воздух, и ребята направились к небольшой кафешке, находившейся неподалеку.
— Господи, хорошо-то как! — воскликнул Игорь, нежно обнимая Иру за талию. — Из этой затхлой пещеры на свежий воздух — что может быть прекраснее! Я себя чувствую, как Том Сойер, счастливо выбравшийся из пещеры вместе с Бекки, где их чуть было не поймал жуткий индеец Джо в тот момент, когда они занимались черт знает чем...
— Да ничем они там особенным не занимались, насколько я помню, — улыбаясь, сказала Ира.
— Вот именно, — кивнул Игорь. — И это очень странно. Мальчик с девочкой почти сутки шлялись по пещере и ничем таким не занимались? Бред сивой кобылы, однозначно! Марк Твен от нас что-то скрыл! Я требую подробностей! В задних рядах тоже интересуются!
— Между прочим, я что-то у тебя никакого особенного пыла в пещере не заметила, — сказала Ира. — Ты все больше на каких-то француженок заглядывался. На блондинистых, — она особенно подчеркнула этот факт, — француженок.
— А в чем проблема, мать? — добродушно поинтересовался Игорь. — Раз заглядывался, значит, был пылок. Ну да, она блондинка. Ну и что? Разве ты в этом плане являешься расисткой?
— Просто ты сам говорил, — объяснила Ира, — что у блондинок мозги присутствуют в двух полушариях, причем находятся они непосредственно в сиськах.
— Премного вам благодарны, — сказала Лена, идущая немного позади с Сергеем, Игорю. — Низкий вам поклон от всех придурковатых блондинок.
— Пардон, — ответил несколько смутившийся Игорь, — я почему-то думал, что вы крашеная. Ну, знаете, сейчас модно краситься в блондинок. Занижать, так сказать, свой интеллект...
— Я натуральная, — спокойно сказала Лена. — Та самая дура, у которой все мозги в сиськах, причем они разъединены.
— Вовсе я не считаю всех блондинок дурами, — объяснил Игорь, чье первоначальное смущение быстро прошло. — Ну, знаете, это просто анекдоты такие. У меня было много знакомых блондинок. Среди них одна была даже очень ничего. Не такая уж и дура. Она даже знала, что такое коэффициент IQ. Пару десятков набирала, однозначно!
Сергей, шедший немного сзади, подумал, что уже пора Игоря треснуть чем-нибудь тяжелым по башке. Игорь сегодня явно нарывался. Но поблизости ничего подходящего — какой-нибудь бейсбольной биты, дрына или штакетины — не было.
— А у вас, Игорь, — спокойно спросила Лена, — вероятно, IQ какой-нибудь совершенно запредельный? Аж где-нибудь 140–160, да?
— Да уж не маленький, дорогая моя, не маленький, — спокойно ответил Игорь. — Пару раз компьютер даже сообщил, что такое состояние гениальности он видит первый раз в жизни.
— Всего-то сбой в программе, — заметил Сергей, — а сколько радости тестируемому...
— А вы считаете, — продолжала спрашивать его Лена, — что оценка за решение всех этих нехитрых задачек показывает уровень интеллекта? Вот вы действительно себя считаете интеллектуалом?
Игорь настолько задумался, что даже остановился. Все тоже остановились и стали ждать, когда Игорь сподобится ответить.
— Да, — наконец ответил Игорь после длительного раздумья. — Безусловно, я интеллектуал. Мой блестящий интеллект — отличное тому подтверждение.
— Браво! — сказал Сергей. — Может быть, мы теперь все-таки тронемся и дойдем наконец до кафешки? Или же ваш потрясающий интеллектуальный уровень более не позволяет вам идти в компании с таким быдлом, как мы?
— Я не сказал, что вы быдло, — объяснил Игорь. — Меня спросили, являюсь ли я интеллектуалом, я ответил. Причем честно и открыто.
— Кстати, — спохватилась Лена, — а это ничего, что я, несчастная блондинка, иду рядом с вами? Может быть, мне отступить шагов на пять? Не оскорбляю ли я ваш ум?
— Нет, не оскорбляете, — величественно ответил Игорь. — К тому же я сказал, что вовсе не считаю всех блондинок глупыми. Потому что бывают и исключения.
— Которые только подтверждают правило? — уточнила Лена.
Игорь сделал неопределенное выражение на лице. Мол, как хотите, так и понимайте.
В этот момент компания добралась до кафешки, и все уселись за один стол. В кафешке подавали лепешки, которые готовились тут же на глазах у посетителей, а к лепешкам можно было выбрать какие-то добавки — мясной фарш, джем, сыр и так далее.
— Я голодный, как слон, — объявил Игорь, заказывая сразу пять лепешек и четыре вида добавок.
— Это, вероятно, твой блестящий интеллект требует усиленного питания, — объяснил ему Сергей.
— Точно, — согласился Игорь. — Интеллект, он, знаешь, сколько калорий потребляет? Его кормить — умучаешься. Поэтому нас, интеллектуалов, надо кормить особенно нежно, а главное — в первую очередь.
— А губа не треснет? — поинтересовался Сергей.
— Мы, интеллектуалы, — важно объяснил Игорь, — на такие дешевые подначки не реагируем. Сам ты козел и дурак, короче говоря.
— Игорь, можно вас спросить? — подала голос Лена.
— Можно, — важно кивнул Игорь. — Однако я не даю гарантий, что буду отвечать на интимные вопросы.
— Но я попытаюсь, — сказала Лена.
— Попытка не пытка, как говаривал товарищ Берия, — объяснил Игорь.
— Хорошо. Вот скажите, а в чем проявляется ваш блестящий интеллект? Точнее, в чем проявляется его сиятельный блеск? В каких аспектах бытия или в каких философских вопросах? — спросила Лена.
— Кстати, — вдруг оживился Игорь, который, казалось, Лену почти не слушал. — Мамульчик, — обратился он к Ире, — ты обещала взять ребеночку что-нибудь немножечко выпить. Ну, чтобы интеллект засверкал в полном блеске. Возьми граммчиков сто пятьдесят какой-нибудь крепкой мерзости. Мне надо прочистить мозги. Меня тут блондинки допрашивают, я должен быть во всеоружии.
— Раньше ты просил всего сто граммов, — недовольно сказала Ира.
— Интеллект распух, — сокрушенно объяснил Игорь. — Требует усиленного питания.
— Ну, хорошо, — ответила Ира, поднялась с места и пошла за требуемым к небольшой стойке бара.
— Мой интеллект, — сказал Игорь Лене, — проявляется абсолютно во всем. В том, как я ем, как я сплю, как я кушаю, путешествую или общаюсь с друзьями. Во всем виден отпечаток моего блестящего интеллекта. Вы кого угодно спросите, хоть Серегу, интеллектуал я или нет.
— Сергей, — обратилась к нему Лена. — Ваш приятель — интеллектуал?
— Балда он, а не интеллектуал, — решительно заявил Сергей. — Сегодня весь день строит из себя черт знает что. Замучил уже. Мы с Ирой скоро его бросим тут одного в пустыне. Он и ее достал, и меня. И тебя еще сегодня замучил. Короче говоря, всех до кучи замучил. Интеллектуалы так не делают. Они рождены на радость людям.
— На радость людям рожден Буратино, — объяснил Игорь, поедая лепешку. — Интеллектуалы рождены для того, чтобы люди стремились добраться до их высочайшего уровня.
— Вы разговор в сторону не уводите, — заметила Лена. — Это не слишком интеллектуально. Вы лучше парируйте слова вашего друга. Он не признал в вас интеллектуала.
— Его слова как раз и являются лишним доказательством моей потрясающей интеллектуальности, — объяснил Игорь.
— Как это?
— Да очень просто. Ведь Сергей, при всех его достоинствах, ни хрена не интеллектуал. Он, конечно, хороший парень, хоть и копуша, тютя, ленивый, застенчивый, молчаливый, придурковатый...
— Мы сейчас не меня обсуждаем, — поспешно сказал Сергей.
— Ну хорошо, — прервал свою тираду Игорь. — Короче говоря, классный парень, но не орел. Не интеллектуал. Поэтому как он может во мне признать интеллектуала, если он сам не интеллектуал? Как можно у воробья спрашивать, орел ли орел? Воробей ответит только то, что для воробушка этот орел, конечно, довольно крупный, но окраска у него какая-то идиотская, да и летает он совершенно неправильно — не спонтанными мгновенными перелетами за конским навозом, как это принято у всех порядочных птиц, а болтается где-то в небе, где никакого навоза и не разглядишь.
— Ваши слова не лишены логики, — задумчиво сказала Лена.
— Вот видите, — обрадовался Игорь. — Даже вы, хотя были настроены весьма скептически по отношению ко мне, тоже оценили глубину моего ума.
— На, ум, пей свой алкоголь, — сказала вернувшаяся Ира, суя под нос Игорю стакан, в котором болталось сто пятьдесят граммов какой-то прозрачной жидкости.
— Что это, мамочка? — брезгливо спросил Игорь. — Я думал, ты своему пусику вискарька принесешь или текилки, а тут что-то белое и прозрачное. Надеюсь, это не молоко?
— Здесь нет вискарька и текилки, милый, — сказала Ира. — Это раки. Анисовая водка.
— Боже, какой ужас, — вздохнул Игорь. — Пить на жаре анисовую водку... А все Серега, — разозлился он. — Споил меня с утра...
— Неужели блестящие интеллектуалы не могут справляться с требованиями своего организма? — язвительно спросила Лена. — То есть плоть сильнее разума?
— Плоть всегда сильнее разума, — объяснил Игорь, осторожно поднося стакан ко рту. — Даже дедушка Ленин, пардон, ходил в туалет, а ведь он считался наиболее блестящим умом своего времени. Но даже он ничего не мог поделать с требованиями своего организма.
— Я говорю не о естественных требованиях, — объяснила Лена. — Я говорю о всяких излишествах.