Глава 22
Мой дорогой Габриэль,
(Да, я сказала это! Надеюсь, теперь вы удовлетворены!)
Габриэль Ферчайлд стоял на вершине лестницы, облаченный в полную парадную форму офицера Королевского флота. На нем был темно-синий китель с медными пуговицами, в отвороты которого была продернута узкая белая лента. Простой синий платок сменил его обычный гофрированный. Его жилет, рубашка и бриджи до колена были ослепительно белого цвета, а узкие икры облегали сверкающе-черные гессеанские сапоги. Его золотистые волосы оставались старомодно длинными и были собраны сзади ремешком.
Его появление встретил ропот голосов и восхищенные взгляды. Как и предсказывала Эстель, его шрам только добавил ему таинственности, делая его еще более решительной и героической фигурой. Только Сесиль знала, каким героем он был на самом деле. Если бы он не спас ее, рискуя своей жизнью, она сейчас не стояла бы у подножья этой лестницы.
У нее сжалось сердце, когда она увидела его таким. Она думала, что он возобновит фривольный образ жизни, которым он наслаждался до того, как они встретились в приеме у леди Лэнгли. Но сейчас это был совсем другой Габриэль - более мрачный и в каком-то смысле еще более неотразимый.
Какая-то безрассудная часть ее почти желала, чтобы он узнал ее как Саманту, а не как Сесиль. Она скорее согласилась бы увидеть в его глазах ненависть, чем видеть, что он смотрит на нее так, словно она значит для него меньше какой-нибудь незнакомки.
Она застыла, словно примерзнув к полу, когда он стал спускаться по лестнице. Но он изящными шагами шел прямо на нее, так, словно снова ослеп.
Ее глаза расширились. Это не могло быть ошибкой. Ей только что нанесли удар изящным финтом фехтовальщика. Она даже глянула на свой лиф и с удивлением обнаружила, что он не запятнан кровью ее сердца.
- Простите, мисс?
Сесиль повернулась и посмотрела в нетерпеливое лицо юного ополченца.
- Я знаю, что нас еще не представляли друг другу официально, но подумал, что, быть может, вы согласитесь со мной потанцевать?
Уголком глаза Сесиль видела, что Габриэль здоровается с хозяйкой приема, и, улыбаясь, подносит к губам ее руку. Опасный поток брошенного вызова забурлил в ее венах.
- Конечно, я согласна, - сообщила она молодому человеку, вкладывая свои обтянутые перчатками руки в его.
К счастью, бодрые такты контрданса сделали невозможным продолжение разговора. Даже когда они присоединились к разухабистому ряду танцующих, она остро чувствовала каждый шаг, который делал Габриэль, каждую руку, которую он целовал, каждый голодный взгляд, которым его награждали самые самоуверенные из женщин. Следить за ним было не трудно. Его голова и плечи возвышались над большинством мужчин в комнате.
И все это время он, казалось, не бросил на нее ни единого взгляда … и не единой мысли.
Она потеряла его из виду, как раз когда музыканты заиграли первые позванивающие ноты старомодного менуэта. Проведя танцоров через замысловатый набор па, музыка зазвучала в новом ключе, подавая сигнал сменить партнеров. Благодарная возможности сбежать от ополченца с потными ладонями, Сесиль изящно повернулась вокруг своей оси.
И внезапно оказалась с Габриэлем лицом к лицу, рукой к руке, ладонью к ладони. Она с трудом переглотнула, наполовину ожидая, что он сейчас развернется и проигнорирует ее перед всем обществом.
- Мисс Марч, - пробормотал он, тем самым доказывая, что не настолько был безразличен к ее присутствию, как показывал.
- Лорд Шеффилд, - светски ответила она, когда они осторожно встали в пару.
Даже сквозь перчатку она чувствовала жар его руки. Она пыталась не вспоминать нежность, с которой он раньше прикасался к ней, потрясающее удовольствие, которое его руки дарили ей.
Больше всего она боялась, что он может узнать ее голос. Она скопировала строгую интонацию Саманты Викершем со своей тетушки - старой девы. Но она знала, что ее настоящий голос он слышал не один раз - например, когда она выкрикивала его имя в экстазе.
- Приятно видеть, что вы так хорошо выглядите, - сказала она, намеренно придавая своему голосу хрипловатую интонацию. Это не было трудно сейчас, когда она чувствовала, что тонет в его резком типично мужском запахе.
- Ходили слухи том, что к вам удивительным образом вернулось зрение. Я очень рада, что они оказались правдой.
Он посмотрел на нее из-под прикрытых век.
- Возможно, этим вечером нас свела вместе судьба. У меня еще не было возможности поблагодарить вас.
- За что?
- За то, что навестили меня в больнице, когда я был ранен.
Сесиль почувствовала, что ее сердце дрогнуло под еще одним искусным ударом фехтовальщика. В первый раз за все время она почти пожалела французов. Этому мужчине лучше не становиться врагом.
Откинув голову, чтобы смотреть ему в лицо, она ослепительно улыбнулась.
- Вам нет надобности меня благодарить. Это был мой долг христианки.
Его глаза потемнели. Казалось, она, наконец, задела его за живое. Но ее триумф был недолгим. Прежде, чем он мог ответить ей, музыка стихла. Последние хрустальные ноты менуэта повисли в воздухе.
Он склонился к ее руке и провел губами по суставам ее пальцев в небрежном поцелуе.
- Было удовольствием возобновить наше знакомство, мисс Марч, хотя мне приходится напоминать себе, как мало я вас на самом деле знал .
Когда квартет заиграл величавые такты австрийского вальса, танцующие стали уходить с площадки, чтобы посплетничать и освежиться. Ничто не очищало зал от танцоров так быстро, как это делал вальс. Никто не хотел, чтобы их даже заподозрили в том, что они умеют танцевать это скандальный танец.
Когда Габриэль выпрямился, Сесиль запаниковала. Еще минута, и он развернется и уйдет от нее и из ее жизни навсегда. На них уже начали бросать любопытные взгляды. Она видела, что Эстель смотрит на них от другой стороны зала, ее лицо было белым, почти как ее платье.
Что у меня есть из того, что я могу потерять? - подумала Сесиль. Мое доброе имя? Моя репутация? Может, общество этого и не знает, но для любого другого мужчины она уже обесчещена.
И прежде чем Габриэль смог отойти в сторону, она легко положила руку на его рукав.
- Никто раньше не говорил вам, что невоспитанно джентльмену уходить от леди, которая хочет танцевать?
Он посмотрел на нее сверху вниз подозрительно и насмешливо.
- Никому не позволено говорить, что Габриэль Ферчайлд может в чем-то отказать леди.
С этими знакомыми словами он обнял ее за тонкую талию и привлек к себе. Когда он закружил ее в танце, Сесиль закрыла глаза, вдруг осознав, что готова на любой риск, готова заплатить любую цену только ради того, чтобы снова оказаться в его объятиях.
- Должен признаться, я был очень удивлен, увидев вас здесь этим вечером, - сказал он, пока они в одиночестве кружились в танце, а их тела вошли в идеальный ритм.
- Я думал, что вы уже замужем за каким-нибудь деревенским сквайром или фермером. Я же знаю, что вы прежде всего цените в мужчинах респектабельность .
Она улыбнулась, на ее щеках появились ямочки.
- Так же, как вы больше всего цените в женщине, чтобы ее легко было соблазнить?
- Это качество, которым вы точно никогда не обладали, - пробормотал он, глядя поверх ее головы. - В отличие от большинства женщин, которые просто едят вас глазами этим вечером. Может, мне отойти и уступить место в ваших руках одной из них?
- Ценю ваше великодушие, но боюсь, что у меня нет времени на такие развлечения. Я отплываю на "Дифенсе" завтра утром.
Сесиль запнулась об собственную ногу. Если бы он не обнимал ее сейчас, она бы наверняка упала. Заставляя ноги двигаться в ритме танца, она недоверчиво посмотрела на него.
- Вы снова уходите в плавание? Вы совсем с ума сошли?
- Я нахожу ваше беспокойство очень трогательным, мисс Марч, хотя и немного запоздалым. Вам нет никакой нужды забивать свою маленькую головку переживаниями за мою судьбу.
- Но в последний раз, когда вы уходили в море, вы едва не остались там навсегда! Вас чуть не убили! Это стоило вам зрения, здоровья и...
- Я отлично знаю, чего мне это стоило, - мягко сказал Габриэль. Он изучающе посмотрел ей в лицо, и насмешка полностью исчезла из его глаз.
Сесиль отчаянно хотелось коснуться его, прижать руку к его щеке со шрамом. Но нарушенные обещания и разбитые мечты, чьи острые осколки все еще валялись у них под ногами, делали невозможным что-то изменить.
Она опустила глаза и уперлась взглядом в лацкан его мундира.
- Почему вы чувствуете необходимость снова разыгрывать из себя героя? После того, как вы едва не принесли в жертву свою жизнь во имя короля и страны, я думала, что вам уже больше ничего не нужно доказывать.
- Не вам, но, вероятно, кое-кому другому.
- Ах! Я должна была догадаться, что в это вовлечена женщина.
И хотя она знала, что едва ли может ожидать, что он проведет остаток жизни, тоскуя по женщине, которая никогда не существовала, горькая ревность поднялась в ее горле. Было настоящей мукой представлять себе его в объятиях другой женщины, в постели другой женщины, проделывающим с ней все эти нежные и изощренные вещи, которые он проделывал с ней самой.
- Вы всегда готовы пожертвовать всем ради любви, не так ли?
Музыка стихла, заставив их неловко остановиться на середине зала. Сесиль видела косые взгляды в их сторону, любопытствующее бормотание.
На сей раз во взгляде Габриэля была только жалость.
- Я даже не знал, что такое любовь, пока я не встретил - и потерял - мою Саманту. Простите меня за прямоту, мисс Марч, но вы не достойны даже чистить ей обувь.
Отвесив ей краткий поклон, он развернулся и зашагал к лестнице, оставляя Сесиль и всех остальных в зале таращиться ему вслед.
Она еще долго не двигалась с места после его ухода, пока, в конце концов, не прошептала себе под нос:
- Да, думаю, что не достойна.
Габриэль влетел в свой городской дом, благодаря Бога, что слуги уже спят. Он прошел в гостиную. Кто-то из лакеев оставил гореть огонь в камине, чтобы смягчить ноябрьский холод.
Сбросив промокшее пальто, Габриэль налил себе щедрую порцию скотча из хрустального графина, что стоял на буфете. Когда дымный ликер обжигающей волной прошел по его горлу, он вспомнил другую, скрытую во тьме, ночь, когда он выпил слишком много скотча и собрался покончить со своей жизнью. Саманта вышла к нему из темноты, словно ангел, в ту ночь и дала ему причину и желание жить. Тогда он в первый раз попробовал на вкус ее губы, прижал к себе тепло ее тела.
Он проглотил одним глотком оставшийся в стакане скотч. Высеченная статуя дракона ухмылялась ему со своего стеклянного пьедестала на каком-то столе. Комната была обставлена в китайском стиле, но сегодня - задрапированная темно-красным шелком, с лакированной мебелью и миниатюрными пагодами - она выглядела скорее смешной, чем экзотичной.
Он не хотел признавать, что его настолько вывела из равновесия эта встреча с Сесиль. Он думал, что уже освободился от ее чар. Но когда он увидел ее стоящей у подножья лестницы и напоминающей потерявшуюся и несчастную маленькую девочку, он почувствовал неожиданный толчок.
Она казалась еще более тоненькой, чем он помнил. От вида ее подстриженных локонов он сначала вздрогнул, но потом он понял, что они странным образом идут ей. Они придавали ее красоте зрелость, больше открывали для глаз ее изящную шею и делали еще больше ее светящиеся голубые глаза. А необъяснимая печаль, которую он увидел в них, когда заглянул в глубину, потрясла его сильнее всего.
Габриэль налил себе еще один стакан скотча. Вероятно, он был дураком, когда думал, что новая встреча с ней не окажет на него никакого эффекта. Он провел бесчисленное количество ночей в море с воспоминаниями о ней и обещаниями согреть его, написанными ее рукой. Обещаниями, которые она отвергла этим вечером всего лишь одной колкой насмешкой и улыбкой с ямочками.
Он запустил руку в волосы. Скотч только подстегнул безрассудный жар, бушующий в его венах. Раньше он бы просто нашел облегчение в руках умелой куртизанки или оперной балерины. Теперь же те, кто мог бы его утешить, оказались призраками двух женщин, которых он когда-либо любил.
Во входную дверь постучали, Габриэль вздрогнул.
- Кто, дьявол его забери, может придти в такой час? - пробормотал он, шагая через холл.
Рывком он открыл дверь. На пороге стояла женщина, закутанная в плащ, с лицом, закрытым капюшоном. На какой-то предательский момент его сердце дико забилось от надежды. Потом она откинула капюшон и открыла короткие завитки цвета меда и пару осторожных голубых глаз.
Он глянул на улицу за ее спиной, но на ней не было ничего похожего на карету или наемный экипаж. Словно она материализовалась прямо из клубящегося тумана.
Пульс Габриэля предупреждающе гулко забился. Он должен отослать ее, захлопнуть дверь перед ее прекрасным личиком. Но дьявол, сидящий у него на плече, подтолкнул его прислониться к дверному косяку, скрестить руки на груди и осмотреть ее с ног до головы с наводящей на размышления дерзостью.
- Добрый вечер, мисс Марч, - протянул он. - Вы приехали станцевать еще один танец?
Она посмотрела на него, ее лицо выражало осторожность и надежду.
- Я хотела узнать, не могли бы мы поговорить?
Он отступил в сторону, пропуская ее внутрь. Когда она вбежала в дом мимо него, он задержал дыхание, стараясь не вдохнуть цветочный аромат, который вился от ее волос и кожи. Он прошел за ней в гостиную, вспоминая, сколько раз он мечтал о том, чтобы остаться с ней наедине - с мечтой, которая стала явью слишком поздно.
- Мне взять ваш плащ? - предложил он, стараясь не замечать, как идеально изумрудный бархат оттеняет персиковый оттенок ее кожи.
Ее тонкие пальцы поиграли с шелковыми тесемками у нее на горле.
- Нет, спасибо. Мне все еще немного прохладно. Она уселась на край стула, покрытого оранжевым шелком, и нервно покосилась на пару рычащих драконовых масок из закаленного железа.
- Не волнуйтесь. Они не кусаются, - заверил ее Габриэль.
- Это утешает. - Она оглядела комнату, убранную в пышном декадентском стиле. - На какой-то момент я подумала, что забрела в опийное логово.
- У меня много недостатков, но употребление мака в них не входит. Вы хотели бы что-нибудь выпить?
Она сняла перчатки и сложила руки на коленях.
- Да, спасибо.
- Боюсь, что все, что у меня есть, это скотч. Если хотите, я могу разбудить кого-нибудь из слуг, и вам принесут шерри.
- Нет! - Она смягчила свой испуганный протест дрожащей улыбкой. - Я совсем не хочу их беспокоить. Скотч отлично подойдет.
Габриэль налил их обоим скотча. Он внимательно смотрел на ее лицо, когда она сделала первый глоток. У нее на глазах выступили слезы, она с трудом сдержалась, чтобы не закашляться. Как он и подозревал, скорее всего, она в первый раз в жизни пила такой крепкий напиток как скотч. Он думал, что она вежливо отставит стакан в сторону, но она снова поднесла его к губам и одним глотком осушила весь остававшийся там скотч.
Его глаза широко раскрылись. Что бы она ни собиралась ему сказать, кажется, эти слова требовали принять хорошую дозу для храбрости.
- Вам налить еще стакан или просто принести бутылку?
Она отмахнулась от его предложения. От ликера у нее на щеках выступил румянец, а в глазах сверкнули опасные искорки.
- Нет, спасибо. Думаю, что мне достаточно.
Габриэль опустился на одну из сторон широкого дивана, уперся локтями в колени и поболтал скотч в своем стакане. Он был не в настроении обмениваться шутками и вести светскую беседу.
После нескольких неловких минут Сесиль выпалила:
- Я знаю, что вы можете счесть, что мой визит немного нарушает традиции, но я должна была увидеть вас до вашего завтрашнего отъезда.
- А к чему такая внезапная срочность? Вы имели возможность увидеться со мной весь прошлый год, просто заехав в Ферчайлд-Парк.
Опустив глаза, она завертела в руках перчатки.
- Я не была уверена, что меня примут. И я не стала бы вас винить, даже если бы вы спустили на меня собак.
- Не смешите. Гораздо более эффективно было бы приказать моему егерю вас застрелить.
Она покосилась в него, словно пытаясь понять, шутит он, или нет. Габриэль даже не моргнул глазом.
Она глубоко вздохнула.
- Я приехала сюда сегодня, чтобы сообщить, что я хочу принять ваше предложение.
- Простите? - он подался вперед, думая, что, должно быть, ослышался.
- Однажды вы просили меня стать вашей женой. Она поднялась, открыто встречая его пристальный взгляд.
- Я хотела вернуться к этому предложению.
С минуту он недоверчиво смотрел на нее, а потом рассмеялся. Смех сотрясал его настолько, что он встал и в изнеможении прислонился к каминной полке, чтобы отдышаться. Он так не смеялся с тех пор, как из его жизни исчезла Саманта.
- Вам придется простить меня, мисс Марч, - выговорил он, вытирая глаза. - Я уже забыл, какой у вас острый язычок.
Она поднялась, чтобы посмотреть ему в лицо.
- Я не шутила.
Ее слова разом отрезвили Габриэля. Он поставил свой скотч на каминную полку.
- Ну, что ж, тогда жаль, что не шутили, потому что я считал, что совершенно ясно дал вам понять, что у вас больше нет никаких прав на мое сердце.
- Я думаю, ваши точные слова были "Я даже не знал, что такое любовь, пока я не встретил - и потерял - мою Саманту".
Он сузил глаза, опасно близко подходя к тому, чтобы возненавидеть ее.
Она шагала назад и вперед по комнате, подметая восточный ковер краем плаща.
- Ничто не мешает нам пожениться сегодня ночью. Мы можем сбежать в Грента-Грин, как вы когда-то просили меня.
Габриэль повернулся к ней спиной и перевел взгляд на танцующие языки пламени в очаге, он больше не мог выносить ее прекрасное и вероломное лицо.
Цветочный аромат ее духов окутывал его, это был тот же богатый запах гардении, которой пахли ее письма, которые он носил под сердцем все эти долгие и одинокие месяцы в море. Он почувствовал, как ее рука задела рукав его мундира.
- Раньше вы хотели меня, - тихо сказала она. - Вы будете отрицать, что все еще хотите?
Он резко развернулся к ней лицом.
- О да, я все еще хочу вас. Но только не в качестве своей жены.
Она отшатнулась, но он пошел на нее, заставляя мелкими шажками пятиться в центр комнаты.
- Боюсь, что я больше уже не подыскиваю себе жену, больше не нахожусь на рынке, так сказать, мисс Марч, но я был бы совсем не против сделать вас своей любовницей. Я мог бы устроить вас в какой-нибудь симпатичной квартирке неподалеку и получать удовольствие в вашей постели всякий раз, когда мое судно будет возвращаться в порт.
Габриэль знал, что ведет себя как подонок, но уже просто не мог остановиться. Вся горечь, которую он носил в сердце со времени Трафальгара, выплеснулась единым едким потоком.
- Вам не придется волноваться о материальном положении. Я могу быть очень щедрым, особенно, если меня будут хорошо удовлетворять. И вам даже не придется чувствовать себя виноватой, принимая мою щедрость. Могу вас заверить, что вы заработаете каждую свою экстравагантную безделушку, каждые бриллиантовые сережки, и каждое рубиновое ожерелье - либо в положении на спине, - он перевел взгляд на ее дрожащие губы, - либо в положении на коленях.
Габриэль подался вперед, ожидая, что она даст ему пощечину и с криком побежит к двери.
Но вместо этого она подняла руку и потянула за завязки плаща у себя на горле, позволяя ему соскользнуть с плеч на пол.