Концепция исследовательских программ Лакатоса
Работает в русле концепций Поппера, модернизируя принцип фальсификации в уточненный фальсифианализм.
Лакатос обращал внимание на тот факт, что в истории науки можно обнаружить устойчивость научных теорий, несмотря на существование огромного количества эмпирических теорий, которые противоречат ей. Для объяснения этой ситуации он вводит понятие исследовательских программ, которое включает в себя различные теории, связанные с решением однотипных проблем.
Известность Лакатосу приносит его докторская диссертация «Очерки по логике математического открытия», затем книга «Доказательства и опровержения» - здесь обосновывает тезис о том, что развитие математического знания практически ничем не отличается от развития знания о других науках, то есть его нельзя представить, как постоянное накопление вечных и неизменных истин. Решение этой проблемы связано с выяснением природы научной рациональности и выяснением, как соотносятся научная рациональность (то есть система методов, которую использовали исследователи) и рациональность, присущая науке как таковой.
Лакатос полагает, что основой теории научной рациональности должен стать принцип критицизма.
Однако в реальной истории науки полное применение этого принципа является утопией. И для того, чтобы скорректировать этот принцип, Лакатос разработал методологическую концепцию утонченного фальсификационизма или методологию научно-исследовательских программ.
Задача – объединить теорию науки и историю науки. Философия науки без теории пуста, а история науки без философии слепа.
Устойчивость научной программы обеспечивается наличием в ее структуре ядра программы, предохранительного пояса, позитивной и негативной эвристики.
Ядро программы – философские допущения и общетеоретические, которые существуют без изменения на всем протяжении развития программы.
Предохранительный пояс – вспомогательные гипотезы, которые изменяются под влиянием опытных опровержений, но при этом сохраняют общее ядро программы.
Негативная эвристика включает методологические и методические запрещения.
Позитивная – включает совокупность правил, которые подсказывают, как справляться с аномальными фактами, в каком направлении изменить вспомогательный пояс, чтобы превратить аномальные факты в примеры, подтверждающие правильность программы.
Лакатос выделял прогрессивную стадию и стадию вырождения.
Прогрессивная стадия – когда программа может предсказать новые факты, то есть теория развивается быстрее практики.
Стадия вырождения – эмпирические факты опережают теорию.
Программа погибает, когда возникают конкурирующие программы. Таким образом, источником развития науки является не борьба фактов с теорией, а существование конкурирующих программ.
Для развития науки вполне достаточно ее собственных проблем. Внешние импульсы существенной роли не играют. Задача истории философии – отделить внутреннюю историю от внешней. Создав свою теорию, Лакатос разочаровался в истории философии.
10.Концепция исторической динамики науки Т. Куна
Кун ввёл в философию науки такие понятия, как научная парадигма, научное сообщество, нормальная наука и научная революция. По Куну, развитие науки происходит скачками.
Парадигма – это признаваемая большинством ученых совокупность теорий, научных достижений, которые служат для общества ученых моделью постановки научных проблем и их решения.
Концепция социологической и психологической реконструкции и развития научного знания связана с именем и идеями Т.Куна, изложенными в его широко известной работе по истории науки «Структура научных революций». В этой работе исследуются социокультурные и психологические факторы в деятельности как отдельных ученых, так и исследовательских коллективов.
Кун считает, что развитие науки представляет собой процесс поочередной смены двух периодов — «нормальной науки» и «научных революций». Причем последние гораздо более редки в истории развития науки по сравнению с первыми. Социально-психологический характер концепции Куна определяется его пониманием научного сообщества, члены которого разделяют определенную парадигму, приверженность к которой обуславливается положением его в данной социальной организации науки, принципами, воспринятыми при его обучении и становлении как ученого, симпатиями, эстетическими мотивами и вкусами. Именно эти факторы, по Куну, и становятся основой научного сообщества.
Центральное место в концепции Куна занимает понятие парадигмы, или совокупности наиболее общих идей и методологических установок в науке, признаваемых данным научным сообществом. Парадигма обладает двумя свойствами: 1) она принята научным сообществом как основа для дальнейшей работы; 2) она содержит переменные вопросы, то есть открывает простор для исследователей. Парадигма — это начало всякой науки, она обеспечивает возможность целенаправленного отбора фактов и их интерпретации. Парадигма, по Куну, или «дисциплинарная матрица», как он её предложил называть в дальнейшем, включает в свой состав четыре типа наиболее важных компонентов:
• 1) «символические обобщения» — те выражения, которые используются членами научной группы без сомнений и разногласий, которые могут быть облечены в логическую форму;
• 2) «метафизические части парадигм» типа: «теплота представляет собой кинетическую энергию частей, составляющих тело»;
• 3) ценности, например, касающиеся предсказаний, количественные предсказания должны быть предпочтительнее качественных;
• 4) общепризнанные образцы.
Все эти компоненты парадигмы воспринимаются членами научного сообщества в процессе их обучения, роль которого в формировании научного сообщества подчеркивается Куном, и становятся основой их деятельности в периоды «нормальной науки». В период «нормальной науки» ученые имеют дело с накоплением фактов, которые Кун делит на три типа:
• 1) клан фактов, которые особенно показательны для вскрытия сути вещей. Исследования в этом случае состоят в уточнении фактов и распознании их в более широком кругу ситуаций;
• 2) факты, которые хотя и не представляют большого интереса сами по себе, но могут непосредственно сопоставляться с предсказаниями парадигмальной теории;
• 3) эмпирическая работа, которая предпринимается для разработки парадигмальной теории.
Однако научная деятельность в целом этим не исчерпывается. Развитие «нормальной науки» в рамках принятой парадигмы длится до тех пор, пока существующая парадигма не утрачивает способности решать научные проблемы. На одном из этапов развития «нормальной науки» непременно возникает несоответствие наблюдений и предсказаний парадигмы, возникают аномалии. Когда таких аномалий накапливается достаточно много, прекращается нормальное течение науки и наступает состояние кризиса, которое разрешается научной революцией и сменой парадигм.
Кун считает, что выбор теории на роль новой парадигмы не является логической проблемой: «Ни с помощью логики, ни с помощью теории вероятности невозможно переубедить тех, кто отказывается войти в круг. Логические посылки и ценности, общие для двух лагерей при спорах о парадигмах, недостаточно широки для этого. Как в политических революциях, так и в выборе парадигмы нет инстанции более высокой, чем согласие соответствующего сообщества»[2]. На роль парадигмы научное сообщество выбирает ту теорию, которая, как представляется, обеспечивает «нормальное» функционирование науки. Смена основополагающих теорий выглядит для ученого как вступление в новый мир, в котором находятся совсем иные объекты, понятийные системы, обнаруживаются иные проблемы и задачи: «Парадигмы вообще не могут быть исправлены в рамках нормальной науки. Вместо этого… нормальная наука в конце концов приводит только к осознанию аномалий и к кризисам. А последние разрешаются не в результате размышления и интерпретации, а благодаря в какой-то степени неожиданному и неструктурному событию, подобно переключению гештальта. После этого события ученые часто говорят о „пелене, спавшей с глаз“, или об „озарении“, которое освещает ранее запутанную головоломку, тем самым приспосабливая её компоненты к тому, чтобы увидеть их в новом ракурсе, впервые позволяющем достигнуть её решения». Таким образом, научная революция как смена парадигм не подлежит рационально-логическому объяснению, потому что суть дела в профессиональном самочувствии научного сообщества: либо сообщество обладает средствами решения головоломки, либо нет — тогда сообщество их создает.
Мнение о том, что новая парадигма включает старую как частный случай, Кун считает ошибочным. Кун выдвигает тезис о несоизмеримости парадигм. При изменении парадигмы меняется весь мир ученого, так как не существует объективного языка научного наблюдения. Восприятие ученого всегда будет подвержено влиянию парадигмы.
В отличие от К. Поппера, который считает, что развитие науки можно объяснить исходя только из логических правил, Кун вносит в эту проблему «человеческий» фактор, привлекая к её решению новые, социальные и психологические мотивы.
11. «Анархистская эпистемология» П. Фейерабенда.
Обладавший бурным темпераментом мятежный ученик К. Поппера и почитатель Л.Витгенштейна Пол Фейерабенд (Feyerabend, 1924–1994) был настроен более радикально. Он довел критические аргументы исторической постпозитивистской критики до логического конца, что, с одной стороны, явилось мощным средством разрушения устаревших догм, но с другой стороны, это, как известно, часто приводит к абсурду.
Позиция Фейерабенда, выражением которой стал принцип все дозволено, получила название “эпистемологического анархизма”. Целью Фейерабенда было, «убедить читателя в том, что всякая методология – даже наиболее очевидная – имеет свои пределы…».
Исходя из анализа истории науки, он, как и Кун, приходит к выводу о неверности прежней кумулятивной модели развития науки. История показывает, что часто старая теория не является частным случаем новой и не выводится («дедуцируется») из нее. Этой «дедуцируемости» не требует и последовательный принцип эмпиризма, суть которого состоит в утверждении, что «именно «опыт», «факты» или «экспериментальные результаты» служат мерилом успеха наших теорий… Это правило является важным элементом всех теорий подтверждения и подкрепления». Но если старая теория не входит в новую, то они описывают факты с помощью терминов, имеющих разные значения, ибо сама теория детерминирует значение всех дескриптивных терминов теории, включая термины наблюдения, а также совокупность решаемых проблем и используемых методов. Тогда на смену прежнему принципу «инвариантности значений» должен прийти “тезис о несоизмеримости теорий”, утверждающий, что нет определенных однозначных логических и эмпирических критериев непредвзятой оценки конкурирующих теорий, с которой должны обязательно согласиться сторонники как одной, так и другой альтернативы.
Другим важным принципом концепции развития науки Фнйнрабенда является принцип теоретического и методологического плюрализма или "пролиферации" теорий и идей, основанный на том, что «опровержение (и подтверждение) теории необходимо связано с включением ее в семейство взаимно несовместимых альтернатив».
Фейерабенд утверждает, что развитие науки идет не путем сравнения теорий с эмпирическими фактами, а путем взаимной критики несовместимых теорий, учитывающей имеющиеся факты.
Исходя из этого, он утверждает свой анархистский принцип: “единственным принципом, не препятствующим прогрессу, является принцип допустимо все. С этой точки зрения оказываются бессмысленными методологические критерии верификационизма и фальсификационизма, а также принципы соответствия, недопустимости противоречия, избегания гипотез, простоты и пр. Этот «анархистский» принцип, с точки зрения Фейерабенда, подтверждает история науки, которая демонстрирует, “что не существует правила,… которое в то или иное время не было бы нарушено… Такие нарушения не случайны… Напротив, они необходимы для прогресса науки” [Фейерабенд, с.153].
Такова суть содержательной критики Фейерабендом предшествующей позитивистской философии науки. Но на этом он не останавливается и проводит свою логическую линию до конца, приходя к абсурду. Из тезиса о несоизмеримости теорий он выводит возможность защиты любой концепции от внешней критики,а отсюда равенство любых систем утверждений (характерная черта постмодернизма – широкого философского течения последней трети XX в.).
Из принципа пролиферации и гуманизма, понимаемого как “бережное отношение к индивидуальности», ведущее к “плюрализму теорий и метафизических воззрений», Фейерабенд выводит равенство всех мировоззрений вообще и в частности рационально-научного, иррационально-магического (мифологического) и религиозного.
Таким образом, из тезиса о несоизмеримости и принципа пролиферации Фейерабенд выводит типичный анархистский (и постмодернистский) тезис о том, что каждый делает что хочет, и эти «хотения» равны. Но по этой логике в данный список равных надо включать и каннибалов, и фашистов, и сторонников человеческих жертвоприношений. По этой логике надо предоставить ребенку выбор родного языка до того, как начать обучать языку. Этот абсурдный для нормального современного сознания результат является следствием отбрасывания общественного характера человеческой жизни, того, что отдельные люди и группы включены в более широкие общности, что накладывает на их свободу существенные ограничения.
Куновская модель как раз и учитывает это обстоятельство и позволяет рассматривать не только внутринаучные революции, но и сравнение упоминаемых Фейерабендом традиций, причем с учетом тезиса о несоизмеримости. Кстати, свободная дискуссия, ради обеспечения которой Фейерабенд предлагает изъять науку из школьного образования, логически невозможна в силу провозглашаемого им же тезиса о несоизмеримости (если это невозможно для разных теорий внутри естественной науки, то тем более невозможно для разных традиций мышления).
Фейерабенд выступает против вытеснения наукой практик парапсихологии и астрологии, ссылаясь на успешность близкой им по духу восточной медицины. К этому же семейству практик можно добавить широко культивирующиеся на Западе постфрейдистские психологические практики, особенно с выходом в коллективное бессознательное.
В целом Фейерабенд, ярко представил ряд проблем, хотя и в гипертрофированном виде, и способствовал активизации работы постпозитивистской мысли в различных направлениях. Это видный представитель постпозитивизма. Критика Фейерабенда расшатывает привычные представления во многом в том же направлении, что и критика Куна. Но если Кун затем строит позитивную модель развития науки то Фейерабенд не ставил себе целью создание новой концепции. «Всегда следует помнить о том, – говорил он, - что… мои риторические упражнения не выражают никаких «глубоких убеждений». Они лишь показывают, как легко рациональным образом водить людей за нос. Анархист подобен секретному агенту, который играет в разумные игры для того, чтобы подорвать авторитет самого разума.
Позиция Фейерабенда напоминает позицию древнегреческих софистов. Последние указали на проблемы, которые затем решались Сократом, Платоном и Аристотелем. Мне представляется, что проблемы, высвеченные Фейерабендом, во многом были решены концепцией Куна, суть которой составляет система названных четырех взаимосвязанных понятий. В этом смысле куновскую концепцию (критическая часть которой, во многом совпадающая с критикой Фейерабенда, легла в основание постмодернизма) можно отнести к «постпостмодернизму», т.е. к позитивным концепциям, учитывающим проблемы, поставленные постмодернистами.