Глава 12. Возвращение домой было отнюдь не таким торжественным, как прием в ее честь в Нью-Йорке
Возвращение домой было отнюдь не таким торжественным, как прием в ее честь в Нью-Йорке. Тетя Маргарет с хмурым лицом ждала Эйдриенн у вокзала в своей старенькой машине. Не было ни слез радости, ни объятий. Только жалобы на то, что поезд прибыл как раз в час пик. Они никогда не были особенно близки. Маргарет недолюбливала мать Эйдриенн и перенесла это отношение на дочь.
Всю дорогу до дома тетя рассказывала, сколько сил и денег потратила на похороны. Когда они подъехали к дому, Эйдриенн поймала сердитый взгляд тети. Маргарет, вероятно, недовольна тем, что так и не сможет переехать в этот дом, который всегда хотела заполучить. После смерти брата тетя уговаривала племянницу продать ей дом, но Эйдриенн не согласилась.
Зато теперь ей было куда вернуться. Только этот дом, полный детских воспоминаний, Эйдриенн могла считать своим домом. Здесь она надеялась найти успокоение.
Тетя Маргарет уехала, Эйдриенн вошла и немедленно принялась возвращать себе свою жизнь. Прежде всего надо было аннулировать свидетельство о смерти. Ей это удалось путем долгих объяснений и огромного количества бумаг. Наконец она получила доступ к своим счетам и кредитным картам. Потом Эйдриенн очистила дом от слоя пыли.
Но когда все это было сделано, она оказалась лицом к лицу с необходимостью начать новую жизнь в Милуоки.
Надо было бы найти какую-нибудь работу, но ее душа к этому не лежала. Приближался День благодарения, до Рождества тоже оставалось не так много времени. Эйдриенн легко могла найти временную работу в каком-нибудь универмаге, но продавать платья за мизерную зарплату не хотела. У нее остались кое-какие средства, к тому же в Милуоки можно три месяца прожить на сумму, которой в Нью-Йорке едва хватит на месяц.
Подсчитав свои средства, Эйдриенн решила отложить неизбежное, чтобы акклиматизироваться и справиться с эмоциями. Она думала, что выплакала все слезы по Уиллу Тейлору в одноместном купе по дороге домой, но время от времени боль возвращалась.
Чтобы бороться с болью, надо было постоянно что-то делать. Коробки с нераспроданными платьями, которые она отправила из Манхэттена за день до отлета, ждали в гостиной. Эйдриенн перенесла их в бывшую мамину, а ныне ее мастерскую и развесила платья на длинном алюминиевом кронштейне. Мамина швейная машинка всегда вдохновляла ее и приносила удачу. Мастерская тоже дарила вдохновение.
Коллекция, которую Эйдриенн начала в квартире Уилла, закончилась так же быстро, как и их отношения. Ей требовалось что-то иное. Эйдриенн решила работать над новыми моделями. Шитье всегда было для нее лучшей терапией. Несколько лет назад оно помогло перенести смерть отца, а теперь поможет перенести разрыв с Уиллом.
Эйдриенн взяла карандаши и бумагу, уселась за старенький стол и начала делать наброски новой коллекции, которая должна была напоминать ей о счастливых днях с Уиллом.
Выбрать палитру цветов было легко. Несколько юбок и блузок теплых осенних тонов — как листья в парке, где они гуляли. Кожаный пиджак цвета красного вина и темно-коричневые брюки напоминали декор итальянского ресторана, где у них состоялось первое свидание. Короткое светло-розовое платье походило на розы, которые он ей принес. И — вершина коллекции — бальное платье с длинной широкой юбкой, серо-голубое, как глаза Уилла.
Работа заняла много дней. Эйдриенн трудилась даже в День благодарения — тетя не пригласила ее к себе. Но теперь у нее была замечательная коллекция из тридцати моделей, которую нужно было воплотить в ткани.
Эйдриенн успешно погребла свое горе в работе. Острая боль от разрыва с Уиллом сменилась глухой тоской, которую она научилось игнорировать в течение дня — до тех пор, пока не нужно было ложиться одной в холодную постель.
Однажды вечером, когда молодая женщина шила в мастерской, зазвонил телефон. Эйдриенн сняла трубку:
— Алло!
— Добрый день. Могу я поговорить с Эйдриенн Локхарт?
— Я слушаю.
Голос показался ей знакомым.
— Эйдриенн, это Дарлен Винтерс из журнала «Тенденции сегодня». Не знаю, помните ли вы наш разговор на приеме.
— Конечно, помню. И очень рада вновь говорить с вами. — «Очень рада» — слишком мягко сказано. Ее сердце забилось так громко, что она перестала слышать собеседницу. — Извините, что я не смогла встретиться с вами.
— Я все понимаю, хотя впервые встречаю человека, излечившегося от амнезии. Это потрясающая история. Я следила за ней по газетам.
Радость Эйдриенн частично угасла. Может быть, Дарлен звонит, чтобы, воспользовавшись знакомством, узнать какие-то подробности?
— На самом деле это не так интересно, как кажется.
— Дорогая, я видела, как вы танцевали с Уиллом Тейлором. Можете говорить газетчикам что угодно, но я умею распознать смачную историю, когда на нее налетаю. Однако я звоню не поэтому.
Эйдриенн нащупала рукой стул и села. Если у Дарлен есть для нее хорошие новости, лучше выслушать их сидя.
— Вы, вероятно, думаете, что я заинтересовалась вами только потому, что считала вас Синтией Демпси. Но я до сих пор не забыла ваше платье. Я не видела остальные модели, и это меня огорчает.
Эйдриенн не знала, что ответить. Она готова была послать Дарлен курьерской почтой все.
— Я ценю ваш интерес. Это замечательный комплимент.
— Вы его заслужили. Слушайте, знаете ли вы о благотворительных мероприятиях, которые устраивает наш журнал?
Эйдриенн смутилась:
— Нет, но, пожалуйста, расскажите.
— Ну, каждый год примерно в это же время мы устраиваем благотворительную демонстрацию моделей одежды. Все собранные средства идут на поддержку преподавания искусства и дизайна в школах. Мы называем это шоу «Тенденции завтра». Так мы помогаем вырастить новое поколение модельеров. В этом шоу демонстрируются работы четырех начинающих дизайнеров. Маленькие коллекции, всего по десять моделей. А после шоу мы выбираем победителя и отдаем ему пять страниц нашего журнала.
Хорошо, что Эйдриенн выслушала все это сидя. У нее перехватило дыхание. Она с замиранием сердца ждала, когда Дарлен произнесет волшебные слова. Иначе зачем бы она звонила?
— Обычно мы отбираем участников за несколько месяцев до шоу, чтобы они имели время подготовиться, — продолжала главный редактор. — Но в этот раз один из приглашенных модельеров тяжело заболел и вынужден был отказаться от участия.
Я прошу вас занять его место.
— Да, — не колеблясь, согласилась Эйдриенн. Дарлен смутил столь решительный ответ.
— Вы уверены? Осталось две неде…
— Да, — перебила ее Эйдриенн. — Даже если бы осталось два часа, я все равно сказала бы «да».
— Что ж, хорошо. Я попрошу моих помощников как можно быстрее выслать вам подробную информацию о шоу и бумаги, которые вы должны подписать. Дефиле состоится в субботу пятнадцатого числа. Так что надеюсь скоро увидеть вас и десять ваших сногсшибательных моделей.
— Спасибо, что дали мне такую возможность, Дарлен.
— Вы всех покорите. А пока — до свидания.
Телефон давно умолк, а Эйдриенн все еще сжимала трубку в руке. Она будет показывать свои модели в Нью-Йорке, на дефиле, которое спонсирует один из самых известных журналов мод. Последствия могут быть просто невероятные. А если коллекция попадет на страницы журнала…
Может быть, ее карьера еще не кончена? Эйдриенн помчалась в столовую. Там на столе были разбросаны ее рисунки. Тридцать моделей существовали пока только на бумаге. Можно обойтись и тем, что у нее уже готово, но эти вещи не так интересны. Эйдриенн отобрала десять моделей, которые, по ее мнению, должны были произвести наибольшее впечатление, в том числе серо-голубое платье. Даже десять вещей трудно сшить за такое время. Придется две недели провести за машинкой. Но она это сделает.
Другого выхода у нее нет.
— Мистер Тейлор? — Секретарша заглянула в кабинет. — К вам мистер Демпси.
Уилл нахмурился и отпил большой глоток кофе. Он знал, что рано или поздно это произойдет. Несколько недель ему удавалось избегать встречи с Джорджем, потому, вероятно, что Джордж избегал встреч с ним. Они виделись только на похоронах Синтии, которые неожиданно превратились в балаган.
Любовник Синтии с воплями бросился на гроб. Присутствующие быстро поняли, кто он такой, и смотрели на Уилла с жалостью. Полин и Джорджа эта сцена привела в ужас. Правда, Джордж не был удивлен. Похоже, всем было известно, что их отношения развалились, несмотря на отчаянные старания Уилла скрыть этот факт. А потом он с головой ушел в работу.
— Пригласите его войти, — распорядился Уилл.
Костюм Джорджа, казалось, стал ему велик. Мистеру Демпси было за шестьдесят, но Уилл в первый раз заметил, что пожилой мужчина выглядит на свой возраст или даже старше. Появились мешки под глазами, морщины обозначились резче. Видимо, смерть дочери сказалась на нем тяжелее, чем Уилл мог предположить.
— Джордж, садитесь, пожалуйста. Демпси коротко кивнул и сел в кресло:
— Как поживаешь, Уилл?
— Если честно, плохо. — Не из-за смерти Синтии. Его чувства к ней умерли гораздо раньше. Но Уилла ужасало, как она погибла. Никто не заслуживает такой судьбы. — Я все время здесь. Боюсь, мне придется работать в праздники.
Джордж кивнул:
— Полин не находит себе места. Пытается украсить дом к Рождеству, но каждый раз находит что-то напоминающее ей о Синтии и начинает плакать. Порой кажется, что Синтия просто еще не вернулась с работы и вот-вот придет. А потом вспоминаешь…
Уилл понимал это. Его квартира превратилась в дом призраков. Вечером, возвращаясь туда, он ждал, что сейчас увидит Эйдриенн. Услышит, как ее босые ноги шлепают по полу, когда она бежит встречать его. Или найдет ее за кухонным столом с чашкой чая и тостом…
— Я много думал, Уилл. — Джордж откинулся на спинку кресла. — Твой проект перспективен. Поэтому я решил, что мы должны и дальше работать над ним.
Брови Уилла от удивления взлетели на лоб.
— А как насчет семейного бизнеса?
Джордж пожал плечами:
— Синтии больше нет, Уилл. Эмме только шестнадцать лет, и я не собираюсь выдавать ее замуж в интересах дела. Я люблю работать с родственниками, но не знаю никого, кто обеспечит этому проекту успех так, как обеспечишь его ты.
Уилл не знал, что сказать. Джордж всегда был тверд как скала. Такой поворот событий по меньшей мере удивителен.
— Спасибо, сэр. Я рад, что вы готовы продолжать работать с нами.
— Хочу, потому что ты славный малый, Уилл. Ты не бросил Синтию в беде, хотя мы оба знаем, что вы расстались. Правда, это оказалась не она. Такую честность и верность мне важно видеть в партнере по бизнесу. — Он замолчал, выражение его лица смягчилось. — Ты почти стал моим сыном, Уилл. Мне этого хватает.
Слово «потрясен» недостаточно точно описывало состояние Уилла, но он сумел сдержать эмоции. Они поговорили немного о том о сем. Потом Уилл поблагодарил Джорджа и проводил до двери, обещав прислать необходимые документы до конца недели.
Он чувствовал себя так, словно его оттолкнули от края пропасти. Этот проект поставит «Обсервер» в один ряд с самыми популярными изданиями.
Уиллу хотелось отпраздновать успех, однако он опустился в кресло. Без Эйдриенн победа казалась пустой и ненужной. Он не мог забыть обиды и подозрения, но в глубине души знал, что именно ее хотел расцеловать, с ней пойти гулять по городу, с ней пить шампанское. А ее больше не было рядом.
Уилл вдруг ощутил, что галстук сдавил ему шею.
С тех пор как Эйдриенн ушла, офис стал его убежищем. Но сейчас стены этого просторного помещения давили на него. Он не хотел больше оставаться здесь ни секунды. Уилл вскочил, даже не выключив компьютер.
— Я ухожу, — бросил он секретарше. — Перенесите все мои встречи. Дэн остается за меня.
Он вошел в квартиру, держа почту в одной руке, пальто в другой, и остановился в дверях. Он надеялся, что сжимавшее его грудь щемящее чувство теперь отпустит, но этого не произошло.
В отчаянии Уилл снял галстук, отправился в спальню и бросил на кровать все, что держал в руках. Кровать была застелена. Она пребывала в таком состоянии с тех пор, как он выгнал Эйдриенн. Спать тут без нее казалось ему дикостью, и он снова перебрался в гостевую комнату.
От него словно отрезали кусок. Уилл боролся с этим ощущением, но упрямство и обида мешали ему понять, что именно беспокоит его. Каждую ночь их ссора всплывала у него в голове. Он вспоминал страх и боль на лице Эйдриенн, ее попытки объяснить что-то. Но он не стал ее слушать.
Уилл подошел к двери гардеробной. В день ухода Эйдриенн он в ярости захлопнул эту дверь и с тех пор не отворял. И не входил в ее мастерскую.
Уилл открыл дверь гардеробной. Коробки с обувью стояли у стены, одежда висела на кронштейнах.
Только одна блузка лежала на полу. Он наклонился и поднял ее. И увидел под воротником этикетку: «Дизайн Эйдриенн Локхарт».
Уилл обрушил на себя тысячи проклятий. Вот что Эйдриенн хотела сказать ему в тот день, а он не пожелал ее выслушать. Сделал свои выводы и оттолкнул ее.
Почему?
Потому что это был самый простой выход. Уилл не желал признать, что влюбился в Эйдриенн, что занимался с ней любовью, в глубине души зная, что она не его невеста. И выпутался из затруднительной ситуации, все свалив на Эйдриенн.
Почему он решил, что она лжет? Эйдриенн едва не погибла в авиакатастрофе, перенесла не одну операцию, долго пролежала в больнице. Лицо бедной женщины было так изуродовано, что ее приняли за другую пассажирку. И все-таки травма головы, вызвавшая потерю памяти, казалась ему странной.
Может быть, память вернулась бы раньше, если бы Эйдриенн показали что-то знакомое. Может быть, увидев своих родных и друзей, она поправилась бы раньше. Но ее окружали чужие люди, а доктора уверяли, что она — Синтия Демпси.
Уилл должен был бы поговорить с ней, вместо того чтобы наблюдать, как она делает то, что Синтии совершенно несвойственно. Они давным-давно могли бы все выяснить. И ему бы не было так больно… Но не было бы и так радостно, так хорошо.
Уилл признался себе, что не хотел ничего выяснять. Не хотел отпускать ласковую отзывчивую женщину. Он чувствовал себя лучше чем когда-либо, он впервые захотел жить полноценной жизнью. Потом обвинил Эйдриенн и выгнал ее.
И все потерял.
Что теперь делать? Если он полетит первым же рейсом в Милуоки и явится к ней, она, вероятно, вышвырнет его вон. И правильно сделает.
Уилл вышел из гардеробной и бросился на кровать. И невольно уронил на пол какой-то конверт. Протянув руку, он поднял его. Похоже на приглашение.
Он вскрыл конверт и увидел приглашение на благотворительный показ моды «Тенденции завтра». Раньше он отправлял туда Синтию с чеком, а сам оставался дома. В этом году он пошлет чек по почте. К приглашению был приложен тоненький листок бумаги. Уилл взял его и прочитал: «Ввиду изменившихся обстоятельств Ник Маттео не сможет участвовать в нашем шоу. Вместо него свою коллекцию представит дизайнер Эйдриенн Локхарт».
От удивления Уилл открыл рот. Он не предполагал, что она так скоро вернется в Нью-Йорк, да еще будет участвовать в шоу «Тенденции завтра». Это дверь в будущее для нее. И для него. Он не поедет в Висконсин. До показа осталось очень мало времени. Эйдриенн надо как следует подготовиться.
Но после…
В этом году он вручит чек лично.