Верещагин Олег Николаевич: другие произведения
Глава 7. Красный Гранит .
Журнал "Самиздат": [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь]
| · Комментарии: 10, последний от 31/03/2009. · © Copyright Верещагин Олег Николаевич (tambwolf.73@yandex.ru) · Размещен: 29/06/2008, изменен: 17/02/2009. 312k. Статистика. · Роман: Фантастика · Мир вашему дому! Роман · Иллюстрации/приложения: 1 шт. | Оценка: 8.18*13 Ваша оценка: | |
| · Аннотация: В конце экспедиции – надо сказать, очень бурном – многим её участникам суждены самые разные встречи. Кому-то со своим прошлым. Кому-то с чужим. А кому-то – и со своим будущим… |
ГЛАВА 7.
КРАСНЫЙ ГРАНИТ .
У мужчины не бывает слёз -
Это память капает из глаз...
Солдатская песня.
1.
Вечером не лесоходе вопреки всякой секретности включался ревун с проблесковыми маячками. Унылый и мощный вой был слышен на многие десятки километров, огни видны почти так же далеко. Правда, во время сигнализации приходилось прятаться под броней - звук был непереносимым.
Третьи сутки Женька и Степан не появлялись и не выходили на связь. Собственно, последнее было бы затруднительно - она по-прежнему работала из рук вон плохо, Игорь собирался мастерить эквалайзер. Лизка ходила, как в воду опущенная и, хотя не плакала, похоже, находилась близко к этому. Катюха эгоистично не обращала на нее внимания. Они с Борькой все свободное время просиживали на носу лесохода, разглядывали долину и строили между поцелуями предположения о том-, что ждет экспедицию впереди: Борька - с точки зрения лесничего, Катька - с точки зрения генетика.
С точки зрения Игоря это было все равно что складывать цвет с длиной. Но, похоже, эти двое находили удовольствие просто в факте общения.
Если честно, Многоструйная долине и горы за ней очень сильно дразнили воображение юного начальника экспедиции. Пользуясь мощнейшей оптикой лесохода, превращавшей полтораста километров в три с половиной, он разглядывал подолгу склоны и прорезавшие их ущелья, венцы из вечнозаснеженных скал и голубое сияние глетчеров. Иногда к нему присоединялся Зигфрид и, глядя во второй бинокуляр, негромко читал германские баллады. Однажды он сказал:
- Вернусь - предложу отселить часть наших сюда. Желающие найдутся.
- А радиация? - спросил Игорь.
- А мы на нее положим. Скрамасакс, - невозмутимо ответил Зигфрид. - Германца радиацией не возьмешь... А это что?!
- Что такое? - быстро спросил Игорь. - Что увидел?!
- Странно, - немного напряженно ответил Зигфрид, не отрываясь от аппарата. - Мне показалось, что я вижу замок.
- А? - не понял Игорь.
- Замок, - Зигфрид вертел шарнир. - Странно так... Посмотрел и вижу трехбашенный замок. А сейчас нет, - разочарованно отстранился он.
Игорь молча вгляделся. Он знал, что природа часто шутит такие шутки - особенно если человек боится что-то увидеть или наоборот - очень хочет. Но знал так же, что бывает и наоборот - человек (и не человек) маскирует сделанное им под творения природы. На какой-то миг и ему показалось что он видит трехбашенную твердыню - но уже в следующий миг Игорь признался себе, что себя же и обманул: это была просто тройная скала, смахивавшая на трезубец.
- Ничего нет, - разочарованно отстранился он от аппарата, повторяя движение Зигфрида. Мальчишки уныло посмотрели друг на друга. Зигфрид улыбнулся. Игорь подмигнул:
- Хочется найти новую Черную Цепь? (1.)
Зигфрид не успел ответить - из кормового отсека послышался вопль Лизки:
- При-е-ха-ли-и-и!!!
1. Двойная цепь башен из черного камня, поставленная неизвестной цивилизацией по берегам Большого Канала на Марсе.
* * *
Со все еще мокрыми после душа волосами, улыбающиеся, Степка и Женька сидели за столом и ели печенья, поливая их взбитыми сливками и запивая молоком. Лизка, устроившись напротив Женьки, неотрывно не него смотрела.
Игорь при этом не присутствовал. Он опробовал свои эквалайзер - и связь прорезалась неожиданно великолепная. Игорь включил факс и видео на перегонку добытых материалов, а сам вышел на генерал-губернатора.
Довженко-Змай выглядел усталым и умеренно обрадовался визиту. После взаимного обмена приветствиями он тут же деловито спросил, как впечатление Игоря от увиденных земель.
- Отличные места, - сообщил Игорь. - Если поставить струнники и проложить кое-где обычные дороги, то они примут без проблем до полусотни тысяч человек. И никому не будет тесно.
- Может быть, ты мне найдешь эти пятьдесят тысяч? - задумчиво полюбопытствовал генерал-губернатор. - Ладно... Скажу по секрету - людей-то я, пожалуй, найду, - Игорь поднял бровь. - А ты как думал? - сделал тот же жест генерал-губернатор. - Указ об экономическом развитии подмахнул и этим ограничился? Нет, его выполнять надо. Иначе меня оппозиция в покое не оставит. Да и ты тоже. А за вами всеми приглядывать - глаза разбегутся.
- У тебя этих глаз много, - заметил Игорь. Довженко-Змай не возразил, а сказал вместо этого:
- На развитие колонии нужны деньги, и деньги немалые. У нас в бюджете профицит, но этого плюсового баланса даже на две новые губернии не хватит, министерство финансов на голую романтику не возьмешь. Частных инвесторов - тоже.
- А Русская Колониальная Компания? - поинтересовался Игорь живо. - Ты же им концессию на пустыню отдал, не ужели не помогут в благодарность?
- Дают пятнадцать миллионов рублей, - понизил голос генерал-губернатор. - А нужно минимум вдвое больше. Ну, сколько-то дадут переселенческие кооперативы, сколько-то - частные фонды колониального развития... Все равно - нужно будет еще миллионов пять. Их мне дашь ты.
- Я? - спокойно полюбопытствовал Игорь. - У меня, конечно, есть деньги. Но мало. Да и те больше частью от Дзюбы...
- Ты уверен в том, что говорил о радиоактивных материалах в горах? - спросил генерал-губернатор.
- Уранинит, 238-й, 235-й уран, - подтвердил Игорь. - Я сомневался, но сейчас изучил образцы. Точно.
- Вот под это дело министерство финансов недостающее даст, - убедительно объяснил генерал-губернатор. - Если привезешь образцы и хороший отчет.
- Так, - Игорь сел удобнее. - Любопытно. Значит, Империи и ее всемогущему представителю пригодитесь детсадовцы на прогулке? А знаешь - я, пожалуй, откажусь. Из вредности. Я гуляю, и все тут.
- Да пожалуйста, - таким же тоном ответил Довженко-Змай. - Из Фелькишер Ланд севернее тебя к тем же горам приближается поисковый германский отряд. Они этим и займутся. Гуляй спокойно, деточка.
- По прикладной психологии у тебя, конечно, было "отлично", - задумчиво определил Игорь.
- И по прикладнОй, и по приклАдной, - согласился Довженко-Змай. - Так я в надежде на отчет?
- Будет, - пообещал Игорь. - Кстати, не в службу, а по службе - перешли мне снимки этого района, к которому мы приближаемся. Обычные и спектральные.
- Минут через десять принимай, - и генерал-губернатор отключился.
2.
Этим вечером - четвертым - в лесоходе собрался совет. Все люки были задраены, вся аппаратура, кроме дежурной - выключена. Игорь веером разложил на столе снимки - поверх наскоро составленной Лизкой карты.
- Мы перейдем Многоструйную в ее северной части, - Игорь провел пальцем, - перевалим отроги Зубастых Гор, спустимся с них и пойдем прямиком на восток. Выйдем прямо к Чернолесью где-то в начале серпеня.
- А "индрик" через горы пройдет? - усомнился Женька.
- Найдем место, где пройдет. Эти вот отроги не очень высокие и крутые, - указал Игорь.
- По-моему, тут нечего возразить, - повела плечами Катька. Остальные закивали.
- Значит, завтра начинаем спуск, - Игорь потянулся. - Надеюсь, все у всех готово. Личные вещи, матчасть, кони, оружие? - в ответ раздалось многоголосое утвердительное бурчание. - Ну, так в шесть подъем, поедим и выезжаем.
- Поедим и поедем, - срифмовал Зигфрид, зевая. - Спать пошли, что ли?
* * *
Игорь не мог заснуть. Вполне можно было бы себе приказать, но не хотелось. Он лежал с. закрытыми главами и неспешно прокручивал в мозгу создаваемые им самим фантастические сюжеты - разноцветная живая мозаика колыхалась перед мысленным взором Игоря, за закрытыми веками, словно сияющий занавес. Игорь, как и все выпускники лицеев, легко играл с этими видениями - это помогало. Но если ждешь чего-то...
...Игорь открыл глаза. Он уловил еле слышный шум - наверху, на броне лесохода. В открытые люки светилось ночное небо. Да, там, наверху, оставались Женька и Лизка. Их голоса, что ли? Или не голоса? Да, не голоса, а...
Игорь почувствовал, как у него начинают теплеть, а потом загораются щеки, уши и все лицо. Смуглый, он не краснел, а бурел. Впрочем, в темноте никто не видит. А звуки означали только одно - там, наверху, мальчишке и девчонке, открывшим для себя эту сторону любви, очень-очень хорошо сейчас вместе...
...По меркам некоторым звездных рас земляне были весьма распущенными существами. Девчонки преспокойно блокировались и вступали в первый сексуальный контакт в 13-15 лет, а то и раньше. С мальчишками было то же самое... В периоды обострения отношений на землян выливали немало грязи именно по этому поводу. Но в полемическом запале обвинители - не замечала другого - что на Земле нет сирот при живых родителях и прерванных беременностей, нет браков по принуждению и половых извращений, а уж если девушка с кем-то ложится - то можно с вероятностью 90 процентов быть уверенным, что это ее будущий муж. Даже если сейчас им по 15 лет...
....Теоретически Игорь знал весь процесс. И, оповести он кого-нибудь, что в 15 лет все еще девственник - этот кто-нибудь, тот же Борька, очень удивился бы. Подобно всем дворянам не в первом поколении, он сочетал в себе преданность Империи с почти полным равнодушием к личным удобствам к индивидуальному быту, практически с рождения считая, что смысл жизни - в служении Родине, поиске приключений и познании нового. Нет, знал он и то, что когда-нибудь будет семья, будут дети, как иначе?! Но ни о какой любви не думал никогда, разве что немного завидовал чувству, которое было между отцом и мамой - редкости у дворян.
А вот сейчас он, испытывая стыд за то, что подслушивает то, что нельзя слушать - он вдруг позавидовал Женьке.
И приказал себе уснуть.
* * *
Спуск проходил медленно и, чем можно было ожидать. Пришлось попарно двигаться верхом впереди, разведывая путь. Все остальные сидели в носу лесохода, непрерывно вглядываясь в склон холма, в ход пускали аппаратуру, несколько раз поднимали вертолет. Это предельно выматывало - Игорь в конце концов поделил своих на две смены: двое едут впереди, один ведет машину, трое отдыхают, Ленька - все время в "вертушке". Лесоход полз медленней пешехода, при всей его проходимости и массе машину мотало и подбрасывало на валунах, и сломанных деревьях. Пришлось всем пристегнуться наплотно ремнями.
Зеленое море внизу постепенно становилось ближе, а обзор по горизонту сокращался. Казалось, что на самом деле погнушаешься в воду.
Потеряли почти два часа, пробивая ход через каменную глыбу - громадину, начисто перекрывшую путь. Аккумулятор плазмы пришлось ставить на астроподзарядку. Потом - буквально через десять минут - со склона сорвалась лавина камней. Борька с Катькой, ехавшие впереди, едва успели спрятаться за корпусом "индрика", который коротко ухал от попадании летящих со скоростью пущенной из лука стрелы глыб. Еще страшней были мелкие осколки - они откалывались от глыб при столкновениях и летели рикошетами, взвизгивая, словно пули. И почти так же опасны были... Один из них вдребезги разнес дальномер на артиллерийской башенке. Несколько - прошили металлизированный чехол, закрывавший вертолет и моторку. Еще что-то долго сыпалось, стучало, шуршало, грохало и поскрипывало - Игорь при каждом таком звуке коротко вздрагивал, не снимая руки с гиросистемы. Отточенным чутьем он понял то, чего не понимали остальные - у камнепада могло хватить силы перевернуть, опрокинуть лесоход, уволочь с собой...
Очень нескоро он смог позволить себе вздохнуть как обычно. И по связи скомандовал:
- Продолжаем спуск! Осторожнее...
И снова - медленное сползание. Игоря заменил Зигфрид - удалось немного поспать, а проснувшись - перекусить. К счастью, самая трудная часть спуска осталась позади - лесоход шел между пышно-зеленых деревьев долины. Живность кишмя кишела тут - из-под гусениц что-то порскало, с ветки на ветку перелетало, за деревьями перемещалось... Весь экипаж снова собрался в лесоходе, с интересом посматривая вокруг.
- Радиация, - отметил Борька, - и неслабая.
- Да ничего страшного, - возразил Игорь. - Народ активней будет... Все. Тормозим.
3.
Заворочавшись во сне, Игорь едва не свалился с кровати и, опершись на пол рукой, проснулся. Все вокруг еще спали, только катькина кровать пустовала. Насквозь через люк светило утреннее небо.
Зевая и натыкаясь на углы, Игорь выбрался на броню. Катька сипела на носу, обхватив руками колени и смотрела на восходящий Полызмей.
- Доброе утро, - Игорь встал рядом, потянулся. Девчонка кивнула, потом поднялась на ноги:
- А я давно встала, - сообщила она. - Сижу любуюсь - до чего красиво... Слушай, если уж и ты поднялся, будь другом - сделай кофе, а я завтраком займусь...
...- И правда - красотища кругом, - оценивающе сказал Женька, сидя со скрещенными ногами на корме лесохода и окидывая окрестности взглядом хозяина. - Только скучно. Приключений мало.
- Слушай! - вдруг возмутился Игорь, толкая его в бок. - Если тебе мало всего, что уже было - то чего нам ожидать в будущем?!
- Удивительных чудес и происшествий, - серьезно отозвался Женька.
- О нет, - так же серьезно выдохнула Лизка. Зигфрид перегнулся в люк, извлек гитару и хлопну по ней. Без слов. Женька протянул руку:
- Дай-ка мне...
- Погоди, - попросил Степка, перехватывая инструмент. - Вот, послушайте-ка... - он что-то помурлыкал, перебрал струны и вдруг запел печально, покачивая головой и глядя куда-то невидящими глазами:
- Мой конь притомился, (1.)
Стоптались мои башмаки...
Куда же мне ехать -
Скажите мне, будьте добры?..
- Вдоль синей реки, моя радость, вдоль синей реки.
До красной горы, моя радость, до красной горы...
- А где те река и гора -
Притомился мой конь...
Скажите пожалуйста,
Как мне проедать туда?..
- На ясный огонь, моя радость, на ясный огонь.
Езжай на огонь, моя радость - найдешь без труда... Вот, - он вздохнул. - Не знаю, что-то в голову пришло. У нас ее любили.
- Дай мне,- Женька все-таки вытребовал себе гитару. - А вот наша, местная... Борь, девчонки - подпевайте!
Не жди меня, не жди - я ухожу с утра - (2.)
Туда, где ветер вновь лавину стронул,
Где за рекой встает гора,
А за горой - река,
И снова горы, и зеленый лес на склонах...
Прости меня, прости - я снова не приду,
В который раз поедут все прахом сроки...
Не обнимай меня - меня обнимет дуб,
Обнимет тенью дуб,
А для тебя - вот, только эти строки.
И знаешь что, вот что - быть может, не вернусь,
И где прервался след - друзья тебе не скажут...
Забудь меня скорей - и пусть,
И только-то, и пусть...
...А смерть - плевать, тут уж как карта ляжет.
1. Стихи Б.Окуджавы. 2. Стихи автора книги.
Игорь поднялся, подошёл к корме и встал там, скрестив руки, задумчивым взглядом окидывая горизонт. Степка, встав рядом с ним, посмотрел туда же и тихонько спросил:
- Игорь, ты чего?
- На ясный огонь, моя радость, на ясный огонь, - так же тихо отозвался Игорь, не отводя глаз от леса. - На ясный огонь... Поехали, Степ.
* * *
Нос лесохода погрузился в воду, и машина остановилась. Впереди на всем видимом пространстве ничего не было, кроме воды и красивых лесистых островков, натыканных густо, как чаинки в хорошем чае.
- Похоже на Черную Чашу у берегов, - определил Борька. - Только тут зелени больше. Игорь, как мы - обождем, или напрямик?
- Да напрямик, - беззаботно предложил Игорь, - нам что суша, что вода...
- Мы в такие шагали дали, (1.)
Что не очень-то и дойдешь,
Мы в засаде годами ждали,
Невзирая на снег и дождь,
Мы в воде ледяной не плачем
И в огне почти не горим...
Мы - охотники за удачей,
Птицей цвета ультрамарин! - проорал изнутри Женька, и лесовод солидно и неотвратимо двинулся в воду. Волны разбежались от носа двумя пологими горбами, разбиваясь об островки и коряжины. Выбравшийся наружу Степка, гордо задрав нос, прикрепил к стволу скорострелки, глядевшему в небо, имперский флажок и постоял возле него в позе Петра Великого, наблюдающего за спуском на воду кораблей Балтфлота. Потом наверх снова выбрались все - кроме ведшего "индрик" Женьки и Лизки, которой Женька был нужен для душевного равновесия. Мальчишки и Катька уселись вдоль борта и с интересом наблюдали плывущую мимо панораму, по временам включая запись в комбрасах. Катька снимала камерой.
1. Стихи А. Макаревича.
- Тут полно рыбы, - заметил Борька. - Ого, смотрите!
В десятке метров от лесохода под прозрачной водой скользило, плавно и бесконечно извиваясь, тело гигантской змеи. Хвост и голова видны не были.
- Ничего себе... - признал Степка. - Анаконда!
- Нет, это местная мутация, - определил Игорь.
- А это какая мутация? - Зигфрид поднялся в рост. - Да смотрите же, что, не видите?!
Все завертели головами.
- Да вниз, вниз смотрите! - Зигфрид плюхнулся на живот и, свесившись, вытянул руку вниз, к воде.
- Ёлки зеленые, мы плывем над дорогой! - вырвалось у Игоря.
Это было правдой. Под лесоходом тянулась широкая и прямая белая дорога. Ее затягивали облачка мути, поднятые машиной в движении, но муть тут же сносило в сторону - очевидно, каким-то подводным течением. Минуты две все пятеро не поднимались с животов, созерцая это. Потом, по-прежнему не вставая, Игорь сказал: - Знаете, на что это похоже? - он сел, скрестив ноги. - На Карибский пролив. Ну знаете, там когда-то Мексика была... Вот так же - на мелководье видны дороги. Или еще чище: дорога на остров из моря выходит, а на другом конце острова снова под воду...
Игорь хотел ещё что-то сказать, но Зигфрид, опять поднявшиеся на ноги, вдруг выкрикнул:
- Это же город!!!
4.
Этот город не походил на тот, что у границ колонии. Тот все еще ждал хозяев и хранил их голоса в надежде на возвращение прошлого.
А это были развалины. Сумрачные и печальные, между которых и в которых росли тонкие, но раскидистые и пышные деревья. Воду вдоль стен и древесных стволов покрывала пленка красной ряски с потрясающе красивыми золотисто-синими цветами (напомнившими Игорю гербы шведских автономий), но девчонки молчали - это было все равно что брать в подарок цветы с могил. Лопнувшими струнами изгибались над руинами мосты.
И молчание. Тяжелое, глушившее звук двигателя лесохода.
НА СВЕТЕ НЕТ НИЧЕГО ВЕЧНОГО говорили руины. ВЗГЛЯНИТЕ НА НАС, ГОРДЫЕ ЛЮДИ. ПОДУМАЙТЕ О СЛАВЕ НАШИХ СОЗДАТЕЛЕЙ, ВЛАДЕВШИХ ГАЛАКТИКОЙ. ГДЕ ОНИ? ГДЕ ИХ ИМПЕРИЯ? И ЧЕМ ВЫ ЛУЧШЕ ИХ? ВЫ ТОЖЕИЯ? И ЧЕМ ВЫ ЛУЧШЕ ИХ? ВЫ ТО-' УЙДЁТЕ, И САМИ ПЛОДЫ ВАШИХ ДЕЛ, КОТОРЫЕ ВЫ ПОЛАГАЕТЕ ВЕЧНЫМИ, СТАНУТ РУИНАМИ, В КОТОРЫХ УМРЕТ САМЫЙ СЛЕД ПАМЯТИ О ВАС...
- Мне страшно, мальчики, - вдруг прошептала Катька, тиская свой РПП. - Они все еще здесь. Они умерли, но не совсем. Им больно, много тысяч лет больно, и они кричат...
Борька обнял ее за плечи и притянул к себе. Степка и Зигфрид тревожно озирались, явно чувствуя себя не в своей тарелке. И только Игорь понял, что имеет в виду более восприимчивая, чем мальчишки Катька. Его самого буквально скорчило изнутри от количества некротического поля, законсервированного на брошенных улицах. Да, тут умирали. Многие погибли - и их смерть была ужасной...
Игорь моргнул, ему почудилось среди развалин движение. Но тут же стало ясно - нет, вовсе не почудилось. Со страшной быстротой развалины менялись. Ушла вода, исчезли одни и возникли другие деревья. Дома приобрели вид свежеразрушенных, их охватило пламя. "Индрик" оказался в центре горящего города! По улицам бежали люди... нет, Рейнджеры, Игорь узнал их лица, но не спокойные и невозмутимые, как на памятниках, а охваченные ужасом, который, как ни странно, делал эти лица более человеческими. Бежали женщины, дети; мужчин было мало, они держались позади, отстреливаясь из какого-то оружия вроде РАПов от множества закованных в броню существ, потоками мчавшихся по улицам на таких же бронированных, но явно живых тварях. Над пылающим городом висели незнакомые корабли, похожие на стилизованные лилии - они извергали пламя совершенно безнаказанно.
- Игорь, что это?! - закричал Степка.
- Хронопрокол! - ответил Женька снизу. - Приборы с ума сошли! Надо убираться отсюда!
- Да что же это! - заорал Борька, выхватывая РПП. - Посмотрите же, что они делают, гады такие!!!
Прямо к лесоходу мчались мальчишка и девчонка лет по 10-12. Им помогала бежать женщина в широком развевающемся платье, а эти существа уже настигали, рубя длинными изогнутыми клинками (?!) тех, кто бежал позади, затаптывая их, еще живых...
Борька с воинственным кличем выстрелил поверх голов спасающихся; дети и женщина пробежали сквозь лесоход.
Чудовищная картина исчезла.
* * *
Мягкие шаги офицера заставили Уигши-Уого поднять голову. Пограничник, остановившись возле кресла, почтительно поклонился:
- Донесение с юга, отец. От... - он сделал многозначительную паузу.
- Я слушаю, - глава Совета вытянул по столу руки - длинные, мускулистые, с сухими узловатыми пальцами. - Вести добрые?
- Да, отец... Эти нечестивые щенки вошли в Утонувший Город. Теперь они не вернутся - помешает любопытство, которым прокляла их род Птица. А там их всех ждет гибель.
- Хорошо-о... - Уигши-Уого удовлетворенно убрал, руки и позволил себе кивнуть чуть-чуть. - Передай нашим друзьям, что я очень прошу - пусть они убьют всех, но сохранят жизнь Муромцеву, - он закрыл глаза и сладостно произнес: - В нашем благословенном городе его ждут долгие дни мучений -самых страшных, какими только вооружила нас наша вера для смирения слуг Пещерного Змея...
Отсалютовав, офицер так же бесшумно вышел, а Уигши-Уого позволил себе вновь кивнуть удовлетворенно. Скоро, очень скоро этот наглый мальчишка будет в его руках. А у страшного Довженко-Змая, если не подведет тот купчишка-предатель, хватит своих забот. Он же, Уигши-Уого, объединит силы Иррузая и Аллогуна, заставит присоединиться колеблющиеся государства Запада и снова отбросит белокожих за Вторые, а то и за Первые горы, на самое побережье... или вообще утопит их в соленых водах. Как наяву, Уигши-Уого, увидел ряды кольев с насаженными на них головами, пылающие селения пришельцев и отступников-вабиска (а об этих он позаботится ОСОБО...), груды трупов вдоль дорогой простершуюся нр Востоке тень Крылатой. Он заставит их захлебнуться собственной кровью. Каждого, кто попадется в его руки, он казнит такой смертью, что от их криков рухнут стены их же домов. Он сошлет их жен в южные болота, в грязный, вонючий ад. Он отправит их выродков на север, работать на ледяных полях, в холодных пещерах....
Так будет, потому что он, Уигши-Уого, лишь смиренно исполняет волю Крылатой.
А Муромцев... Муромцев будет жить долго-долго... И его проклятая улыбка, которая преследует Уигши-Уого в кошмарах, исчезнет с губ, её сменят мольбы сперва о пощаде... потом о смерти... и лишь когда он охрипнет от мольбы - лишь тогда его убьют... убьют, не очень спеша, понемногу...
Глава Крылатого Совета довольно кивнул в ответ на свои мысли.
* * *
Гат оборонялся отчаянно. Понтонные мосты разбрасывало несколько раз подряд - вторгшиеся в новообразованный Ливийский Залив воды Средиземки не могли успокоиться лет тридцать, слишком глобальными были тектонические сдвиги. В конце концов, штурмовые группы обошли залив по отвесным голым скалам и обрушились на голову бандам практически с неба. Дул страшный ветер, раздувал пожары, нес с собой массу мелкого песка. По небу сплошным строем летели, клубясь, облака; иногда в их крутящемся жутком движении безумным глазом проглядывала яркая синева, напоминая всем, что на земле - день...
Франко-бельгийская бригада "Леон де Грелль" погибла на окраинах Гата почти полностью - бандиты были хорошо вооружены и сражались с осатанелым мужеством, понимая, что Чрезвычайный Трибунал не оставит в живых никого из попавших, в плен или сдавшихся, безразлично. Тогда в бой вновь были брошены отряды "витязей" РА и "хускерлов" "Фирда"...
...Под стеной стонали раненые. Стоя прямо над ними, живые стрелки выпускали магазин за магазином, выставив стволы "клеронов" в проломы. Тут же минометчики, одетые в жилеты на голое тело, в бешеном темпе сгружали с прицепов свои стодвадцатимиллиметровки.
- Они вообще что-нибудь могут делать молча? - спросил Артем. На него никто не обратил внимания, мы двигались вперед.
Длинная гремучая очередь полоснула по верху стены, и тот взвился серо-белым маревом. Митяй добежал до угла, хлопнулся в пыль, на животе доехал к самому повороту, выставил наружу ствол РПК - плечи его затряслись от выстрелов. Я и Степка сползли почти на четвереньки и в таком положении подбежали к нему - как раз в тот момент, когда Митяй перекатился на спину и закрыл голову руками с пулеметом: по углу врезали так, что он осыпался сухими бесформенными кусками.
- Минарет! - прохрипел он пыльным ртом и, перевернувшись на живот, снова начал стрелять длинными очередями, опустошая двойной стосорокапатронный барабан.
Я осторожно выглянул над его плечом. Остаток минарета был похож на изуродованный кариесом зуб. Тридцать лет назад где-то неподалеку упала одна из ракет, которыми стороны пуляли друг в друга в короткой, но чудовищной по масштабам Третьей Мировой. Почему уцелел этот памятник зодчества - было неясно. Лучше бы и его снесло; из окна со свисающей выбитой решеткой безостановочно строчил и строчил пулемет - судя по звуку, еще НАТОвский BRG-15. Он стоял в глубине комнаты и для пуль был практически неуязвим.
- Не мучайся, - Степка хлопнул Митяя по спине. - Ну-к, Игорян...
Я кивнул и, прислонившись плечом к стене, поднял, пошире расставив ноги, тульский ГМ94. Плавным движением прицелился и выпустил два фугаса - к сожалению, термобариков не осталось.
Из окна полетели куски, рванули дым и огонь, я помчался следом за Степкой, подстегиваемый в спину треском митьковского пулемета.
Дверь мечети была забаррикадирована - Степка на бегу уложил под баррикаду "эргэдэ", и завал разнесло. Он перескочил через дымящиеся обломки и влип в стену; я проскочил мимо него к ведущей наверх лестнице и очередью калаша прошил бегом спускавшегося по ней автоматчика - тот неловко перевалился через тонкие перила и рухнул вниз одновременно со своим оружием - у него тоже был калаш, но старый.
- Сдавайтесь, если есть кто! - крикнул Степка вверх. - Сдавайтесь, суки! и пустил вдоль лестницы три коротких очереди. Я, подняв голову и ствол автомата, начал осторожно подниматься. На деревянных балках - примерно в трёх человеческих ростах от пола - висел комок окровавленного тряпья; очевидно все, что осталось от сброшенного вниз взрывами гранат бандита. Я не сводил глаз с площадки и, невольно сглатывая, поднимался ступенька за ступенькой... и выстрелил раньше, чем понял сам, что же заметил. Через баллюстраду перевесилось, судорожно дергаясь, тело, но граната, выпущенная убитым из пальцев, коротко, увесисто чокнула о каменный пол. Я упал на спину, Степка пнул гранату в дверь и откатился под стену - взрыв, между стен и этажей тонко запели осколки, один чиркнул меня по шлему.
Мы уже вдвоем продолжали подниматься лестницей. Степка, удерживая "калашников" одной рукой, другой ощупывал прозрачные рожки магазинов в жилете. Я прыжком выскочил на площадку, рыскнул стволом, потом вынул из кармашка "лимонку" и, показав ее Степке, - тот кивнул - выдернул зубами кольцо, отпустил рычаг, задержал гранату на пару секунд в руке... перебросил вверх, присел, а сразу за взрывом рванул с низкого старта по лестнице.
Бандит, зажав уши руками и открыв рот, стоял, привалившись к стене - я ударил его коленом в пах, торцом приклада в затылок, тот зарылся лицом в пыль. Около опрокинутого пулемета лежали два или три трупа, стоял, целясь из пистолета, живой бандит - совсем молодой, он что-то выкрикнул, но выстрелить не успел - вынырнувший сбоку Степка выстрелил раньше - очередью от живота. Бандит повернулся вокруг себя, выстрелил в окно и рухнул на пулемет. Я бросился к окну, выхватывая из кармана флажок на пружинной антенне-куликовке, поспешно выставил наружу. Не поворачиваясь, бросил:
- Стёп, один живой, вон он.
- Вижу, - Степка толкнул ногой оглушенного мной. Бандит застонал, пошевелился; Степка уже не толкнул, а ударил, приговаривая: - Поднимайся, скот, поднимайся... ну?!
Тот сел, потом - начал выпрямляться, перебирая руками по стене и испуганно глядя на оружие в руках Степки; парнишка не старше нас, с растерянным грязным лицом - европеец или американец. Тут их было много среди бандосов - остатки тех, кого вышибли с севера восемь-десять лет назад.
- Не убивайте,- попросил он, и я пораженно повернулся. Степка присвистнул:
- Ты русский?!
Тот хлопнул глазами, провел рукой под носом и тихо ответил:
- Да... русский...
- И с ними? - продолжал спрашивать Степка.
- Меня заставили, - прошептал он. - Я не хотел... меня заставили... - Степка молчал и только поглаживал магазин автомата. - Мы ждали... отец... он хотел вернуться на север, но боялся... они нас заставили, заставили... Я не виноват, меня били... я не хотел... - его голос сел, парнишка как-то посерел лицом, хотя на этом лице и так уже лежал слой пыли.
- Русский - и с ними, - словно не слыша его, задумчиво-задумчиво сказал Степка. - Ну что ж...
Мальчишка шарахнулся к стене и распластался по ней, словно хотел в нее войти и с ней слиться - он все понял еще раньше меня, потому что я-то просто смотрел удивленно и переваривал факт такой встречи - уже, наверное, лет десять русские не воевали с русскими, с тех пор, как с территории России выбили последние банды, и они растворились где-то на просторах юга. А он - понял, и закричал, истошно, не сводя с моего лучшего друга расширенны, распятых глаз:
- Я не хотел! Меня заставили! Пацаны! - он давился ужасом, как горячей кашей. - Я не хотел!!!
- Я это слышал уже, - устало оборвал его Степка. Парень на миг замолк, потом дернулся всем телом и рухнул на колени, словно ему подрубили ноги, сказав - даже не закричав, а просто сказав:
- Не убивай. Пощади. Пощади. Я искуплю. Я все сделаю.
Он глотал и глотал какой-то комок, и на шее под грязной кожей пульсировали артерии. И смотрел на Степку с умоляющей покорностью...
- Ты предал нас, - ответил тот. - И их готов предать. А потом снова предашь нас... Зачем ты такой нужен? Кому?
- Я хочу жить, - парнишка на коленях пополз к Стёпке. - Я очень хочу жить, я хочу жить, я очень хочу жить, да пойми же ты... - и вдруг закричал снова, истошно и визгливо, разом залившись слезами: - Не надо! Не убивай меня! Я хочу жить, я на все согласен... не у-би-ва-а-ай!!! Я все, что хочешь...
- Я ничего от тебя не хочу, - устало сказал Степка, - кроме того, чтобы ты перестал быть.
И тогда парень умолк и, закрыв лицо ладонями, осел, весь дрожа и всхлипывая.
- Убери руки,- приказал Степка. Тот затряс головой, возя ими по лицу. Стёпка скривился, и я увидел, как ему непередаваемо противно - но голос моего друга остался скучным и спокойным: - Убери руки. Ну, слышишь? Убери, хоть умрешь, как человек, раз уж жил, как предатель.
- Да я не жи-и-ил! - простонал парнишка, не убирая рук. - Я не жил совсем! Ну пойми же меня! Пойми!
- Не хочу я тебя понимать, - ответил Степка. - Руки убери, а? Мне же противно так стрелять.
Парень не отнимал ладоней от лица. И тогда, скривившись, Степка выстрелил прямо в дрожащие: серые руки.
Словно алой кистью махнули по стене.
И в это алое шмякнуло убитого - развороченным затылком.
Ствол АК-103 дымился...
...В центр Гата мы прорвались на "гусарах" утыканных пулеметами, как еж - колючками, прошли высохшим каналом и поднялись на его склон лебедками-самотасками. Не меньше сорока машин с "витязями" ринулись по улицам к действующему аэродрому, поливая все вокруг лавинами огня из всего бортового и личного оружия. На аэродроме, где стояло не меньше полусотни легких машин и вертолетов, воцарился ад - все взрывалось, выбрасывая фонтаны полыхающего низкосортного керосина, взлетевшие разрывало на куски в воздухе... Потом разом рванули (от чьей-то дурной лихости, керосин, пусть и фиговый, и нам самим пригодился бы) два огромных склада с горючим.
Наш с Ярославом и Лешкой "гусар" затормозил у приземистого здания вроде ангара. Славка, развернув "утес", вынес внутрь дверь вместе с куском стены, и мы все трое прямо с машины попрыгали внутрь.
Очевидно, несколько бандюг стояли в момент атаки прямо за дверью - глупые, наивные дети пустыни... Пятидесятиграммовые бронебойные пульки летели со скоростью 840 м/с - так и не успевших в нас выстрелить бандитов разнесло в куски и разбросало по полу большого помещения, у дальней стены которого наверх, на второй этаж, вела решетчатая лестница. Вдоль той же стены, под лестницей, стояли два или три обшарпанных грузовика, а на самой лестнице - двое с автоматами. Я выстелил из ГП - на месте двери над лестницей образовалась дыра, один из автоматчиков, кувыркаясь в полете, рухнул в грузовик, пробив тент, второй - свалился на пятую точку, бросил оружие и тонко, визгливо завопил что-то, выставив трясущиеся руки. Лешка прошил его очередью, легко перескочил, упершись рукой в перила, катящееся навстречу тело - и еще в воздухе метнул в пролом эргэдэху, разорвавшуюся где-то внутри с металлическим эхом. Славка обогнал Лёху, проскочил, пригнувшись, в дверь - и завопил. Причина его крика мне стала ясна тут же - за дверью, казалось, не было пола. А на самом деле большущее помещение было разделено решетками на два уровня, а уровни, в свою очередь - на множество мелких клетушек. По центру на обоих ярусах шли коридорчики - в начале одного такого мы и оказались.
- Тюрьма, что ли? - выдохнул Славка. Он родился на северо-востоке России и даже краем не застал, в отличие от нас с Лешкой, отечественного беспредела, хотя и воевал отлично. Мы переглянулись. Я по наитию вытянул, руку, указывая на дверь напротив, в конце коридорчика:
- Туда!
В клетушках было чисто, но... запах! ЗАПАХ, страшный и знакомый, никакой дезинфекцией неистребимый, ставший частью моей памяти, хотя я и недолго ощущал его...
Мы пробежали по решетке. Славка, на бегу прыжков взвившись в воздух, высадил дверь вместе с косяком сдвоенным ударом ног.
Комнатка выглядела типичным присутственным местом - или, как говорят западники, офисом. Стол со старой аппаратурой - ещё довоенного выпуска - сканер, принтер, ксерокс, коробки с бумагой. Работающий компьютер, за ним - повернувшийся в сторону двери пузатенький человечек, одетый в белое, в очочках с золотой оправой. На стене напротив входа - большой, яркий, не вяжущийся с миром вокруг плакат: на коленях стоят голые дети лет 4-14, в ошейниках.
Рев Славки - не крик, рев какой-то запредельный:
- Сидеть, скот!!!
Выстрел его автомата - одиночный, страшно громкий, дикий вой толстячка, слетевшего со стула и прижимающего к животу разорванную попаданием с такого расстояния надвое ладонь - потянулся куда-то не туда...
- Так, - вбил слово, как гвоздь, Лешка, - насквозь знакомые дела. Оптовая база работорговцев.
Держа автомат правой, он боком привел за компьютер. Славка наступил толстой подошвой ботинка на морду толстячку, прижал его к поду. А я смотрел только на плакат и видел не его, а забойную камеру, до которой мне оставалось две очереди, когда отцовские бойцы взяли штурмом полевой лагерь налетчиков на Крестовском перевале, где меня продержали восемь дней. У Лёшки тоже было что-то похожее - его схватили при налете на станицу недалеко от только начавшего отстраиваться Константинополя и угнали аж в Аравию, откуда он через полгода бежал вместе с еще одним русским, своим ровесником, и шведом постарше...
Пальцы Лешки быстро бегали по клавиатуре. Толстяк не отрываясь следил за ним масляными от ужаса глазами и со всхлипами дышал перекошенным ртом. "Кап-кап-кап..." - стучала по металлическому полу кровь.
- Вот, - сказал Лешка. По экрану, повинуясь щелчкам пробела, сменяя друг друга в спокойном, ровном темпе побежали странички электронного досье.
Мы все смотрели на экран. Не отрываясь.
Дети, подростки. Мальчики, девочки в том же возрасте, что и на плакате. Две фотографии: лицо крупным планом и обнаженная фигура в рост спереди и сзади. Но в этом ни капли разврата - просто нужно показать товар лицом. Вот они - лица. Испуганные, ожесточенные, отчаявшиеся, ненавидящие, отупевшие, умоляющие.
Было какое-то прошлое. Была какая-то жизнь где-то на только-только начавшей оживать Земле. Потом остался только товар. Развлечение и мясо для джунглей Южной Америки и Центральной Африки, куда мы ещё не добрались и где грызутся друг с другом, сходят с ума, готовят набеги десятки "государств" - тех же банд, только название другое...
Ни имен, ни фамилий. Национальность. Возраст. Пол. Рост. Вес. Физические дефекты и состояние здоровья вообще... Всё записано на английском почему-то ...
И цена - обменная. Топливо, наркотики, оружие... А ниже - чаще всего - отметка "продан" /"а"/.
Все.
Лица под пальцами Лешки сменяли друг друга... сменяли... сменяли... Вот они слились в калейдоскоп. И выскочила цифра 5000.
Круглая. Поражающая своей завершенной конечностью.
Клик-клик.
"Не проданы - 211 единиц." Число, месяц, год. Старые, я никак не могу понять, когда это...
- Это вчера, - Лешка достал из коробки чистую дискету, бросил ее в сторону, вытащил лазерный диск - довоенный. Вставил в блок, начал перекачивать. - Это вчера, - он повернулся к толстячку. - Ты кто, сволочь?
- Он не местный, - Славка ткнул поднявшегося на колени толстячка стволом в макушку. - Ты не местный?
- Я... я... - тот икнул. - Я немец... Арон Штайн... пощадите, прошу, меня заставили...
- Немец, жирная сволочь! - Славка ткнул его стволом в плечо, и Штайн взвизгнул, содрогнувшись всем телом, из-под очков у него текли мутные слезы, искривленный рот дрожал. - Немцев ты тоже продавал? Торговал своими, да, сука?! Торговал?!
- Откуда дети? - спросил я, нагибаясь. Я на грозил, не повышал голоса, но Штайн почему-то засипел, отстраняясь от меня - Славка ударил его коленом в спину:
- Говори, когда командир звена спрашивает!
- Их привозили... после налетов... со всего севера... - захлебываясь словами, заговорил толстяк. - Но я - я нет, я только вел счета, я финансист!
- Где забойная камера? - спросил я, и Славка с изумлением покосился на меня, но лицо толстячка окрасилось таким ужасом, что я даже усмехнулся: - Где камера?
- Внизу, в подсобке... там цех... - он дрожал весь, дрожал, как кусок студня. Я вспомнил, как нам бросали еду - мне и Никитке, с которым меня похитили... а мы не ели, потому что знали, что это. И еще вспомнил, что Никитка был убит за полчаса до меня, и его матери и младшей сестре привезли разделанные останки.
- Паёк получал? - спросил я. Штайн открыл рот и с отчетливым звуком обгадился. - Где те, кого не успели обменять или убить? Вот эти двести одиннадцать - где они?
- Я... я... я...
Левой рукой я не глядя принял у Лешки коробку о диском и засунул ее в разгрузку, за магазины. Правой - достал "пернач" и нацелил его в лоб стоящему на коленях "финансисту":
- Где дети?
- Их увезли! Вчера! - в ужасе завопил Штайн. - Их увезли на юг, самолетом!
- Опоздали, - сказал Лешка.
- Тут рядом "Гетц фон Берлихинген", бригада германская, - вспомнил Славка. - Давайте его туда отвезем и немцам отдадим. Они его жопой на пулеметный ствол натянут и...
- Подыхай! - крикнул я, и Славка еле успел обскочить в сторону - выпущенная в упор экспансивная пуля подняла Штайна с колен, а я продолжал жать на спуск, и пистолет выплевывал пули, а я - слова: - Подыхай! Подыхай! Подыхай! Подыхай! Подыхай! Подыхай, подыхай, подыхай, подыхай!..
Изрешеченное, брызжущее кровью тело "финансиста" врезалось в аккумулятор и боком свалилось на пол. Последняя - восемнадцатая - пуля со щелчком прошибла экран компьютера, тот погас и, подпрыгнув, взорвался.
- Баба с возу - и волки сыты, - заметил Славка, сачимая меня за плечи. Я не чувствовал губ и никак не мог убрать пистолет в кобуру - так тряслись руки. - Соберись, пошли, ещё не конец.
Лёшка выходил последним. Сделав пару шагов, он быстро повернулся и швырнул в комнату зажигательный патрон...
...Лесоход чуть покачивался. Достаточно большого сухого пятачка найти не удалось, и поступили просто - полностью задраившись, остались на плаву.
- А чего так душно? - спросил в темноту Игорь.
- А кто его знает, - отозвался Борька. - Ты чего так орёшь?
- Я орал? - с трудом сообразил Игорь.
- Ересь какую-то - подыхай, подыхай... Да я все равно не спал, правда жарко... Пошли в рубку, посидим.
Мальчишки перебрались в рубку. Борька притащил с собой два пакета лимонного сока, они вытянули соломинки и уселись в креслах, задрав босые ноги на пульт. Игорь пяткой нажал снятие затемнения.
Над заболоченными островками плясали огоньки. Вода отсвечивала серебром и алым. Что-то здоровенное плавно и бесшумно скользило невдалеке над ее поверхностью.
- Съёмка ведётся? - спросил Игорь. Борька кивнул. Потянул сок и сообщил:
- А живность местная шевелится... Вот что значит - неподвижно стоим, никого не пугаем...
- Борь, - окликнут его Игорь, - а почему ты начал стрелять в призраков? Испугался, что мы "провалимся"?
- Ты же знаешь, что нет, - без обиды ответив Борька. - Казаки с детьми и бабами не воюют. Как увидел... короче, ты понял.
- Понял, - подтвердил Игорь дружелюбно. А Борька задумчиво продолжал:
- На стольких планетах жили, а потом пропали куда-то - и все... Я ещё подумал, а если и мы когда-нибудь... вот так?
- Мои мысли, - вздохнул Игорь. - Вообще-то знаешь - примеров великих империй, погибших от каких-то причин, полно в истории всех планет... Да вот, - оживился он вдруг, - года четыре назад у нас был бал. У нас - это в Верном. Мне тогда всего одиннадцать было... Приехал один наш родственник, офицер пластунов, молодой совсем. Приехал с дамой, а прямо там что-то поссорились - тихо, но капитально, она уехала, а он остался... но я не об этом. Мы с ним заговорили. Вообще я для него, конечно, сопляк был, но ему, кажется, так плохо стало, что лишь бы с кем поговорить. Он два года жил на Тайге, с тамошними охотниками. И ему там один священник такую теорию выстроил - а он мне пересказал, ну а уж я запомнил... Так вот. Нет вечных государств. Рано или поздно каждое натыкается на более сильного и беспощадного врага - ну, как это было с Третьим Рейхом или США, если нашу историю вспомнить. Или они просто видоизменяются до не узнаваемости, как это случилось с Римской Империей или СССР. Но, сказал тот священник, есть вечные идеи. Добро, мужество, верность, честность, справедливость, любознательность... Носители меняются - идеи нет.
- Подожди, - Борька помотал головой, - мне это все равно не нравится. Значит, мы все можем измениться, предать те самые идеи, о которых ты говорил?!
- Да понимаешь, - Игорь повозился в кресле, - я и сам не очень в этом разобрался... Но исторический же опыт показывает... Знаешь, может быть, эти самые идеи и подводят. Добро становится высокомерием, мужество - беспощадностью, верность - слепотой, справедливость - безразличием, честность - бездушием, любознательность - бесцеремонностью... Не сразу, конечно. Процесс растягивается на века.
- Понять бы, когда он начинается, - Борька допил сок, - и в зародыше придавить.
- А это и не кончалось, - вдруг печально оказал Игорь. - Вот на Земле, в России - думаешь, там нет бездушных, ленивых, подлых? Есть. Очень-очень мало, но есть - и сейчас им легче, чем было лет... ну, два века назад. Тогда их давили. А сейчас махнули рукой - мол, сами вымрут от общего настроя жизни. А они не вымирают. Живут и даже где-то процветают... Может, с них наша гибель и начнется.
- А я? А ты? - напружиненно спросил Борька. - Мы не в счет? Нас же большинство, подавляющее большинство? Нет, Игорь, - Борька решительно покачал головой. - У меня будут дети, и у тебя. И мы их воспитаем, как воспитывали нас. Тогда, может быть, мы станем исключением из правила. Иначе получается, что моему пра-пра зря выхлестнуло осколками глаза на Первой Галактической, когда ему еще и восемнадцати не было. И дядя Роман зря своей кровью захлебнулся, когда ему легкие разорвало на "Разящем". И твои отец и мама... Разве ТАКОЕ бывает зря, Игорь?
Игорь отчетливо вспомнил свой сон. И твердо сказал:
- Нет. Не бывает, Борь. Ты прав, - потом протянул Борьке пакет с остатками сока. - Ты вернул мне веру в человечество и можешь за это допить мой сок.
- Давай, - охотно согласился Борька и присосался к пакету. Игорь развалился удобнее и задумчиво рассматривал пейзаж за остеклением. Потом небрежно поинтересовался:
- Ты спал с Катькой?
Борька поперхнулся. Откашлялся и допил сок со смущенным видом. Кашлянул опять, уже просто так.
- Угу. Да, то есть, - и встревожился: - А что?
- Да ничего, - Игорь вздохнул, потом засмеялся и признался: - Я тебе завидую.
- Из-за этого? - спросил Борька и очень серьезно возразил: - Неправильно, Игорь. Это, конечно, здорово, правильно, ну, про что ты, то есть... - он сбился и признался: - ОЧЕНЬ здорово, если честно. Но все равно. Суть не в этом. Суть, Игорёк, в том, что я ее люблю, а она - меня. В этом, а не в физическом контакте... И давай про это не будем больше, не очень удобно. Ты мне друг, но...
- Понял, извини, - Игорь поднял ладонь. - Что-то я заболтался. Или, как Степка скажет, затрепался.
- Ты что с ним делать будешь? - поинтересовался Борька. - С собой возьмешь?
- Не могу я, - вздохнул Игорь. - Вот хочу его на латифундию к генерал-губернатору сосватать. Там ему легче будет адаптироваться, полузамкнутый военизированный социум... Документы я приготовлю, настоящие, причём.
- Он, по-моему, уже адаптировался, - заметил Борька. - Дирижаблями увлекся...
- Так пусть учится и водит! - предложил Игорь с легким раздражением. - Вон, Ревякин помог бы. Нет, он ко мне прилип.
- Не надо так, - покачал головой Борька. - Ты его из небытия в прямом смысле слова вытащил, чего же ты хочешь...
- Ладно, потом решим... - Игорь помолчал и неожиданно сказал: - Мне тут не нравится. Так красиво казалось, а сейчас... - он призадумался и признался: - А сейчас страшно.
- Тебе? - поразился Борька, даже ноги скинул с пульта.
- Ну, не страшно, - поправился Игорь. - Не по себе... Ты когда на горы смотрел - ты ничего странного не видел?
- Замок, что ли? - хмыкнул Борька. - Мне Зиг рассказывал... Буйное германское воображение.
- А это тоже? - кивнул наружу Игорь
Перед ними был канал. Над облицованными сверкающими плитами берегами склонялись водопадами пышные деревья. По каналу медленно плыла длинная узкая лодка, по бортам которой, покачиваясь на резных стойках, горели ажурные фонари. Через секунду все это растаяло.
- Не залететь бы нам туда, - буркнул Борька, - а то будет у нашей экспедиции очень оригинальный конец... Ну, я, пожалуй, спать пойду. Да и ты бы ложился.
- Лягу, - пообещал Игорь, но остался сидеть задумчиво. Борька ушел; Игорь сидел довольно долго, потом медленно, словно бы нехотя, включил связь и вышел на Довженко-Змая.
- Что случилось? - с легким недовольством спросил генерал-губернатор. - У меня встреча с директорами компаний, извини.
- Один вопрос. - Игорь наклонился к экрану. - Это правда, что у тебя во дворце есть стабильный хронопрокол?
Глаза генерал-губернатора нехорошо сузились, став поожими на лезвия ножей, лицо окаменело. Потом он выдохнул и прикрыл лицо ладонью. На пальце сверкнул тяжелый гербовый перстень.
- Извини, - с трудом сказал он и убрал руку. - Мне показала этот... это место девушка, которую я любил. Я туда не хожу и не люблю вспоминать.
- Ты не пробовал... - начал Игорь, но Довженко-Змай перебил его:
- Один раз. Еще с ней. Бравировал. ОНИ меня видели, а я их начал даже слышать. Буквально несколько секунд - как вспышка, - генерал-губернатор снова закрыл лицо рукой и глуховато сказал: - Не смей больше спрашивать, иначе я тебя убью.
- Ты ведь ходишь туда, - упрямо сказал Игорь. И с трудом выдержал взгляд, Страшный - таким и впрямь убивают... - Я хочу узнать, Сергей. Мне очень нужно, правда.
- Спрашивай, - отрезал генерал-губернатор. - И проваливай.
- ЭТО... ну, проколы. Они связаны с яшгайанами?
Довженко-Змай моргнул, его глаза стали искренне удивленными:
- Нет, конечно... С чего? Если хочешь, возьми монографию, она недавно вышла. Войко... э... Драганов написал. "Систематика и темы сумерлианских проколов в хронопространство Рейнджеров." Это к яшгайанам имеет отношение не более, чем восход и закат... У тебя все?
И, не дожидаясь ответа, отключился.
Игорь медленно протянул руку и тоже отключил связь. Он еще долго сидел в кресле, то вглядываясь в темноту, то обшаривая окрестности ментальным "щупом".
Его не оставляло ощущение, что впереди ждет большая опасность.
5.
Оказалось, что заночевали они не так уж далеко от сухого места, и лесоход весь день шел по роскошным лесам, оставлявшим впечатление большого заброшенного парка, кишащего живностью. Гнетущее ощущение, навеянное затопленным городом, постепенно покидало всех.
Кроме Игоря. Для него наоборот - росло напряжение. Немного отпустило только вечером, когда поужинали, убрали за собой, погасили костер и взобрались обратно - на машинный верх.
Катька спустилась вниз - слышно было, как она включила связь и заглушила ее, очевидно, усевшись в не ушниках отрабатывать сеанс. Остальные разлеглись на крыше лесохода. Молчали, задумчиво смотрели в небо и слушали звуки ночной жизни, по временам вздыхая. Звезды светили особенно ярко, плыл между них огонек орбитального терминала, а левее - огни рейсового...
- Стратолет до Озерного, - лениво сказал Женька. Борька развернулся, сел и решил:
- Пойду вниз...
Но спуститься не успел - послышался шум, стук, и наружу, как пробка из бутылки, вылетела Катька. Борька отшатнулся и сел, едва успев опереться руками:
- Ты чего?!
- Подожди! - отмахнулась она. - Ой, ребята, Лизка! Ой, что я услышала!
Все повскакали.
- Что, что?!
- Война?! С кем?!
- Катюх, не бормочи, говори!
- Ой, - в очередной раз сказала Катька, уж совершенно непохоже на себя, - только что новости передавали - какой-то корабль скиуттов, я не запомнила, какой - встретил недалеко от освоенных территорий "Челленджер"!
Наступило молчание. Все моргали ошеломленно, только Степка просто ничего не понимал и переводил взгляд с одного на другого.
- Да ну, ерунда, - неуверенно разродился Игорь. - Хотя... Пустой?
- Да не пустой, в том-то и дело! - завопила Катька, полностью вылезая из люка...
...Когда окончились Серые Войны, резко поредевшее и сильно поумневшее человечество довольно быстро освоило Солнечную Систему, выяснив, что пригодных для жизни планет в ней не существует. Проекты геизации некоторых из них вышли удачными, но долгосрочными... а главное, человечество неудержимо тосковало по звездам, до которых не могло добраться.
Тогда родились несколько амбициозных и ошеломляющих проектов, к числу которых относился "Челленджер".
Летом 35 года Промежутка (так позже стали называть время между окончанием Серых Войн и Галактической Эрой) с англосаксонского космодрома в поясе астероидов к звезде Альграб, дельте Ворона, стартовал фотонный звездолет "Челленджер" с экипажем из сорока человек. Грандиозный проект был рассчитан на полвека полета с околосветовой скоростью, большую часть этого времени астронавты должны были провести в криостатах, посменно дежуря. Англосаксы как бы заранее ставили себя в приоритетное положение по отношению к русским, как покорители звезд, превращаясь в первую астродержаву Земли. На осуществление проекта были брошены лучшие силы, а "Челленджер" для своего времени был превосходным кораблем.
Неплохо начинавшийся проект оборвался через три месяца вместе со связью. Ученым осталось лишь строить предположения, что же случилось с "Бросающим вызов".
Через полгода практически та же судьба постигла русский "Рейд" и второй английский корабль - "Стар хоум", осуществлявший принцип самовоспроизводящегося социума: на нем летели больше трех тысяч человек. После этого человечество скрепя сердце отказалось от игр с космосом, начало искать иные пути и нашло их. Новые корабли искали пропажу, снаряжались даже специальные экспедиции, но всем было ясно, что это просто дань мужеству первопроходцев. Дальний космос никогда не отдавал свои жертвы. Если с кораблем прервалась связь - он погиб. Это правило было непреложно даже сейчас, через два с лишним века после тех событий.
Но через эти два с лишним века "Челленджер" возвращался...
...После полутора часов, проведенных в молчании и неподвижности у экрана связи, все оставались такими же неподвижными и молчаливыми, даже когда Игорь отключил аппарат. В тишине Лизка вдруг зашмыгала носом и тонко сказала:
- Жалко их... Восемь человек осталось, и видели, почти все покалеченные...
- Жалко?! - возмутился Борька.- Да они герои! На такой лоханке... - он затряс головой. - Но ДВА ВЕКА! Двести сорок пять лет, вы слышали, двести сорок пять, как же так?!
- Тебе объяснили, - степенно отозвался Зигфрид. - Попадание в свертку. По этому древнему Эйнштейну. У нас - два с половиной века, у них - два года. А космос огромен, не удивительно, что их никто не встретил.
- А не слышал их никто, потому что ни чистым радио, ни чистым теле давно никто не пользуется и не принимает, конечно... - Женька что-то еще хотел оказать о проблемах космической связи, но вместо этого замотал головой, как Борька. - Не представляю!
- Они летели к Альграбу, - Игорь встал и ладонями уперся в потолок, словно хотел поднять его, как люк. - Они готовы были отдать этому всю свою жизнь. Хорошо, долетели - для них! - за два года. Но Пространство отняло у них их открытие, их жертву...
- Альграб - семнадцать планет, около века назад англосаксы застолбили там свои Луны - две, - тихо сказала Катька. - Могли, кстати, найти следы высадки, но просто не искали. Слишком невероятно...
- Да, - Игорь скривился. - Я нескладно сейчас говорю, мне не говорится как-то... - он смущенно махнул рукой и умолк.
- Сохранило им молодость и отняло цель, - так же тихо, но очень внятно оказала Катька.
Игорь кивнул:
- Да, спасибо...
- Они все равно совершили подвиг, - упрямо возразил Борька. Игорь кивнул:
- Никто и не спорит. ТУТ не о чем просто спорить, Борь. Я о том, каково им теперь. Мы-то порхаем по Галактике, как мотыльки с цветка на цветок. Я бы лично и два-то года в этой жестянке не выдержал. А они были согласны на полвека!
- Ничего не понимаю, запутался, - тихо-тихо, так, что услышал только Игорь, шепнул Степка.
- А я бы согласился, - вдруг сказал Женька. - Если бы знал, что это правда нужно людям. Согласился бы. Неужели мы слабее тех, кто был тогда?! Все помолчали. Лизка вздохнула:
- Вылечат их, конечно...А вокруг - новый мир! - о та вдруг засмеялась. -Вот они удивятся!
- А может, и нет, - возразила Катька. - Скажут: "Мы за это и воевали!"
Теперь посмеялись все. Зигфрид задумчиво произнес:
- Значит, могут вернуться "Рейд"... "Стар хоум"...
- Наверное, могут, - согласился Игорь и фыркнул: - Им теперь только в отшельники куда-нибудь в глушь - иначе офигеют от внимания!.. Черт! - он треснул кулаком по коленке. - Они старше нас на пять-шесть лет! Не воспринимается как-то даже...
- Как они там, у Альграба, на таком корабле сесть-то решились, - вспомнил передачу и поежился Женька. Борька возразил:
- Они садились на катерах, один погиб.
- А, да, я забыл уже... Эх, вот бы в Канаду сгонять! - исторг Женька почти трагический вопль. - Увидеться!!! Сняться!!!
- Обняться, - добавил Игорь серьезно. - Остынь. У англосаксов и так проблемы, им и без тебя тяжко, а если уж еще и ты у них появишься, так вообще феодальная раздробленность может наступить...
6.
Ветер колыхал теплое разнотравье, стекая с пологих склонов. Небольшое стадо бизонов шло неподалеку по грудь в шевелящейся зелени - до лесовода доносилось их пофыркивание, запах. Картина умиротворяла и настраивала на прочный аграрный лад.
Но семеро друзей смотрели поверх этой картины, стоя на крыше лесохода. Смотрели внимательно и с интересом.
- Да, - сказал Игорь, - а еще говорят про германские фантазии.
- Кто говорит? - рассеянно спросил Зигфрид. Игорь не ответил.
Зрелище впечатляло. Руки неизвестных мастеров превратили скалу-трезубец в оптическую шутку. Даже с близкого расстояния нужно было делать над собой усилие, чтобы видеть то, чем скала была на самом деле - горной крепостью, запиравшее то самое ущелье, которым экспедиция собиралась идти дальше.
- Крепость Рейнджеров, - завороженно сказал Борька. - Неужели мимо пройдем?
- Нет, мимо мы не пройдем точно, - ответил Игорь со страной интонацией, опираясь на кобуру РАПа так, словно это была единственная поддержка в его жизни. - Жень, поднимай вертушку, обследуй крепость поближе. Я поведу. Зиг - в орудийную башню. Борь - к скорострелке. Степ - к проходческому лазеру.
- А мы?! - за себя и за подругу возмутилась Ленка.
- Готовить обед, - отрезал Игорь так, что девчонки не посмели сказать ни слова. - Жень, я провожу тебя, с машиной помогу...
... - Чего-то опасаешься? - спросил Женька, водя включенным тестером вдоль хвоста вертолета.
- Не то слово, - Игорь соскочил с лесенки и отряхнул ладони. - Помнишь, как мы чуть-чуть не разбились над Сааском? Когда остановился двигатель нашего с Борькой вертолета?
- Ты думаешь... - Женька смерил взглядом крепость. - Думаешь, там яшгайаны?
- Там есть что-то очень нехорошее, - убежденно ответил Игорь. - Будь осторожен и внимателен. Не потеряй контроль за собой.
- Так, может, вообще обойти это место? - Женьке застегнул ремни краг.
- М? - Игорь вопросительно посмотрел на него.
- Шутка, - согласился Женька. - Ладно, давай вниз и дождитесь моего сигнала. Я включу связь...
...- Боевая готовность на местах.
- Готов оружие.
- Готов скорострелка.
- Готов лазер.
- Готов обед! - с невероятным ядом отозвалась Катька из-за спины Игоря.
- В чем все-таки дело?!
- У меня есть опасения, что эта крепость - одновременно приманка и засада, - исчерпывающе объяснил Игорь. - И если найдется хоть один желающий ее обойти - мы немедленно отправляемся назад.
Молчание превратилось в недоуменное. Очевидно, такая мысль никому но приходила в голову.
Что не могло не радовать.
На экране плыло передаваемое Женькой изображение. Выщербленная дорога - снизу она была не видна, пряталась в скальном распадке - поднималась вверх довольно полого. Ее окружали столбы с навершиями в виде похожих на лилию цветков. Вертолет летел как раз в этот ущелье, узком и прямом, как стрела.
- Смотрите, - послышался голос Женьки. - Вон там смотрите. Показываю!
- Ого! - вырвалось у Игоря. Дорога на протяжении почти километра была взломана. Создавалось впечатление, что камень кипел - шесть или семь огромных лунок заполняла похожая на застывшую лаву пузырчатая масса. Что-то похожее показывали в фильмах о последствиях мощных плазменных ударов с орбиты. - Тут применяли энергетическое оружие? Ничего, проедем... Покажи-ка замок, Жень.
- По-моему, он заброшен, - Женька показал ряды небольших стрельчатых бойниц, скальные выступы, умело превращенные в контрфорсы, лестницу - только для пешего подъема - ловко встроенную в неровности камня и казавшуюся их продолжением. - Проезда я вообще не вижу. Могло и завалить... А вот пещеры.
Черные зевы - несколько и на разных уровнях - виднелась у подножья скалы, из которой вырастал замок. Женька завис возле них - почти вплотную
- Осторожнее, - попросила Лизка. - Жень, ну пожалуйста, осторожнее, подальше!
- Все нормально, - отозвался Женька. - Не похоже, чтобы тут кто-то был... Я поднимаюсь выше.
Поплыли стены - трещиноватой мощный камень.
- Он разобьется, - шептала Лизка, - он безо всяких яшгайанов разобьется, снесет себе винты о скалу... Игорь, да скажи ты ему!
- Женька, отведи машину, - приказал Игорь, - дай общий план. А то я вижу только, как от твоих винтов трава треплется.
Склон отдалился, давая панораму.
- Подойдем ближе, вплотную к лестнице, - сказал Игорь, - и попробуем найти проход для машины. Заодно исследуем эту махину.
- Пещеры? - загорелись глаза у Катьки. - Чур, я исследую пещеры!
- Жень, мы начинаем движение, - не обращая внимания на ее "заявку", сообщил Игорь. - Пошли! - и он двинул "индрик" вперед. - Давай обратно, Жень. Девчонки, обед разносите, на ходу поедим!
Лесоход вошёл в ущелье, оказавшееся по сравнению с ним довольно тесным - почти задевая бортами столбы. Появился Женька - он посадил вертолет так, что никто и не заметил.
- Дела для меня нет? - он уселся на место оператора рядом с Игорем и поставил на колени стакан с квасом и открытую упаковку салата.
- Отдыхай, - посоветовал ему Игорь. - Или нет, стоп. Сядь за меня. Я пойду свою снарягу посмотрю.
Игорь забрался в спальник и, открыв шкаф начал проверять геологическое снаряжение. Вот вечные вещи; молоток, например... Полевой спектроопределитель с кассетами... Елки?!
- Кто паковал прибор?! - крикнул Игорь.
- Да ты, кто же, - ответил Борька сверху. - А что?