Егеря - 60 чл
Ополченцы: 379 чл.
Служащие гражданских корпусов:42 чл.
Германцы: 102 чл.
Пионеры: 286 чл.
Люди Довженко-Змая:
Драгуны - 60 чл.
Егеря - 40 чл.
Люди Ставрова:
Драгуны - 29 чл.
Егеря - 20 чл.
Ополченцы - 83 чл.
Пионеры - 26 чл.
Люди из Прибойной губернии:
Ополченцы - 82 чл.
Пионеры - 19 чл.
ВСЕГО: 1258 чл. при 18 боевых машинах,2 легких самолетах,12 боевых вертолетах,3 орудиях и 5 минометах.
ВСЁ.
ИНТЕРЛЮДИЯ: РУССКАЯ КРОВЬ (1.)
Кровь текла в моих жилах, текла издалека,
сквозь столетья, по воле славянского рока,
в потаенных ручьях округ сердца журчала,
На горячей волне мою душу качала.
И шептала душе, что по праву рожденья
ей великая доля дана во владенье:
Благородного племени древняя слава
и доверье Творца и святая Держава.
Мы с тобою богаты, безмерно богаты:
нам деянья отцов - как незримые латы,
бесконечная даль просит нашей охраны,
Сотни трав исцелят воспаленные раны.
Кровь текла в моих жилах, текла издалека,
застывала в предчувствии злого урока,
закипала она, если Русь унижали,
застывала она на восточном кинжале,
Проливалась на землю от пули устало...
В чернозем уходила - зарей расцветала!
Но приказ ее, что неизбежней победы -
созидать и растить, знать пути и ответы!
Мы с тобою спокойны. По-детски спокойны.
В нас Россия живет и проходит сквозь войны.
И прославится вновь. Это может быть завтра...
...Безупречная кровь - безупречная правда!
1. Слова М.Струковой.
4.
- Боги, сколько же их!!!
В голосе Женьки Вислоусова прозвучал настоящий ужас и, честно говоря, Игорь и сам был близок к этому чувству. Одно дело - стереосъемка. А другое - видеть, как через лес ползут медленно и. тяжело бесконечные колонны врагов. И слышать, как взвизгивают сотни дудок и страшно ухают огромные бронзовые, с натянутой туго кожей, барабаны на повозках. Их мощные удары били, казалось, по всем внутренностям, заставляя замирать сердца и противно сжиматься желудок.
Игорь, широко расставив ноги, сидел на башне превращенного в танкетку джипа, поставив один локоть на кожух ротора, а другой - на колено. Он держал у глаз бинокль, и аппарат бесстрастно фиксировал длину вражеских колонн, уходящих за горизонт.
- Да, это сильно, - сказал наконец Игорь, опуская бинокль. Конвой - Алые Драгуны на огромных конях - стоял неподалеку; возле Игоря были только командиры.
- Не то слово, - ответил Микульский. - Нам надо их остановить, иначе это докатится даже не до Второго Меридиана, а до самого побережья Великого... Мне поднимать авиацию?
- Нет, - отрезал Игорь и, встав в рост, положил руки на бинокль. - Ну что же, господа. Я думаю, нет нужды воодушевлять вас. Большинство из вас местные, все этим и сказано... Каждый должен делать то, что я сказал, максимально четко. Где-то сорвется - и нам конец, никакая авиация не спасет, никакая артиллерия... А ваши семьи они перережут, - добавил он жестко. - Так. Херцог фон Брахтер, - германец наклонил голову, положив руку в высокой перчатке на ножны длинного цвайхандера, висящего наискось за плечами. - Со своими займите склон долины. Подняться на него вабиска не должны.
- Сделаем.
- Капитан Веребников, - офицер козырнул, - берите своих пехотинцев, егерей Довженко-Змая и Ставрова, всех пионеров. Перекроете основной выход из долины.
- Слушаюсь.
- Поручик Ольшина.
- Я
- Примите под команду артиллерию. Найдите место, откуда будет простреливаться вся долина. Огонь только по приказу.
- Слушаюсь.
- Славка, - обратился Игорь к новгородскому авантюристу, и тот улыбнулся - Тебе самое трудное... от тебя зависит - поверят они, или нет... Если нет - все бесполезно.
- Ты говоришь - я делаю, - Ставров перестал улыбаться.
- Бери своих ополченцев, наших - тоже, и ребят из гражданских корпусов. Пойдешь навстречу и примешь бой. Как только они все втянутся - отступай. Не беги - опомнятся, начнут думать и не поверят. Твое дело - втащить их за собой в долину, как за приманкой, завлечь...
- Кого я только не завлекал, - хмыкнул Ярослав, - а вот этих еще не доводилось... Сделаем.
- Посылаю ополченцев, - тихо сказал Игорь, - хотя это и бесчеловечно. Йррузайцы должны поверить, что мы их не ждали толком.
- Да сделаем, - с беззаботной уверенностью повторил Ярослав.
- Теперь вы, - обратился Игорь к есаулу. - Берите всю нашу кавалерию...
- Всю - это аж сто девятнадцать человек, - с мрачным удовольствием уточнил Змай, хлопая нагайкой по голенищу щегольского узкого сапога.
- Точно так... Встанете за болотами вон у тех рощ - они туда не полезут, да и "глаза" их с воздуха вас не увидят. Ждите. Как ЭТО начнется, они бросятся назад - тут и...
- ...тут я с них штаны и сниму, - удовлетворенно подытожил есаул и заметил: - Солнышко встает, пора и по местам, а то нас тут припрут, чего доброго.
- Расходимся, - согласился Игорь. - Ваша авиация, - обратился он к Микульскому, - пусть поддержит Ставрова и ополченцев. И еще, последнее. Посмотрите снова своих людей. Женщин, пацанов младше тринадцати - гнать, если кто пробрался.
- Правильно, - веско сказал есаул. - В поселке еле отбились. Хуже вабиска, ей-богу, а уж чтобы не пролезли - ни за что не поверю.
- Всем - успеха, - пожелал Игорь и послал танкетку вниз со склона. Борька скакал рядом, Женька придерживал ротор.
Сегодня впервые Игорь узнал, что это - посылать людей в бой, а самому - оставаться в тылу.
5.
Игорь и есаул не ошиблись - из рядов защитников выловили почти сотню женщин и детей младше тринадцати. Их как раз строили, когда подъехала танкетка, с которой соскочил Муромцев. На Игоря конвоируемые смотрели, как на личного врага.
- Я вынужден отвлечь для вас пять транспортных вертолетов, - не обращая внимания на эти взгляды, объявил Игорь. - И не могу дать вам ни единого человека конвоя, но предупреждаю: в случае, если вы попробуете вернуться, то ваш патриотизм будет оценен, как саботаж и вознагражден месяцем ареста для женщин и публичной поркой для детей. А самое главное - не заставляйте меня отвлекать кого-то из наших и так невеликих сил еще и на борьбу с вами. Все, вы свободны. Вертолеты ждут.
Они отъехали на холм, с которого открывался вид на долину. Борька склонился с седла:
- Поеду к "Рубаке". Или я тебе еще нужен?
- А как же, но не сейчас, - отозвался Игорь. - Да! Наших никого?
- Не успели, - вздохнул Борька. - Хэй, Раскидай, вперед! - и помчался карьером к выходу из долины, где занимали позиции пионеры.
- Я, пожалуй, посплю, - сказал Игорь Женьке. - Когда у Ставрова начнется заварушка - буди.
- Ага, хорошо... Игорь, - Женька сел на броне, скрестив ноги, - как ты думаешь, у нас получится?
Вместо ответа Игорь улегся на травку и закрыл глаза...
...На этот раз ему ничего не снилось, и проснулся он еще до того, как Женька пошел его будить. Полызмеи стоял высоко - было часов десять Женька в танкетке говорил с кем-то по связи и, раньше чем тот обернулся, Игорь сел и спросил:
- Началось?
- Ну, проснулся? - Женька, не поворачиваясь, махнул рукой, и Игорь запрыгнул в танкетку, скорчившись рядом с другом.
- Они клюнули, Игорь! - прокричал Ярослав с шумного экрана. Изображение прыгало. - Они идут за нами, как на привязи! - он оглянулся, махнув кому-то и вновь повернулся к экрану, криво улыбаясь. - Ну, брат - я думал, что видел все. Но каюсь - ошибался. Смотри-ка.
Изображение "поехало". Мелькнула двойная цепь ополченцев - они стреляли, тускло поблескивали примкнутые штыки - стоявших в два яруса... раненые, которых несли к джипу... а потом...
Могло показаться, что лес ожил. Ревущие толпы пробивались через него, наколько хватало глаз. Появилось на миг небо с заходящими в атаку вертолетами, снова ополченцы - с бронзовыми нашивками Ставрова... Прямо через экран свистнул черный штрих, послышался смех Ярослава и снова возникло его лицо:
- А?! Как?! Мы отступаем, а то их всадники начинают загибать фланги!.. Да, вот, смотри! - на экране появилась голова землянина. Несмотря на раскроенный лоб, сосульки крови и гримасу, исказившую мертвое лицо, Игорь узнал поручика Резникова. Голова одного из лучших офицеров Алых Драгун чуть покачивалась в руке Ставрова. - Поймали двадцать три штуки. Иррузайцы в нас кидают.
- Угу, - откликнулся Игорь. - Только?..
- Не только, - понял недосказанное Игорем Ярослав. - Но немного, к счастью. Похоже, эти ребята - ну, Алые - как раз и погибли, позволяя уйти гражданским... Да, ну мне разговаривать больше некогда - они подваливают... а! - мелькнул бледный огонь, грохнуло. - Вот, один есть. Ухожу, жди связи!
- Идут? - спросил Женька.
- Идут, - Игорь выпрямился и вгляделся, словно иррузайцев можно было уже увидеть. Ну, увидеть не увидеть, а вот треск разрядов можно было слышать. А на дальнем краю долины - километрах в восьми - в бинокль стали различимы джипы с ранеными и убитыми. - Идут, Женька... И, наверное, знают, что тут для них ловушка.
- Знают?! - Женька округлил свои чуть раскосые глаза.
- А как же, - довольно подтвердил Игорь. - Не знают они только, какая ловушка.
- А вот интересно - куда же все эти толпы так ломанулись?- поинтересовался Женька. - Ну, солдаты понятно: приказали. А лесовики, оранги эти?
- Не имею ни малейшего представления, - признался Игорь. - Да они и сами, скорей всего, не очень-то понимают - куда. Но будут ломить, пока мы их не остановим... А наступление это - от отчаянья. Тайную войну они проиграли. Покровителей лишились. Партизанскую борьбу продули. Что ещё?.. Поехали, Жень, к германцам...
...Германцы особо не маскировались - должно быть, херцог понимал не хуже Игоря, что "глаза" яшгайанов с воздуха их все равно не пропустят. Германцы сидели и лежали между камней и поваленных деревьев, из которых успели соорудить палисад, держали наготове оружие, проверяли секторы обстрела. Вжикала отбиваемая сталь, где-то свистела окарина (1.), побрехивали боевые овчарки. Сам херцог кормил с руки сидящего на плече сокола - птица в клобуке вслепую хватала и раздергивала жадно кровавые кусочки.
- Все готово, - не дожидаясь вопроса, повел рукой херцог. Передал сокола одному из мальчишек, - Может, и до рукопашной дойдет дело. А дойдет - так им же хуже.
1. Глиняная дудочка, инструмент прибалтийских славян, перешедший от них ассимилировавшим их германцам.
Зигфрид, сидевший неподалеку, помахал егеркой. Степка, проверявший возле него РПП, весело вскинул руку, приглашая подойти, но Игорь, незаметно улыбнувшись, покачал головой и сказал, понизив голос:
- Мне вас учить глупо. У вас опыт, какой мне и не снился. Не выпускайте их. Боеприпасов взяли достаточно?
- Хватит...
...Танкетка пересекала долину, когда Игорь увидел неясное движение ТАМ, в конце.
- Останови, - он положил руку на плечо Женьки. Киберстрелок, следовавший по пятам, остановился тоже и чутко развернул ротор в сторону движения.
- Наши? - напряженно спросил Женька.
- Да, - Игорь поднял бинокль. - Часа через два будут здесь. А часа через четыре вся эта кодла влезет в мешок... Дай мне Ольшину.
Но раньше пробился Микульский. Он доложил о потере двух вертолетов, о том, что растратил почти все боеприпасы, но наступающие продолжают движение. У Ольшины к стрельбе все было готово. Потом вновь появился Ставров.
- Все, - сказал он и долго пил из фляжки. Изображение вдруг прыгнуло, несколько секунд Игорь видел только траву, а потом мелькнуло лицо ополченца с кровавой дырой между глаз от пули - очевидно, кто-то принял аппарат связи. - У меня тридцать шесть убитых. Тридцать семь теперь. Пятимся волнами. Вас видим.
- Ускоряй отход, - приказал Игорь. - Посылаю тебе двух киберстрелков, слегка прикроют. Покажите, что там.
- Любуйся, - изображение сменилось. Совсем неподалеку около полусотни ополченцев дрались врукопашную: штыками, тесаками, топорами - с наседающими отовсюду дикарями. Еще ближе - ^рое прикрывали гранатометчика, с удивительным хладнокровием менявшего кассету автоматического гранатомета.
- Нравится?
- Да пока все в порядке, - спокойно ответил Игорь. - Я к своим...
...Пионеры засели за импровизированным укреплением - получше германских завалов, надо сказать. Женька Рубан попытался было доложить по форме, но Игорь отмахнулся и начал осматриваться.
Неподалеку звякала гитара - вечный спутник похода и войны. Задумчивый голос напевал:
- А у нас за спиной -
И страна, и друзья.
И пройти стороной мимо смерти нельзя.
Мы не смеем сказать:
"Я боюсь - не смогу!"
Вот и стынут глаза
И в цветах, и в снегу...
- Гитара есть? - Игорь присел на нос танкетки. - Что-то мне не нравится песня, споем другое, а? А то мало оптимизма.
Гитару ему передали - на мохнатом ремне, украшенную вензелями. Игорь изобразил барабанную дробь (кажется, все уверены, что он и в самом деле спокоен - отлично!), ловко перевернул инструмент в нормальное положение и, даже не пытаясь аккомпанировать, затянул:
- В край счастливый, мирный и свободный
Враг неволю и смерть несет!
Нет страшнее скорби всенародной,
Ничего нет страшней, чем гнет!..
И через несколько секунд уже все кругом откликались хором:
- Эге-гей! Э-гей, о-гей - это клич отважных!
Друг мой - будь, как вольный ветер!
Ветру нет преград на свете!..
А Игорь, уже не подпевая (завел и хватит!), встал в рост, начал наблюдать, как в долину, словно тесто в пакет, вваливается вражеская армия. На расстоянии это напоминало Игорю муравейник, какие он любил наблюдать в лесопарке лицея. Сами муравьи ему совершенно не нравились, но их массовое перемещение, при котором, казалось, шевелится даже земля, завораживало. Да вот оно - шевелилась сама земля. На таком расстоянии неразличимы были даже повозки, но серый, пронизанный искрами поток лился и лился, расползаясь по долине.
А перед этим потоком ровно отступала более светлая, сливающаяся с местностью и очень тонкая линия. По ней то и дело пробегали огни, вспыхивало пламя, било в накатывающийся вал. Часть войска иррузайцев - точнее, их рабов, самих регулярных частей вообще не было видно - замедлив движение, начала подниматься на склон. Как и думал Игорь. Отсюда было слышно, как открыли огонь германцы, над их позициями заплескалось знамя.
Из-за противоположного склона долины появились два самолета. Идя на бреющем, они рассыпали град бомб, заложили вираж и скрылись.
- Связь, - Игорь протянул руку и сказал, не глядя на экран: - Ярослав, скорее. Хватит воевать, всех не перебьешь... Поехали к германцам, Жень...
...Они подъехали к тылам германского отряда, где несколько подростков помладше поспешно грузили боеприпасы на джипы, а врач делал перевязку раненому. Еще двое лежали на куртках... а неподалеку несколько - под куртками.
- Едем дальше, - Игорь захлестнул один конец кольчужного шарфа на лице, а второй прикрепил к поясу, закрыв грудь и живот, расправил его. Женька быстро проделал то же самое, сел удобнее за ротор, положив руки на спуск.
Атакующие - в основном оранги, даже не лесовики - лезли на склон по трупам. Германцы поливали врагов огнём, а над палисадами уже торчали вороненые алебарды с крюками - древнее оружие, неожиданно вновь нашедшее применение на планетах с агрессивной и мало развитой туземной жизнью. Обороняющиеся стреляли, стоя в три яруса, слышалась ругань, если выхлопы соседа обжигали лицо или руки.
- Ротор в дело, - коротко скомандовал Игорь, соскакивая с танкетки и перебегая к палисаду - уже с ИПП в руках.
Оранги лезли снизу - сплошной стеной, поглощавшей тех, кто падал. Оттуда же, снизу, словно странный дождь наоборот, летели дротики и камни из пращей. Игорь увидел, как один из германцев замахал руками и почти упал вниз, роняя оружие - его втащили обратно и понесли прочь. Игорь втиснулся в ряд над палисадом и мелодично, как на тренировке, разрядил в надвигающуюся толпу магазины ИПП и подствольника, прокричал германцам что-то ободряющее и не вполне понятное ему самому, выбрался из линии и опять влез на танкетку - Женька с правильными промежутками выпускал длинные очереди, блок стволов вращался с мелодичным журчанием.
Кипящее месиво продолжало поглотать долину. С противоположного склона орудия открыли беглый огонь суббоеприпасами - каждый взрыв накрывал серией более мелких здоровенные куски, разметывая десятки тел в клочья. Но волна наступающих катилась и ширилась.
Передние ряды орангов тем временем добрались до палисада. Вцепляясь в бревна всеми конечностями, подсаживая и подтягивая друг друга, они лезли все выше и выше. Германцы заработали алебардами, ловко управляясь с каждой вдвоем, чтобы не рванули из рук. Широкие черные лезвия масляно заблестели от крови, рядом мелькали скрамасаксы. Германцы орали не хуже самих орангов, без особых изысков, вмах рубя тех и то, что оказывалось ближе. Игорь увидел, как одного из обороняющихся снизу поддели копьями, сорвали с палисада, и он поплыл вглубь толпы, продолжая рубить вонзающих в него все новые и новые копья дикарей, потом - исчез, как в грязную воду канул.
Странно - плазма ревунов не остановила, а вот палисад и клинки сделали свое дело. Нет, они еще продолжали, лезть вперед, но германцы смахивали их, как муравьев метелкой.
- Руки отмахали! - крикнул фон Брахтер, не поворачиваясь - в его руках был все тот же цвайхандер, которым херцог сносил за раз по две-три головы или рубил орангов пополам. - Что там в запасе? Пускайте!
- Рано! - отозвался Игорь. У самых ног херцога вылетело бревно, в пролом просунулась оскаленная харя - херцог с хаканьем прибил оранга к земле мечом, тут же длинные узловатые лапы просунулись поверх убитого, цапнули германца за ноги, и он, с проклятьем полетев наземь, выхватил скрамасакс - но наверняка был бы убит. Однако, рядом оказался Игорь - прыжком - хладнокровно приставил ко лбу оранга ствол "тулы-баранникова" и лишил того черепа. Фон Брахтер тут же вскочил на ноги. - Рано, рано! Я на основную линию! Держитесь! Женька, ко мне!
Женьку не сразу удалось вытащить из боя - пришлось двинуть его по затылку. Спуститься в долину тем же путем, которым поднимались, уже не представлялось возможным - там бурлили толпы, и германцы защищали тропку. Женька с диким воплем направил танкетку по практически отвесному склону - киберстрелок едва поспевал следов - Игорь заорал от неожиданности, которую лишь потом облек в слова:
- Да ты что, танкетку с вертушкой перепутал?!
- Держись - слева! - рявкнул Женька, и киберстрелок выпустил очередь, укладывая выскакивающих из кустарника орангов. Следом скакали регулярные кавалеристы Иррузая. Снаряд ручной мортиры вдребезги разнес киберстрелка. другой разорвался на броне танкетки. Ее швырнуло на борт, Женька вскрикнул и сделал движение, словно убивая на плече комара - из-под пальцев и разорванного снаряжения брызнула кровь. Передний вабиска, налетев, взмахнул пикой - она скользнула по затянутой кольчужным шарфом груди вовремя извернувшегося мальчишки, Игорь выстрелом из ИПП сшиб с седла всадника, застрелил еще двоих, а Женька тронул танкетку о места.
- Ты ранен?! - крикнул Игорь. Женька отозвался через плечо:
- Ерунда, осколок царапнул! Они уже близко, а?! А это кто?!
Вокруг танкетки появились люди в форме ополченцев, так что вопрос был лишним. Игорь, встав в рост, крикнул:
- Ставров где?!
- Тут, - отозвался, появляясь из ниоткуда, означенный господин. - Втравил ты меня в историю! Они же у нас на плечах сидят! Бьем, бьем, а они все не кончаются!
- Да я вижу, - согласился Игорь. - Давай быстрее на позиции, а то и правда навалятся! Жень, жми, давай!
Они только чуть опередили пеших ополченцев, которые сгружали с платформ раненых и убитых. Пионеры помогали; Игорь увидел одного из тех, с ним ходил партизанить - Генку Лбищева. Генка вдруг бросил ноги раненого, которого снимал с джипа и метнулся к другой машине с криком:
- Пап! - обхватил голову мертвого ополченца, рассеченную ятяганом, снова крикнул: - Пап, ты что? Вставай, пожалуйста, вставай! - его начали оттаскивать, но Генка извернулся, снова бросился к платформе, на полпути застыл, закусив губу и глядя вокруг сухими безумными глазами. Потом - рванулся за своим ГАПом и, раньше чем его успели схватить, исчез в кустарнике...
А рефлексировать было некогда - барабаны лупили бешено, и толпы наваливались с воем и гиком... Подбежавшие ополченца занимали места в линии обороны - нескольких человек иррузайцы догнали и убили на глазах у всех. Помочь просто не успели.
Борька принес Игорю пульт. Скрестив ноги, Игорь уселся в танкетке и включил связь.
- Скорее, Игорь, - Борька неотрывно смотрел вперед, - до них метров двести, не больше.
- Внимание всем! - звонким высоким голосом сказал Игорь. - "ВИХРЬ!"
Люди вокруг начали бросаться наземь - казалось, что белолицые обезумели и покорно ложатся под оружие слуг Птицы. Может быть, иррузайцы так и подумали. Но на это им был отпущен лишь миг.
А второго мига у них не било - Игорь нажал кнопку...
...Двухсот тысячная армия Иррузая полностью вместилась в "долину Рютти", где ночью под землей были упрятаны до пятидесяти тонн взрывчатки и почти двести тысяч литров кустарной зажигательной смеси в бочках. Взрыватели были настроены на единый радиосигнал.
Люди, участвовавшие в больших войнах, рассказывали Игорю о подобном, Но сам он не очень представлял себе последствия сделанного. Он успел увидеть огненный шар, в который превратилась долина, услышал ужасающий рев воздуха, массой устремившегося в образовавшуюся мгновенную топку. В следующий миг ему стало нечем дышать. Призрачным пламенем вспыхивали молниеносно высохшие кустарники и деревья в полусотне метров от него, а несколько человек метались, стараясь сбить с одежды пламя. Алые вихри жадными языками слизнули со склонов лезущих вверх вабиска и орангов. Игорь различил, как загораются палисады германцев, а их флаг взлетает вверх, в небо, начинает кружиться там, словно странная птица.
Это было последнее, что Игорь увидел - жар туго толкнул его, опрокидывая на спину в танкетку. Впрочем, он тут же вскочил, и в клубах опадающего пламени, среди валов дымящейся, вывороченной земля, вихрей дыма увидел как мечутся и рвутся к выходу из долины те, кто остался в живых. Их было еще очень и очень, на удивление, много - Игорь, нашарив связь, крикнул:
- Есаул?! Ну - теперь время! Снимай с них штаны!!!
6.
Кавалеристы по приказу Змая уложили коней прямо в болото. Сам есаул сделал то же, но ближе к опушке - он один видел, как мимо шли и шли вражеские войска, не которые - так близко, что до них можно было дотронуться острием шашки. Да, зрелище было то еще - поневоле вдоль спины драл мороз, когда представлял себе есаул, с какой силищей придется иметь дело. Бой в долине уже начался, а они все шли, шли, шли - не было им конца. Змай поглаживал шею коня и смотрел... Он почти не поверил себе, когда последние ряды вошли в долину. Но и тогда не отдал приказа подниматься - береженого судьба сохраняет, а над небереженым ветерок ковылем играет...
Время тоже шло медленно-медленно. Сзади не раздавалось ни звука, но подали свой голос орудия - старые семидесятишестимиллиметровки-электромагнитки.
- Ч, ч, х! - причмокнул есаул, ловко запрыгивая на спину встающего коня. Проверил, как выходит из ножен шашка и, встав на седло, выпрямился. Скорее всего - сейчас... - Хоп, хопп! - есаул уселся в седле и, оглянувшись, увидел, как кавалеристы поднимают коней - грязные, как черти и он сам. И такие же злые - хорошо!
Момент взрыва Змай прозевал - просто увидел, как свечками вспыхнули деревья на краю гряды, а потом услышал вой - это в горловину прохода потянуло воздух. Одновременно "потянуло" и есаула - все в нем запело, как пело перед боем с детства, когда он, в ту пору еще четырнадцатилетний, впервые ходил "лавой" в атаку и узнал, каково это: мчаться вихрем, гикая и вращая серебристый клинок так, что ветерок бьет в лицо. Сколько раз это было - и на маневрах, и на представлениях, и в настоящих боях на нескольких планетах - но поющее волнение осталось, хотя годы прошли - и он молодел всякий раз, ощущая упоение конной атаки...
- Стоя-ать... стоя-ать... - пропел он, подвыдернув слегка изогнутое зеркальное лезвие из ножен - по нему потекли тяжелые ртутные блики. Кавалеристы плотней сбивались, сжимая конские бока шенкелями. - Стоять, ребята...
...Он понял, что надо атаковать, еще до того, как на экране комбраса появилось лицо Игоря - понял, потому что тяжело содрогнулась земля под ногами толп уцелевших, метнувшихся к выходу из пекла, в которое превратилась долина.
- Клинки - вон! - скомандовал Змай. - К ноге! Рысью - ыррш-ырррршш! - и первым пустил коня, не выполнив свою же команду - вздернув клинок над головой и подкручивая кисть, бросил поводья, выкинул вооруженную руку прямо в Полызмай, ощущая, как туда, в кончик златоустовского лезвия, откованного в чёрт-те какие времена, устремляется копившаяся в теле свирепая сила. - Галопом! Руби окрошку! - гикнул дико и пронзительно, заломив папаху рукой с нагайкой, завизжал и заулюлюкал, пуская коня в бешеный карьер, а шашку снова - в круговой замах. Взвыли позади кавалеристы, вой быстро перерос в страшное, выталкиваемое изнутри "ы-ырра-а... а... а!.."
Отряд вылетел на прямую дорогу - ту, какой шли в наступление иррузайцы. Отсюда было видно, что долина горит. Из пламени вырывались навстречу вабиска - почти только иррузайские и почти только верховые. Они даже не сразу поняли, что перед ними русские - наверное, им почудилось, что это продолжение кошмара, внезапно настигшего их в миг триумфа.
- Рубай! - прорычал Змай, первым врезаясь в метнувшуюся в стороны обезумевшую толпу и одним ударом рассекая голову подвернувшегося всадника вместе с бронзовым шлемом, украшенным перьями. Заработали шашки, рослые кони сшибали гуххов, били копытами и кусались. Змай пробивался впереди, взрыкивая при каждом точном ударе: - Отвали!.. Охолонь!.. Остынь!.. Па-ш-шел!.. А вот тебе!.. Н-на!.. - нагайка в его левой руке свистела и коротко щелкала по шлемам.
И вабиска не выдержали. Острые клинки и чудовищно страшные белолицые показались вдруг ужаснее пожара позади. Бегущие потеряли остатки разума - начали поворачивать обратно, надеясь спастись там.
Есаул увидел мечущийся крылатый стяг. Возле него офицер колотил кулаком в высокой перчатке воинов и выкрикивал хрипло - Змай понял:
- Назад! Их мало! Их мало!!!
- А-а, вот и оно-то! - Змай походя сшиб нескольких подвернувшихся врагов даже не пуская в ход шашку. - Ну-к!.. - офицер развернулся навстречу, отводя пику, но острие пронзило воздух - казак с юной легкостью скользнул за конский бок и, выдохнув: - Ыть! - одним ударом нагайки в лоб, под козырек шлема, убил офицера наповал. - Ыть! - и знаменосец, искривив рот, рухнул наземь из седла - лезвие шашки, разрубив окованное бронзой древко, раскроило ему шею. Змай ловко подхватил левой рукой не успевший упасть обрубок древка с крыльями на нем и, вскинув трофей над головой, встал в стременах с криком: - Сумерла наша!..
...Никаких мыслей не было в голове Игоря, когда он в сопровождении офицеров и двух киберстрелков шагал через дымящееся поле. Тут и там бродили обезумевшие, обгорелые животные и вабиска. Металлические части снаряжения на многих убитых исходили дымком, чеканные украшения богатых шлемов растеклись. В ноздри били запахи паленой шерсти, горелого мяса, сожженной ткани и перекаленного металла. Каркасы повозок торчали обугленными грудными клетками. Игорь увидел один из здоровенных барабанов - кожа на нем лопнула раной. Больше он не подаст сигнал к "свяшенному походу"...
- Барабан отправьте ко мне домой, на Землю, - чужим для самого себя высокомерным голосом приказал Игорь и остановился, упершись кулаком в выставленное колено.
- Да, слушаюсь, - поспешно откликнулся кто-то из офицеров, - конечно, Игорь Вячеславович...
Группы русских и германцев рыскали по полю, сбивая в кучки раненых и сдающихся в плен. Линия кавалеристов неспешно двигалась с другого конца долины - даже на таком расстоянии был виден черно-желто-белый флаг Империи.
Игорь раскинул руки и пошел вприсядку - сперва медленно, потом все быстрее и быстрее, кружась и подскакивая, садясь в воздухе на шпагат под смех и ритмичные хлопки офицеров. Но внезапно остановился, осмотрелся вновь и сказал:
- Они уничтожены. Не будем тешиться их отчаяньем... Дайте мне связь.
Пока искали аппарат, Игорь озирался, словно только теперь проснувшись. Кто-то из пионеров, позади него взобравшись на баррикаду, распевал - над выгоревшим полем летел чистый, восторженный мальчишеский голос:
- ... Царь - наша сила,
Царь - русский Вождь,
Царь - это русское Знамя!..
- Генерал-губернатор, - Алый Драгун подал Игорю аппарат, и тот подсоединил его к своему комбрасу.
- Игорь? - лицо Довженко-Змая было встревоженным. - Что у вас происходит? У меня снимки - что за пожарище?!
- Только что окончился бой, - доложил Игорь. И его вдруг придавила к земле - так, что ноги подкосились - страшная усталость. - Все.
- Что все?! - генерал-губернатор подался вперед. - Вы их остановили?! Игорь, вы смогли их остановить?!
- Мы их не остановили, - Игорь потер лоб сгибом большого пальца. - Мы их уничтожили, Ваше Сиятельство. Я не знаю пока, какие у меня потери... но не очень большие. Не очень.
ИНТЕРЛЮДИЯ: