Перенос как средство индивидуации
есть и "срединный путь", точка зрения на перенос как на мостик к реальности, по которому пациент попадает туда, где он воспринимает аналитика таким, каков он есть, и где пациент делает открытие, что
его собственная уникальная личность имеет цену, его принимают таким, каков он есть, и в его силах приспособиться к тем требованиям, которые предъявляет жизнь.
З.Фрейд отмечает, что аналитический процесс не создает перенос (transference), а обнаруживает его. Таким образом, в нашей повседневной работе как аналитик, так и пациент сталкиваются с проявлением самых сильных человеческих чувств. Нелегкие компромиссы, на которые каждый человек должен идти ради примирения своих и чужих интересов, приходится находить снова и снова. Здоровое стремление каждого ребенка стать самостоятельной личностью, достичь достаточной сексуальной свободы, которую несет физическая и психическая зрелость, наталкивается на сопротивление мощных регрессивных сил, не позволяющих отделить себя от первоначальных объектов и чувства ненависти к ним, реальное или воображаемое. Мы признаем, что конфликты детского и подросткового возраста, живущие во взрослом человеке, могут заново напомнить о себе и проявиться как у аналитика, так и у пациента, потому что теперь мы рассматриваем психоанализ как двусторонний процесс, в который вовлечены два участника,. Аналитик и пациент вместе принимают участие в процессе, способствующем росту и развитию человека.
Обсуждаемая тема возникла из клинической практики психоанализа. Обратимся к истокам. В своей "Автобиографии" З.Фрейд писал: "Перенос - это универсальное явление человеческой психики, которое оказывает влияние на взаимоотношения человека с его окружением" [7; 20].. А в 1909 г. он отмечал: "Перенос возникает спонтанно во всех человеческих взаимоотношениях, и то же самое происходит между пациентом и психоаналитиком" [9; 11].
С накоплением клинического опыта многие аналитики стали рассматривать перенос как наиболее значимое средство понимания психической реальности пациента, в отличие от первоначального понимания его З.Фрейдом как сопротивления. Позднее психоаналитиками были предложены более подробные определения переноса. Р.Гринсон писал: "Перенос есть переживание в настоящем чувств, влечений, отношений, фантазий и стремлений защищаться по отношению к человеку, к которому все эти чувства не могут относиться, ибо они есть повторение, смешение реакций, возникших из отношения к лицам, игравшим важную роль в жизни человека в период его раннего детства" Он подчеркивал, что для того, чтобы реакция могла считаться переносом, она должна быть повторением прошлого и не иметь отношения к настоящему.
У.Хоффер, известный практикующий аналитик Британского психоаналитического общества, писал в 1956 г., что определение переноса подчеркивает влияние детства на всю жизнь человека в целом. Об этом говорят и результаты научных наблюдений, согласно которым люди, строя свои отношения с реальными или воображаемыми, положительными или отрицательными (а может быть, и амбивалентными) объектами, привносят свои воспоминания о наиболее значимых событиях прошлого и таким образом изменяют отношения с реальными объектами, пытаясь строить их в соответствии со своим жизненным опытом. Иллюстрацией может служить поведение женщины, которая в своих фантазиях сформировала образ своего поведения по отношению к мужчинам, так, как ей кажется она будет воспринята должным, оцененным по достоинству образом. Она не видит по сути самого реального мужчины, она видит свой образ поведения, который, по ее мнению может принести ей его любовь, она высыпает на него свой рог изобилия, или же ведет себя таким образом, чтобы привязать его к себе, интроецировать (поместить его внутрь себя), сделать его частью себя, «пожрать» его, по сути лишить его индивидуальности, бессознательно заставляя его действовать по разработанному ей в ее фантазиях плану, а он, естественно, не укладывается в этот образ, возникает разрыв.
Восприятие отношений как бы с нуля, без домашних заготовок – задача непростая, но вполне реальная. И она может быть достигнута только в том случае, если человек обретает свою самость, свое Я, как значимое, сепарированное от других людей, самодостаточное в плане своей безопасности, могущее выстоять без того, чтобы оценивать себя исключительно глазами другого человека.