ХУДОЖЕСТВЕННЫЕ МИНИАТЮРЫ
В жестоком мире городов людям все реже и реже удаётся обрести со стороны живых существ сочувствование своему душевному настрою. Холодная искусственность существования горожан не идёт ни в какое сравнение с Живой Природой, подлинной колыбелью Человека. Как бы не были самонадеянны люди в неразумном выкорчёвывании всего природного из своей жизни, без живительных энергий природного истока человечество не имеет будущего.
СОЧУВСТВОВАНИЕ
Ещё не старый, хотя и утомлённый обилием происходящего с ним в жизни, человек подошёл к береговой линии, остановившись там, где совсем недавно волновалась вода. Вместо плеска чистейшей водицы под ногами затрещал неокрепший ледок. Человек пришёл проститься со светлой красотой древнего озера, обрамлённого застывшим в поздней осени сосновым бором.
Конец ноября. Водная гладь озера, два дня назад забранная прозрачным ледовым узорьем, в сей час была почти свободна от ледового панциря. Ветер напару с оттепелью не дали устояться ледовому одеянию продрогшего озера.
Человек, через многое прошедший и много мест повидавший в своих жизненных странствиях, приехал к озеру за покоем. Душевным покоем. Он сбежал в эту глухомань от людской суеты и от себя в этой суете. Всего несколько дней, проведённых у озера, позволили ему снова обрести себя, потерявшегося в буднях клокочущего всуе города. Ещё несколько дней прошли в наслаждении чувством слияния с природной красотой приозёрья. И он был безмерно благодарен и ноябрю, и безлюдью, и озеру с его сосновым ожерельем, и студёному ветру, и мягкому морозцу, и величественности лесных деревов за укрепление своего, поникшего было, духа, за новые силы жизни, обретённые им здесь – на берегу затерянного в лесах озера.
Подошло время прощания. Шумели сосны в предчувствии предстоящей разлуки. Воздух напитался влагой, как будто являя слёзы расставания. А озеро… Его поверхность стала похожей на зеркало. Ветер утих, и рябь улеглась. Ничто не тревожило прощальный покой его вод. В зачарованном озёрном зеркале отражались деревья противоположного берега. Небольшие ледяные островки были неподвижны и тоже прощались с человеком на берегу.
А он, вновь пробуждённый к жизни, стоял у прибрежной ледяной кромки и уже тосковал о безвозвратности этого мига сочувствования с живой землёй.
8.12.2002
Ребяческие ватаги, юношеские компании, душевные друзья. Человек, если он человек, а не биокалькулятор, с детских лет живёт в атмосфере дружбы, наслаждения обществом верных друзей. Человек в молодости обычно даже на минуту не допускает мысли о том, что могут наступить такие времена, когда вокруг него иссякнет окружение друзей, когда вместо закадычных друзей его стиснет кольцо "деловых" друзей, когда он, по сути. останется один на один с недружественностью среды своего обитания... Река времени быстротечна и бескомпромиссна: не успешь оглянуться, как друзей уже унесло её потоком, разбросав их в неведомые дали и лета. Остаётся печаль закостенелого быта, любой интерьер которого мёртв без улыбки задушевного друга.
ХОЛОД ОЦЕПЕНЕНИЯ ДУШИ ПОТЕРЯВШЕГО ДРУЗЕЙ
«Друзья уходят как-то невзначай…»
Слова бардовской песни.
Когда эту песню человек поёт в молодом возрасте, смысл приведённой фразы вызывает у него прилив некоего романтического восторга. Восторг сей основан на жгучем любопытстве. Вот, мол, у меня сейчас есть закадычные друзья. Мы вместе сотворяем всякие интересные дела. И очень увлекательно будет посмотреть, как это они начнут невзначай уходить?! Может, эта фраза – всего лишь удачно найденная поэтическая форма, направленная на создание у человека щемящего чувства ностальгии о прошедших временах? Да, и как это друзья позволят себе исчезнуть из такой спаянной и единой во взглядах на жизнь компании сверстников? Нет, наверняка, это всё выдумки, извивы эстетского ума бардов. В жизни так не бывает. Вот сейчас гикну, свистну, позвоню – и вся компашка вмиг слетится на наше заветное местечко. Так-то, вот – не уйдём мы друг от друга невзначай.
...Он часто стоял у окна. Наблюдал за перемещением людей, собак, облаков на фоне десятилетиями неизменного урбанистического пейзажа. Иногда, с периодичностью в несколько лет, из оконного проёма его квартиры можно было лицезреть строительную площадку очередного нового дома. Это придавало на пару лет большую экспрессивность заоконной урбанистике. Заканчивалось строительство – и всё за окном вновь становилось сонно-пустынным.
Годы. Годы. Годы. Их накопилось уже многовато. Довольно неожиданно засемафорил пятидесятилетний рубеж пути его жизни.
В пыльной коробке из-под давно приобретённой и почти сразу же поломавшейся электромясорубки, наверняка, уже сгнившей на какой-нибудь свалке, он, ища что-то другое, наткнулся на потрёпанную тетрадь, в которую когда-то, по молодым годам, записывал песни бардов.
Присёв на корточки, он начал перелистывать страницы тетради, воскрешая в памяти старые, расплывшиеся от времени записи песенных строф. На лице его гуляла снисходительная усмешка добропорядочного гражданина, умудрённого опытом жития. Почему-то уже немало пожившие люди склонны посмеиваться над безумной восторженностью юности, не делая исключения и в отношении своих далёких годов юности. Ему думалось в тот момент, что молодые, как глупые и бестолковые щенята, неразумно растрачивают время и силы на никому не нужные увлечения. Будучи молодым, и он тратил свои жизненные силы на всяческие несущественные вещи. Вот, если бы он сумел ещё в молодости сосредоточиться на…
В какое-то мгновение ему на глаза попалась запись давнишней песни, которая начиналась со слов «Друзья уходят как-то невзначай …».
Все правильные мысли почему-то мгновенно куда-то исчезли. Блуждающая усмешка слетела с лица. Вместо неё его лицо выражало недоумение, перешедшее в испуг. На душе стало пусто. Подобно водяному шквалу нахлынули воспоминания о друзьях молодости. Воспоминания о друзьях, которые невзначай разошлись кто куда по жизни. С ужасом он осознал, что вот уже 20-30 лет прошло, как он потерял их из виду.
Внутри него всё вдруг захолонуло. Отчаяние безвозвратной потери чего-то очень дорогого для его натуры, казалось, подступило к самому горлу. Как-то болезненно резко он понял, что уже никогда рядом с ним не будет беззаветно преданных друзей, готовых по первому зову поспешить к нему во спасение от приступа обволакивающего одиночества. И его самого уже не позовут на помощь, оставшиеся в юности друзья. Да, и образы их, как некие иллюзорные фантомы, уже расплывчато маячили перед его мысленным взором. Забвенье – страшная штука для всего живого.
И только теперь его осенило, что бард, написавшие эту песню, пережил в своё время такую же драму незаметно-будничной потери друзей…
Пейзаж городских каменных джунглей, окантованный рамой квартирного окна, продолжал жить самодостаточной динамикой механических перемещений своих отдельных элементов. Маленьким же фигуркам людей, периодически возникавшим в гигантской котловине междомовых пространств, не было ровным счётом никакого дела до человечка, взиравшего на них из неотличимого среди других окна-соты стандартной многоэтажки. Одинокого в своих мыслях и чувствах человечка, нутро которого выжигала фраза «Друзья уходят как-то невзначай…».
22.02.2003
Каждому возрасту – своё. Нельзя, образно говоря, законсервировать себя молодым и вплоть до глубокой старости думать и поступать исключительно как подросток. Для обретения истины на своём жизненном пути очень важно уметь корректировать свои желания и действия в соответствии с законами возрастных этапов своей жизни. Познает эти законы человек – путь его жизни будет заветным, не познает – экзамен его жизни будет провален. В последнем случае потребуется пересдача этого экзамена, а вот в какой форме будет проходить переэкзаменовка – об этом человеку в этой жизни знать не дано.
ЗАВЕТНЫЙ ПУТЬ
Природа наградила его отменным здоровьем. И в детстве, и в юности, и в зрелости, он буквально купался в своём здоровье. Был сильным, ловким, отчаянно смелым. Как бы шутя, осваивал просторы степей, пустынь, тундр. Легко и непринуждённо восходил на горные вершины, растворялся в арктической белизне снежных пространств, с неистовым восторгом сплавлялся по клокочущим в порогах и на перекатах горным рекам.
Казалось, так будет всегда: ноги не устанут выбивать пыль с дорог и тропинок стран и континентов, глаза не устанут впитывать красоты божьего мира, ум беспрерывно будет поглощать потоки новой информации, сердце без сбоев будет радостно биться в унисон с пульсом жизни планеты.
Хотелось, чтобы так было всегда. Что возможны другие варианты – думать было неприятно, поэтому такие неуютные мысли изгонялись безжалостно из его безмятежного умонастроения. Благоденствие во здоровье. Что ещё может быть приятнее такого мироощущения?! Однако оборотная сторона этого вопроса содержит горькую сентенцию – что в жизни может быть более иллюзорно такого благоденствия?
В один далеко не прекрасный день из уст более молодого приятеля прозвучали слова о его слабом здоровье. Из самых лучших побуждений приятель призвал его позаботиться о себе, ибо выглядит болезненно. И вообще нужно беречь себя, перейти на здоровый образ жизни. Вроде бы безобидные слова. Но для него, способного ещё вчера преодолевать таёжные распадки и перевалы, сутками обходясь без отдыха и еды, могшего без страха заболеть кинуться в ледяную воду ради помощи товарищу, которого в состоянии холодового оцепенения несут струи грозной сибирской реки, выдерживавшего многочасовые переходы под палящим солнцем по раскалённым пескам пустыни, эти слова были равносильны приговору на старческую дряблость.
Блаженство купания в здоровье, когда брызги жизнеспособности веером летят в разные стороны, закончилось стремительно резко. Тоска вползла в сердце ядовитой змеёй омертвления. После этих приятельских слов в душе у него прозвенел звоночек, возвестивший ему о наступившем сроке сборов в дорогу. Дорогу необычную и непривычную. Дорогу за эликсиром жизни, когда человек вынужден сказать последнее «прости» весёлым тропам земным, когда он вынужден учиться перемещаться по стёжкам ирреального мира. Нашедшему же заветный путь к эликсиру жизни откроет свои чертоги бесконечность вечности.
И он пошёл по дороге в поисках заветного пути. Дай Бог, чтобы она оказалась истинной и привела его к Завету.
3.04.2003
Влюблённые требуют друг от друга той степени накала чувства любви, как того хотелось бы каждому из них. В случае же, когда чувства одного из них буквально горят в любовном исступлении, а у другого подобного чувственного обострения нет, более эмоциональный из влюблённой пары наверняка начнёт обвинять другого в хладности чувств. Но кто и чем может измерить силу любви? И кто может поручиться, что более сдержанный в проявлении своих чувств влюблённый не испытывает божественную любовь, а обострённо чувственный влюблённый не находится всего-навсего под властью низкопробной страсти плотского влечения?! Определённо можно сказать только одно: взаимоупрёки влюблённых губительно сказываются на их великом чувстве любви, и не стоит пытаться всеми силами распалять свою любовь, особенно в самом начале возникновения этого чудесного чувства.
СЛАБИНА
Рядясь в тогу учительствующего, он, казалось, знал всё на свете. Для сторонних слушателей его речей так оно всё и выглядело. И он привык сохранять в глазах незнающих этот выигрышный образ всезнающего. Это было эффектно. Это приносило удовлетворение. Это помогало притушить упорно развивающееся чувство духовного одиночества.
Но, как бы это всезнайство убедительно не было с внешней стороны, его всегда мучил ряд вопросов, на которые у него не было ответа. Вопросы эти при всей их банальности не давали успокоения его душе ни на минуту. «Чем человек может измерить свой потенциал нерастраченной любви? И что делать со своим вселенским чувством любви влюблённому, если от него только-то и требуют участия в сексуальных играх? Как жить человеку, обладающему даром всепоглощающей любви, в то время как предмету его любовного влечения претит такое беззаветное чувство своего друга жизни? Как не сгореть в огне своего чувства божественной любви человеку, когда другая сторона мечтает всего лишь об удовлетворении чисто плотских желаний, а всякое высокое напряжение чувств и, тем более, какое-то самопожертвование ради любимого человека относится к разряду неразумного и нерационального?» – вот какие думы лишали его покоя и сна.
Учительствующий мучился этим вопросом много лет. И вот, однажды, все эти тяжёлые раздумья исчезли как бы сами собой. С его души слетели тяжкие вериги. Что же могло с ним произойти из ряда вон выходящего, что так долго терзавшие его вопросы вдруг разрешились каким-то чудесным образом?
Всё оказалось до крайности просто. Вся его неразделённая сила любви растворилась в синеокости взора девушки с кристально чистой душой.
Но кто сможет поручиться в том, что его потенциал любви не окажется слишком малым для восприятия безграничной глубины души синеокой девы?
8.05.2003
Во все времена летописной истории человечества различные мудрецы и идеологи, которых пестовали, взращивали и содержали власть имущие, призывали простой люд к единении, к жизни ради других, к всеобщему братанию. Так было всегда, будь то проповеди о христианском человеколюбии или агитки с призывами к коллективизму советского образца. При этом все как один представители клана власть имущих – закоренелые эгоисты. Более того, большинство сильных мира сего всегда люто ненавидели и сегодня ненавидят себе подобных «человеков разумных», относясь к ним как к низкородной безликой биомассе. Ну, а чтобы привольно благоденствовать в своём эгоистическом мирке, все без исключения явные и тайные правители из века в век применяют одну и ту же технологию обеспечения своих исключительных прав на власть и богатства земной цивилизации. С помощью идеологии всемирного братства людей они сгоняют в толпы всех, кто, по их мнению, недостоин и неспособен к вступлению в клуб «великих эгоистов». И именно побратавшиеся толпы людей, у которых в тесно сбитой толпе резко принижаются умственные способности, ставят к управлению и властвованию над собой этих самых великих эгоистов, рядящихся в тогу различного посола трибунов и других общественных лидеров. Прорастает же великая эгоистичность с малого…
ЭГОЦЕНТРИЧЕСКОЕ ИЗВАЯНИЕ
– Страдать ради кого-то?! Жертвовать собой во имя чего-то??? Нет, это просто несусветная дикость, глупость непроходимая, – в этом чуть ли не с пелёнок был непоколебимо уверен респектабельно думающий москвич вполне даже приятной наружности.
Его кредо можно было выразить всего лишь одной фразой – «Только Я!» Да, ему всегда приходилось быть начеку – всякие недотёпы, эти низменные человеческие существа, постоянно стремились с разных сторон влезть к нему в душу с некими блаженными поучениями о жизни ради счастья других людей. Боже, сколько сил пришлось затратить, чтобы такие инсинуации прекратились. Для этого он присвоил себе право управлять всем и вся, право, позволявшее ему на корню блокировать подобные попытки недоразвитых людишек. А в недоразвитости этих низменных индивидов он ни на минуту не сомневался ввиду их неспособности понять священный принцип «Я».
Но что самое интересное, он стал испытывать чрезвычайное удовлетворение от обладания таким правом, поскольку для него оно оказалось источником несказанного блаженства, которое так трудно обрести человеку в этой несовершенной жизни…
– Почему я должен мучить себя и растрачивать свои драгоценные минуты жизни на этих двоих? – думал он, глядя на своих беспомощных родителей...
4.07.2003
Судьбы людей и кораблей во многом схожи. При рождении они получают имя, после чего отправляются в плавание по бурным волнам бушующей штормами жизни, чтобы в итоге, покрасовавшись пред белым светом, со строгой закономерностью подвергнуться утилизации. Но в отличие от корабля у человека всё же до самого последнего момента его бренной жизни присутствует одна немаловажная особенность – он способен мыслить, что позволяет ему оставаться полезным людям даже в физически немощном состоянии. И его мысли зачастую чрезвычайно важны для развития всего человеческого сообщества. Мысли мыслителя бывают полезны людям даже в том случае, когда это всего лишь грёзы оторванного от реальности бытия человека, полёт которых ничем и никем не ограничивается. Если же грёзы человека оказываются на приколе, значит, такой человек фактически задушен своим окружением.
ГРЁЗЫ НА ПРИКОЛЕ
В момент схода красавца теплохода со стапелей верфи, было бы верхом кощунства, любуясь его грациозностью, хоть на мгновение допустить мысль о том, что когда-то это совершенное творение человеческого разума будет списано из состава речного флота. Однако время неумолимо: корабли, так же как и люди, рано или поздно вырабатывают свой ресурс, превращаясь в ржавые лохани, годные разве что на переплавку.
Когда взгляд пожилого мужчины, прогуливавшегося вдоль набережной парка, вдруг совершенно неожиданно остановился на стоящем на приколе у противоположного берега реки поблекшем за время службы двухпалубном теплоходе, борта которого были отмечены ржавчиной, пробивавшейся из-под напластований белой краски, грудь этого много претерпевшего в жизни человека пронзила тоска, острие которой, как ему показалось, пробило насквозь его стареющее тело.
Это была та самая безжалостная и всепоглощающая тоска по ушедшему, безвозвратно канувшему в лету, пульсирующему карнавальными красками времени безмятежного счастья праздника молодости и восторга от каждого мгновения жизни, исполненного радости нескончаемого калейдоскопа событий. Всё осталось в прошлом. И теперь он оказался в окружении серой тягости бездарных дней, череда которых быстро приближала его к закономерному итогу бренности существования. Друзей у него почти не осталось, а родственники были как не были, и ему вот уже много лет казалось, что он завис над пропастью небытия, в которую не упал до сих пор только по непонятному недоразумению.
Углядев свою судьбу забытого всеми человека в стоящем на приколе корабле, вслед за мрачной тоской во всём его существе неожиданно зазвучала мелодия торжественности момента истины. Ему даже показалось, что под его взглядом и старый, списанный в утиль корабль как-то по особому приосанился, вздёрнул нос, подобрав корму. На его одинокую, мятущуюся душу по непонятной причине снизошёл какой-то неземной покой. Долгожданный покой. В сознании же его в этот момент властвовала всего одна мысль. Мысль о том, что ещё не всё потеряно, что нужно срочно что-то делать, чтобы не оказаться списанным из жизни, чтобы его не ждала такая же судьба, как этот когда-то красивый корабль, обречённый вскоре стать всего лишь грудой металлолома…
Пролетавшая над рекой чайка вдруг резко изменила направление полёта, как будто бы опалив крылья в огненности грёз человека, устремлённых к застывшему на приколе старому кораблю.
12.03.2007
Учёные утверждают, что жизненных ресурсов человеческого организма при условии его правильного функционирования может хватить чуть ли не на 300 лет. Правда, в данном случае в расчёт принимается чисто физиологический потенциал сущности человека, и никто ничего толком не говорит о его способности к глубоким дружеским отношениям или к всепоглощающей любви. Ни один лобастый учёный не сможет, к примеру, точно ответить, способен ли пожилой человек испытывать чувство любви гораздо более мощного накала, нежели те чувственные всполохи влюблённости, что, в основном, свойственны человеку молодого возраста. Пожалуй, на этот вопрос способны ответить себе только мы сами, причём исключительно в приватном порядке… Никто из людей преклонного возраста, даже в шаге от завершения своего жизненного пути, не застрахован от такой лавины любвеобильных чувств, которой могут позавидовать многие из молодых.
ДЫХАНИЕ РАЗЛУКИ
Буйный ветер весело играл ветвями величественного дуба. Закоренелый скептик наверняка сказал бы, что такое беспардонное нарушение созерцательного покоя вряд ли по нраву старинному дереву, и наоборот – жизнелюбивый оптимист не преминул бы провозгласить, что неудержимое буйство молодого упругого ветра доставляет дубу несказанное удовольствие времён его юношеских игр с ветра порывами. И оптимист в своём мнении, скорей всего, был бы значительно ближе к истине, нежели пессимист со своими сумеречными взглядами, ибо жизнерадостное трепетание ветвей царственного дерева могло убедить любого непредвзятого наблюдателя в том, что, как бы долго и насыщенно с живым существом не случалось множество различных событий, вся эта череда терзаний и преодолений по большому счёту не в силах уничтожить напор его страстных желаний и глубоких чувств. Ведь животворная энергия молодости, вдруг касающаяся долгоживущего на белом свете, способна взбудоражить любого кажущегося бесповоротно потерявшим всякую чувственность человека преклонных лет. При этом, впадая в такое восторженное состояние пробуждения к жизни, он уже не сможет противиться никаким немыслимым видениям или сумасбродным мыслям, а из самых потаённых уголков его души на свободу может вырваться отчаянная надежда на своё обновление чудесным элексиром игривой молодости…
Так философски-отвлечённо текли мысли многопретерпевшего в жизни человека, взиравшего из окна на разбушевавшуюся стихию, безраздельно завладевшую ветвями дуба. Его, привыкшего к дисциплине и чёткости мыслей, вот уже второй день терзали всполохи полного внутреннего хаоса и смятения. Для него это было тем более странно, что он уже давно уверился в надёжной отстранённости от воздействия любых чувственных факторов ясной логики своего мышления, чем несказанно гордился. И вот теперь, когда эта ясность куда-то улетучилась, он невольно впал в какое-то странное оцепенение. Причём одновременно с таким всеохватным параличом мыслей его существо всё это время пронизывала давно забытая, казавшаяся уже полностью погасшей под камнепадом прожитых лет восторженно-ласковая надежда, та самая надежда на возрождение свежести и полноты чувств, на освобождение от навязчивых мыслей о закате своего земного пути. И вот именно в такой обволакивающей всё его существо благости он пребывал уже второй день кряду.
Стремясь ничем не спугнуть овладевшее им легкокрылое чувство возврата в молодость, он потерянно бродил по полупустому корпусу здравницы, когда неожиданно для себя оказался у дверей комнаты, в которой ещё вчера слышался её заливистый радостный смех. Этот смех продолжал звучать у него в сознании, заставляя его не верить, что вчерашний день был днём разлуки, что беспристрастный поезд в данный момент уносил её всё дальше и дальше от него в край холодных дождей.
Повернув ключ, почему-то оставленный в дверном замке горничной, он, не чувствуя под собой ног, вкрадчиво проник в опустевшую комнату, застыв недвижимым изваянием в нескольких шагах от двери. Как еле различимое дуновение ветерка на него накатило какое-то тёплое чувство сопричастности к вечному движению неугасимой жизни, сопровождающееся ощущением её физического присутствия в комнате. И вдруг перед ним настолько явственно предстал её очаровательный образ, исполненный неотразимой силы жизни и зовущий его в мечту, что его душа наполнилась блистающим многокрасочностью чувством безмерной радости. Он потерял себя во времени, испытывая немыслимое ранее душевное блаженство. Ему трудно было осознать, что всё это происходит именно с ним, с его покрытой многими шрамами и рубцами душой. Случилось удивительное – это состояние душевной эйфории что-то круто изменило в его уже привычно-сером восприятии окружающего мира. Неожиданно он понял, что надежда на обновление всего себя обрела здесь, в этой комнате, реальные очертания.
Лелея снизошедшую на него неземную благость, он вышел на балкон её комнаты, где южное октябрьское солнце и свежий ветер с моря одарили его пламенным приветствием. Смирившийся было с угасанием своей жизни человек открыл своё сердце навстречу благостной надежде, перестав сопротивляться шквалу чувств, не оставивших камня на камне от его тоскливых серых будней вчерашней жизни.
11.10.2007
п. Кабардинка,
Краснодарский край
Природа человека способна одарить его существо божественными эманациями любви к другому человеку. Тогда в сердце любящего человека возжигается священный огонь, свет которого виден из самых отдалённых краёв Вселенной. И если в сердце любимого им человека полыхает такой же пламень любви, значит две половинки – мужская и женская – единой вселенской сущности нашли друг друга. С этого момента поддержание священного огня их сердец становится наиглавнейшим деянием их земной жизни. И горе им, если они позволят себе в угоду каким-либо меркантильным обывательско-мещанским интересам отодвинуть на задний план огненное священнодействие своих сердец! Если же они всё-таки допустят угасание пламени любви в своих сердцах, тогда Вселенная станет воспринимать их всего лишь как две кучки шлака, который только-то и остаётся, что выбросить на свалку.
ИЗЛЁТ СЕРДЕЧНОСТИ
Столкнулись и увязли друг в друге две стихии, два непримиримых начала. А внешне всё выглядело чуть ли не идеально: мужчина и женщина, два довольно интересных и милых человека, притянулись друг к другу по какой-то чудесной стезе сердечного магнетизма. Поначалу в своих чувствах, нагрянувших на них со стремительностью небесной кометы, они были, может, даже излишне щепетильны. И хотя и тот, и другой, понеся в прошлом многие невосполнимые потери и утраты, выпестовали в себе с течением времени, казалось бы, надёжные защитительные механизмы от подобного урагана чувств, вся эта мишура была снесена и выброшена на свалку в тот самый момент, когда их сердца вдруг затрепетали в унисон, окунувшись в океан любовной неги.
– Что это? – вопрошали они себя. – Любовь, лёгкая влюблённость или мощная телесная страсть? Почему вопреки всем мукам взаимонепонимания нас так неудержимо влечёт друг к другу? Как это вообще могло случиться с нами? Ведь такого безрассудства нормальные люди обычно уже не позволяют себе у полувекового жизненного рубежа?!
А спустя некоторое время, к своему вящему удивлению, они стали походить не на умудрённых жизнью людей, а на восторженных желторотых юнцов, поскольку впервые за многие годы странствий по самым разным дорогам жизни, насыщенным шквалами сердечных страданий и массой невероятных событий, их души были обласканы чем-то настоящим и вечным, не поддающимся мелочному анализу и прочим бытовым размерностям!
И всё же они так и не разобрались в своих чувствах, ведь то, что случилось с ними, само по себе было нечто таким, что напрочь перечёркивало весь их богатый жизненный опыт. Ни друзья, ни родственники, ни умные книжки оказались неспособными помочь им понять своё новое феерическое состояние, когда пульсация чувств, насыщенных вибрациями счастья, дарит человеку восторг полноты жизни. Помочь им в этом вопросе способен был только божественный огонь пылания их сердец. Но они пренебрегли силой его небесной чистоты в угоду привычной обывательской рациональности… и разлетелись в разные концы вселенной… безвозвратно.
29.06.2009
Время начала и конца ХХ века, когда под воздействием грубого принуждения и революционной целесообразности в стране произошла смена государственного строя, что вызвало кардинальный перелом всего уклада жизни у наших соотечественников, крушение их традиционного мировосприятия и утрату ими жизненных целей, стало фактически идентичным. Подобные психические удары как двадцатых, так и девяностых годов прошлого века дано было выдержать далеко не всем гражданам России. Особо тяжело эта фундаментальная ломка привычного мировоззрения далась мужскому населению страны, ибо психика мужчин гораздо менее гибка, нежели у женщин. Поэтому, как бы не было сурово выживать в эти лихие времена всем российским подданным, женщины быстрее пришли в себя, раньше мужчин приняли новые правила жизни среди того всеобщего хаоса, который воцарился в стране вслед за революционными потрясениями всех основ общественной жизни. Те женщины, которые хотели спасти своих мужчин, развернув их к новой жизни, спасли их. Ну, а те, что стали бизнес-леди или нащупали тропу своего индивидуального процветания, быстро сообразив, что с прежним балластом в лице своих социально слабо динамичных мужиков им не удастся освоить новые вершины нового времени в новой стране, обрекли этот балласт на самовыживание. Самые шустрые и предприимчивые из таких обречённых выплыли в мутных омутах рыночной житухи, ну а большинство мужичков, являвшихся законченным продуктом растворившейся без остатка в волнах Леты советской эпохи, а потому невосприимчивых к какой-либо серьёзной трансформации, без поддержки женщин просто кануло в никуда… В эти гиблые годы демографы фиксировали резкое снижение численности мужского населения России.
НЕБЕС ПОСЛАНЕЦ – ДРУГ СЕРДЕЧНЫЙ
Всю жизнь сей благополучный в прошлом человек гордился главными чертами своей натуры – капитальностью и обстоятельностью. Надо сказать, что эти определяющие качества его характера в общем и целом в течение многих лет исправно служили ему, принося удовлетворение надёжностью личных достижений.
Шли годы, пополняя цветастой мозаичностью его жизненный багаж. К сорока годам он обрёл полный лад с самим собой, восприняв слова «Мои года – моё богатство» из популярной песни в качестве своего жизненного девиза. Но ничто в нашем мире сплошных иллюзий не бывает неизменным и абсолютным. Не стали исключением и все те познания, что так тщательно и бережно накапливались им за всю его нелёгкую долгую жизнь. С неуклонно нарастающим ужасом он наблюдал за крушением своих жизненных бастионов под напором разрушительной стихии хаоса новой эпохи, вдруг обрушившейся на головы граждан той великой страны, принадлежностью к которой всегда так гордился этот патриотически настроенный гражданин.
И ведь ничего нельзя было сделать ради сохранения всего того сокровенного, что было достигнуто годами стойкого преодоления различных перипетий судьбы. С неукротимостью лавины разрушению подвергались все основы дворца его жизненного благополучия. В придачу ко всему на его долю выпала ещё и уничижительная необходимость увёртываться от града обломков этого дворца, ещё недавно блиставшего совершенством своих пропорций. Когда обрушение завершилось, спасти из-под образовавшейся груды завалов удалось лишь незначительные фрагменты внутреннего убранства. Однако по торгашеским стандартам наступившей эпохи эти фрагменты не представляли собой хоть какой-то ценности, их скорее можно было отнести к музейным реликвиям.
Так, уже далеко перешагнув пятидесятилетний рубеж, этот осколок ушедшей эпохи остался, как говорится, не у дел: его капитальный и обстоятельный характер теперь создавал ему на каждом шагу большие трудности даже в бытовой жизни. Весь устоявшийся образ его жизни стал совершенно чуждым новому времени рыночных ценностей. С непреходящей тоской он озирался вокруг, стараясь найти себе хоть какое-то место в жизни, ставшей для него совершенно непонятной. И не находил ничего путного, хотя настырно брался за самую разную работу. Буквально всё валилось у него из рук, несмотря на его титанические усилия достичь хоть какого-то, пусть даже самого маленького успеха.
По мере понимания, что в современных условиях успех сопутствует легковесным и поверхностным натурам, смятение его души возросло до такой степени, что зашкаливало за все мыслимые пределы жизнеспособности. Вместе с этим он начал осознавать также и свою ненужность, даже можно сказать – чуждость, миру устремлений и потребностей людей нового времени. Вопреки всем его усилиям зацепиться за жизнь неумолимый рок все настойчивей притягивал к нему пропасть небытия. Лишённый хоть какой-либо опоры в жизни он отчётливо ощущал приближающуюся к нему бездонную пустоту. И только уже на самом краю пропасти этот сильный по жизни человек с истошным отчаянием возопил к небесам о помощи. В этот момент для него потеряли всякое значение даже те последние крупицы всего того, что так радовало его и приносило ему удовлетворение в те времена, когда он крепко стоял на ногах и мог обуздать любые жизненные коллизии.
Теперь же он с трудом балансировал на осыпающемся под ногами краю пропасти, и ему всё ближе и ближе была мысль о прекращении всех своих мучений: нужно просто шагнуть в пустоту и раствориться в ней. Внутри него нарастала готовность к этому последнему шагу, за которым, как он надеялся, было освобождение от всех пут, ещё зачем-то связывающих его с жестокой реальностью рыночных ценностей окружающей жизни. Он всё более уверял себя, что с лихвой выполнил всё, суженное ему в этой жизни, и что дальнейшее цепляние за это бесцельное прозябание утяжеляет бремя забот о нём со стороны близких людей. «Я всем стал в тягость. От меня уже нет никакой пользы. Так зачем я своим бессмысленным существованием буду отравлять кому-то жизнь? – думалось ему, сидящему под пледом в кресле. – И без меня жизнь близких несладка. Всё, что я мог сделать для них, уже свершилось, и больше я ни на что не способен. Как ни крути – пора уходить.»
Перед самым прыжком в бездну он бросил прощальный взгляд на дорогу, ведущую от пропасти на рыночную площадь большого города. По ней мимо него проходила женщина, всем своим видом показывающая, что хорошо познала все нюансы современной жизни. Приостановившись, женщина одарила его мимолётной надеждой на уже казалось бы невозможное счастье, и пошла дальше, не спуская с него глаз, как бы призывая его последовать за ней. Немного поколебавшись, он всё же не изменил своего решения навсегда исчезнуть во мраке бездны. Случайная прохожая скрылась за поворотом.
И тогда, в самый последний момент перед прыжком его остановил внезапно раздавшийся женский возглас. Какой-то могучий вихрь вмиг размёл все липкие мерзостные сгустки тьмы, уже начавшие окутывать уходящего в никуда. Оглянувшись, он увидел её…
Слов не требовалось. Всё и так было ясно: к нему на помощь спешил посланец небес, сияя лучами ослепительной чистоты сердца.
24.07.2009
д. Тройня,
Смоленская область
В современных городах молодёжь повально поражена эпидемией страстного желания раз и навсегда разорвать любую зависимость от родственников старших поколений. Имеющиеся семейные обычаи, памятные раритеты предков и всё такое прочее, что связано с историей рода, уничтожается рьяными молодыми нигилистами, девиз которых – «Всё старое – преграда новому». От молодых, в пьянящем запале крушащих традиционные семейные отношения, особо достаётся старикам, которые уже не в состоянии оказать противодействие неразумным поступкам молодых хозяев городской жизни и уж тем более – отстоять своё жизненное пространство, в котором они, собственно говоря, только и могут существовать в городских каменных джунглях. Другими словами, подобные жизненные убеждения молодёжи в условиях города влекут за собой ускоренное вымирание их родителей, дедов и бабушек. Молодым, однако, все эти страсти просто невдомёк, поскольку их кредо – «Живи одним днём, стремись получить максимум возможного от текущих минут жизни, не заморачивайся о завтрашнем дне, которого ещё нет в реальности»… У стороннего наблюдателя за такими утилизационными мероприятиями может возникнуть несколько вполне закономерных вопросов: «Как долго нынешние молодые собираются жить на свете? Очевидно, все эти ниспровергатели-нигилисты намерены проститься с жизнью в молодом возрасте, ибо, чем и ради чего они жили бы в преклонном возрасте?»
МУСОР ЖИЗНИ
«Разные бывают люди. Очень разные. Даже в одной семье зачастую процветает такое непонимание и невосприятие друг друга, что просто диву даёшься. Казалось бы, живи себе и радуйся делам и успехам родственников, успокаивай и утешай их в тяжёлые моменты жизни, ан, нет – лишь в малом числе семей не травят, изощрённо и жестоко, кровных сородичей, а взаимная неприязнь даже среди близких родственников почти повсеместно доходит в буквальном смысле до лютой ненависти. Что уж тогда на фоне всего этого бесовства, разгула низменных человеческих страстей за семейными затворами говорить о пресловутом конфликте поколений, о котором к тому же за три столетия уже столько написано и сказано, что в этом вопросе трудно представить себе ещё что-либо неосвещённое писательским пером», – примерно так думают многие люди, выходя на предпенсионную финишную прямую. Причём каждому номинальному главе семейного клана кажется, что лично он сам с лёгкостью сможет решить не только любые семейные проблемы, но и связанные с ними конфликты поколений. Однако же в реальной жизни все, в том числе и чересчур самоуверенные старики, с великим напряжением всех своих чувств и эмоций проходят ситуации, когда агрессивное и ещё неразумное молодое поколение безжалостно ломает и выбрасывает на свалку всё, что дорого много пережившим представителям старшего поколения, последним из ещё сохранившихся реликвий золотого фонда жителей нашей многострадальной страны.
Мысли и чувства стариков сегодня никого не интересуют. Какой-нибудь наворовавший с три короба благотворитель, если и пожертвует какие-то средства на стариков, то только в плане дешёвых пищевых подачек или подержанной одёжки. Странно, но в нашем обществе мнение стариков не просто престало уважаться – считается, что едва ли не всё старичьё абсолютно неадекватно, что у этих людей остались только инстинкты животного существования. Покормил этакого благообразного старичка, одел его в байковую рубаху – и всё, он счастлив и готов, как собачка, ходить на задних лапках перед своими благодетелями.
Вот ведь как, живёт человек, создавая в течение всей своей жизни неповторимый мир привычек, традиций, любимых памятных вещей, мир, где ему комфортно, где он отдыхает душой и телом, и вдруг, в одночасье, весь этот блистающий мир памяти его чувств и мыслей становится помехой для молодых, которым для их залихватских фантасмагорий попросту не хватает, видите ли, жизненного пространства. Поправить свои дела им легче всего за счёт всего того, что, по мнению этих, как правило, бездарных ниспровергателей всех и всего, относится к отжившему своё, ветхому миру людей прошедшей эпохи. И тогда по причине своей массовой культурной недоразвитости золотая молодь с агрессивностью варварских племён библейского времени любыми доступными ей способами безжалостно рушит этот бесполезный для неё мир предков. При этом к старикам все эти разрушители относятся исключительно потребительски: если можно с них поиметь для себя какие-то преференции, то этих древних семейных архонтов, хоть и с затаённой злобой и антипатией, показушно уважат, прикинувшись, будто ценят их «мудрые» советы.
В любом случае мир жизненного пространства старших сородичей объективно обречён на уничтожение руками их любимых детей и внуков. Старьё подлежит утилизации. А как же иначе? Ведь оно так захламляет всё вокруг, что, в результате, дерзновенной молодёжи не пройти не проехать. И чего тут думать? Это мусор жизни, и, значит, нет у него права на дальнейшее существование.
9.08.2009 г.
д. Тройня,
Смоленская область
Для чего людям нужна сила духа? Чтобы гарантированно повергать навзничь своих противников? Чтобы тешить своё самолюбие? Чтобы скорейшим образом достичь высот властной пирамиды? А может статься, что сила духа только-то и нужна человеку, чтобы адекватно воспринять и мужественно осмыслить часто нелицеприятную для посредственных людей суть жизни?
ОЗАРЕНИЕ НОВЫМ МИРОМ ЖИЗНИ
Жил себе ни шатко, ни валко человече среди таких же, как и он сам, в меру довольных своей жизнью людей, не помышляющих о чём-то сверхвысоком, сверхнеизведанном, сверхсознательном. Годы и события в этих годах щёлкали в некоем жизненном счётчике человека с выверенной частотой и закономерностью. И вот однажды, тусклым ненастным вечером, после очередного такого щелчка человек помимо своей воли вдруг оказывается приобщённым к некоему высшему знанию, исток которого терялся в неизведанных недрах Вселенной.
Поначалу всё случившееся с ним кажется ему происходящим во сне или, по крайней мере, – в какой-то иллюзии ума. Однако проходит время, и он осознаёт, что всё это реальность бытия, которая теперь всегда будет с ним и в нём. Тогда он пугается, что безвозвратно потерял уютную, так хорошо обжитую им прежнюю среду обитания. Жалея себя, он старается предпринять всё возможное, чтобы избавиться от свершившегося с ним нежданно-негаданного обрушения прежней картины жизни. Пытается забыть эти новые непривычные знания, выкинуть их из своего сознания, но не тут-то было. Если он не принимает всякие психотропные препараты, вызывающие молчание разума, или не практикует какие-либо психические техники выпадения из жизни, ему уже никоим образом не избежать новой реальности. И тогда к нему приходит понимание, что надо научиться жить по-новому, в свете нового для него осмысления действительности.
Человек обыденного сознания в большинстве подобных случаев опускается на дно общества, не в силах совладать с огненной сутью открывшихся ему космических знаний по причине низости своего духа. Так пополняется армия маргиналов на периферии общественного сознания. Если же дух человека высок для того, чтобы вместить в себя огонь вселенских истин, тогда общество получает в его лице пророка или духовидца.
Благообразный читатель! А ты готов к принятию подобной огненной лавы знаний Вечности?
5.08.2011