И Органический статут Восточной Румелии
В период войны 1877—1878 гг. на освобожденной болгарской территории действовало русское временное гражданское управление во главе с князем В. А. Черкасским140. Русские власти стремились сохранить старые институты, воссоздать их. На освобожденных территориях восстанавливалось общинное самоуправление, нахийские советы, создавались административные окружные советы, состоявшие из глав местных религиозных общин и избранных членов. В селах стихийно возникали местные власти, общинные советы, временные управителыные комитеты, организуемые, обычно, богатыми и опытными чорбаджиями и «первенцами», что вызывало недовольство либеральной средней буржуазии, представленной партией «молодых»141. Таким образом национальные органы местного самоуправления появились ранее высших органов власти. Это соответствовало программе, которую разрабатывала русская дипломатия еще накануне Константинопольской конференции 1876 т.: местное самоуправление должно было занять прочные позиции в стране, чтобы противостоять высшей турецкой власти и стать начальным-этапом в развили новой государственной организации в Болгарии. Органы местного самоуправления в период войны были заняты такими насущными вопросами, как помощь беженцам из еще занятых турками областей, организация снабжения населения продовольствием, прокладка дорог, оказание помощи русской армии.
Во время войны болгарские буржуазные деятели не выдвигали какой-либо собственной программы в отношении государственного устройства. Самостоятельное и организованное участие болгар в органах власти исключалось, но русская администрация отнюдь не проявляла желания назначать на высшие должности, хотя бы и временно, только русских чиновников. Первым губернатором Свиштова, например, стал Найден Геров — болгарский ученый, публицист и поэт. Среди вице-губернаторов встречались имена Марка Балабанова, Драгана Цанкова и других крупных деятелей болгарского возрождения. Чрезвычайно важное значение имело то обстоятельство, что большая часть представителей местного самоуправления избиралась.
Делопроизводство сразу же стало вестись на болгарском языке, что предваряло признание в будущем болгарского языка в качестве официального.
Советы, создаваемые и восстанавливаемые, стали местом конфликтов и борьбы между «старыми» и «молодыми», консерваторами и либералами. Интеллигенты и более развитые в политическом отношении деятели стремились не допустить, чтобы в освобожденной Болгарии по-прежнему сохраняли власть ненавистные народу чор-баджии, еще недавно сотрудничавшие с турками. Хотя в ряде мест в городские и управительные советы были избраны деятели революционного движения, чорбаджиям часто удавалось сохранить свое положение. Этому способствовало покровительство буржуаз-но-чорбаджийской среде со стороны Черкасского142.
Постепенно определилось два лагеря в отношении к проблеме местного управления — либерально-демократический и буржуазно-' консервативный. Вопрос сводился к роли народа в возрождении государственной жизни. Но консервация старых форм местного самоуправления преодолевалась демократическими тенденциями — следствием радикальных перемен, наступивших в результате войны и массового выселения турок. Это обнаруживалось в процессе деятельности местных органов власти. Они оказывали помощь русской армии, защищал^ население от нападений черкесов и мародерствующих групп, решали хозяйственные вопросы, занимались размещением беженцев, распоряжались турецким имуществом 143.
Уже в ходе войны происходило вооружение болгарского народа, создание его собственных оборонительных сил. Этот процесс вооружения и обучения почти поголовно всех болгар военному делу получил развитие в первые послевоенные годы. Но начался он уже в ходе войны, когда, предвидя, что освобожденной Болгарии придется защищать свои пределы от возможности нового турецкого вторжения или пограничных конфликтов, русское командование стало раздавать болгарам трофейное оружие, причем не только для вооруженного сопротивления турецкой армии, но и для создания запасов оружия, для вооружения местной полиции. Это соот- ветствовало стремлению самих болгар создать свою регулярную армию.
В ходе войны завершился проходивший стихийно аграрный переворот, брошенные бежавшими турками земли заселялись болгарами, которые также скупали земли у турецких владельцев. Крупное турецкое землевладение было ликвидировано. Русское временное гражданское управление не препятствовало захвату турецких земель болгарами.
Все это по существу означало завершение антифеодальной, буржуазной революции. В стране стало преобладать мелкотоварное производство.
В Болгарии ко времени освобождения ее от турецкого господства не было своих феодалов-помещиков. Поэтому она, по определению Басила Коларова, стала «страной мелкой земельной собственности, освобожденной от феодальных повинностей, страной, свободной от всяческих феодальных ограничений труда свободного производителя. Русско-турецкая война не только освободила Болгарию в политическом отношении, но ускорила и завершила социальную революцию, совершавшуюся в ее недрах». Коларов подчеркнул, что разгром турецкого феодального режима, сильное политическое ослабление чорбаджиев и духовенства в ходе народной революции, при отсутствии национального слоя дворян-помещиков, создали в стране благоприятные условия144.
Среди множества задач, ставших перед временным русским гражданским управлением в Болгарии по окончании войны и заключения Сан-Стефанекого прелиминарного мирного договора, главнейшим была скорейшая стабилизация государственного устройства княжества, создание его административной системы и разработка основного закона — устава.
После смерти В. А. Черкасского императорским комиссаром в Болгарии был назначен генерал-лейтенант князь А. М. Дондуков-Корсаков. Это был участник войны, юрист по образованию, весьма сочувственно относившийся к болгарам. Прибыв в Пловдив и официально вступив в должность в мае 1878 г., Дондуков-Корсаков и его сотрудники развили кипучую деятельность по организации административных, институтов в Болгарии и болгарских вооруженных сил. Был создан Совет при императорском комиссаре, являвшийся по существу временным правительством. В небывало короткий срок, всего за десять месяцев была создана центральная и местная система управления, финансовые органы, судебная система, органы народного образования. В отличие от В. А. Черкасского, который отдавал предпочтение чорбаджийским элементам, А. М. Дондуков-Корсаков опирался на интеллигенцию, либерально-демократическое крыло освободительного движения, что сказывалось на формировании органов управления.
Под руководством русских офицеров в Болгарском княжестве было создано земское войско, введена всеобщая воинская повинность, с территориальной системой прохождения службы. Для вооружения болгарского войска выделены винтовки, необходимое сна- ряжение и обмундирование; открыто юнкерское училище, болгар начали посылать на военное обучение в Россию. В болгарской ар-мии должны были действовать военные уставы, сходные с действующими в России после военной реформы 1864г. При напряженной международной обстановке после Сан-Стефанского мира создание вооруженных сил Болгарии приобретало большое значение для обороны страны от возможных посягательств со стороны Турции.
Была осуществлена судебная реформа, созданы сельские суды, состоявшие из выборных судей; окружные и губернские суды, состоявшие из постоянных назначаемых судей и заседателей, и, кроме того, общий для всей страны суд высшей инстанции. В крупных городах были заведены коммерческие суды. Организация судебной системе также стала близкой к введенной в России по реформе 1864 г. и в основном соответствовала нормам буржуазного права.
Ряд мероприятий осуществлялся в области развития просвещения и культуры, здравоохранения, были выработаны устав народных училищ, программы реальных училищ и гимназий, открыты различные учебные заведения. В Софии была организована публичная библиотека и возобновила деятельность научная и литературная организация — Браильское литературное общество. Открывались больницы и аптеки.
Дондуков-Корсаков и его сотрудники работали с крайним напряжением сил, с-большим энтузиазмом и в теснейшем контакте с болгарскими буржуазными деятелями разных направлений — Н. Геровым, М. Балабановым, М. Дриновым, И. Ивановым, И. Ки-шельским, Д. Цанковым, П. Каравеловым, С. Стамболовым, Г. На-човичем, Т. Икономовым, М. Маджаровым и многими другими. Все болгары, сотрудничавшие с русской администрацией в период 1878—1879 гг., позднее стали виднейшими государственными и политическими деятелями 145.
В первые месяцы после освобождения опыт русских властей, юристов, военных, несомненно, имел большое значение, особенно ввиду крайней спешки, в которой создавались основы болгарской государственной структуры. Хотя наиболее ответственные должности при временном гражданском управлении занимали русские, $ основном государственный аппарат оказался в руках самих болгар (притом преобладали выбранные, а не назначенные). Возник слой национального чиновничества, вербовавшегося в подавляющем большинстве из состава буржуазии и буржуазной интеллигенции. Руководящее положение в молодом Болгарском государстве сразу заняла крепнущая буржуазия. Совершался естественный и необходимый переход от русско-болгарской администрации к болгарской. Этот процесс сопровождался борьбой либерально-демократического и консервативного крыла освободительного движения за преобладание в местных органах власти. В результате в социально-экономическом отношении восторжествовали внутренне присущие буржуазной капиталистической системе законы, а в политическом — принципы буржуазной свободы. Благодаря восприятию демократического принципа выборности местных органов власти вряде городов (Ловече, Панагюриште, Тетевене и других) местным самоуправлением овладели представители мелкобуржуазно-демократического течения 146.
Инструкции российского МИД Дондукову-Корсакову предписывали заняться разработкой Устава Болгарского княжества. При этом повторяласьмысль, отраженная и в Сан-Стефанском договоре, о том, что Органические регламенты 1831 г. княжеств Молдовы и Валахии должны лечь в основу будущего государственного устройства Болгарии. Отмечалось, что «собрание именитых людей» вряд ли само сможет разработать проект Устава княжества и поэтому следует предварительно подготовить материалы для его составления 147. Но дело с подготовкой таких материалов задерживалось, Сначала ждали исхода переговоров с Австро-Венгрией иВеликобританией, позднее — исхода Берлинского конгресса.
После Берлинского конгресса русскому гражданскому управлению пришлось ускорить свою деятельность, ограничив ее толькоСеверной Болгарией. Дондуков-Корсаков со всем составом центрального управления переехал в Софию. Планы в отношении разработки болгарского Устава были нарушены. В инструкции от 24 июня 1878 г., еще во время заседаний Берлинского конгресса, Дондукову-Корсакову поэтому предписывалось ускорить разработку Устава, что весьма важно «в политическом отношении», ибо нельзя оставлять страну без окончательной организации; необходимо, чтобы избрание болгарского князя состоялось еще в присутствии русских войск. Разработку Устава Дондуков-Корсаков за неимением достаточного времени должен был поручить специально выделенным лицам, состоявшим на службе у русского комиссара. После этого проект необходимо было отправить для одобрения в Петербург, а потом представить на утверждение «собранию именитых людей» в Тырново, «допуская обсуждение его, но наблюдая при этом, чтобы излишние прения не затруднили дела» 148.
Составителем проекта Устава явился начальник судебного отдела гражданского управления, советник министерства юстиции и член Совета управления русского комиссара С. И. Лукьянов. В разработке проекта непосредственно участвовал Дондуков-Корсаков. В основу его, однако, легли сербская конституция 1869 г. ирумынская конституция 1866 г;, хотя Органические регламенты также оказали некоторое воздействие149. В письме Милютину от 8 июля 1878 г. Дондуков-Корсаков сообщал, что провел ряд подготовительных работ и собирается представить проект, близкий к сербскому уставу 1869 г. «По моему мнению,— пояснял он,— сербская конституция наиболее других соответствует правам и нуждам болгарского народа, и в то же время может предоставить болгарскому князю значительные прерогативы власти» 150.
Действительно, Органические регламенты Дунайских княжеств, провозглашенные почти пятьдесят лет назад и предоставлявшие самые широкие права местному боярству, совершенно не соответствовали общественно-политическим условиям, существовавшим в Болгарии после освобождения. Это, конечно, понимал русский комиссар, хорошо знавший страну. Поэтому он решил нарушить полученные инструкции, и это не вызвало каких-либо возражений в Петербурге, хотя там были хорошо известны его намерения. Более того — в замечаниях МИД на первоначальный проект Органического устава Болгарии встречается указание на необходимость руководствоваться сербским уставом151. В дальнейшем и Петербургское совещание использовало в работе пример сербской й румынской конституций.
Учитывая своеобразие условий Болгарии и тот факт, что «нотаблей», или «именитых людей», о которых упоминалось в Сан-Сте-фанском договоре, там почти не оказалось, а чорбаджии и духовенство, которые при этом имелись в виду, не пользовались большим влиянием, в первом проекте болгарского Органического устава предоставлялись широкие права князю, ограничивались функции Народного собрания, которое по существу превращалось в совещательный орган при князе, теряя роль представительного парламентского института.
Князь, пользующийся наследственными правами, имел как исполнительную, так и законодательную власть. Народное собрание, составленное из представителей высшего духовенства и высшей бюрократии —губернаторов, вице-губернаторов, председателей и членов высших и низших судебных учреждений и управительных советов, небольшого числа депутатов, избранных по двухстепенной системе, и лиц, назначенных князем,— могло лишь обсуждать, рассматривать и одобрять проекты законов, займов, бюджет страны, вносимые в Народное собрание по распоряжению князя. Промежуточными инстанциями между князем и Народным собранием должны были явиться: Государственный совет, Совет министров и министерства. Министры должны были назначаться и сменяться князем, но быть ответственными не только перед ним, но и перед Народным собранием 152.
В проекте Устава содержались статьи, придававшие конституции буржуазный характер и отражавшие новые социальные отношения, сложившиеся в стране. Так, провозглашалось, что все болгарские подданные равны перед законом; разделения на сословия •не допускалось; указывалось на неприкосновенность личности и частной собственности,-на обязательное первоначальное обучение для всех подданных княжества; говорилось и о свободе печати, правда, при том условии, чтобы «ею не нарушался государственный и общественный порядок, не оскорблялись религия и добрые нравы». Все члены Народного собрания получали право выражать свободно свое мнение, не опасаясь преследования; вводилась депутатская неприкосновенность, но о свободе организаций и собраний не говорилось 151. Таким образом, буржуазные свободы в проекте Органического устава присутствовали в минимальной дозе.
Проект, разработанный Лукьяновым, в значительной мере со-. ответствовал тем политическим программам, которые выдвигались болгарской либеральной буржуазией. Но обнаруживались и существенные расхождения в некоторых вопросах. В сентябре—октябре 1878 г. по поручению Дондукова-Корсакова был опрошен ряд «име- нитых болгар» относительно будущего политического устройства княжества: экзарх Иосиф, митрополит Анфим, софийский митрополит Мелетий, вице-губернаторы Т. Бурмов, И. С. Иванов, Д. Цан-ков, М. Балабанов, председатели судов И. Цанов, К. Кесяков, Я. Геров, профессор М. Дринов, Н. X. Палаузов и другие деятели правого крыла в национально-освободительном движении Болгарии. Они высказались главным образом за ограничение власти князя, ввиду того, что им должен был стать иностранный принц, за введение двухпалатной системы154. Большинство ответов было проникнуто консервативным духом. Но мнения «именитых болгар» оказали мало влияния на составление проекта. Предложения о создании сената не были приняты во внимание. Государственный совет все же не заменял сената и имел более характер высшего консультативно-судебного и финансового органа 155.
Между тем обстановка на Балканах все более накалялась. Население Южной Болгарии и Македонии резко выражало протест против отделения от Северной Болгарии. Так, 26 октября 1878 г. произошла массовая демонстрация жителей Пловдива, Пазарджи-ка и окрестных селений в знак протеста против попытки западных держав возвратить в область турецкую администрацию156.
Правительства Англии, Франции и Австро-Венгрии пытались представить движение болгарского народа против решений Берлинского конгресса как искусственно возбуждаемое русскими властями. Они стремились изобразить требования болгарского населения за объединение Южной и Северной Болгарии как результат агитации панславистских агентов, обвиняли выступавших против выделения Восточной Румелии из состава княжества в посягательстве на мир в Европе 157. Все это имело целью спровоцировать англо-турецкую оккупацию Южной Болгарии и превратить ее вновь в составную часть Османской империи. Западная дипломатия делала все, чтобы сорвать и выполнение статей Берлинского трактата в отношении Северной Болгарии, под предлогом угрозы миру на Балканах со стороны болгарских «революционеров» ликвидировать молодое Болгарское государство. Напряженная обстановка в Болгарии усугублялась постоянными англо-турецкими провокациями, неоднократными вооруженными столкновениями бандитских турецких шаек с населением Южной Болгарии. Народная милиция Южной Болгарии и русские войска успешно предупреждали эти провокации, имевшие целью вызвать применение статьи XVI Берлинского трактата, т. е. ввод турецких войск якобы ввиду угрозы «внутреннему или внешнему спокойствию области». В этой напряженной обстановке скорейшее упрочение положения Болгарского государства было делом первейшей важности. Вот почему в Петербурге спешно был рассмотрен первоначальный проект Органического устава.
Петербургское совещание, посвященное этой проблеме, несомненно, занимает особое место в истории разработки будущей Тыр-новской конституции. Оно явилось ярким проявлением реалистичной и объективно положительной в этом вопросе политики русского правительства, которое ясно осознало необходимость завоевания симпатий болгар путем приспособления к требованиям создавшейся обстановки и учета пожеланий самих болгар 158.
Первоначальный проект Органического устава был привезен в ноябре 1878 г. А. М. Дондуковым-Корсаковым Александру II в Ливадию. Там начались совещания по вопросам, связанным с положением на Балканах и особенно в Болгарии. Возник и вопрос о кандидатуре будущего болгарского князя. Окончательного решения не приняли, хотя Александр II был склонен остановить свой выбор на племяннике императрицы Александре Баттенберге. Учитывая, что среди болгарского народа были очень сильны стремления к выбору князя из русских, решили категорически заявить, что на это русское правительство не пойдет 159.
В течение ноября в МИД были составлены замечания на первоначальный проект болгарской конституции. Изменения предлагалось внести лишь в некоторые статьи. Так, в отношении свободы печати рекомендовалось предусмотреть право властей в исключительных случаях приостанавливать или даже совершенно запрещать те или иные периодические издания; в Государственный совет включать только лиц, назначаемых князем, в результате чего упро-чалась бы власть князя; устранить всякое упоминание о капитуляциях, что освобождало Болгарию от обязательств Порты в отношении иностранных держав. В замечаниях МИД отмечалась чрезмер-' ная сложность выборов в Малое и Великое собрания и соотношения их функций 160.
Из министерства иностранных дел проект поступил на рассмотрение военного министра Д. А. Милютина, который в те годы оказывал большое влияние на все государственные дела. Он уделял значительное внимание и внешнеполитическим вопросам, был в курсе всех событий на Балканах и придавал большое значение созданию болгарского государства. Основной задачей русских в Болгарии он считал вооружение жителей Северной и особенно Южной Болгарии, с тем чтобы они могли противостоять угрозе англо-австро-турецкой интервенции. Если в замечаниях МИД основное внимание было, уделено усилению княжеской власти, то в замечаниях Милютина проводилась мысль об усилении конституционных гарантий. Так он считал нужным сохранить старую формулировку проекта о необходимости привлечения народных представителей в состав Государственного совета. Милютин намечал как бы программу действий, которая должна была придать Органическому уставу более либеральное направление 161.
В начале декабря 1878 г. МИД передал управляющему Второго отделения императорской канцелярии С. Н. Урусову приказание Александра II об учреждении при этом отделении канцелярии Особого совещания для рассмотрения проекта болгарской конституции. К участию в нем привлечены, кроме Урусова, Н. Д. Мягков и Ф. А. Брун, А. А. Мельников, а также профессор государственного права А. Д. Градовский, в качестве консультанта по вопросам государственного права. Особое совещание работало с И по 22 декабря 1878 г. Как правило, оно принимало без возражений все замечания МИД и военного министра, подробно мотивируя вносимые изменения.
В «Своде замечаний» указывалось, что статьи проекта сравнивались лишь с конституциями Сербии и Румынии, «как действующими в государствах, образовавшихся почти при одинаковых с княжеством болгарским условиях». Подчеркивалось, что представляемый новый текст/проекта не является окончательным, и последнее слово принадлежит Народному собранию Болгарии, которое может его дополнить. Была улучшена редакция одной из главных статей, в которой провозглашалось: «Княжество Болгария есть монархия наследственная и конституционная с народным представительством» 162. Важно отметить, что в этой статье, как и вообще во всем Петербургском проекте,' совершенно отсутствовало какое-либо упоминание о вассальной зависимости княжества от Порты. Однако в окончательный текст Органического устава, представленный на рассмотрение Тырновского учредительного собрания, упоминание о вассалитете было внесено.
В результате обсуждения Особое совещание внесло ряд существенных изменений в главы проекта, касавшиеся созыва и состава Народного собрания и Великого собрания. Последнее должно была стать чрезвычайным и собираться в исключительных случаях для обсуждения вопросов об изменении территории княжества, для пересмотра Органического устава, избрания князя и регентов. В состав.Народного собрания должны были войти все лица, намеченные первоначальным проектом, но число депутатов увеличивалось, и они должны были избираться пропорционально количеству жителей (по одному на 20 тыс.) и прямой подачей голосов, а не по двухстепенной системе. Законодательные функции Народного собрания были несколько расширены. Оно ежегодно должно было рассматривать бюджет княжества, после чего он представлялся на утверждение князя. В Петербургский проект была включена лишь статья о свободе печати; порядок надзора над* ней не указывался 163.
Новый проект Органического устава стал более демократичным, чем первоначальный его вариант, при обсуждении которого были приняты почти все замечания Градовского. На Совещании возобладала точка зрения Милютина, доказывавшего, что болгарская конституция не должна быть консервативнее, чем существующие в Сербии, Греции, Румынии и чем Органический статут, подготавливаемый Международной румелийской комиссией. Учитывалось и то, что разработанная в России конституция должна еще больше поднять престиж русского правительства в Болгарии, закрепить результат освобождения.
Милютин и участники Особого совещания учитывали существующие в Болгарии условия, наличие там широкого местного самоуправления. Наконец, они не могли не считаться с силой широкого народного движения протеста против постановлений Берлинского трактата, развернувшегося по всей Болгарии, и особенно в ее южной части, которое показало, что болгарский*народ не желает без- ропотно принять навязанные ему решения, что он готов ценою жизни отстоять свою свободу. С другой стороны, это движение показало огромный рост национального самосознания болгарского народа. Ввиду таких обстоятельств необходимо считаться с мнением народа. Всякая попытка ограничить народное представительство оказалась бы несостоятельной. Известное влияние, вне сомнения, оказало и конституционное движение в самой России, которое заставляло правительственные круги все чаще обращаться к мысли о необходимости дальнейших реформ в целях спасения монархии.
Всем сказанным можно объяснить, что Совещание, в состав которого вошли, за исключением Градовского, представители официальных правительственных учреждений, т. е. лица, которых едва ли можно было заподозрить в либерализме, разработало проект, предоставляющий болгарам, правда, ограниченную, но все же свободу печати, мнений, усиливавший функции Народного собрания и даже рекомендовавший ввести свободу собраний. Правительство Александра II вынуждено было санкционировать выработанные Совещанием «Свод замечаний» и дополненный проект, так как понимало, что консервативная конституция не получила бы достаточной поддержки и сильно подорвала бы русское влияние у болгарского народа 164.
Разработанные Особым совещанием в Петербурге материалы были направлены в Болгарию Дондукову-Корсакову, который окончательно отредактировал проект Органического устава. Он добавил, в частности, статью о праве собраний, сформулированную, правда, очень кратко ив весьма умеренном духе. О праве на организацию союзов умалчивалось.
Петербургский проект Органического устава был переведен на болгарский язык и подготовлен к обсуждению в Учредительном собрании, которое должно было открыться в древней столице Болгарии Тырнове. Но на пути его созыва возникал ряд препятствий. Крайне напряженной стала международная обстановка. Английский флот все еще находился в Проливах, в связи с чем задерживался и отход русских войск от Константинополя. Это создавало крайнюю напряженность в англо-русских отношениях. Западные державы пытались установить контроль над русской администрацией в Болгарии. В самой Болгарии .бурлило движение протеста против решений Берлинского конгресса. Болгары еще надеялись, что своими демонстрациями, петициями, делегациями к европейским дворам они добьются пересмотра Берлинского трактата о разделении страны, что будет улучшена'участь Македонии. Возникли опасения, что принятие конституции отрежет путь к воссоединению. •Сказывалось непонимание сложности международной обстановки, . недооценка сил европейской реакции, которая, действуя через своих дипломатических агентов, подогревала эти тенденции, стремясь поссорить болгар с русским временным управлением. В этой более чем опасной ситуации Дондукову-Корсакову, его помощникам и русским дипломатам, находившимся в Болгарии, стоило немало усилий убедить болгар, что стабилизация положения княжества, упрочение его государственности путем принятия конституции явится фактором, укрепляющим позиции болгар, что княжество станет ядром для будущего воссоединения 165.
В результате долгих переговоров с различными группировками болгар Дондуков-Корсаков убедил их в необходимости возможно скорее созвать Учредительное собрание. Оно открылось 10 февраля 1879 г. в торжественной обстановке при участии 229 депутатов 166. Произнося вступительную речь, одобренную МИД, Дондуков-Корсаков сказал, что предлагаемый проект — «не более, как программа для облегчения трудов» Собрания. «Но программа не должна стеснять и связывать ваших убеждений, — продолжал юн.— С полной свободой и независимостью мнений отдельных и прений общих, да выскажется каждый из вас по совести и убеждению, памятуя, что в ваших руках находится счастье, благоденствие и будущая судьба отечества, вызванного к новой политической жизни» 167.
В Учредительном собрании сразу образовалось две группировки: консервативная возглавлялась Г. Начовичем, К. Стойловым, Д. Грековым и Т. Иконс»мовым и выражала интересы крупной торгово-промышленной и ростовщической буржуазии, а также высше-то духовенства; либеральная, возглавлявшаяся П. Каравеловым, П. Славейковым и Д. Цанковым, представляла крестьянство, среднюю и мелкую буржуазию, буржуазную интеллигенцию. Между ними начались острые дебаты по конституционным проблемам.
Основные усилия русского правительства были направлены к тому, чтобы завершить принятие конституции и избрание князя до ухода русских войск в марте 1879 г. Но несмотря на уговоры Дон-дукова-Корсакова и русского консула А. П. Давыдова, к обсуждению проекта приступили лишь в конце февраля. При этом решено было поручить его постатейное рассмотрение особой комиссии, в которой преобладали консерваторы. Но представленный ею рапорт был отвергнут демократическим большинством Собрания. При последовавшем на нем обсуждении Органического устава ясно обнаружилось столкновение различных классовых и политических интересов, выражавшихся консервативными и либеральными Депутатами Собрания. В представлении консерваторов Болгария должна была стать наследственной конституционной монархией с двухпалатной системой. Не решаясь прямо формулировать это стремление и отвергать конституцию в целом, они требовали ограничения конституционных прав, установления имущественного и образовательного ценза для избирателей. Либералы отстаивали демократические принципы конституционного устройства.
Прения возникли по вопросу о свободе печати и ассоциаций, а также о сенате, который предлагали учредить представители крупной буржуазии. Но они натолкнулись на резкое сопротивление либерального большинства. Когда известия о принятии статьи о свободе ассоциаций дошли до Петербурга, там всполоши^ись'и начали посылать Дондукову-Корсакову депеши с требованием, чтобы он воспрепятствовал демократизации проекта. Русский комиссар и тогда, и позднее, когда протиь него было возбуждено целое дело по обвинению в излишнем либерализме, с достоинством отвечал, что действовал согласно решениям Петербургского совещания и что, предоставив Тырновскому собранию при его открытии право на. дискуссию, но не мог пойти назад. Принципиальная позиция, занятая Дондуковым-Корсаковым, позволила депутатам собрания свободно высказывать свои соображения, вносить изменения в проект Органического устава. В результате победу одержали либералы, пользовавшиеся поддержкой большинства населения. Собрание утвердило текст конституции, имевший существенные отличия от Петербургского проекта, придававшие ей либеральный характер.
Прежде всего 'само наименование «Органический устав» было заменено названием «конституция», что подчеркивало характер-Болгарского княжества как «монархии наследственной и конституционной с народным представительством». Князь имел широкие права и полномочия, ему предоставлялась исполнительная власть и совместно с Обыкновенным народным собранием власть законодательная. В отличие от Петербургского проекта было внесено условие, что все депутаты Обыкновенного народного собрания избираются прямой подачей голосов по одному на 10 тыс. жителей. Активным избирательным правом пользовались все мужчины, достигшие 21 года, пассивным — только грамотные мужчины от 30 лет. Тем самым усилился представительный демократический характер Народного собрания. Были отвергнуты предложения консерваторов о создании сената и исключена статья Петербургского проекта о государственном совете, который был задуман как подобие верхней палаты и наделен значительными полномочиями. Таким образом, вводилась однопалатная парламентская система. Несколько статей было изменено и добавлено в главе «О гражданах Болгарского княжества». Всем гражданам страны предоставлялись политические права, равенство перед законом. Не допускалось сословное деление, титулы и отличия, исключая один знак от* личия за военные подвиги. Была добавлена статья, объявлявшая, что никто не может быть подвергнут наказанию, не установленному по закону, отменялись пытки и конфискация имущества, объявлялась неприкосновенной частная переписка. Если в Петербургском; проекте говорилось об обязательном первоначальном образовании всех граждан, то теперь оно становилось еще и бесплатным.
Собрание сочло необходимым расширить статью о свободе печати. В ней прямо указывалось на отсутствие цензуры и ответственность за публикации лишь самого автора, а не издателя, типографа и распространителя. Кроме статьи о свободе собраний — праве «собираться мирно и без оружия для обсуждения всякого рода вопросов, без предварительного на то разрешения» теперь появилась статья о свободе создания обществ или ассоциаций. Правда, при этом делалась оговорка: «Если только цель и средства этих обществ не приносят вреда государственному и общественному порядку, религии и добрым нравам»168.
16(28) апреля 1879 г. Учредительное собрание завершилорабо-ту, депутаты скрепили подписями первую конституцию Болгарского княжества. Принципы, на которых она основывалась,—буржуазный централизм и демократизм, всеобщее избирательное право, ответственность министров перед Народным собранием и его законодательная инициатива, депутатская неприкосновенность, основные нормы буржуазной правовой доктрины о политических правах и свободах граждан — все это придавало буржуазно-либеральный, демократический характер этому конституционному закону. Но его недостатком являлась слабость юридических гарантий реального применения провозглашенных принципов, прав и свобод 169.
17апреля в Тырнове собралось Великое народное собрание для :избрания князя. К этому времени выдвинутая Александром II кандидатура Александра Баттенберга уже получила одобрение великих держав. Собранию оставалось лишь проголосовать за избрание его болгарским князем. Наличие главы государства объективно, независимо от личности Александра Баттенберга, также имело большое значение для упрочения положения княжества на международной арене. В условиях нарастания революционного движения в России исправления, внесенные Тырновским народным собранием в болгарскую конституцию, вызывали большую тревогу в Петербурге. Там опасались, что Болгария может пойти по революционному пути. Недовольство вызвали статьи о свободе печати и праве создавать ассоциации. Получив утвержденный текст Тырновской конституции, Александр II потребовал, чтобы действие этих статей было по крайней мере парализовано.
Создание Тырновской конституции нельзя отрывать от разработки Органического статута Восточной Румелии 170—они шли синхронно. Однако в Южной Болгарии обстоятельства были сложнее, ибо русским представителям в Европейской международной комиссии полковнику А. А. Шепелеву и молодому дипломату А. А. Цере-телеву приходилось постоянно преодолевать сопротивление членов комиссии, представлявших западные державы. По существу Европейская международная комиссия была учреждена не в целях создания действительно автономной области, а в намерении или воссоздать в ней власть Порты или навязать провинции диктат западных держав, возможно, скорее устранив русскую администрацию. Комиссия намеревалась захватить в свои руки кассу Восточной Румелии, осуществить там так называемую смешанную оккупацию после ухода русских войск, разместив турецкие гарнизоны по ее границам. Южную Болгарию хотели окружить железным кольцом турецких войск, которые могли бы вступить в ее пределы в случае создания там путем провокации критического положения. Кроме того, возникла опасность назначения в Восточную Румелию генерал-губернатора из числа послушных Порте чиновников, что могло\ способствовать реставрации власти Порты. Английским дипломатам и особенно члену Комиссии от Великобритании Г. Друммонду предписывалось добиться, чтобы власть султана в Востойной Румелии оставалась ненарушенной и непререкаемой.
Осуществлению всех такого рода планов предстояло воспрепятствовать русской стороне. Одновременно нужно было срочно выработать Органический статут автономной провинции, что способствовало бы стабилизации ее положения и созданию предпосылок к объединению с Северной Болгарией. Русские представители получили предписание всячески противодействовать попыткам Комиссии еще до ухода русских войск заменить русскую администрацию. Они должны были стремиться к созданию такого порядка вещей, чтобы эта часть Болгарии не утратила связь с Северной, чтобы в конечном итоге могло произойти ее объединение с княжеством.
Европейская комиссия начала свою работу 1 октября 1878 г. в Стамбуле, затем переехала в Филиппополь (Пловдив). Одной из задач Комиссии была выработка Органического статута Восточной Румелии, хотя западных делегатов это меньше всего интересовало. Они постарались было захватить кассу провинции. Но попытка изъять ее из рук русской администрации не удалась. Сопротивление болгарского населения, меры русской стороны явились причиной краха финансовой авантюры западных делегатов. Касса области была сохранена и передана потом генерал-губернатору Восточной Румелии. Были отбиты также все атаки, дискредитировавшие действия русских властей, и попытки Комиссии взять управление областью в свои руки. Однако за всеми дискуссиями и конфликтами по вопросу о финансах Южной Болгарии и о действиях русской администрации все время терялся главный для болгар вопрос— конституирование автономии области, выработка Органического статута, который стабилизировал бы ее положение, сделал бы более самостоятельной по отношению к османским властям, помог бы создать аналогичные с княжеством государственные институты, что подготовило бы почву для воссоединения. Ко времени приезда Комиссии в Пловдив в результате совместной с болгарами деятельности временного русского управления в Восточной Румелии уже были введены местное самоуправление, финансовое, судебное устройство, создана охрана общественного порядка, местная милиция, дружины народного ополчения, обученные русскими офицерами и солдатами. Делопроизводство велось на болгарском языке.
Вопрос о скорейшем принятии Органического статута ставился только русскими делегатами, западных, еще надеявшихся на реставрацию турецких порядков, он не интересовал; Только в ноябре 1878 г. была определена программа работы Комиссии над Статутом. Русская делегация настояла, чтобы при его постатейном рассмотрении был применен принцип единогласия, на что западные делегаты согласились очень неохотно, имея явное большинство. Но Шепелев и Церетелев оказались либеральнее своих западных коллег и действовали в соответствии с интересами населения. Сказывалось их хорошее знакомство с местными условиями. Церетелев считал, что будет гораздо лучше, если Статут выработают сами болгары, которые могли бы в этом случае стать в «Народном собрании защитниками принятых ими статей и отстранили бы поедлог тянуть прения»171. Русские делегаты решительно заявили в Комис- сии, что необходимо принять только такой Статут, который будет соответствовать интересам населения. Они выступали за выборность чиновников из числа местных жителей, за широкое участие в управлении населения, за установление возможно более демократического режима. Церетелев и Шепелев отказались от составления: проекта Статута, предпочитая роль критиков, а не авторов. «Основанная на опыте нашей администрации, поддержанная мнением народа и позитивными данными, наша критика будет иметь вес»,— писал Церетелев 172.
В ходе дебатов западные делегаты выступили против выборности чиновников, считая, что это может привести к «анархии», и настояли на том, чтобы все высшие чиновники назначались султаном. Но когда разгорелась дискуссия по вопросу о назначении в состав Провинциального собрания лиц «по праву», т. е. по занимаемой должности, русские делегаты добились значительного сокращения их числа с 28 до 10 человек173. Была отбита атака турецких' представителей по вопросу об использовании болгарской милиции для службы в составе турецких войск. Болгарский язык, наряду с турецким и греческим, был признан официальным. Фактически он и стал единственным в дальнейшей практике Южной Болгарии.
14(26) апреля 1879 г. члены Комиссии скрепили подписями Органический статут, ставший конституцией Южной Болгарии. Он в ряде моментов был несколько консервативнее Тырновской конституции, так как вводил имущественный и образовательный цензы для избирателей. Постоянный комитет стал по существу административным органом, промежуточным между генерал-губернатором и Провинциальным собранием. Лица, входившие в последний па назначению губернатора, представляли крупную торговую и предпринимательскую буржуазию, членов гражданского управления, крупных чиновников или интеллигентов с университетскими дипломами. В целом Органический статут утверждал в Южной Болгарии буржуазно-правовой порядок и обеспечивал свободное развитие капитализма 17
Одновременно, еще до ухода русских во^ск из Болгарии, был решен ряд важных вопросов, в том числе о назначении генерал-губернатора для Восточной Румелии. Порта с одобрения Великобритании выдвинула в качестве кандидата бывшего генерал-губернатора Ливана Рустема-пашу. Но этот выбор не был одобрен русским правительством, так как Рустем прославился крайней жестокостью, и известия о его назначении сразу же вызвали протесты болгарского населения. В качестве кандидата на пост румелийского генерал-губернатора русское правительство предложило бывшего турецкого чиновника, болгарина'по происхождению Алеко Богориди. Его дальние родственные связи с виднейшим деятелем болгарского возрождения Софронием Врачанским делали эту фигуру приемлемой для болгар. После переговоров с Англией и другими державами кандидатура Богориди была утверждена. Петербургу удалось добиться от Порты, правда, устного, но фактического отказа от размещения турецких гарнизонов на территории Южной Болгарии.
Таким образом, русское правительство и дипломатия много сделали для того, чтобы смягчить тяжелейшие для Болгарии и особенно для южной ее части условия Берлинского трактата, а фактически добиться даже их частичного аннулирования. Один из бол-' гарских историков Христо Гандев писал, что освобождение болгарского народа в 1877—1878 гг. не завершилось русскими победами и подписанием мирных договоров. Россия «довела освобождение до его логического завершения — создания буржуазного Болгарского государства с умеренно либеральными конституциями в княжестве и Восточной Румелии» 173.
Тырновская конституция не соответствовала идеалам болгарских революционных демократов, боровшихся за демократическую конституцию. Но по словам Басила Коларова, она была в сравнении с существовавшими тогда конституциями «самой либеральной, самой прогрессивной». В ней не было реакционных учреждений, подобных сенату или верхней палате176. Хотя конституция не обеспечивала истинной свободы и равноправия народа, ее принятие имело огромное прогрессивное значение, так как содействовало консолидации позиций княжества в среде европейских государств. Западные державы вынуждены были теперь считаться с фактом существования новой Болгарии, хотя и в территориально урезанном виде. В первые годы существования конституция помогала молодой болгарской буржуазии ликвидировать остатки-турецкого феодализма. Она закрепила освобождение Брлгарии от оков феодализма, дала народу гражданские права, стала знаменем борьбы средней и мелкой буржуазии за наиболее последовательное соблюдение буржуазных свобод, против абсолютистских тенденций князя, против крупной торговой буржуазии. Статьи конституции о свободе печати, собраний и организаций стали той легальной основой, которая в дальнейшем помогла рабочему классу Болгарии и его авангарду — партии рабочих под руководством Димитрия Благоева и его соратников — бороться против монархии и буржуазии, выступать в защиту интересов трудящихся.
Можно считать, что при формировании государственного устройства Болгарии программное значение имели идеи и предложения, выдвигавшиеся различными группировками болгарской буржуазии в канун русско-турецкой войны 1877—1878 гг. Они были в значительной части учтены и реализованы во время существования русского временного управления, в процессе подготовки Тырновской конституции и Органического регламента Восточной Румелии.
Болгарское государство складывалось как конституционная монархия с сильной властью правителя, с представительной парламентарной системой, выборными органами местного самоуправления, с буржуазными принципами частной собственности и личной свободы граждан. Это была государственная система, полностью соответствующая интересам буржуазии. Характерно, что процесс формирования государственного устройства сопровождался усилением противоречий между консервативной и либеральной частью болгарского освободительного движения. Оформление, конституционного устройства страны не привело к окончанию этой борьбы.