Культы домашних и диких животных 3 страница
”Melekê Taûs zureta xwe xwey dike û diparêze. Ew hindava merivan da qenc e, bi her awayî dertê miqabilî xirabîyê û qelpîyê. Destûra hîç kesî tune tevî karê Melekê Taûs bibe, di erşê ezmîn da yekî ser wî ra tune. Kê ku derdikeve dijî wî, ecêbên giran têne serê wan, piştî mirinê ruhê wan diçe dojehê. Ew yekî nemir e û her tişt di dest wî da ne”[175].
Gorî bawerîyên êzdîyan wî çaxî wê mezinayî û hêza Melekê Taûs nuxsan bibe, eger bende tiştpênebûyî bin, bê fikir û bê hizkirin bijîn.
Mezinaya Melekê Taûs di wê yekê da ne, ku ew di dilê her êzdîyekî da ne, lê heykelê wî li Lalişa Nûranî da ne û li wir tê parastin û hebandin.
КУЛЬТ ПТИЦ
В материалах курдской словесности, как например в поэмах "Лайле и Маджрум", "Маме и Зине" и в других поэмах и легендах, большое место занимают птицы со своими сверхъестественными свойствами. В поэме "Маме и Зине" КАВОТКИ /голуби/ общаются с героями поэмы на человеческом языке, а в "Лайле и Маджруме" повествуется, что весть о существовании Маджрума до героини поэмы Лайле донесли опять-таки голуби, и Лайле в своими действиями руководствуется именно советами тех же голубей. В поэме "Маме и Зине" ее героев к их заветной мечте приводят три сестры-голуб
В курдской мифологии мы видим неотъемлемую связь птиц с небом, с небесными "святыми существами", космическими телами, природными явлениями и всем миром в целом. Согласно легенде "Рашо", через десять дней после того как с небес на землю спускается птица павлин, природа оживает растительность начинает пышно цвести, и кажется, что весь мир торжествует и радуется этому.
В легенде "Давреш" когда с небес спускаются голуби, луна и звезды радостно улыбаются, а на земле перед ними раздвигается гора Немрут.
В другой легенде "Шехсин" /Шейх Син/ создатели мира изображены в облике птиц. Согласно этой легенде, мир еще до его сотворения представлял собой сплошное водное пространство, в середине которого рос большой куст розы. На этом кусте восседал Шехсин - повелитель роз и растений.[176] Посреди этого громадного моря возвышалось одно большое дерево, на котором в облике птиц сидели Бог и архангел Джабраил.
Бог спросил Джабраила:
-Ты знаешь кто я и кто ты?
Джабраил ответил:
-Ты существуешь сам по себе, а я - сам по себе.
Бог возмутился и клюнул Джабраила в темя. Джабраил слетел с дерева и в течение семи лет парил над морем. А когда он вновь прилетел и уселся на то же самое дерево, Бог опять спросил его, мол, кто есть я и кто есть ты. Джабраил опять в ответ:
- К чему этот глупый вопрос? Ты сам по себе, а я сам по себе.
Бог рассвирепел и опять клюнул Джабраила, который опять улетел. Вдруг Джабраил заметил розовый куст в море, на котором сидел Шехсин, который спросил Джабраила, куда он летит. В ответ Джабраил сказал:
-Там в море растет одно большое дерево, на котором сидит одна белая большая птица и все время спрашивает меня, знаю ли я кто он и кто я. А когда я отвечал ей, что она существует сама по себе, а я сам по себе, она клевала меня.
Послушав Джабраила, Шехсин сказал: - он наш Бог, если он опять спросит тебя, то скажи, что он создатель, а ты сотворен им.
Джабраил улетел и прилетел к тому же дереву, на котором сидела та белая птица. Бог в третий раз спросил: "Кто я и кто ты?"
По совету Шехсина, Джабраил молвил: "Ты создатель, а я сотворен тобою"
Согласно легенде, Бог остался доволен ответом Джабраила и воскликнул: "Наш хранитель - Шехсин, повелитель роз, от которого можешь только мудрости познать."
После этого Бог, Джабраил и Шехсин отправились сотворять мир.[177]
Присутствие птиц в верованиях езидов мы видим во многих курдских фольклорных произведениях.
В верованиях курдов-езидов большое место занимают облики голубя и павлина. Эти птицы в езидском вероисповедании и материалах словесности известны под названиями КАВОТК /голубок/ или КАУ /голубь/ и ТАУС /павлин/, которые иногда в равной степени заменяют один другого в качестве предмета поклонения. Их образы выполняют одну и ту же функцию, являясь, по мнению езидов, воплощением доброго духа, оказывающего им защиту и покровительство.
Основным предметом поклонения курдов-езидов Закавказья является божество Малакетаус. С таким же фанатизмом ему поклоняются в наше время и курды-езиды Мосульской области Ирака.
Малакетаус - это арабское словосочетание, состоит из двух слов-корней: Малак - ангел и Таус - павлин /Малак Таус езиды произносят слитно как Малакетаус/. По представлениям езидов дух Малак, оказывающий им защиту и покровительство, воплощен в птице Таус, за что езиды и почитают его. Его медную фигурку для исполнения религиозных ритуалов называют "Таус", то есть дух или ангел-павлин, являясь добрым духом, воплощен в павлине - в Малакетаусе.
В таких Фольклорных произведениях как "Шава paш" (Şeva reş) и "Мамли" немало говорится о птицах и о власти птицы Таус над ними. Существуют много других произведений, каcающиеся главным образом Малакетауса. Например, в поэме "Малакетаус" и других мифологических произведениях с именем Малакетауса связаны вопросы возникновения земледелия, его развития и плодородия. В верованиях езидов Малакетаус изображен не только в облике птицы - голубя или павлина в чистом виде, но и как божество в их облике.
В поэме "Малакетаус" показаны могущество Малакетауса, суть его божества и то, как по его воле возникла вселенная, были сотворены земля, первые люди Адам и Ева. которые по его подсказке научились возделывать землю.
Вот отрывок из поэмы "Малакетаус" в обработке Акопа Казаряна /Лазо/:[178]
Он приказал – и сотворилось,
Вселенная появилась.
Мир большой он сотворил,
Воду и землю распределил,
С неба светом вокруг озарило.
Ростки растений из-под земли показались,
Своим несметным добром
Земля весь светлый мир одарила.
По недосягаемому Творца совету
И по его грозному велению,
Обрели крылья Херувимы,
Улетев в разные концы света…
С семи сторон света
Принесли по горсточке земли,
Взяв из чистой смеси из семи элементов,
И из этой могучей смеси
Слепили предка человека.
Ангелы построились в ряд,
Собравшись вокруг него,
А холодное изваяние Адама
Выросло и встало пред ними.
Глубокая тишина
Всю Вселенную охватила.
И вот идет он;
Из-за семи гор и истоков Эдема
С чашей “животворного нектара”
Явился он, Таус, улыбаясь…
Когда губами прикоснулся
К холодной, безжизненной статуе Адама,
Тот слегка пошевелился,
И дали каплю ему животворящего
Этого нектара бессмертия,
Встрепыхнулось сердце, в артериях и венах Образовалось кровообращение.
Адам сильно вздрогнул,
Оглянулся вокруг, - и
Увидел духов неутомимых.
(перевод дословный).
Согласно легенде Адам, открыв глаза, пришел в восторг. Перед его взором открылись голубое небо, ярко светящее благословенное солнце, сверкающие звезды, сияющая луна, облака и дождь, гром и молния, разноцветная радуга, моря и озера, широкие долины, журчащие ручьи, птицы и животные, и многие другие красоты и блага. Все это Малакетаус милостиво и с безграничной любовью передал Адаму и его потомкам.
Адам с самого первого дня по желанию Малакетауса стал заниматься земледелием, потому как сказано, “земля дает хлеб” (Xweli nan dide).
Чтобы обучить Адама земледелию Малакетаус явился к нему в человеческом облике, достал из кармана фартука горсть зерна и сказал:
-Видишь эти мелкие золотые зернышки, они и станут основой происхождения человечества и жизни. С помощью вот этой пары волов я взрыхлю землю, брошу в нее эти зернышки, а через несколько месяцев я получу урожай сторицей и обеспечу себя пропитанием на целый год.
Незнакомец окрикнул волов - и те тронулись. Заскрипела соха, поднимая пласты земли. После этого он стал разбрасывать семена, а Адам молча смотрел ему вслед. Закончив сев, Малакетаус подошел к Адаму и сказал: "Я дарю тебе этих волов, эту соху, я научу тебя возделывать землю, растить урожай и пользоваться им. Подойди, возьмись за соху и налегай на него".[179]
Согласно легенде прародитель человека надавил на соху и вонзил ее лемех в землю, заложив тем самым основу человеческого развития.
Исходя из вышеупомянутого и ссылаясь на курдские легенды, можно считать Малакетауса еще и богом земледелия.
Фигурка Малакетауса изготовлена в виде павлина или голубя. Несколько таких фигурок из меди хранятся в езидском святилище в Лалеше в Синджарском районе /Ирак/[180].
По указанию МИРА - религиозного предводителя езидов - обслуживающие святилище кавалы носили изображение Малакетауса по местам проживания езидов для исполнения соответствующих ритуалов, сбора подношений, распространения религиозных законов и предписаний. С этой целью в 1914 году в Армению из Мосульского уезда /Ирак/ были направлены кавалы Аджи, Айлаз и Хусейн. В основном они жили в селах Сангяр и Карвансара Апаранского района. Они раз в год обходили все езидские селения и собирали подношения в честь Малакетауса.
В 1929 году упомянутые кавалы навсегда покинули эти места и возвратились в горы Снджара и больше не появлялись. Фигурку с изображением Тауса они с собой не забрали, оставив ее у одного из шейхов в Сангяре. который бережно хранил её, но уже никогда ее не использовали для исполнения ритуала Сиаркерен, потому что тайны этого ритуала ведомы были только уехавшим кавалам. Кроме того, представители других религиозных каст права на исполнение этих ритуалов не имели. Езиды отмечали праздник в честь Тауса с исполнением ритуала "сиаркерен" следующим образом: В день праздника в ОДА /Ода-большая главная комната в доме/ одного из домов собирались люди. Обычно приходило очень много людей. Возле подставки с фигуркой Тауса становился один из кавалов. Оду, где происходил ритуал, в обязательном порядке должен был посетить хоть один человек из каждой езидской семьи из всех селений, и, как правило, ими были старейшины. Кроме езидов никто другой иной национальности или вероисповедания не имел права находиться там при совершении религиозного обряда.
Во время ритуала каждый паломник должен был от порога входа в ода на коленях ползти к Таусу, поцеловать его изображение и правую руку стоявшего рядом кавала и объявить, какое он делает подношение, как например: "В честь Тауса жертвую барана" (Min bona navê Taûs pezek da). Так поочередно поступали члены других семей. Если у кого-то в хозяйстве не было ни овец, ни крупного рогатого скота для пожертвования, то подношение он делал деньгами.
После окончания сбора подношений приступали к религиозным песнопениям. Кавалы начинали играть на свирели и бубне, петь религиозные гимны. Звуки свирели с бубном и громкие песнопения приводили езидов в восторг и умиление, вся эта картина приобретала некую форму таинства.
После исполнения религиозных песнопений и завершения процедуры сбора подношений начинался обряд целования фигурки Тауса. Все жители селения от мала до велика друг за другом подходили к фигурке Тауса, прикладывались к ней, потом целовали правую руку кавала и удалялись. Кавал же, благословляя паломников, бормотал: "Да пребудет с тобой Tayc" (Taûs bira tera be).
Так завешалась Таусиада (Taûs sîarkirin).
Полученных в качестве подношений овец и крупный рогатый скот кавалы продавали, часть вырученных денег они посылали МИРУ, религиозному предводителю, а другую часть оставляли себе.
В досоветский период курды-езиды Талинского и Апаранского районов Армении в период посевной при разбрасывании семян в первую очередь упоминали и произносили имя Малакетауса, надеясь, что он поможет им вырастить хороший урожай. Сеятель, разбрасывая семена, произносил: "О, Малакетаус, дай нам хлеба!" (Ya, Melekêtaûs, tu nan bide me). "О, Малакетаус, сделай, чтоб поля наши заколосились" (Ya, Melekêtaûs, zevya me hêşin ke). Бесплодные женщины обращались к Малакетаусу с мольбой дать им ребенка.
В одном из езидских каулов говорится: "Малакетаус - бог" (Melekêtaûs xudêye).
Езиды Снджара и в наше время в начале весны во время праздника в честь Малакетауса продолжают исполнять ритуалы, обряды жертвоприношения и подношений.
Как видим, Малакетаус у езидов выходит на сцену в качестве бога цикла смерти и возрождения, урожайности и плодородия. Праздник Малакетауса, как и праздник Ара Прекрасного у армян, связан с пробуждением весны.
В результате развития производственных и хозяйственных отношений у езидов на арене появляются божества, которые своей властью и по поступкам похожи на правителей в реальном мире - царей, феодалов и т.д. О правителях духовенство сочиняло мифы, окутывало их образы некой таинственностью, считая их титул царствования небесной наградой. Поэтому и придумано было выражение "После бога - царь" (Pey xudê padşaye).
Таким образом, езиды тоже обожествляли сильных мира сего. Люди видели свою жизнь на земле такой же какой они представляли ее на небесах. Они считали, что если на земле есть кто-то, кто правит миром и людьми, а в данном случае это царь, то значит и на небесах существует некая сила, которая правит миром, вселенной, людьми и животными.
Похожие монистические взгляды мы видим также в христианской, мусульманской и других религиях.
В одном из религиозных гимнов езидов эта мысль красиво выражена следующим образом:
Şêxadi pêxembere
Şêxsin resûl alaye,
Şêxûbekir ewleye,
Me şedetya tarişa xwe
Melektaûsra daye.
Шехади - пророк,
Шехсин - апостол,
Шехубакр - судья,
О свидетельстве нашего духовенства
Сообщили мы Малакетаусу.[181]
Как видим, единственной субстанцией, которой езиды, в том числе и духовенство, подчиняются, является Малакетаус - верховное существо, которое, по представлению езидов, "он един, без друзей и соседей" (bê şrîke, bê heval), то есть, он - Бог.
О боге среди езидов существовало еще и другое представление, согласно которому на небесах есть большой Бог, а Малакетаус является его помощником - покровителем земледелия.
Подобный взгляд о боге "Он без друзей и без соседей" (bê şrîkî, bê heval) существует в писаниях почти всех религий. Например, в Коране мысль о его сверхъестественности изложена так: "Это он /т.е. бог - А.Авдал/ сотворил для вас мир мягкой периной и построил мироздание, ниспослал с небес воду и взрастил плоды, дабы было вам пропитание, а потому не уподобляйте себя Творцу и не создавайте ничего по подобию его".[182] Там же записано: "Он господин над слугами своими".
Эту мысль применительно к Малакетаусу мы видим и в курдских верованиях. Так, в легенде "Ардауд" о величии Малакетауса говорится: "Весь мир подчиняется Малакетаусу, он господин над слугами своими. Все слуги должны прикладывать руку к сердцу (dest ser dil) и поклоняться ему".
Вероятно, некогда езиды следовали древнеперсидскому богу Ахурамазде, оказавшись в некоторой степени как бы под влиянием его образа. Предполагается, что имя праотца езидов Эзди возникло именно от имени Ахурамазды. У армян до принятия ими христианства верховным божеством был Арамазд.[183]
Как персы, так и курды и армяне наделяли Ахурамазду безграничным величием, видя в нем Творца неба и земли, покровителя плодородия и урожайности, плодовитости и богатства, то есть все то, что езидами приписывалось Малакетаусу.
У езидов стержнем или краеугольным камнем их вероисповедания является культ Малакетауса, который представляет собой некую целостность религиозных верований, в чем обнаруживаются элементы первобытных верований, а в дальнейшем уже и элементы языческой, зороастрийской, христианской и мусульманской религий.
Среди определенной части езидов бытует мнение, что если Ахурамазда самый великий бог, а Малакетаус является его ангелом-помощником, следовательно, езидское вероисповедание имеет персидское происхождение или заимствовано у них. По нашему мнению такое понимание является ошибочным.
Вместе с тем надо отметить, что на курдов оказали влияние не только зороастризм и ислам, но и христианская религия. Например, в прошлом влияние христианской церкви на курдов было настолько велико, что они часто ходили в церковь, молились и совершали обряд жертвоприношения.
Говоря о религиозных верованиях курдов Дерсима /Турция/, Андраник писал: "Они с щедрыми дарами и жертвенными животными совершают паломничество в монастырь святого Карапета в Ханлорту и относятся к монастырю с таким же трепетным почитанием, как и сами армяне. Они до такой степени фанатичны в почитании монастыря, что уже за 30-40 метров до него мужчины и женщины опускаются на колени, и, целуя землю, ползут к монастырю, прикладываются к стенам и только после этого входят во внутрь.[184]
О влиянии христианской церкви на курдов пишет также Г.Шахбазян: "Курды, являясь в настоящее время в большинстве своем мусульманами, будучи в то же время приверженцами своих национальных особенностей, еще со времен раннего христианства, традиционно, уже как бы в виде обычая, продолжают совершать паломничество в армянские монастыри"'.[185]
В селе Джарджарис Апарнского района стоит христианский монастырь, который в настоящее время напоминает развалины и находится в плачевном состоянии. Местные жители рассказывают, что его посещают и почитают как армяне, так и курды-езиды, что армяне ставят там свечи, а езиды зажигают масляные светильники.
Христиане и мусульмане считали езидов последователями сатаны или идолопоклонниками. В предмете поклонения езидов Таусе в облике павлина или голубя мусульмане видели воплощение не доброго, а злого духа. Вопреки этому мнению в курдском фольклоре четко обозначено ненавистное отношение езидов к злым духам. В сказке "Ахро" Малакетаус вступает в схватку со злым духом Ахро и побеждает его. Оба персонажа изображены богами, но езидам Малакетаус импонирует больше.
Таким образом, как в зороастрийской дуалистической религии, так и в езидских верованиях утверждается существование духов добра и зла. Их происхождение восходит корнями не к зороастризму, а к анимистическим воззрениям, исходящие из периода родовых отношений, которые существовали задолго до появления и формирования зороастризма.
Русский ученый А.Семенов, не имея под рукой никаких этнографических и фольклорных материалов, без изучения быта и обычаев курдов, безо всяких оснований пишет: "В пределах СССР, в Турции, Персии и в северной части Междуречья проживают представители очень интересной, и, по-моему, единственной в мире секты, так называемые езиды, которые поклонятся отрицательному духу и являются одним из курдских племен".[186]
Малакетаус у езидов не дьявол, как думают некоторые, а дух добра, об особенностях которого уже сказано было выше.
По представлениям езидов дьяволы обитают во всех частях света, они везде и они призваны вредить людям и животным. К дьяволу они относят и дракона. Они считают, что если дьяволы, драконы и рашешавы еще не успели полностью погубить мир, то все это только благодаря Малакетаусу, потому что миром на земле и в небе правит он, и на свете нет места, где бы не чувствовалось его присутствие. Ему ведомы истина и ложь, любовь и ненависть, рождение и смерть.
"Малакетаус спасает и сохраняет своих последователей. К людям он добр, а зло - уничтожает. Никто не вправе вмешиваться в дела Малакетауса, на небе нет никого выше его. Тех, кто противится ему, он обрекает на множество несчастий, а после их смерти отправляет их души в преисподнюю. Он бессмертен и всемогущ".[187]
Согласно верованиям езидов, если люди и все живые существа будут пребывать в пассивном состоянии и лишены самостоятельности, то тогда творения и величие Малакетауса поблекнут и сойдут на нет, и в результате существование человека и всего живого превратятся в несуразность и бессмыслицу.
Надо отметить, что культ Малакетауса продолжает оставаться в оболочке племенного самосознания, его изображение в виде медной фигурки находится и охраняется в священном для езидов храме в Мосульской области /Ирак/.
9. Bawerîyên bi teyredeyan va girêdayî
Teyredeyên wek quling, legleg, dîk, mirîşk û baz ber dilê êzdîyan pir ezîz in.
Êzdî herdem di mehên adarê û nîsanê da li benda hatina qulingan û leglegan in, ji ber ku ew bi bawerîya êzdîyan behsên xêrê tînin.
Gava legleg situkura xwe dirêj dikir û dimeşîya, êzdî pir şa dibûn, ji ber ku digotin ew nîşana wê yekê ye, ku wê salê erd wê bereket be; eger nukulê xwe berjêr dikir, ew dihate wê maneyê, ku ecêbên giran wê bibin.
Eger jina megîran (hemle) cara pêşin quling bidîta, ew dihate wê maneyê, ku ewê kur bîne.
Gorî êzdîyan quling û legleg sîmvolên ruhên qenc in, ji ber ku ew di rojên baharê da li me dîhar dibin û bahar bi xwe ra xweşbextîyê û ber tîne.
Bawermendîyên awa em bal ermenîyên Bûlanixê dibînin. Ew jî ser wê bawerîyê bûn, ku leglega pêşin, ku tê welatê wan ruhê qenc e. Gorî wana: ”Gava legleg di meha adarê da têne welatê xwe, li wir çemek heye, dikevine avê, xwe dişon, paşê tên”[188].
Bawerîyên ermenîyan û êzdîyan hindava qulingê da eynî ne, ewana ser wê fikirê ne, ku kuştina leglegan, qulingan û dûvmeqeskan guneh e. Hersal hêlînên wan heta hatina wan dihatine parastinê û paqijkirinê. Ew meriv bextewar dihatine hesibandinê, ku ser mala wana hêlînên leglegan hebûn û ew berî gişkan dengê wan dibihîstin.
Di bawermendîyên kurdan da dîk jî cîkî layîq digire, yê ku her ro di wextê xwe da bang dike, ew di malhebûnê da seheteke zindî bû, xwesma di dema çandinîya baharê û payîze da, di demên ekinberevkirinê da. Her sibe, hema bêje di eynî wextê da bangdayîn bal êzdîyan fikireke wisa saz kiribû, ku di wê yekê da biryara yê jorîn heye, ew ser wê fikirê bûn, ku di nav bedena dîk da ruhek heye, ku wî mecbûr dike bang bide. Lê gava mirîşk bikira qirte-qirt, wê ecêbek bihata serê neferên malê. Bi vî awayî, êzdî ekindarî, xweşbextî û bextreşîya malê, jîyan û mirin, hatina baharê û bûyarên din bi teyredeyên malê û kûvî va girê didan.
Kurdên ku bi jîyana koçerîyê va dijîn, ser wê bawerîyê ne, ku ew teyrede piştevan û alîkarên milet in[189].
Птицы и суеверия
Из птиц предметом суеверия у езидов считаются журавль, аист, скворец, петух, курица, ласточки и другие пернатые.
Курды-езиды обычно в марте и апреле с нетерпением ждут прилета аистов и скворцов, считая их предвестниками весны. Если аист вскидывал голову вверху, и, важно вышагивая, щелкал клювом, езидов охватывал восторг, потому что, по их мнению, это означало, что год будет урожайным. А если они замечали, что у аиста клюв опущен, то предполагалось, что предстоит пережить немало бед и несчастий.
Существовало поверье, что если беременная женщина первая увидит прилетевшего аиста, то обязательно родит сына.
По мнению езидов, добрые духи появляются иногда в облике аистов или скворцов, которые никогда не бывают воплощением зла, потому, что они прилетают весной, а весна является предвестником и залогом всяких благ и изобилия.
Похожее поверье об аистe бытовало и у армян Буланиха, которые полагали, что прилетевший в их края первый аист, это, вероятно, видоизмененный дух. "Аисты, - говорят они, - в стране которых есть река, в марте месяце купаются в ней, надевают на себя крылья с перьями и полетают в наши края". [190]
О журавлях у армян и езидов почти одинаковое представление. Убийство журавля, аиста и скворца считается большим грехом. Год за годом они свято и бережно присматривали за их гнездами, следили, чтобы до их следующего прилета эти гнезда не развалились. Дом, на крыше которого аист свил гнездо, считался счастливым. Везучим и счастливым считался и человек, кто первый услышит курлыканье журавлей.
В курдских верованиях особое место занимал петух, который каждый день на рассвете кукарекает в одно и то же время, являясь для человека в его хозяйственной деятельности живым будильником. Полезность петуха особенно была важна весной в период посевной и осенью во время сбора урожая. Каждодневный петушиный крик на заре вызывал у езидов чувство некоего таинства, им казалось, что в теле петуха поселился некий добрый дух, который заставляет его кукарекать в одно и то же время и что эта функция на него возложена свыше.
Кудахтанье курицы или ее попытки закричать по петушиному езиды считали недобрым знаком, потому что курица изначально не наделена способностью кукарекать как петух.
Итак, вопросы урожайности года, семейного благополучия и несчастий, процессы жизни и смерти, приход весны и прочие явления езиды связывали с домашними и дикими птицами, с их поведением, видами криков и их миграцией.
По представлению езидов, живущих устоями племенных союзов, птицы считались предвестниками благополучия для племени и покровительствующими силами в их жизни и хозяйственной деятельности.
10. Hebandina êgir
Bal kurdên êzdî yên herêma Qersê, Aparanê û Talînê hebandina êgir cîkî sereke digire. Dûyê agirê ocaxa wan gerekê hertim bikişîya.
Ji demên buhurî da dema digotin ocax, fikira wan ne tenê kuçikê êgir bû, lê herwiha mal û malbet bû jî. Gelek cara sonda wan agir û ocax bû.
Dema sîstêma derebegîyê hilwişîya û malbet dewsa wê girt, ew herdu fikir bûne sînonîmên hev. Niha bal ereban, ermenîyan, kurdan û gelek miletên din ocax him mal e, him eşîret e, him jî malbet e.
Derheqa êgir da gotineke pêşîyan heye: ”Eger agirê ocaxê bitemire, bizanibe ocax jî wê bitemire”. Ji vê gotina pêşîyan zelal xuya dibe, ku bingehê malê agir bûye.
Karê ku ew agir tim geş be, dikete ser milê kevanîya malê, an jî bûkê. Wana her roj sergînek dikirine tendûrê, kozîya êgir jê derdixistin, datanîne erdê, çend sergînên din datanîn ser û dişuxulandin. Piştî ku tendûr vêdisîya, perçeyê sergînê di bin kozîyê da geş dima. Ji wê ra ”antêx” an jî ”kûre” dihate gotin. Bi wî agirê antêxê her sibe tendûr vêdixistin[191].
Gorî edetê êzdîyan tûkirina ser agir, qirêjkirina wî, çêrkirin tiştekî guneh dihate hesabkirinê. Gorî êzdîyan, gerekê êgir qirêj nekin, ji ber ku pîrê ruhê êgir heye. Tûkirina ser êgir jî dihate wê maneyê, ku meriv tûyî li ser ruhê êgir dike û bi wê yekê va hêrsa wî ruhî radike.