Лирика и либеральная революция
Революция
Нет смысла разбирать все странности книги полк.Сергеевского. Укажем на главное, из которого становится ясной манера полковника обращаться с фактами и объяснять их читателю.
В конце января 1917 года полковник Сергеевский, находившийся на румынском фронте, был назначен начальником Службы Связи Ставки, по распоряжению генерала Гурко, заменявшего тогда ген.Алексеева в Штабе Государя. На службу полковник Сергеевский прибыл лишь 18-го февраля, так как заезжал в Петроград, где "проболел 10 дней".
Февраля 20-го закончилась в Петрограде конференция с представителями союзников. Было решено начать всеобщее наступление 12 апреля, которое, несомненно, принесло бы победу над Германией! Об этом пишет и полковник Сергеевский.
Дня за три-четыре до конца конференции, в Ставку неожиданно возвратился из Крыма генерал Алексеев, где он лечился от болезни почек. Возвратился больным. По окончании конференции, ген.Алексеев вызвал (просил) Государя в Ставку. Об этом вызове полк.Сергеевский - начальник Службы Связи - не сообщает в Своей книге. Быть может, телеграмма генерала Алексеева была послана не в часы его "дежурства"?
Государь был удивлен вызовом, не собирался выезжать в Ставку тотчас после конференции, да и дети Государя были больны корью. Но если возвратившийся начальник его Штаба вызывает, - Государь посчитал обязанностью поехать.
Февраля 22-го Государь уже был в Ставке, а 23 февраля в. Петрограде начались волнения! До 26 февраля начальник Связи Службы Ставки не знал о волнениях в столице! "Газет, - пишет он,- не читал"! И действительно, откуда мог узнать начальник Связи, если не читал газет!? А между тем, Государь послал 25 февраля телеграмму
в Петроград генералу Хабалову: "Повелеваю прекратить в столице беспорядки, недопустимые в тяжелое время войны". Очевидно, телеграмма Государя была послана тоже не во время "дежурства" полковника Сергеевского! Наконец, 26 февраля начальник Службы Связи пришел в Управление и, как пишет он, "остановился в изумлении: внутри здания стоял шум многих взволнованных голосов и слышалось невероятное слово - "революция"... Так полковник Сергеевский узнал о начавшейся "революции"! Лучше, конечно, поздно, чем никогда!
Февраля 26-го Государь приказал послать из Ставки лицо с неограниченными полномочиями для подавления мятежа в Петрограде. "Выбор Государя, - пишет полк.Сергеевский, - остановился на генерал-адъютанте Н.М.Иванове, бывшем главнокомандующем армиями юго-западного фронта, находившемся в Ставке". "Сопровождать поезд генерала Иванова должны два эшелона войск из состава гарнизона Могилева - части Собственного Его Величества пех.полка и части Георгиевского батальона, с приданными техническими частями, напр. радио станцией". "Двинулся этот состав со станции Могилев около 17 часов того же 26 февраля" (подчеркнуто Сергеевским). Различные воспоминания других, - продолжает он, - говорят, что отряд генерала Иванова двинулся только через сутки - под вечер 27 февраля или даже позже"...
Через пятьдесят два года, конечно, трудно вспомнить, когда был отправлен состав с генералом Ивановым, а записи у Генерального Штаба полковника Сергеевского нет. Но он охотно сообщает о недовольстве Ставки выбором Государя. Генерал Иванов, мол, нерешительный, старый, с большой бородой, совершенно непригоден к такой ответственной роли; другое дело, если бы Государь назначил вместо него кандидата генерала Алексеева. Однако, Государь "огорчил" Алексеева, выбрал по своему усмотрению; в этом Ставка увидела "недоверие" Государя к генералу Алексееву. Почему Государь должен был политически доверять Алексееву, зная, что он сторонник "ответственного министерства", то-есть лишения Государя всякой власти, на чем настаивал и Родзянко? О том же, что Государь знал, ясно из дальнейшего в книге полковника Сергеевского. Генерал Иванов был, по определению Сергеевского, "честным и преданным Государю"!
Семь полков и генерал Иванов
"В распоряжение генерала Иванова, - пишет полк.Сергеевский, - повелено было перевезти 7 полков пехоты с артиллерией (по 2-3 полка от Северного, Западного и Юго-Западного фронтов)". По другим же сведениям, кроме семи полков пехоты, также и четыре полка кавалерии. Об этом мог не знать начальник Связи Ставки! Как же было дело с отправкой, воинской силы в распоряжение генерала Иванова? "Мне представляется, что приказание это отдано также в тот же день, 26 февраля, - пишет полк.Сергеевский. - Это опять таки расходится с другими рассказами, указывающими на 27 февраля. Я готов допустить, что память мне в этом изменила".
Вряд ли изменила. Не мог Государь, посылая генерала Иванова, откладывать на один день приказ о необходимой воинской силе. Когда же были посланы пусть даже семь, пехотных полков с артиллерией? Генерал Лукомский - Генерал-квартирмейстер в Ставке - пишет в своих воспоминаниях: "Насколько не придавалось значения происходившему в Петрограде показывает то, что о отправкой войск с северного и западных фронтов не торопились" (стр.125).
Как не торопились? Кто? Из Петрограда идут сведения, которые в Ставке называют "революцией", Государь посылает генерала Иванова подавить ее, приказывает послать нужные для этого воинские части, но... генералы не торопились! "Заговора" не было, "измены" тоже не было, просто не торопились! Замечательно!
Какова же участь семи полков, посылать которые не торопились? Из семи полков было послано только два - Тарутинский и Бородинский! Тарутинский оказался на станции Александровская - в двадцати верстах от Петрограда - 1-го марта! Бородинский полк прибыл на станцию Луги - в ста двадцати верстах от Петрограда - в ночь на 2-е марта, когда Государь был уже в Пскове, у генерала Рузского. "На стан.Луги эшелон был захвачен, - пишет полковник Сергеевский,- группой революционеров, под командой несомненного изменника, б.камер-пажа Вороновича". Ротмистр Воронович во время гражданской войны был вместе с "зелеными", которые нападали на обозы Добровольческой Армии, грабили, убивали, нападали на небольшие группы белых, особенно зверствовали при отступлении Белой Армии. В Америке Воронович состоял постоянным сотрудником Н.Р.Слова.
Где же находились остальные пять полков с артиллерией? Их никуда не отправляли! Они "грузились"! Писал же генерал Лукомский, что с "отправкой не торопились"!
Что же получилось в Царском Селе?
Когда эшелон генерала Иванова прибыл в Царское Село, революционные солдаты разбежались, бросив на станций пулеметы и орудия. Вскоре они узнали, что у генерала Иванова нет ничего, кроме одного эшелона.
Генерал Лукомский пишет: "Слух о прибытии эшелона войск с фронта вызвал в революционно настроенных частях смущение; никто не знал, что направляется за этим эшелоном? Но вскоре выяснилось, что ничего, кроме этого единственного эшелона, с фронта не ожидается. ...К вокзалу стали прибывать запасные части, квартировавшие в Царском Селе, и начали занимать выходы с вокзальной площади и окружать поезд с прибывшим эшелоном. Местные власти (начальник гарнизона и комендант) были совершенно растеряны и докладывали генералу Иванову, что надеются сами поддержать порядок в Царском Селе. Затем указали, что высадку Георгиевского батальона считают опасной: если произойдет столкновение с местными войсками, Царской Семье угрожает, большая опасность. С подобными указаниями, к генералу Иванову стали прибывать различные лица из Петрограда. После некоторых колебаний, генерал Иванов согласился, чтобы его эшелон был отправлен на станцию Дно".
Полковник Сергеевский не постеснялся написать: получилось, мол, то, что предвидел ген.Алексеев, когда Государь послал в Царское Село нерешительного генерала Иванова! Иными словами, Государь сам виноват, надо было слушаться ген.Алексеева. Но что мог сделать самый что ни на есть решительнейший, если пять из семи полков даже не отправлены, Бородинский полк привезли к ожидавшему его на станции Луги "изменнику" Вороновичу, Тарутинский "попал" не в Царское Село, а на станцию Александровская на Николаевском железнодорожном пути? "Заговора" не было, "измены" тоже не было, просто генералы не торопились!? Виноват во всем нерешительный ген.Иванов, выбранный Государем!!!
История с сенью полками, артиллерией и четырьмя Полками кавалерии - это решительный бой, выигранный революцией, при участии генералов и Ставки. Самое опасное для революции - подавление ее войсками с фронта - отпало! К участи семи полков еще придется вернуться.
Полковник Сергеевский пишет, что 27 февраля, около восьми часов вечера в дежурную комнату вошел дворцовый комендант ген.Воейков и потребовал, чтобы ему был предоставлен прямой провод на Царское Село и чтобы были удалены из аппаратной все телеграфисты. Переговоры генерала Воейкова продолжались не менее трех часов, в продолжение которых генерал несколько раз убегал с ворохами телеграфной ленты к Государю и к генералу Алексееву, который лежал в постели с высокой температурой. "Мне было ясно, - пишет полковник Сергеевский, - что переговоры шли между Государем и Государыней и касались очень важных вопросов. Теперь я понимаю, что за эти три часа фактически решалась судьба Империи. Решено было то, что "привело к 2-х суточному перерыву действий Верховной Власти. Революция же работала во-всю и укрепляла свое положение".
Так полковник Сергеевский снова пытается взвалить на Государя вину за победу революции! "Теперь я понимаю, что "... Отдавая должное "догадливости" полковника Сергеевского, все же приходится удивляться непониманию полковником Генерального Штаба, что "фактически судьба Империи была решена" неисполнением приказа Государя отправить семь полков пехоты с артиллерией и четырех полков кавалерии в распоряжение генерала Иванова в то время, "когда революция работала во-всю и укрепляла свое положение"! "Революция работала", генералы "не торопились", измены не было!
Революции не возникают стихийно, их тщательно подготавливают. Для успеха революции особенно важна та почва, на которую упадет первая искра. В Петрограде перед революцией находилось чуть ли ни двести тысяч новобранцев, призванных в гвардейские запасные полки! "Призыв в военное время, - пишет полк.Сергеевский, - Производился по территориальному признаку и потому эти запасные батальоны были пополнены осенью 16 года исключительно рабочими Петроградских заводов, сплошь распропагандированных социалистами... Ген.Алексеев пытался протестовать, но призыв производился Министерством Внутренних Дел, и в происшедшем конфликте Государь стал на сторону министра Протопопова"! Значит - виноват Государь.
Как мог полковник Генерального Штаба написать, что призыв производился Минис терством Внутренних Дел? Чем же занимались военные власти? Генерал Бубнов пишет: "Нам в Ставке было известно, Государь высказывал ген.Алексееву пожелание об усилении Петроградского гарнизона войсковыми частями из гвардейского корпуса,бывшего на фронте". "На этом энергично настаивал командир гвар. корп. ген.Безобразов, незадолго до начала революции. Все же ген.Алексеев не принял это требование во внимание, ссылаясь на успокоительные заверения петроградских властей. То, что ген.Алексеев не предусмотрел столь очевидной опасности и не принял надлежащих мер ... лежит на его ответственности"! То же самое пишет и историк Ольденбург! Министр Протопопов предупреждал Государя об опасности. Государь повелел еще в 1916 году перевести в Петроград гвардейские части с фронта, но ни генерал Хабалов, ни генерал Балк, ни генерал Гурко не исполнили его приказаний.
Рано утром 28 февраля Государь уехал из Могилева в Царское Село. В продолжение десяти часов Ставка не знала,где находится поезд Государя! Что же делает Ставка? "Я получил (вероятно, утром 28 февраля), - пишет полковник Сергеевский, - распоряжение генерала Алексеева прекратить сношения с мятежниками в столице: допускать чисто технические переговоры телеграфистов, дабы сохранить техническую исправность линий, но никаких телеграмм не передавать и никому по проводам никаких переговоров не вести. Это запрещение было снято лишь после отречения Государя, т.е. в ночь на 3-е марта”.
Замечательное распоряжение! Неизвестно, где находится поезд Государя, потом было выяснено, что Государь вынужден менять направление и железнодорожные линии из-за их порчи революционерами, связи с Государем не было сорок четыре часа, вплоть до приезда его в Псков, а Ставка прекращает всякие сношения "с мятежниками" столицы"!
Так как у Государя была утеряна связь с армией, то, на основании "Положения о полевом управлении войск", на это время начальник его Штаба вступает в исполнение обязанностей Верховного Главнокомандующего! И вот, Верховный Главнокомандующий не желает ни принимать телеграмм из столицы, ни посылать их! Делайте, мол, что хотите, это меня не касается.
"Тяжелый и странный был день 28 февраля, - пишет полк.Сергеевский. - Правительство уже сутки как не существует. Лицо с неограниченными полномочиями (ген.Иванов - Г.А.) уехало в район революции и никаких никому распоряжений не делало. Монарх уехал в том же направлении, и связь с ним прервалась"..."Ставке, как установлению чисто военному и ведающему, при этом, только управлением Действующей (против внешнего врага) Армией, юридически никакого дела до гражданского управления страной не было. Но ведь ставка знала, что это Управление вообще исчезло...следовательно надо было что-то делать. Но как? Ни полномочий, даже временных, ни какого-либо аппарата для такого управления никто не имел... Я представляю себе волнение и тяжелые душевные муки старших генералов! Что делать"?
Полковник Сергеевский не представляет себе "душевных мук" Государя, отрезанного от армии революционерами, но "муки старших генералов" очень его волнуют! С одной стороны - "юридически" им нет дела до того, что происходит в гражданской части страны; с другой стороны - в гражданской части страны нет никакой власти. Надо что-то делать, но как? Можно подумать, что в Ставке - сплошные Гамлеты. Полковник Сергеевский, да и многие теперь, обвиняют генерала Иванова в нерешительности, а Государя - за выбор его. Но Ставка, по нерешительности, во много раз превосходит "старика" Иванова. Если это - только нерешительность!
Мы привели большой отрывок из книги полковника Сергеевского, чтобы показать манеру его писать и свободное обращение его с фактами. Обратимся к другому лицу в Ставке.
"После отъезда Государя, - пишет генерал-квартирмейстер Ставки генерал Лукомский, - события в Петрограде развертывались с чрезвычайной быстротой. В Ставке мы получали из Петрограда одну телеграмму за другой, которые рисовали полный разгар революционного движения"... "От председателя Государственной Думы получались телеграммы, в которых указывалось, что в Петрограде страшное возбуждение против Государя и что теперь... ставится определенно вопрос об отречении Государя от престола"... "М.В.Родзянко телеграфировал, что посылка войск с фронта ни к каким результатам не приведет"...
Цель Родзянко ясная: не посылать войск с фронта для подавления революции, так как уже назревает "вопрос об "отречении" Государя - главной цели февральского бунта. Но как согласовать телеграммы из Петрограда с утверждением полковника Сергеевского о "распоряжении" генерала Алексеева - "прекратить сношения с мятежниками столицы", "никаких телеграмм не передавать" и так далее? Кто для полк.Сергеевского "мятежники"? Совет солдатских депутатов? Но ведь он и не собирался вести переговоры со Ставкой. Запасный Волынский полк в Петрограде, поднявший "восстание"? Но ведь унтер-офицер Волынского полка Кирпичников был награжден Георгиевским крестом за убийство своего офицера в спину. Быть может, Временный Комитет Государственной Думы, самочинно образовавшийся для мятежа против Государя? Быть может, Гучков и его офицеры Генерального Штаба, как например, генерал Гурко, генерал Хабалов и генерал Беляев, посылавший "успокоительные" телеграммы Государю в Ставку?
Как бы то ни было, но начальник Связи не упоминает о телеграммах из Петрограда о "разгаре революции". Очевидно, телеграммы эти были получены в Ставке не в его "часы дежурства", и он о них ничего не знает?
Все же, телеграммы были, Ставка знала, что делается в столице. Ставка также знала, что поезд Государя вынужден менять направление, задерживается из-за порчи железных дорог мятежниками". Ставка не имела никакой связи с Государем больше сорока часов... Что же предприняла Ставка, чтобы придти хотя бы на помощь Государю?
НИ-ЧЕ-ГО!!
Лирика и либеральная революция
Хотя длинные выписки из книги полковника Сергеевского слишком удлиняют статью, все же придется сделать еще одну, а может быть и не одну, чтобы яснее стала "манера" полк.Сергеевского излагать события того времени, прибегая даже к своеобразной лирике.
"И думается мне сейчас, что тяжкие сомнения волновали в эту ночь (26 февраля, после отъезда Государя - Г.А.) больного генерала, - пишет полковник Сергеевский. - Гибнет в России Царская власть; вместо победы во внешней войне, которая, казалось, уже в руках, в пылу революции и гражданской войны Россию ждет внешнее поражение. Да и власть революции либеральной не обеспечена: уже виднеются зубы прямых ненавистников национальной России, прямых изменников и злодеев... А огромная, вчера еще мощная Российская Империя уже сутки находится без всякого Правительства, без всякого оповещения населения, без руководящей мысли сверху".
Полковник Сергеевский сожалеет, что "власть революции либеральной не обеспечена”. "Революция либеральная" - это, очевидно, не "мятежники”, хотя и она была направлена против Государя. Это - не "прямые изменники", хотя и изменили Государю!
Если такого взгляда придерживалась вся Ставка, - не удивительно, что революция либеральная восторжествовала, а "измены" в Ставке не было! Спорить не о чем: просто различные точки зрения на измену, одна Генштаба, другая офицерская. Но если "Российская Империя, огромная, вчера еще мощная", "уже имела в руках победу", - зачем было устраивать "либеральную революцию"? Кто устраивал? Кто заговорщики? Российская Империя была "вчера еще мощной потому, что возглавлял ее Император Николай Второй! Теперь же любой полковник Генерального Штаба берется судить Государя, обвинять Его, вздыхая о "либеральной революции" без "изменников"! Разговоры о "двух революциях" - одной хорошей и либеральной, другой плохой и злодейской, - детский лепет. Даже Милюков признал, что было дваэтапа одной революции! Таков приговор Истории!
Но продолжим выписку из книги полковника Сергеевского. Дальше он пишет: "И есть только один человек, который практически может немедленно сказать властное слово - это он, Алексеев. В его руках в отсутствии Государя - Верховного Главнокомандующего, еще не нарушенная организация 11-миллионной Армии. Начальник Штаба имеет юридическое право отдать по армии любое повеление именем Его Величества". Дальше, в сноске, полковник Сергеевский поясняет: "Но только по армии, как всякий Н-к Штаба в отсутствии Командующего генерала. Это право не распространяется на вопросы гражданского управления тем более, что это и лично указывалось Государем ген. Алексееву".
Конечно, Государь "лично" не указывал генералу Алексееву то, что известно каждому генералу из "Положения о полевом управлении войск". Наверно, в Академии Генерального Штаба это, все же, учили. Да и откуда полковник Сергеевский мог знать, что Государь "лично" указывал генералу Алексееву? Фразу эту полк.Сергеевский ввернул, чтобы лишний раз обвинить Государя: мол, указал,- ничего не поделаешь. Сам виноват! Не надо было "лично указывать"!..
В дальнейшем полковник Сергеевский "объясняет" - почему генерал Алексеев ничего не сделал, имея "в руках 11-миллионную Армию с ненарушенной еще организацией". Объяснения полк.Сергеевского рассчитаны на невежество читателей. Надо, мол, было ввести осадное положение на всю Россию, сменить всех министров, ввести военно-полевые суды на всей территории и "объявить, для видимости либеральные реформы", то-есть - любезное сердцу генерала Алексеева "ответственное министерство". "Это то единственное, что, быть может, могло остановить вырвавшегося на свободу "Зверя", - пишет полковник Сергеевский.
"Быть может могло бы" - рассуждение больше, чем наивное. Зверем управляли люди, разрушавшие Россию. Что значит - "для видимости"? Такую "видимость", как лишение Государя всей власти, уже никак нельзя было бы отменить, а "Либеральную революциюъъъ эта "реформа" не спасла бы. Революции не останавливаются на "первом этапе", идут до конца! К тому же, жульничать не полагается, объявлять "для видимости" - это расчет полковника Сергеевского, что читатель поверит в спасительность "либеральных реформ", которые Государь не захотел дать. Виноват, мол, Государь!..
Юридистика полковника Сергеевского
Перед Ставкой стояла задача, ничего общего не имеющая с путанными "разъяснениями" полковника, Сергеевского. От Государя нет сведений сорок о лишним часов, связь прервана, поезд Государя судорожно мечется, Государь в опасности! Надо прийти на помощь Государю, освободить Его от кольца мятежников, спасти Россию! У генерала Алексеева одиннадцатимиллионная армия, резервных частей сколько угодно! В чем же дело? "Юридически, - поясняет полковник Генерального Штаба, - это армии не касается"!
Если бы Государь ехал вдоль фронта, а случайно прорвавшаяся часть немцев захватила Его автомобиль и мчалась к своему фронту,- каждая воинская часть немедленно бросилась бы спасать Государя!.. Да, но это в армии, действующей против внешнего врага, -"объясняет" полковник Сергеевский.
Если бы Государя окружили "мятежники" и надо было бы спасать Его?.. Это другое дело, - авторитетно заявляет полковник Генерального Штаба, - "юридически" это Армии не касается"!..
Но ведь это Государь, Верховный Главнокомандующий армии!..
Все равно, "юридически" ни один офицер армии не может спасать Государя, так как ему пришлось бы сменить всех министров, назначить военно-полевые суды на всей территории России, вплоть до Камчатки...
Ну, а как же с присягой?.. Как с основным правилом Воинского Устава - "сам погибай, а товарища выручай"?..
Присяга... она, конечно... но "юридически" другое дело! Спасать полагается в бою офицеров и солдат, но не Государя от "либеральной революции"!
Тонкость "юридической" мысли поразительная! Гибнет Государь, гибнет монархия, гибнет Россия, но "юридически" это правильно! Не зря же полковник Сергеевский проболел десять дней в Петрограде перед приездом в Ставку: возможно, изучал особое законоведение...
На высоте "юридической мысли" Сергеевского находится и издательство "Военный Вестник". Оно "с болью в сердце переживает минувшие события", но "ген.Алексеев был юридически и практически (? -Г.А.) безвластен в вопросе государственного переворота"... Не ведь дело шло о спасении Государя, чтобы "государственного переворота"ъ не было!
Полковник Сергеевский обнаружил тонкость юридического мышления и в другом случае. "После, отречения Государя, - пишет он, - Сенат прислал в Ставку тексты двух Указов и Акта отречения от Престола, а через полчаса поступила на службу Связи телеграмма генерала Алексеева с копиями Указов и Акта и "распоряжением - отправить соответствующие телеграммы командующим фронтами и объявить населению".
Что же делает начальник Связи полковник Сергеевский? Он отправляется к генералу Лукомскому и заявляет, что "отказывается отправить телеграммы, как противоречащие Основным Законам Российской Империи"!
Почему?
Оказывается, полковник Сергеевский "напряг все свои знания по Законоведению и вспомнил, что Сенат не имел права писать о принесении присяги Вел. Кн. Михаилу Александровичу", это, мол, "Он сам должен объявить в своем Манифесте при восшествии на престол".
Выслушав полковника Сергеевского, генерал Лукомский воскликнул: "Благодарю вас! Благодаря вам, мы избежали огромной ошибки"!
В Сенате находились лучшие, замечательные юристы. Ни один закон не может предусмотреть всех случаев, особенно в революционное время. Сенат толкует законы не только "по букве", но и "по духу" закона. Если Государь назначил своим преемником законного наследника, Михаила Александровича, надо, чтобы войска немедленно принесли ему присягу. Идет ведь война, в столице "революция"! Во всяком случае, Сенат берет на себя ответственность. Но полковник Генерального Штаба Сергеевский "напряг свои знания по Законоведению" и отказался послать! Однако, тот же полковник Сергеевский не вспомнил Основные Законы Российской Империи, когда рассылал телеграмму генерала Алексеева командующим фронтами, с настойчивой "рекомендацией" требовать отречения Государя. Не вспомнил и не отказался послать! Очевидно, не "напряг познаний в Законоведении". Нельзя же перенапрягаться, когда надо перепрягаться!