Меценаты, фонды, общественные организации.

Сербская активность по поддержанию сербского населения в Старой Сербии во многом шла путем просвещения. Фактически с осени 1880 (со времени падения кабинета Й.Ристича) Сербия практически полностью переходит к культурно-просветительской деятельности в Старой Сербии. Меры и действия, сформулированные в программе лидера прогрессистов М.Гарашанина в 1885, фактически стали программой официальной и неофициальной сербской деятельности до 1903 года. После майского переворота 1903 г. все большее место в действиях Сербии по поддержке сербского населения в Старой Сербии стала занимать вооруженная борьба (четнические отряды, нелегальное снабжение местного населения оружиеми др.) Но главной задачей этой борьбы (в особенности на первом этапе сербских четнических операций в Старой Сербии[459]) была защита сербских церковных, образовательных и общественных организаций в Старой Сербии, которые имели первостепенное значение для сербской акции.

Конечно, трудно разделить государственную и негосударственную сербскую деятельность по поддержанию сербского населения в Старой Сербии. С одной стороны, сербские учителя и священники - турецкие подданые, официально не принимали никакой помощи от государственных институтов Сербии, хотя фактически такая поддержка регулярно осуществлялась с конца XIX века. С другой стороны, большинство сербских негосударственных организаций, имевших целью защиту интересов сербского населения Старой Сербии, находилось в тесных контактах с сербскими МИД, МВД и армией, активно сотрудничали и получало их поддержку. В специфических сербских условиях, где, например, посол в официальной переписке с министром обычно обращался к нему по имени, а порой даже (в "служебном рапорте") передавал привет жене и семейству, частное повсюду было очень тесно переплетено с государственным. Следует особо отметить деятельность негосударственных сербских огранизаций по поддержанию единокровного населения в Старой Сербии потому, что эта деятельность во многом играла важную, а порой и решающюю роль.

* * * * *

По выражению С.Йовановича, сербо-болгарская война 1885 года "открыло глаза" сербскому общественному мнению и оно приступило к "систематической деятельности по защите народных интересов от болгарской пропаганды"[460]. Одним из первых реальных шагов основание Общества Св.Саввы ("Друштво Светог Саве"[461]).

Общество было основано при благосклонном внимании со стороны короля Милана[462] и главы кабинета Милутина Гарашанина. Поэтому оппозиция в лице органа радикальной партии "Самоуправа" сразу же подвергла новое общество критике.[463]

Общество Св.Саввы было создано в апреле 1886 года. Его основателями стали Светомир Николаевич, Срета Й.Стойкович и Джока Милованович, к которым позднее присоединились Милош С.Милоевич, Коста Шуменкович, Стеван Вл.Качанский, Димитрие С.Йованович, Джура Козарац, Люба Ковачевич, Пера П.Джорджевич, Милован Р.Маринкович и протосингел[464] Фирмилиан, который стал позднее митрополитом Скопским. В своей работе общество опиралось на опыт видных деятелей сербского возрождения Старой Сербии Милоя С.Милоевича и Косты Шуменковича. Первоначальные планы по организации Общества обсуждались в доме у С.Николаевича. Уже в мае 1886 г, когда на собрании в доме С.Николаевича собралось значительно больше сторонников основания общества, были вынесены временные решения и было избрано временное собрание, которое выработало проект правил Общества.

После того, как все подготовительные работы были выполнены, 24 августа 1886 года в актовом зале Великой Школы[465] было проведено учредительное собрание, на котором отмечалось большое количество присутствующих[466].

С момента своего основания Общество Св.Саввы имело триединую структуру: Главный комитет, Управляющий комитет, Ревизионный комитет. В Управляющий комитет входили: 3 члена Гланого комитета, являвшиеся директорами школ Общества и его интерната, президиум Общества и казначей Общества. В рамках Главного комитета (фактически являвшегося подобием парламента) были созданы комитеты по Боснии и Герцеговине (занимавшиеся поддержкой там сербских школ) и Литературный комитет, занимавшийся сбором и подготовкой печатных материалов Общества.

С конца 1886 года Главный комитет начало организацию подкомитетов в Крагуевце, Валево, Аранджеловце, Пироте, Нише, Шабце, Ужице и Жагубице. В самом Белграде позднее (в январе 1888) были основаны Дорчолское и Врачарское подкомитеты. В организации подкомитетов большую помощь оказал кабинет М.Гарашанина и местные органы власти.

Общество уже после 5 первых месяцев работы насчитывало 43 подкомитета, 1242 члена-основателя и 3500 регулярных членов (разница между первыми и вторыми сводилась к размеру вступительного взноса; первые также получали специальный, богато украшенный диплом). В середине 1887 года Общество насчитывало уже 58 подкомитетов, с 1500 членами-основателями и 4000 регулярных членов[467].

Важным источником для изучения состава членов общества является список Главного комитета за 1887-1888 год[468]. Превалировали учителя и сотрудники различных образовательных учреждений, причем не только численно, но и функционально. Поддержка правительства выразилась в том, что в общество входило два министра, а также представители многих государственных учреждений. Вывод о существовании некоторой помощи Обществу от православной церкови может быть также сделан на основании данных таблицы. Наконец, торговое сословие также было представлено в составе общества, занимая при этом оба казначейских места, что свидетельствует о том, что общество могло иметь приток капитала из частных рук и не было исключительно детищем правительства, полностью от него зависящим[469].

В 1887 году Общество основало Святосавскую вечернюю школу в Белграде, целью которой стало обучение молодежи из неосвобожденных сербских территорий с расчетом на дальнейшее возвращение закончивших школу в родные края. Образовательная программа школы была написана с учетом потребностей населения из неосвобожденных краев, с упором на национальную историю, географию и литературный язык[470]. В конце 1887 года Общество попыталось открыть школы в Нише, Велесе и Куманово, но эти попытки не удались[471].

Вскоре после основания было принято решение о выпуске регулярного печатного издания Общества - журнала "Браство" (т.е "Братство"), с характерным девизом "Брат сердцу мил, какой бы веры он ни был" ("Брат је мио које вјере био"). Кроме "Браства" Общество издавало книги и брошюры, отвечавшие задачам общества, а также получало печатную продукцию от других издателей для бесплатного распространения книг в Старой Сербии и Македонии[472].

Общество установило свои ящики-кассы для сбора добровольной помощи во многих министерствах и ведомствах Сербии[473]. В течение первых 3 лет работы подобные кассы стояли и во многих церквях. Кроме добровольных пожертвований, членских взносов и завещаний Общество получало некоторые суммы и непосредственно от правительства Сербии[474].

Представление о деятельности Общества в самом расцвете существования (т.е. с 25 января 1887 до 17 января 1888) можно получить из "Доклада о деятельности Главного комитета Общества Св. Саввы", сделанного Первым секретарем Общества преподавателем Первой белградской гимназии Перой Джорджевичем на II очередном съезде Общества 17 января 1888 г. в городе Крагуевце[475].

Главный комитет провел 30 заседаний за 12 месяцев. Было издано и распространено 18.500 экземпляров печатных изданий[476]. Кроме Святосавской вечерней школы общество помогало еще 12 сербским школам вне Сербии, потратив на это 2.600 динаров. Помощь деньгами и утварью получали и некоторые сербские церкви вне Сербии. Общество выдало учителям сербских школ вне Сербии, направлявшимся к месту работы 1.700 динаров, а ученикам, находившимся в подобной же ситуации, 900. Кроме того 2.500 динаров в качестве единовременного пособия было выдано "сербским патриотам", нуждавшимся в помощи. Наконец, важной областью деятельности Общества стал сбор информации "о положении сербских народных школ[477] и о ситуации с образованием в отдельных сербских краях", причем Главный комитет пользовался как перепиской с местными "сербскими патриотами", так и посылкой своих представителей в области, вызывающие интерес. Интересно, что для получения 5 подобных донесений с места событий Общество потратило 4.000 динаров[478].

В конце 1888 года Обществу удалось наладить реальные контакты с правительством Сербии, возглавляемым Н.Христичем. Консульства Сербии в Салониках, Скопье и Приштине стали оказывать обществу полную поддержку. В сентябре 1888 года Общество обратилось к Министерству просвещения и церковных дел с предложением о передаче сербских образовательных и церковных учреждений под управление Общества. Однако правительство не пошло на такое предложение. Вместо этого функции Министерства просвещения и церковных дел по курированию "сербских школ и церквей вне Сербии" перешли к специальному отделу при Министерстве иностранных дел. Сращивание Общества с государственным аппаратом, как и его превращение в неофициальный орган политической активности Сербии в районах Старой Сербии, было приостановлено. Новое сербское правительство предпочло другой путь.

Тем не менее правительство не переставало поддерживать общество, подарив ему участок земли в центре города для постройки Общественного Дома[479] и разрешив провести лотерею в пользу его постройки.

В 1889 году Общество основало отдел по снабжению церквей в неосвобожденных краях облачениями и церковными книгами. Во главе нового отдела встал архимандрит Фирмилиан. Митрополит Сербии Феодосий поддержал просьбу Главного комитета Общества о помощи и издал распоряжение всем церквям и монастырям своей митрополии передать все изношенные, старые и неиспользующиеся облачения, утварь и церковные книги в распоряжение Общества Св.Саввы для дальнейшего распределения.

Между тем, чрезмерная активизация национальной деятельности Общества стала вызывать нападки. Приход к власти радикалов подорвал позиции Общества в Сербии. Они обвиняли Общество в том, что оно черезчур явно взялось за дело, которое стоило бы вести в тайне, за то, что газетная кампания в пользу Общества насторожила и турецкие, и австрийские власти. Учитывая обоснованность этой критики, мы все же склонны считать, что основным минусом в глазах радикалов было то, что Общество было детищем прогрессистов, к кототорым относился и сам шеф Общества С.Николаевич. Кампания, начатая против Общества, привела к тому, что количество подкомитетов в стране уменьшилось с 62 (1888 г.) до 20 (1889 г.) Охлаждение во взаимоотношениях Общества и правительства возникло и в результате амбициозных претензий руководства Общества на управление сербскими церковно-образовательными делами в Старой Сербии.

На III ежегодном съезде Общества обсуждались вопросы его дальнейшего развития. Проблемы начались не только в стране, но и среди сербов Австро-Венгрии. Они поначалу с энтузиазмом встретили основание подобного Общества, вступали в него и помогали ему взносами, которые планировалось направлять на помощь сербам, живущим под турецким владычеством. Однако дальнейшая деятельность Общества вызвала в западносербских краях опасения и недовольство. Периодические издания "Србобран" и "Српски глас" из Задара называли членов Общества "австрийцами и предателями сербства"[480]. С другой стороны, некоторые бдительные проправительственные издания призывали Вену обратить пристальное внимание на Общество и запретить в Боснии и Герцеговине его деятельность, подрывающую единство монархии[481].

Зато в Старой Сербии и Македонии деятельность Общества шла с бóльшим успехом. Оно занималось подготовкой учителей для Старой Сербии и их направлением в конкретные школы, публикацией учебников в Стамбуле и их продажей через Темка Поповича, книготорговца из Салоник, вопросом возвращения монастыря Хилендар под сербское влияние. В ознаменование 500-летия Косовской битвы Общество издало поэму Драгутина Й.Илича "Последний воин". Была начата чеканка серебрянной медали для членов общества по эскизу Дж.Миловановича. По индивидуальным запросам национальных активистов из Старой Сербии и учеников, выходцев из тех краев, Общество, в соответствии с необходимостью и возможностями, выдавало материальную помощь.

Однако прослеживался в деятельности Общества и некоторый волюнтаризм, выражавшийся, например, в фантастических для анархичной ситуации в Старой Сербии, предложениях о посылке туда в пропагандистских целях на день Св.Вида ученических экскурсий[482]. Кадры, которое Общество использовало для пополнения состава сербских учителей и агентов в Старой Сербии, не всегда соответствовали задуманным задачам. Учительствовать в тех краях, т.е. получать с относительной регулярностью жалование и фактически не иметь никакого контроля над своей деятельностью, хотели бы многие. В документах Общества сохранились многочисленные прошения недоучившихся гимназистов, расстриженных священников, учительниц, уволенных за развратные деяния, ушедших в отставку писарей, желавших нести благо просвещения сербским детям в Старой Сербии[483]. Некоторые кадровые просчеты имели скандальный характер, так, например, в с.Маврово в районе Тетова учитель, назначенный за счет помощи Общества Св. Саввы, переметнулся на сторону болгар и стал обучать детей на болгарском языке и по болгарским книгам к возмущению всей сербской общественности этого села[484].

Кроме частых ошибок в кадровом вопросе (а может быть и вследствие таковых) деятельность по посылке в Старую Сербию и Македонию сербских учителей и учебников возмущала и общественное мнение в Болгарии. Именно тогда в начале 1890-ых произошли первые убийства болгарскими агентами сербских учителей, священников и национальных активистов, которые в глазах Европы были умело представлены "протурецкими коллаборационистами". Уже в 1891 году правительство Сербии, стремясь избежать непрофессионализма в церковных делах и в просвещении в Старой Сербии, полностью вытеснило Общество Св.Саввы из этой сферы деятельности.

Материальную поддержку при организации общества оказывали многие видные люди, как из Сербии, так и из-за границы. Среди них был русский генеральный консул в Салониках И.С.Ястребов[485]. Показательным, если не сказать пророческим, оказалось его мнение о судьбе Общества, выраженное в личном письме Любомиру Ковачевичу 19 марта 1887 года в ответ на его восторженное письмо с подведением итогов первого года деятельности. "Весьма приятно ваше сообщение об успехах Друштва Св.Саве. Признаюсь (нечего греха таить), я думаю, что и это благое предприятие не увенчается успехами. У сербов ничто не клеится. Даже досадно становится."[486]

Практическая деятельность общества с 90-ых до 1903 года сводилась к организации Святосавской вечерней школы, экскурсий и лекций.

После майского переворота 1903 года перемены коснулись и Общества Св.Саввы. Общество увеличило долю своег бюджета, выделявшуюся на помощь учащимся своей вечерней школы из "неосвобожденных краев" и реорганизовала ее, вернулась к практике распространения своих книг и изданий в Старой Сербии, реорганизовало Святосавскую вечернюю школу; определило некоторое количество стипендий для помощи молодежи из Старой Сербии и Македонии, желавшей получить профессиональное образование не в Сербии, а в Европе[487]. Общество помогало и сербам, пострадавшим от "бесчинств в Македонии в 1903 г"[488].

После интересующего нас периода Общество в качестве благотворительного фонда поддержки сербского (а позднее триединого югославского) народа просуществовало еще долго. Ни бури Балканских войн, ни ураган I Мировой войны, ни изменения политической коньюнктуры в межвоенное время не сломили Общество. Даже жестокие реалии немецкой оккупации во время II мировой войны не уничтожили его. Лишь 22.05.1945 года решением коммунистических властей деятельность Общества Св.Саввы была прекращена[489].

* * * * *

Сербское население Старой Сербии поддерживало свои духовные и материальные основы не только благодаря помощи извне, но и самостоятельно. Основную роль в этом играла частная и общественная благотворительность.

Следует уточнить особенности денежного обращения в Турции для определения реального значения делавшихся взносов и пожертвований.

В Турции XIX в. денежная единица называлась аспре или акче. 3 аспре = 1 пара. 40 пар = 1 грош. Девальвация серебра, как и порча монеты привела к тому, что турецкие власти были вынуждены выпустить в обращение новые монеты: серебрянные меджедии и золотые лиры. Кроме турецких денег, в Старой Сербии ходили английские золотые фунты, египетские золотые лиры[490], серебрянные австрийские цванцики и талеры, серебрянные русские рубли, золотые венецианские дукаты, которые чаще использовались для накопления богатств или для монисто, чем в повседневном обиходе[491]. Обменный курс постоянно менялся даже в рамках турецкой денежной системы при обмене золота на серебро. Менялся курс и в соответствии с тем, в каком городе Турции происходил обмен. В больших торговых центрах крупные монеты (золотые) имели большее хождение и могли быть обменены по более выгодному курсу, в то время как в захолустных городках (таких, какими были города северо-западной части Старой Сербии) мелкие монеты ценились выше, так как торговля там шла мелкая. Например, в августе 1898 года консульство в Приштине сообщило в Белград следующий курсовой список: 1 лира = 124 грошей, наполеондор = 108 грошам, дукат = 64 грошам, сербский динар = 4 гроша 30 пар[492].

Сербская традиция общественных объединений с благотворительными целями имеет давнюю историю. Стремясь посетить православные монастыри и святыни, паломники часто создавали совместные "кассы". Постепенно пополняя их, они набирали необходимую сумму и отправлялись к заветной цели на общие деньги. Создавались и общества по восстановлению и обновлению конкретных церквей, причем, как правило, такие общества получали названия по имени Святого, которому была посвящена церковь (например, Общество Св.Василия по восстановлению церкви Св.Василия в селе Горна Србица). Членами таких обществ обычно становились торговцы и ремесленники.

В 1880 году Петар Костич и Джордже Кампрелич, преподаватели Призренской Семинарии, приступили к организации фонда по поддержанию сербских школ, дав ему имя Святого патрона сербских школ – Св.Саввы. Общество имело своего председателя, совет, делопроизводителя, казначея и от восьми до девяти помошников казначея. Членство в нем имело три степени: основатель, даритель и рядовой член. Основатели вносили разовый взнос в 45 динаров, дарители разовый взнос в 225 динаров, а рядовые члены при вступлении 4,50 динаров, и по 4 гроша каждый месяц. Казначей должен был заниматься оборотом полученных средств, чтобы лишь полученные проценты шли на дела благотворительности. Каждый год кассир давал отчет собранию членов фонда. Роль его помощников заключалась в ежемесячном сборе взносов от рядовых членов. В 1880 году в здании Семинарии в присутствии большого числа видных людей и русского консула Ястребова это Общество было торжественно основано. Однако оно просуществовало только до 1885 года, когда в связи с албанскими беспорядками и их подавлением турецкие власти не только арестовывали албанских вожаков бунта, но и пытались ликвидировать наиболее значимые сербские институты, вызывавшие ненависть албанцев и способствовавшие, по мнению властей, дестабилизации общества.[493] В это же время в Старой Сербии было основано певческое Общество Св.Уроша, поддерживавшее традицию сербского церковного и светского пения.

Кроме церковных обществ финансовые средства собирались в рамках "эснафских" (т.е. цеховых) касс взаимопомощи, действовавших, как и сами эснафы, в рамках религиозной сегрегации. Деньги, которые собирались в кассах православных эснафов, обычно использовались для помощи пострадавшим от мусульманских погромов, бесприданницам, сиротам, чьи родители были членами цеха. Кроме этих расходов деньги шли и на помощь церквям, монастырям и православным семьям, чей кормилец оказывался в тюрьме[494].

Строительство железной дороги до Косовской Митровицы в 1873-1874 годах, активизация торговли, пришедшая в Старую Сербию в 80-ых годы XIX века, как и поток мухаджиров из Боснии и Сербии стали важным элементом в изменении структуры деловой активности и состава городского населения в Старой Сербии. Сербские и цинцарские православные торговцы с трудом могли противостоять ростовщическому капиталу, хлынувшему из Салоник по железной дороге. Процентная ставка среднего по размерам кредита в городках Старой Сербии к концу XIX века была равна 20%[495]. Кроме того, в ситуации общей нестабильности многие мусульманские землевладельцы, как и мухаджиры, были вынуждены обратиться к торговле как единственной форме выживания, вытесняя сербских и цинцарских торговцев[496].

Наконец, это комерческое противостояние на основе национальной и религиозной сегрегации вылилось в бойкот, который фактически длился в Старой Сербии с 1897 по 1912 гг[497]. Непосредственным поводом к бойкоту стали события греко-турецкой войны. Тогда для вытеснения сербов и цинцаров из мелочной торговли мусульманское население под предлогом того, что женщины, оставшиеся дома без мужей, не должны делать покупки у мужчин, подвергли православных торговцев обструкции. Не принесли изменений даже попытки сербских торговцев передать непосредственную торговлю в лавочках в руки своих жен.

Воспользовавшись ситуацией, салоникские ростовшики подняли уровень кредита до 400%[498].

Положение осложнялось еще и тем, что в нестабильных условиях Оттоманской империи создание любой кассы взаимопомощи было связано с определенным риском. Единственным выходом из ситуации стали церковные фонды, которые могли существовать благодаря церковной автономии, признаваемой, в некоторой степени, Портой.

В 1901 г. в Призрене был основан Фонд церкви Св.Георгия[499] при участии митрополита Рашко-Призренского Никифора, ректора Семинарии С.М. Димитриевича, преподавателя П.Костича и предпринимателей А.Гроздановича и К.Патроногича. Важно отметить, что основанию Фонда помог С. Андреевич-Игуманов, внеся 1000 наполеондоров (т.е. 1/3 уставного капитала) под минимальный процент в 6% годовых. То, что Фонд был основан благодаря помощи С.Андреевич-Игуманова, позволяет нам утверждать, что этот фонд имел, в первую очередь, характер национальный и покровительственный сербскому населению, хотя и приносил коммерческую[500] прибыль. Неслучайно большую помощь при организации Фонда, как и непосредственное разрешение на размещение его канцелярии в помещении русского консульства, предоставил русский консул С.В.Тухолка[501]. Кроме "Фонда церкви Св.Георгия" в Призрене, были основаны Фонд Св.Богородицы в Печи, Фонд церкви Св.Уроша в Феризовиче, Фонд церкви Св.Николая в Приштине, Фонд православной сербской церкви в Куманово[502].

После младотурецкой революции 1908 года в относительно стабилизировавшихся условиях были созданы попытки превратить некоторые из церковных фондов в банки. Тогда же в Старой Сербии стали развиваться филиалы центральных отоманских банков, по преимуществу салоникских.

* * * * *

Кроме общественных фондов, поддержанием сербского просвещения в Старой Сербии занимались и частные благотворители. Первым из них был Призренский торговец Димиш Младенович-Мишетович (1810?-1859), впервые на свои деньги привезший в 1856 году в Старую Сербию учителя, имевшего специальное образование. Наиболее известным из всех людей, помогавших сербским институтам в Старой Сербии, был Сима Андреевич-Игуманов(1804-1883), также уроженец города Призрена. Трагическая судьба и ранняя смерть жены и детей заставила его обратить свою любовь на всех своих братьев-сербов, живущих в Старой Сербии. Он покупал здания для сербских школ, поддерживал материально учителей и всячески заботился о неформальном центре сербского просвещения в Старой Сербии – Призренской Семинарии. С.Андреевич-Игуманов занимался коммерческими делами в России и получил русское гражданство. Это помогало не только финансовой активности С.Андреевича-Игуманова, но и часто служило защитой для сербских образовательных заведений, находившихся под покровительством русского гражданина[503]. Умирая, С.Андреевич-Игуманов оставил все свои капиталы на дело сербского просвещения в Старой Сербии.

Можно перечислить целую галлерею сербов и сербок, завещавших после своей смерти все свое имущество или часть его на дело сербского просвещения. Это были благородные, обычно одинокие люди, преуспевшие в своих делах, но, по разным причинам, не оставившие за собой прямых потомков, и поэтому стремившиеся поддержать всех своих единоверных и единокровных братьев. Порой эти благородные люди и их намерения становились жертвами неверных душеприказчиков или войн. Но, тем не менее, их помощь была крайне важной для всех образовательных заведений Старой Сербии, а их имена остались в благодарных воспоминаниях современников и в памяти потомков[504].

Учебные заведения.

В Турецкой империи еще до Восточного кризиса 1877-1878 годов существовало Министерство просвещения, так называемое, Mearrifi umumije, действовавшее в соответствии с "Законом о светском характере образования" от 1869 года. А глава 15 Конституции Османской империи, принятой 23 декабря 1876 года, гласила: "Каждый гражданин в рамках закона имеет право открывать общественные или частные школы…" Дополнялось это утверждение главой 16, в которой содержалось упоминание о том, что "…все школы находятся под государственным надзором…", и главой 18, где постановлялось, что "…Государственным языком является турецкий; государственный чиновник должен знать турецкий язык."[505] Фактически эти правовые нормы были основной опорой развития образования на территории Турции, в том числе и в Старой Сербии. В конце XIX века в этом регионе "…рядом, почти стена к стене находились еврейские, греческие, сербские, болгарские и турецкие школы…".[506] Характеризуя деятельность этих школ, И.Г.Сенкевич отмечала, что "…на территории Европейской Турции и, в том числе, Албании находилось, кроме турецких, множество различных национальных школ: греческие, сербские, болгарские. Эти школы субсидировались правительствами Греции, Сербии и Болгарии и вели шовинистическую пропаганду в пользу этих государств. Что касается албанских школ, они ниоткуда не получали помощи, поскольку они были призваны объединять албанцев всех религий и воспитывать в них чувство национального самосознания, турки подвергали их гонениям и запретам".[507] Конечно, последнее утверждение Сенкевич по поводу албанских школ нельзя назвать абсолютно бесспорным, с ним не соглашаются даже албанские авторы, говрящие о значительной помощи, оказываемой албанским школам Австро-Венгрией и Италией[508]. Важно другое, - то, что национальные школы стали оружием в руках различных государств и этнических групп, стремящихся защитить свои интересы. От эффективности, многочисленности и обеспеченности учебных заведений различного уровня зависело количество и качество образованных людей, которые, в дальнейшем, становились опорой национальных интересов в регионе. В конце XIX века (в 1896/1897 гг.) на территории Европейской Турции (без Боснии и Герцеговины) картина образования православных народов складывалась следующим образом[509].

Можно обоснованно предположить, что греческие учебные заведения имели значительный перевес потому, Константинопольская патриархия стояла на откровенно прогреческих позициях. Болгарская сеть школ раскинутая по всей Македонии, опиралась на Болгарский экзархат. Румыния, руководствуясь понятным геополитическим расчетом, не слишком заботилась о родственном румынам влашском населении в Турции. Сербия, несмотря на все попытки наращивания пропагандисткой организации в Старой Сербии и Македонии, все таки находилась на предпоследнем месте.

По сведениям И.Иванишевича[510], в Косовском вилайете в 1901/1902 году было уже 209 школ. "Приложение III. Сербские учебные заведения в Старой Сербии в 1901/1902 учебных годах" прекрасно иллюстрирует, насколько широко удалось осуществить культурно-пропагандистские планы М.Гарашанина в отношении Старой Сербии. Сербы Старой Сербии получили возможность предоставить своим детям национальное образование от его начальных ступеней до гимназии, что полностью отвечало сложившимся потребностям. В систему были заложенны и принципы самовоспроизводства, т.к. учителя для начальных школ подготавливались в самой Старой Сербии. Все же специалисты с высшим образованием или специфическими профессиональными навыками, должны были привлекаться со стороны, т.е. зачастую из Сербии. Это обеспечивало тесную связь сербской образовательной системы в Старой Сербии с Сербией. Важно отметить, что с 1902 года до 1912 количество сербских школ в Старой Сербии не возрастало и иногда даже уменьшалось под воздействием албанской анархии в северо-западной части вилайета (точнее в ее центральной части) и под давлением терроризма болгарских чет в юго-восточной части.

* * * * *

В соответствии с планами М.Гарашанина, школьно-образовательные заведения должны были сыграть важную роль в укреплении и расширении сербского влияния на Балканах.

В Старой Сербии еще в начале XIX века существовали различные сербские частные начальные школы. Одна из первых мужских частных школ была открыта в 1810 году в Призрене[511]. Конечно, уровень образования и квалификация учителей этих школ были очень невысокими. Учеником такой школы мог стать любой, кто был в состоянии платить учителю 20-60 пара ежемесячно, а кроме того, нести сопутствующие расходы: на покупку учебников, дров для отопления здания, где проходили занятия, и даже на подстилки из невыделанной овечей шкуры, на которых обычно восседал учитель с учениками[512]. Как правило, учителями становились просто грамотные люди, например, такие как священники или ремесленники. Одна из первых сербских женских частных школ в интересующем нас регионе была основана в 1836 году.

Но более важное значение имели общинные начальные школы, которые действительно оказывали серьезное и основательное влияние на национальный дух населения Старой Сербии. Основной задачей этих школ, как в центральной, так и в южной части Старой Сербии было культивирование литературного сербского языка среди местного населения[513].

Первая такая школа возникла в Призрене в 1836 году, где местная община построила свое школьное здание. Школы такого типа существовали до 1876 года практически без изменения[514]. В школе господствовала система физических наказаний, а основной педагогический принцип был выражен во фразе, которую обычно говорил учителю отец каждого ребенка, отдавая его в школу: "Кости мои, мясо твое, если хорошо не занимается"[515]. Занятия проводились круглый год, а в крайне произвольную программу входило обучение чтению и письму (обычно на церковно-славянском), четырем видам арифметических действий и основам православия. Окончивший полный курс (что случалось нечасто) мог стать учителем или священником. Постепенно культурный уровень учителей поднимался, однако, в основном, помогали этому меценаты, такие как Димиш Младенович-Призренац и С.Андреевич-Игуманов, само же сербское государство этому вопросу внимания не уделяло. Лишь с основанием Призренского богословского училища (а точнее, с первым его выпуском в 1874 году) кадры учителей стали пополняться достаточно образованными людьми. Однако, начавшаяся вскоре война практически полностью разрушила образовательную систему.

Лишь в 1879 году после практически двухлетнего перерыва возобновилась нормальная работа учебных заведений в Старой Сербии. Большинство учительских мест занимали выпускники Призренского богословского училища, причем в конце века участились случаи, когда эти выпускники получали дополнительное (иногда даже специальное педагогическое) образование в Сербии и затем возвращались в Старую Сербию на преподавательскую работу[516].

С 1881 года по просьбе школьных общин на экзаменах стали неофициально присутствовать преподаватели Призренского богословского училища. В 1893 году в программу начальных школ был введен турецкий язык, который являлся официальным языком Порты, что расширяло возможности выпускников этих школ и позволяло им органичнее вписываться в сложную систему Османской империи. Интересно, что преподаватель турецкого языка в этих школах часто играл роль посредника между турецкими властями и сербским населением, например, помогая им написать жалобу или просьбу к властям[517]. С 1894 года в средних школах по инициативе сербского и при помощи русского консульств, несмотря на сопротивление местных турецких властей, были введены регулярные контрольные проверки с целью поддержать образование на требуемом уровне.

Кроме мужских, в Старой Сербии существовали и женские начальные школы. Среди их преподавательниц доминировали сначала учительские и поповские дочки, а затем выпускницы Высшей женской школы в Белграде. Особняком в нескончаемом ряду этих учительниц, часто оставлявших свою работу в связи с выходом замуж, стояла Станка Кампрелич. Эта талантливая женщина родилась в состоятельной семье в Белграде и закончила в России в Киеве Фундуклеевскую гимназию с отличием и с серебряной медалью. В 1881-1882 годах она жила в Призрене со своим мужем, преподавателем Призренского богословского училища, и преподавала в Призренской женской начальной школе. За год ей удалось многое сделать для развития женского просвещения в этом глухом уголке Порты. Но в 1882 году ее муж Джордже был арестован и заточен на 10 лет в Азиатской крепости Акъю-Кале в Малой Азии, после чего судьба Станки резко изменилась, и ей пришлось оставить свою работу[518].

В 1898 было открыто женское ремесленное училище, не получившее, впрочем, в связи с патриархальностью нравов большой популярности.

Многочисленные начальные школы существовали в Старой Сербии с конца XIX века практически в каждом крупном селе или городке, имевшем сербское население[519]. В 1898 году Политико-просветительский отдел при Министерстве иностранных дел открыло в ряде городов Старой Сербии стандартные начальные школы. С этого времени все они работали по программам аналогичных школ в Сербии. Главное их отличие заключалось в изменении учебников и программ по истории и географии по острым вопросам сербо-турецких отношений и в преподавании в школах Старой Сербии турецкого языка[520].

После принятия плана М.Гарашанина жалование учителям частично выплачивалась школьной общиной, частично покрывалась за счет оплаты учеников, но в основном состояло из дотаций сербского правительства, причем точный размер этих выплат из соображений безопасности постоянно держался в секрете. Например, Слободан Йованович в своем донесении о посещении сербских консульств в Турции отмечает даже факт ознакомления ненадежных сербских жителей с размерами сумм выплат как грубейшую ошибку, способную сыграть роковую роль[521].

Большую проблему вызывали и поиски помещений, где можно было бы разместить школу. В 1885 году, испугавшись быстрого роста образовательных заведений, по разному влиявших на ее граждан, Порта учредила комиссии по просвещению, разрешение которых стало необходимым для постройки и регистрации учебных заведений, причем местные власти при каждом удобном случае затягивали и осложняли дело[522].

Однако самые большие проблемы с турецкими властями, равно как и достижения, и победы сербского просвещения в Старой Сербии связаны, конечно, с Призренским богословским училищем (семинарией), так называемой Призренской Богословией. Этот мощный оплот православия и народного духа в Старой Сербии был основан в 1871 году в Призрене по настоянию сербского митрополита Михаила, при финансовой поддержке С.Андреевича-Игуманова и под покровительством русского консула И.С.Ястребова. Семинария с момента ее основания постоянно работала под покровительством Сербского правительства. Так, с 1877 года ее курировало отдел Министерства образования Сербии, а с 1889 года – отдел Министерства иностранных дел. Преподавали в училище и возглавляли его многие известные деятели Старой Сербии:Савва Дечанец (автор известного меморандума и будущий епископ Жичский), Илия Ставрич, Петар Костич. Большие затруднения в развитии Богословского училища вызвали разногласия его руководства с епископом Рашко-Призренским Мелентием, который, будучи по происхождению греком, не всегда с пониманием относился к сербским национальным проблемам.

Программные установки основателей училища сохранил "Проект устройства Богословии", который привел в своей книге Петр Костич[523]. "Цель Богословии – готовить молодых людей православной веры и сербской национальности в Османской империи. В Богословию принимаются ученики после 4 класса начальной школы. Срок обучения три года. В Богословии есть управляющий, который занимается также работой преподавателя, и еще два преподавателя."[524] Определенный бюджет, предусмотренный устроителями, сохранялся до 1881 года, когда материальное положение преподавателей было немного улучшено. Примерная программа преподавания была следующей[525]:

Впрочем, программа преподавания могла по разным причинам изменяться. Так, моральное богословие было заменено на историю христианской церкви, а вскоре этот предмет, также как и сербскую историю, стали преподавать неофициально, так как увеличилось внимание к этим дисциплинам со стороны турецких властей. В 1883 году вместо гигиены стали преподавать зоологию и ботанику, так как в Семинарии появился новый преподаватель, закончивший Учительскую школу в Белграде. Отсутствие до 1886 года в программе Семинарии турецкого языка было значительным пробелом образования, так как знание официального языка могло бы стать важным подспорьем в работе сербских учителей и священников для урегулирования различных конфликтов с властями. Что же касается других иностранных языков, знание которых могло потребоваться сербскому населению Старой Сербии, то было и другое важное мнение, отражающее этнические процессы в крае. В сопроводительной статье к сербо-албанскому словарю, изданному в 1902 году в Белграде Любой Куйунджичем из Джаковицы, говорится: "Так как сербы являются соседями албанцев, им необходимо знать и албанский язык, ибо таким образом, изучая язык, мы придем к более близкому, быстрому и серьезному контакту с албанским народом. Поэтому ошибаются наши руководители, что заставляют наши органы просвещения в Турции учить турецкий, а не албанский язык"[526]. С 1889 Семинария была преобразована в Богословско-учительскую школу с 3 годами гимназического и 3 годами высшего образования. А в 1901 году была проведена очередная и последняя реформа, основной целью которой стало снижение первоначальных требований к ученикам с целью расширить возможный круг поступающих.

Общими результатами работы Призренского богословского училища были следующие. С 1873/1874 года, когда первые выпускники Семинарии закончили образование, до ее первого переустройства в 1889/1890 учебном году ее окончили 89 учеников, четыре класса по переходной программе 1890/1891 – 11 учеников; четыре класса по переходной программе 1891/1892 - 13 учеников; пятилетнюю переходную программу 1892/1893 - 13 учеников; пятилетнюю переходную программу 1893/1894 - 11; шестилетнюю до преобразования начала XX века - 215 учеников; четырехразрядную - 118 учеников; сокращенный курс за три года - 96 учеников.

Среди выпускников Богословского училища были 193 священника, 323 учителя начальных школ, 17 преподавателей средних и высших учебных заведений, 1 патриарх, 1 митрополит, 3 епископа, 1 судья, 1 министр, 1 адвокат, 62 чиновника[527].

Важно отметить, что проблема просвещения населения Старой Сербии имела два пути решения. Первый, наиболее широко применявшийся путь подготовки кадров в самой Турции, мы рассмотрели выше. Но был и второй путь, - путь подготовки образованных кадров вне территории Турции. Этим путем широко пользовалось Общество Св.Саввы.

Святосавская школа, основанная в 1887 году[528], основывалась с самого начала в Белграде с 3 классами начальными и 2 - подготовительными, т.к. подготавливали кандидатов в учителя. Уровень подготовки последних был не высок. Но эти 2 класса сохранялись с целью стимулирования учеников начальных классов, которые, надеясь на учительские места, заканчивали все 3 начальных класса, не довольствуясь лишь теми примитивными знаниями письма, чтения и арифметики, которые они получали в 1 классе[529]. Школа существовала для молодых людей родом из Старой Сербии и Македонии, приходивших в Белград на заработки. Днем он работали, а вечером выделяли 3 часа на получение образования, поэтому Школа с полным правом называлась вечерней.

Из программы школы были удалены "естествознание", "физика", "общая история" и "французский язык" с тем, чтобы максимально облегчить обучение и дать больше часов на "чтение", "письмо", "арифметику", "географию и историю сербского народа". В то же время в программу обучения всех 5 классов был введен "турецкий язык и основы турецкого законодательства"[530].

Многие ученики школы были строителями, поэтому они ходили в школу лишь зимой, а в течение всего остального времени зарабатывали себе на жизнь. Тем не менее существовало и некоторое количество более постоянных учащихся, которые посещали школу регулярно, причем регулярность посещений существенно возрастала в старших классах. В год во всех 5 классах школы обучалось 150-200 человек[531]. Структура учащихся резко отличалась от тех, кто ходил в регулярные государственные школы Сербии. Питомцы Святосавской школы, в основном (80%), происходили из южной части Старой Сербии и Македонии, имели средний возраст 18 лет, и часто были из неполных семей (1/3 вообще не имела родителей, а еще 1/3 - только одного родителя). Ежегодно к экзаменационным испытаниям во всех 5 классах приступало порядка 60-80 учеников, из которых получало свидетельство (т.е. с успехом проходили экзаменационные испытания) около 50 человек, практически равномерно распределенных по всем 5 классам[532].

Важно отметить, что для расширения сербского влияния в Старой Сербии те ученики, которые посещали школу по 2-3 месяца и учились лишь читать и писать имели не меньшее значение, чем те, кто полностью заканчивал 5 классов. Дело в том, что первые были как правило сезонными рабочими, и после того, как зарабатывали требующуюся им сумму денег, возвращались домой в Старую Сербию, унося с собой не только деньги, но и ростки чувства национального самосознания, которые им пытались привить в Вечерней школе. С другой стороны, закончившие весь курс обучения старались получить рабочее место в самой Сербии, и часто не испытывали особого желания вернуться на родину[533], т.е. получив субъективно большую выгоду от обучения, они играли меньшую объективную роль в процессе укрепления сербского национального самосознания в Старой Сербии. Следует при этом иметь в виду, что турецкие власти с особым подозрением относились к учителям или священникам, получившим образование в Сербии и пытавшимся применить свои знания в Старой Сербии, и чинили им всяческие препятствия. Подробнее этот вопрос мы рассмотрим ниже.

* * * * *

Развитие сербского просвещения в Старой Сербии было осложнено не только недостатком кадров и слабостью финансирования. Большие проблемы создавали и турецкие официальные лица различных уровней.

В 1886 году в Турции были образованы комиссии по просвещению ("Меариф комисиони"), которые в основном состояли из местных мусульман и вилайетских инспекторов. С тех пор именно они экзаменовали лиц, желавших заниматься педагогической деятельностью в Турции, и выдавали им свидетельства. Особые проблемы возникали на пути "нострификации" иностранных дипломов (т.е. полученных сербами в Королевстве Сербия)[534]. Проблемы на пути сербского просвещения в Старой Сербии могли создавать не только члены комиссии, требовавшие отменного знания турецкого языка, турецких законов и географии. Некоторые чиновники просто вымогали деньги или, по крайней мере, сытный обед за счет школьной общины[535]. Но гораздо опаснее были "честные и неподкупные", принципиально чинившие препоны на пути развития сербских образовательных заведений.

Так Петр Костич, занимавший в 1882-1889 годах пост начальника Семинарии, вспоминал об одном из таких усердных чиновников Тефик-бее, не бравшем приношений и не поддававшемуся на лесть. Его рвение доходило до того, что он заставлял полицейских рыться в грудах мусора, выбрасывавшихся из училища на берега реки Быстрицы, чтобы найти хоть какую-то компрометирующую и крамольную вещь. Наконец, уже в 1894 Костич нашел способ избавиться от ретивого служаки, хитроумным способом использовав помощь Белграда. По его предложению, упорный и непреклонный враг сербского народа был … награжден Таковским крестом III степени. Эта неожиданная, в первую очередь для самого Тефик-бея[536], награда полностью уничтожила его авторитет среди мусульманского населения в городе, крайне затруднив его работу. Награждением заинтересовались и турецкие власти в столице, которые мудро рассудили, что дыма без огня не бывает, и вызвали его в Стамбул, где, согласно традиции, ему за прошлые заслуги дали повышения, но, учитывая сомнительную награду, позаботились о том, чтобы он, на всякий случай, поскорее умер.

Вмешивались в процесс образования даже официальные лица, не имевшие на это права. Например, британские путешественницы по Европейской Турции, посетившие Старую Сербию незадолго до Восточного кризиса 70-х годов, вспоминали, что учитель сербской школы в Косово опасался открыто использовать книги по истории Сербии, изданные в Белграде, объясняя это так:"Офицеры турецких полков часто заглядывают и шныряют по школе, а кавалерийские офицеры - часто венгры, казаки или поляки и могут читать славянские книги". Последнее замечание привело англичанок в недоумение: "Но эти краткие сухие истории не содержат ничего крамольного, а офицеры-христиане, вероятно, вас бы не обвинили". Это вызвало горький ответ учителя:" Другие, может быть, и нет, но поляки - больше турки, чем сами турки. Однажды один польский офицер заглянул через плечо одного из учеников и воскликнул:"Эй, учитель, что я вижу? Эти книги отличаются от болгарских, они из Княжества, и здесь есть кое-что об истории Сербии. Если еще раз это увижу, я донесу властям". Я задрожал с головы до ног и не знал, что сказать или сделать. К счастью, был тут и один казак, дезертир из русской армии, хороший человек, который нам всегда помогал. Вывел поляка из классной комнаты и сказал ему сердито, что они посланы в Приштину не с тем, чтобы вмешиваться в работу сербской школы. С тех пор история нашей страны изучается тайком"[537]. Сами англичанки объясняли то, что поляки, служащие в турецкой армии, "…более враждебны к своим славянским братьям, чем сами мусульмане…" тем, что они были "…склонны ненавидеть христиан в Турции, так как считали их русскими подопечными"[538].

Ситуация в области просвещения несколько изменилась в результате младотурецких реформ. Однако радикальных перемен не произошло, как по причине общей анархии не прекращавшейся в Старой Сербии до балканских войн, так и оттого, что сербское население этих краев с большим недоверием воспринимало происходившие перемены[539].

• ⇐ Назад
• 1
• 2
• 3
• 4
• 5
• 6
• 789
• 10
• 11
• 12
• 13
• 14
• 15
• 16
• Далее ⇒