О ВОДНЫХ КЛЮЧАХ СТРАНЫ КАМЧАТКИ

Столь богато орошенная страна, какою является Камчатка, дает возможность повсюду находить в ней бессчетное множество превосходных целебных ключей. Эти последние распадаются на Камчатке на две категории: некоторые из них представляют собою выбивающиеся из скал и гор ключи, и мы находим их во множестве как вблизи моря, так и внутри страны; другие же встречаются на местах ровных, в пространствах межречных, около рек или в самих реках. Последний род ключей, именно те, которые находятся в местностях равнинных, являются для Камчатки скорее вредными, чем полезными: из-за них в летнее время нигде нельзя пробраться посуху, ни пешком, ни верхом, так что приходится все время держать путь с чрезвычайными трудностями, опасностями и большими обходами, пробираясь с места на место по рекам в лодках или причудливыми окольными путями по горным хребтам. Поэтому-то и в моих начинаниях все подвигается вперед гораздо труднее и медленнее, раз нежелательно тратить на них большие денежные средства и подвергать местное население разорительным расходам. Это наглядно доказывается примером неудачной морской экспедиции1 и двукратным возмущением туземцев, которое она вызвала.

Ключи, расположенные в реках, вредны еще в том отношении, что эти реки никогда не замерзают2 (а в сильные морозы замерзают лишь на несколько дней), оставаясь открытыми зимою и летом; а там, где реки замерзают, они по несколько раз среди зимы вскрываются; особенно это наблюдается в населенных местностях от Большой реки до Лопатки и гавани Авача. Благодаря этому и путешествия в зимнее время становятся длительнее и опаснее: нередко путешественник вынужден перебираться через высокие и наиболее дикие горные хребты. В северных и незаселенных районах, где, по крайней мере, реки зимою замерзают рано, оставаясь скованными льдом вплоть до весны, дело обстоит в этом отношении иначе; это наблюдается по реке Камчатке и другим рекам дальше к северу, близ Пенжинского моря.

Ключи речные и ключи, находящиеся у подножия гор, в свою очередь распадаются на две группы: в одних вода холодная, во многих других она теплая. Некоторые ключи очень горячи, и вода их постоянно напоминает кипяток. Русские их так и называют -- горячими ключами. Наиболее известны из них следующие:

1) горячий ключ у Большой реки, в пяти верстах ниже Начикинского острога, в 95 верстах от острога Большерецкого и в 131 версте от впадения реки в море3;

2) горячий ключ в речке Бани {Бани -- далее Баян (соответственно в источнике перевода: Bani -- Bajan). -- Ред.}, впадающей в Большую реку напротив Апачинского острога, на расстоянии 14 верст4 от вышеупомянутого ключа, по ту сторону гор на юго-востоке; вблизи этого источника встречаются разные сорта глины и болюс {На расстоянии 43 верст от ее впадения в Большую реку12 и 84 верст от Большерецкого острога. Эти ключи так горячи, что вода в них кипит и вздымается при этом на высоту более 2аршин. -- Прим. Стеллера.}5. В этом ключе можно вполне варить рыбу и мясо;

3) горячий ключ у Озерной реки6, в 13 верстах от озера Ксуи; там возвышаются также две дымящиеся горы7. Посетить их я собираюсь будущею весною. Этот источник бьет несколькими струями на высоту 1 1/2 сажени8, и еще издали виден поднимающийся от него сильный пар. Невдалеке находится другой клокочущий горячий источник; он расположен на одном из островов реки Озерной, вблизи впадения в нее маленькой речки Панджи.

По другую сторону Бобрового моря, около реки Камчатки, существуют не только горячие ключи, но и целые районы дымящихся гор, горячих источников и теплых ручьев. Эти ключи отличаются по своей природе от ключей, находящихся около Пенжинского моря, в том смысле, что на их поверхности наблюдаются плавающие куски земляной смолы, или нефти. Местность эта раскинулась между мысами Кроноцким и Шипунским9 вблизи истоков реки, носящей название Шемьеч и впадающей в Восточный океан.

Выше реки Камчатки, как к северу, так и к западу от нее, уже нет и следов подобных ключей10, хотя и вызывающие их причины и минералы, а именно: различные сорта серы, сернистый колчедан, а также железистый кремнезем, каменные породы с квасцами и купоросными солями -- встречаются еще около Олюторы11, притом в значительном количестве. Из этого следует, что Камчатка полна подземных пещер и ходов13, о наличии которых свидетельствуют как частые землетрясения, так и насыщенность почвы подобными едкими минералами; последние, воспламеняясь при внутреннем своем движении, могут вызывать величайшие изменения на поверхности земли. Следствием этого являются крутые, скалистые и сильно изрезанные берега Бобрового моря и множество рассыпанных по проливу, на восток от него, островов, подобных рассеянным между Америкой и Азией оторванным клочкам земли; они на вид столь же изломанны и дики, как и берега камчатские. Причиною упомянутых воспламенений я считаю подземные каналы, по которым морская соленая вода протекает к залегающим в тех местах минералам, отчего последние согреваются и воспламеняются14. Большинство землетрясений происходит в период aeguinoctia (равноденствий), когда море больше всего вздымается, и особенно в осеннее время, когда напор вод значительнее всего; это известно и жителям Камчатки и Курильских островов, которые страшно боятся первых дней марта и последних дней сентября. При всем этом приходится удивляться двум обстоятельствам: 1) тому, что в указанных местностях до сих пор еще не обнаружено следов железа, хотя и были найдены железистые образования вроде всевозможных сортов глины и тому подобных почв, соединением которых с серою легче и проще всего объяснялся бы нагрев подпочвенных слоев; 2) тому, что на всей Камчатке нет следов и известий о каких-либо соляных источниках, которым тут было бы место и наличие которых можно было бы вполне резонно предположить, принимая во внимание весьма небольшую ширину полуострова, подземную связь омывающих его морей, массу горных хребтов и имеющихся в них ключей.

До сих пор мне не удалось еще получить никаких сведений о таких источниках, вода которых превращала бы отдельные предметы в камень или покрывала бы их поверхность каменистою массою15, хотя я исследовал ряд Lythopita (камнеобразных пород) и большое количество petrefacta (окаменелостей).

По издаваемому запаху горячие ключи одинаковы с источниками, насыщенными солями, только их запах гораздо сильнее и схож с запахом залежавшихся яиц16; по своему же вкусу вода их вяжуще-солоноватая. Подробнее об их действии и о предполагаемой их полезности я сообщу в своем описании минералов.

Качество остальной речной и ключевой воды на Камчатке столь хорошее, что это трудно выразить словами. Доброкачественность этой воды уже очевидна при постоянном ее потреблении. Это было давно замечено многими поколениями. Привыкнув же к ней, большинство людей не замечают ее вкусовых качеств. В самые жаркие дни и при сильнейшем потении можно без всякого вреда пить ледяную, холодную воду в большом количестве; пьют ее в значительных дозах сразу после еды безо всякого для себя вреда, чего не сделаешь в других местах. Вода эта обычно очень мягкая и чистая17, а также быстротечная; ее можно найти немногим худшего качества по всей стране в лужах и болотах из-за каменистой подпочвы. Она быстро и легко выделяется мочою, не содержа в себе ни малейшего признака известковости или почвенности.

Что касается обилия в реках пищи, то это обилие надо скорее приписать морю, чем самим рекам; решительно во всех реках Камчатки не водится ни одной породы речных рыб, а встречаются исключительно рыбы морские18, причем они живут в них не дольше, чем от весны до начала декабря; тогда вся рыба в реках вымирает отчасти оттого, что эти реки слишком мелководны и не имеют из-за каменистого грунта достаточной глубины, куда бы на зиму могла уходить и где могла бы отстаиваться рыба, отчасти оттого, что природа этой рыбы такова, что после подъема по рекам от устья до истоков, совершаемого только ради метания икры и размножения, рыба либо дохнет от истощения, либо, в более благоприятных случаях, иногда увлекается речным течением обратно в море. Весною же количество рыбы невероятно велико. Реки вздуваются от огромного количества рыбы и широко разливаются; вследствие этого большие массы рыбы остаются мертвыми на берегах и с сильным зловонием там гниют, что не наблюдается в других, не менее обильных рыбою реках. Собаки и медведи заходят в реки и без труда вылавливают оттуда рыбу, причем в это время они капризничают, пожирая только рыбьи головы. Рыбу в реках можно без промаха бить острогою, и в этих местах непригодны сети с мешками, либо потому, что сети порвались бы, либо потому, что никому не было бы по силам, из-за невероятного множества рыбы, вытянуть их из воды. Подробнее об этом будет рассказано ниже.

 

Третья глава

О ГОРАХ

Горы на Камчатке представляют собою преимущественно целые горные хребты, пересекающие либо весь полуостров, либо наибольшую часть его. Среди хребтов, тянущихся по всей стране, наиболее замечательным является тот, который находится у Пенжинского моря1. Он начинается в 18 верстах от мыса Лопатка и тянется по всему полуострову в направлении с юго-запада к северо-востоку и от местности против Большой реки прямиком к северу. Этот горный хребет разделяет Камчатку в направлении с юга к северу на две почти равные части. Он очень высок, на востоке и на западе покрыт густыми и обширными лесами, которых меньше в его южной и северной частях, где он местами совершенно обнажен. На северо-восточном склоне этого хребта находятся истоки реки Камчатки и впадающих в нее рек; отсюда местность понижается в сторону реки Камчатки. На западе из этого хребта вытекают все реки, впадающие в Пенжинское море; а так как пространство между горами и Пенжинским морем уже, чем на противоположном склоне, местность, прилегающая к морю, менее отлога, грунт, далеко вдаваясь в море, каменист внизу, а сверху лесист, то, хотя оттуда и изливается очень много значительных рек к западу в море и хотя их больше, чем на противоположной стороне хребта, однако они, по указанной причине, гораздо мелководнее, быстрее и меньше, становясь от Большой реки как в сторону Лопатки, так и Тигиля все незначительнее. Там, где из гор истекает крупная река, горы распадаются на двойные и тройные хребты и тянутся вдоль реки от ее начала до половины расстояния от ее устья; там, где эти кряжи особенно близко подступают к речным берегам и становятся крутыми, они повышают русло реки и образуют пороги, мелководные и опасные быстрины, как, например, на Большой реке и на реке Быстрой, где в сторону моря тянется так называемый нос, или мыс, и где вся местность занята сплошь горами на протяжении 20 и более миль. Таков характер всей местности от Большой реки вплоть до Курильского озера и оттуда до мыса Лопатка. Таким же характером отличается и все пространство с востока к западу в сторону мысов Шипунского и Кроноцкого.

Другой крупный горный хребет2 тянется в направлении с юго-запада к северо-востоку сплошным массивом от Гавриловой реки3 неподалеку от Лопатки и продолжается вплоть до крайнего на северо-востоке Чукотского носа4. В виде многих удлиненных носов и мысов он выдается в море и образует в лежащих между ними пространствах большие и значительные заливы, о чем речь была уже выше.

Кроме этих, связанных между собою горных хребтов, на Камчатке встречается множество выдающихся и заметных гор, главным образом в местах, прилегающих к мысам. Тут горные кряжи сдвигаются и занимают все промежуточное между вершинами пространство или же подступают, на берегах больших и значительных бухт, непосредственно к самому морю; высоты эти в большинстве случаев отличаются одинаковыми очертаниями, формами и свойствами. Первая от мыса Лопатка одинокая возвышенность у Пенжинского моря именуется Апальскою сопкою5. Ее издалека видно с моря, и она служит морякам точным указанием, по которому они находят местоположение Большой реки. Гора эта расположена на расстоянии приблизительно 100 верст на юго-восток от острога. Она имеет форму конусообразного стога или скирды хлеба; в минувшие времена она была вулканом, выбрасывавшим из своих недр густые клубы дыма, но это явление уже давно прекратилось.

У Бобрового моря высится равномерной формы одинокая высокая гора, в 20 верстах от залива Авача и в 5 верстах от морской бухты. Она называется Вилючинскою сопкою6 и в былые времена также дымилась. У ее подножия расположено средней величины озеро, в котором в марте, апреле и мае население ловит множество сельдей7 особым способом, о котором я говорю в моем описании гавани Петропавловской. В северной части Авачинского залива на 30-верстном, по прямой линии, расстоянии от гавани находятся три рядом стоящие такие же остроконечные горы. Одна из них называется Горелою сопкою, потому что из ее вершины постоянно поднимается пар. Другая именуется Стрелочною сопкою8, так как у ее подошвы находят те стекловидные камни, напоминающие зеленоватый сплав9, из которого камчадалы делают стрелы. Третья гора -- безымянна10. Точно такая же одиноко стоящая и издали видная большая гора11, нисколько не отличающаяся от только что упомянутых, находится невдалеке, непосредственно у самого моря, уходя в него своей подошвой, и называется Островной сопкой12, потому что расположена как раз напротив маленького каменистого острова в 40 верстах на запад от Авачи13. Позади мыса Шипун, напротив устья реки Жупановой, у самого моря, высится гора такой же формы, именующаяся Жупановскою сопкою14. В сторону Кроноцкого мыса, на западе, находится подобная всем прочим прежденазванным одинокая гора по имени Кроноцкая сопка15. Дальше в верхнем течении реки Камчатки расположена огнедышащая гора16, которая при ясной погоде отчетливо и вполне хорошо видна из-за ее необычайной высоты как в Верхнем, так и в Нижнем остроге. Она называется Камчатскою горелою17 сопкою и является высочайшею среди всех камчатских как связанных в хребты, так и отдельно стоящих гор -- только она гораздо острее всех прочих и видом своим напоминает сахарную голову. Из нее постоянно валит густой и зловонный пар; иногда этот пар с треском и шумом вырывается из горы столбом ярким пламенем, выбрасывая такую массу пепла и пемзы, что ими покрывается на расстоянии нескольких сот верст вся местность кругом. Это единственная гора, на которую никаким способом невозможно взобраться, тогда как все остальные доступны, правда, с большими трудностями и опасностью для жизни. Из этой горы в 1740 году, во время моего прибытия в те места, произошло грандиозное извержение. А так как в то же самое время, вследствие тяжелых условий доставки продовольствия для нашей морской команды, в двух местах, как в Тигиле, так и около Подкагирной, возникли волнения среди местного населения, то и русские, и ительмены нашли в этом подтверждение своего ни на чем не основанного суеверия, будто извержение из этой горы всегда предвещает мятеж, что случалось уже несколько раз. Такая предпосылка тем опаснее, что эти неразумные люди считают возможным вывести из нее заключение о необходимости мятежа, рассчитывая хоть раз на удачный исход, тем более, что этим, склонным к бунту, людям такой успех еще не выпадал на долю.

Хотя горячие ключи и исчезают, начиная от реки Камчатки18, однако огнедышащие и дымящиеся горы все-таки продолжают еще тянуться на расстоянии свыше 100 миль, а именно вплоть до самого Олюторского залива19. Там, вдоль побережья к северу, дымится множество гор20. Некоторые из них иногда вдруг разгораются и выбрасывают яркое пламя; иногда же бывает, что воспламеняются испарения, исходящие из гор и тянущиеся от одной из них к другой. Таким образом, бегущий в воздухе огонь как бы заставляет загораться дымящиеся горы21, впрочем, с тою особенностью, что в этих случаях пожар вскоре прекращается, а камень распадается на куски. Тогда среди камней можно найти много очень больших и тяжелых ядер, среди которых есть экземпляры весом до 40 фунтов. Если раздробить такое ядро сильным ударом, то осколки его с внутренней стороны блестят, как разломанное железо22. Эти образования, несомненно, одинаковы с так называемыми "манофельдскими ядрами", из которых добываются и выщелачиваются сера, купорос и белый кремнезем; схожие с ними, только меньше по своим размерам каменные ядра встречаются также по побережью в окрестностях Ораниенбаума.

Принимая во внимание возгорание их в воздухе, разрыв и кальцинацию в короткое время, чем олюторские горы отличаются от камчатских, я полагаю, что там находятся обильные залежи земляной смолы; благодаря ее жирной маслянистости возникающее пламя так долго держится в воздухе и переносится парами с места на место23. Это тем вероятнее, что там находят следы плавкой серы.

Кроме этих огнедышащих и дымящихся гор на материке, есть еще две другие горы на островах: одна находится на втором острове -- Бурумуши, другая -- на острове Алаит24, в Пенжинском море. Эта гора по всему своему облику и форме похожа на Апальскую25 и на некоторые другие.

Достопримечательно, что: 1) извергают пламя и дымятся или же раньше дымились только отдельные горы, а не такие, которые входят в состав горных цепей; 2) все эти горы имеют одинаковые общие внешний облик и форму, а следовательно, имеют и одинаковую внутреннюю структуру, так что почти кажется, что их внешнее строение соответствует их внутренней сущности и способствует образованию горючих веществ, а значит, и эффекту самовозгорания; 3) на всех горах, именно на самых их вершинах, которые некогда дымились или горели, а впоследствии погасли, появляются озера26; их вода на Апале и ее свойства будут самым тщательным и усердным образом исследованы в июне 1743 года27. Очень возможно, что после того как горение внутри гор закончилось и огонь достиг самых глубоких их недр, раскрылись водные пути и заполнились водою пустые пространства; этим в достаточной мере были бы объяснены причины возгорания и высокая температура горячих ключей28.

Насколько я осведомлен, наиболее ощутимые землетрясения наблюдаются в окрестностях действующих вулканов, а именно значительные -- около тех вулканов, которые еще не начинали действовать или же давно потухли29.

Ительмены боятся как всех высоких гор вообще, так в особенности -- гор дымящихся и огнедышащих, а также всех горячих ключей. Поэтому-то, будучи проводниками, они и избирают путь по самым опасным местам, то есть по косым горам, исключительно с целью не проходить поблизости от того, что страшит их: они твердо верят, что в таких местах и поблизости от них живут духи, так называемые "гамулы" {Гамулы -- далее также Камулы (соответственно в источнике перевода: Gamuli -- Kamuli). Ред.}. Известны примеры, когда ительмены охотно отдавали все, что имели, лишь бы откупиться от обязанности быть проводниками; если же случилось, что от них настойчиво требовали исполнения этой обязанности, то они вскоре после этого умирали со страху перед измышлениями своего воображения. Если их спросить, что же там делают черти, то они отвечают: они варят китов. Я спрашивал их: где же они ловят этих китов? Ответ гласил: по ночам черти отправляются к морю и ловят их там так много, что каждый из них приносит себе домой от 5 до 10 штук, на каждом пальце по одному. Когда же я спросил: "Откуда вам все это известно?" -- они отвечали, что их старики всегда это утверждали и сами этому верили. При этом они ссылались на свой опыт: будто бы на всех огнедышащих горах они наблюдали много китовых костей30. Я спросил: а почему же иногда вырывается из горы пламя? На это они отвечали: когда духи протопили горы, как мы свои юрты, они, чтобы закрыть свои печи, выбрасывают оставшиеся головешки из верхнего отверстия горы. При этом они утверждали, что бог на небе поступает иногда точно таким же образом в то время, когда у нас бывает лето, а у него зима; тогда и он начинает топить свою юрту. Этим они объясняют и свое поклонение молнии.

На других высоких снежных горах, представляющих связанные между собой хребты, по их мнению, также обитают духи; самый могущественный среди них зовется Виллючеем. И туземцы отказываются переваливать через подобные горные кряжи, заявляя, что дух ездит порою по тем местам на куропатках и мог бы им повстречаться. По их уверениям, Виллючей разъезжает иногда также на небольшой нарте, в которую впряжены красивые черные лисицы. Если кто встретит следы его саней, то такой человек очень счастлив в продолжение всей своей жизни на своем промысле, и следующий за этим год бывает удачным. Их часто сбивают с толку те причудливые узоры, которые образуются на снежной поверхности налетами бурных ветров.

Большерецкие ительмены называют огнедышащую гору "анггитэскык", дымящуюся -- "пытэш", тепловодные реки -- "кыкангии", горячие ключи -- "какаинкыганг". На нижнешандальском языке огнедышащая гора обозначается словом "апахончич", дымящаяся -- "сюелич", а тепловодные реки называются "кырхюрлинкыгич".

 

Четвертая глава