Колонизация Сибири в XVII в.
- Способы заселения новых земель
- Типы русских поселений в Сибири
- Положение русских крестьян в Сибири
- Особенности управления. Слободчики и приказчики
- Государственная политика заведения хлебопашества
- Отсутствие крепостного права. Мирские организации
Способы заселения новых земель.
Заселение Сибири русскими началось практически сразу же после похода Ермака. Шло оно такими темпами, что уже к началу XVIII в. сибирские аборигены численно уступали пришельцам: по данным на 1710 г. во всей Сибири проживало ок. 313 тыс. русских, на которых приходилось ок. 236 тыс. туземцев. Правда, отдельные районы заселялись очень неравномерно - например, численность русского населения в Западной Сибири (до Енисея) составляла почти 250 тыс. чел., а в Восточной лишь чуть более 60 тыс. чел. Впрочем, это вполне объяснимо с учетом отдаленности последнего региона от европейской части страны и большими трудностями в его освоении, прежде всего, природно-климатическими. Московское правительство всячески старалось побыстрее населить вновь приобретенные земли своими подданными, справедливо полагая, что они будут не меньше казны заинтересованы в скорейшем освоении края.
Заселялась Сибирь тремя способами. Во-первых, правительство неоднократно пыталось осуществлятьадминистративный переводсюда "на вечное житье" крестьян и ремесленников из городов и уездов Европейской России. Внимание правительства было обращено именно на эти категории населения по вполне понятной причине: требовалось спешно организовать обеспечение первых колонистов всем необходимым, особенно продовольствием. Уже в 1590 г.в Сибирь отправили 30 крестьянских семейств из Сольвычегодского уезда. В 1592 г. с воеводой П. Горчаковым были посланы в устроенный им г. Пелым крестьяне из Пермской и Вятской областей. В 1600 г. при устройстве пашни под Туринском были поселены выходцы из Казани. Однако от подобных переводов быстро пришлось отказаться ввиду их малой эффективности: переселенцы часто не справлялись с трудностями, вызванными коренной ломкой их хозяйства. Гораздо большее значение имел государственный перевод в деле комплектования служилых людей.
Другим способом колонизации была ссылка сюда всех неугодных властям людей. Среди них были, разумеется, не только уголовные преступники, но и участники казачьих, крестьянских и городских восстаний, во множестве происходивших по всей стране в XVII в., а также военнопленные "иноземцы". Но и ссылка не имела сколько-нибудь серьезного влияния в деле увеличения крестьянского населения Сибири. Значительная доля ссыльных поступала на военную службу, а попадавшие в крестьяне, не имея достаточных навыков для работы на пашне, предпочитали бежать. Поэтому ссылка опять-таки сыграла заметную роль в комплектовании служилого населения Сибири, но не крестьян.
Наконец, третьим (и наиболее массовым) способом было вольное переселение. Уже в конце XVI в. в Сибири появились первые русские переселенцы, пришедшие сюда добровольно. Правительство Бориса Годунова даже предписывало первым сибирским воеводам "пашенных и посадских людей призывать… и на подмогу им давати из государевой казны деньги и хлеб…". Хотя среди вольных переселенцев встречались и нелегальные, т. е. беглые, отправлявшиеся сюда без разрешения властей, правительство, заинтересованное в скорейшем заселении и освоении Сибири, долгое время не предпринимало никаких попыток ограничить этот процесс. Только со второй половины XVII в. появляются указы, требовавшие беглых крестьян в сибирские города не пропускать и на пашню не селить, на дорогах устраивают заставы, проводят розыски и т. д. Правда, местные власти, не желая терять драгоценные рабочие руки, часто спускали такие дела "на тормозах".
Основной поток переселенцев в Сибирь шел из северных районов Европейской России - Поморья. Практически в любой сибирской области выходцы оттуда составляли большинство русского населения. Немалым количеством людей было представлено и Поволжье. Жители же других районов Московского государства в XVII в. попадали в Сибирь редко, да и то почти исключительно в качестве ссыльных или беглых. До 1660-1670-х гг. еще преобладал колонизационный поток извне, но уже в последней четверти XVII в. цифры естественного прироста русского населения в Сибири начинают преобладать над численностью переселенцев. В это же время окончательно определяется статус и состав тех социальных групп, которые здесь были представлены, а именно: служилые люди, промышленники, крестьяне, посадские и "гулящие люди".
Типы русских поселений в Сибири.
Русских поселений в Сибири XVII в. насчитывалось множество различных типов. Но общим для них было то, что все сибирские города были искусственного происхождения, т. е. образовались не из сельских поселений, а из опорных пунктов, укрепленных военных и административных центров. Впрочем, статус города присваивался только уездным центрам, где находились представлявшие здесь царскую власть воеводы. Прочие же поселения, в зависимости от величины и характера укреплений, именовались острогами илизимовьями. Зимовья представляли собой обыкновенные избы, иногда, впрочем, выполненные в виде небольшой башни или имевшие ограду. Острог - это небольшое укрепление, обнесенное по периметру стенами из поставленных бревен, вдоль которых стояли несколько башен. Город же, в отличие от острога, был большей площади и состоял из двух частей: цитадели (кремля) и посада. В цитадели, возведенной, как правило, на укрепленных самой природой местах, находились административные здания - двор воеводы, приказная изба, казенные амбары, тюрьма. На посаде располагались церкви, дворы горожан, мастерские, лавки, таможня. Из почти 150 поселений, возведенных в Сибири на протяжении XVII в., лишь 19 официально признавались городами, функционируя в качестве уездных центров. Впрочем, некоторые из этих городов, удачно расположенные с точки зрения условий торговли и путей сообщения, выросли в крупные центры - Тобольск, Тюмень, Верхотурье, Томск, Енисейск. Другие же так и остались лишь административными пунктами - Нарым, Березов, Пелым.
Происхождение сибирских городов и острогов во многом определяло состав их населения, в котором преобладали служилые люди и их родственники. Посадские же, официально считавшиеся городскими торговцами и ремесленниками, занимались, в основном, земледелием и зачастую жили даже не в городах, а в окрестных деревнях. Хотя это не выглядит странным с учетом того, какой набор повинностей они должны были нести в своем основном качестве. Посадские люди обязаны были выплачивать денежные пошлины со своего двора, имущества, торгов и промыслов. Кроме того, они же выполняли массу различных дел "на государя", что в результате приводило к тому, что их заставляли делать даром все, что сочтет нужным местный воевода: строить амбары и чинить дороги, возводить крепостные сооружения, перевозить казенные грузы и т. д. В челобитных посадских людей сибирских городов на имя царя постоянно повторяются жалобы на то, что "мы, государь, сироты твои, обнищали и одолжали великими долгами". Торгово-ремесленное население Сибири вообще было немногочисленным, особенно в сравнении с крестьянством, которое к началу XVIII в. уже составляло более половины здешнего русского населения - по разным оценкам от 160 до 190 тыс. чел.
Сельских поселений в Сибири также насчитывалось несколько типов. Существовали здесь заимки - временные поселения, состоявшие только из одного двора и использовавшиеся только в период работ, построенные на пашнях, расположенных далеко от основного места жительства земледельца. Деревней называлось небольшое постоянное поселение из нескольких дворов, а наиболее крупными среди сибирских сельских поселений были слободы. Они насчитывали немалое число дворов, а также являлись центром соответствующей административной единицы (волости) и резиденцией управлявшего ею приказчика. В каждой слободе обязательно была своя церковь, а в пограничных со степью южных районах слободы имели и небольшие укрепления. Возникая сначала на промысловых и торговых путях вблизи городов, деревни и слободы затем распространялись на довольно большие территории, хотя непременно ставились рядом с реками или озерами. В Западной Сибири преобладали поселения численностью в 10 дворов, в Восточной же слобод почти не было, а большие деревни встречались редко.
Положение русских крестьян в Сибири.
Крестьяне, уходившие жить в Сибирь, должны были, прежде всего, испросить на это согласия у своих односельчан. Особенно охотно отпускали в Сибирь бедняков, поскольку с их зажиточных соседей, таким образом, снималась ответственность за уплату ими налогов казне. После этого крестьянам выдавались особые документы - так называемые отпускные письма, подорожные или проезжие памяти. Необходимой частью их текста являлось указание на то, что предъявитель - не крепостной, не солдат или стрелец. Наличие документа, удостоверявшего право на передвижение крестьянина и его семьи, служило показателем верного исполнения им государственных законов. Когда крестьяне добирались до сибирских земель, эти документы они предъявляли на заставах, устроенных по дорогам, после чего бумаги отправлялись в приказную избусоответствующего уездного города. Беглые крестьяне, никаких документов не имевшие, таким образом, миновать дорожных застав не могли и вынуждены были пробираться в Сибирь окольными путями. Впрочем, сами крестьяне упорно стояли на признании незыблемости своего права свободного перемещения даже после принятия Соборного Уложения 1649 г., и на этой почве у них даже в Сибири возникали многочисленные конфликты с властями, отраженные в сохранившихся документах той поры. В 1678 г., например, из вотчин Строгановых ушла в Сибирь большая группа крестьян. Приказчик одной из слобод Верхотурского уезда, потребовав у них предъявить проезжие памяти, получил такой ответ: "Идут де они в государеву вотчину в Сибирь. А тебе де до нас какое дело?". Так что, несмотря на все меры правительства, регламентировать процесс переселения русских крестьян в Сибирь полностью так и не удавалось.
Прибыв на место, поселенцы должны были обзаводиться там своим хозяйством, а также начинать отбывать государственные повинности. Поскольку большинству из них приходилось проделывать большой путь, не располагая свободными средствами, на помощь им в этом деле вынуждена была приходить воеводская администрация. Помощь эта выражалась в предоставлении земли и временной льготы, а также выдаче подмоги и ссуды. Льгота заключалась в освобождении крестьянина от уплаты налогов и выполнения работ в пользу казны на определенное количество лет. Подмога являлась безвозвратной помощью, денежной или натуральной, для устройства крестьянином собственного хозяйства. Для этой же цели предназначалась ссуда, также денежная или натуральная, однако подлежавшая обязательному возврату, так что при ее выдаче оформлялась заемная кабала. Со временем их размеры постепенно уменьшались, поскольку одновременно росла численность крестьянского населения Сибири, но в первые десятилетия колонизации они сыграли свою роль, дав многим людям возможность обзавестись здесь хозяйством.
Особенности управления. Слободчики и приказчики.
При основании поселений первым шагом был выбор мест под пашню, произведение "досмотра" Государственная политика заведения хлебопашества.представителями воеводской администрации или самими крестьянами, обращавшимися в приказные избы с просьбами об отводе им выявленных пригодных участков на свободных землях. В последнем случае инициаторами зачастую выступали отдельные предприимчивые крестьяне или промышленники, именовавшиеся в документах тех лет слободчиками. Как происходил этот процесс, мы можем проследить на примере деятельности одного из таких слободчиков - Ю. Н. Малечкина, построившего в 1662 г. на р. Исети Шадринскую слободу (ныне - г. Шадринск). Происходя из крестьян Перми, он в молодости ушел в Сибирь, впоследствии присмотрел удобное для земледельца свободное место на берегу Исети и решил тут поселиться. В 1662 г. он подал тобольскому воеводе кн. И. А. Хилкову челобитную и получил разрешение на строительство здесь слободы. Ему была выдана наказная память, т. е. программа действий, установленная воеводой. Первой задачей слободчика было поставить острог, ибо в условиях постоянных налетов кочевников на границе со степью никакое поселение не могло существовать без укреплений. К тому же, именно в эти годы Зауралье было охвачено антирусским восстанием башкир, поддержанных отрядами татарских царевичей, потомков Кучума. Поэтому Малечкин был назначен организатором работ по возведению укреплений и получал фактически функции военачальника на вверенной ему территории. Он должен был сформировать гарнизон ("прибрать казаков 10 человек или сколько пригоже") и отвечал за несение караульной службы, "чтоб воинские люди безвестно не пришли и дурна какова не учинили".
Одновременно с постройкой острога слободчик должен был "слободу строить и крестьян из вольных и гулящих и прохожих людей призывать". Поскольку район часто подвергался нападениям кочевников, срок льготных лет для новых поселенцев был установлен больше обычного (4 года), а от самого Ю. Малечкина требовали особо тщательно подбирать население. Собрав крестьян, он должен был взять с них "поручные записи" с обязательствами постоянно жить в слободе и выполнять казенные повинности после истечения срока льготных лет. На него же возлагалась обязанность размежевать и отвести землю крестьянам. Не получая от казны жалования, слободчик, тем не менее, имел право на заимку - собственный земельный участок. Впоследствии Ю. Малечкин активно призывал в свою слободу все новых поселенцев, чем, в конце концов, навлек на себя неудовольствие тобольских воевод, поскольку среди этих людей оказалось достаточно много беглых крестьян. Вопреки запрету принимать таких людей, Малечкин еще и оказывал им помощь, что, впрочем, вообще было характерной чертой сибирских слободчиков. В итоге Малечкин был из слободчиков "отставлен" и выслан в другую слободу в пашенные крестьяне.
Спустя некоторое время в Шадринскую слободу был назначен приказчиком Д. Андреев, один из приближенных тобольского воеводы кн. А. А. Голицына. Замена слободчика приказчиком означала определенный этап в развитии поселения. Слобода, куда назначался приказчик, играла заметную роль в жизни округи, была крупным населенным пунктом, управление которым, с точки зрения воеводы, должно было находиться в руках его непосредственного представителя. Приказчиками становились, как правило, уже не крестьяне, а служилые люди. Впрочем, и для слободчиков заведение поселения было не безвыгодным делом, поскольку истраченные на это свои личные средства они могли впоследствии возмещать за счет получения от казны подмоги на устройство крестьян и сбора налогов после истечения срока льготных лет. Предоставляя отдельным крестьянам и промышленникам право основывать поселения на приглянувшихся им местах, воеводы оставляли за собой право в дальнейшем контролировать их деятельность и вмешиваться в случае ущемления (с их точки зрения) интересов казны.
Наряду с указанными путями шло и "самоустройство" пришлого населения на землю. Часть переселенцев (так называемые "гулящие люди") бродили по Сибири в поисках заработков, пробавляясь временными работами по найму. Юридически они рассматривались как вольные незакрепощенные люди, просто оказавшиеся за пределами своего сословия. Их знает Соборное Уложение 1649 г., да и в правительственных грамотах с предписаниями набирать добровольцев на сибирскую пашню обязательно содержится напоминание, чтобы наборы эти производились из "вольных" людей. Эта процедура перехода к хлебопашеству происходила либо путем официального поверстания в крестьяне и отвода воеводской администрацией участка земли с определением размера повинностей, либо путем захвата земли и самовольной ее обработки. Но и в последнем случае при очередной проверке такой хлебопашец все равно попадал в ряды крестьян и начинал выплачивать соответствующие налоги в пользу казны.
Так происходила на всем протяжении XVII в. земледельческая колонизация территории Сибири русским населением. Результаты ее оказались достаточно впечатляющими - к концу века возделанные пашни появились почти на всем протяжении Сибири с запада на восток, а земледелием занимались почти 15,5 тыс. семей из 25 тыс. Более половины от численности хлебопашцев составляли крестьяне, но активно работали на пашне и представители других категорий населения: служилые, посадские и т. д. Среди возделываемых культур, как и в Европейской России, преобладали рожь, овес, ячмень. Благодаря этому Сибирь уже могла сама себя прокормить, так что в 1685 г. были отменены обязательные поставки хлеба из России на жалование местным служилым людям. Разумеется, не забывали русские переселенцы и о других занятиях: скотоводстве, рыболовстве, охоте, промысле пушного зверя и т. д.
Государственная политика заведения хлебопашества.
Государство стремилось завести в Сибири так называемую десятинную пашню. В целях обеспечения гарнизонов служилых людей хлебом правительство требовало от сибирских воевод выделять определенные участки земли специально для этой цели, а обязанность по обработке этой пашни возлагало на крестьян. Объявив всю сибирскую землю государственной, казна, таким образом, предоставляла ее земледельцам в пользование на условии обработки за это десятинной пашни, весь урожай хлеба с которой шел в казну для раздачи хлебного жалования служилым людям. Вот почему, несмотря на строгое соблюдение режима крепостного права в европейской части страны, правительство было заинтересовано в притоке крестьян, пусть даже беглых, в Сибирь, так что сибирские воеводы зачастую смотрели "сквозь пальцы" на появление здесь крепостных, бежавших от своих хозяев. Но преобладали среди крестьянского населения Сибири, конечно, все-таки не беглые, а черносошные крестьяне- лично свободные и обязанные нести тягло (совокупность налогов и повинностей) только в пользу казны. Почти все они переселялись сюда из Поморья и других северных районов Европейской России, где не было помещичьего землевладения и, следовательно, не действовал режим крепостного права.
В 1624-1625 гг. занимавший тогда должность тобольского воеводы кн. Ю. Я. Сулешев ввел на подведомственной ему территории порядок, согласно которому за право владения каждыми 4 десятинами (десятина - мера земельной площади чуть более 1 га) собственной пашни каждый крестьянин был обязан обрабатывать 1 десятину казенной пашни. По другим районам Сибири в дальнейшем цифра колебалась от 4 до 7 десятин, но общий порядок оставался неизменным. Семена для посева крестьянам выдавались из казны, и урожай полностью поступал в государевы закрома. Контролировали работу крестьян на десятиной пашне слободские приказчики. Понятно, что подобная перспектива устраивала далеко не всех, и многие крестьяне предпочитали откупаться от этой новой повинности денежным оброком. Поэтому сибирские черносошные крестьяне делились на пашенных (продолжавших обрабатывать десятинную пашню) и оброчных(плативших вместо этого денежный или натуральный оброк). Оброчный крестьянин обязан был ежегодно вносить в казну или 40 алтын (1,2 руб.), или по 20 четвертей (четверть - мера веса, до 1679 г. в Сибири равнявшаяся 4 пудам или чуть более 60 кг) ржи и овса. Выплаты в таком объеме, конечно, могли позволить себе немногие крестьяне, да и правительство упорно держалось за десятинную пашню, считая ее наиболее гарантированной формой получения хлеба. Поэтому перевод крестьян на оброк шел в Сибири медленно. Кроме того, крестьяне также выполняли в пользу казны разные другие работы, подобно посадским и служилым людям. С них собирали ординарные и экстраординарные налоги, обязывали уплачивать соответствующие сборы и пошлины, если они занимались торговлей и ремеслом, и т. д.
Единственной категориейзависимых крестьян в Сибири были монастырские. Будучи глубоко верующими людьми, русские поселенцы в каждом городе, остроге и слободе воздвигали церкви и часовни, а уже с начала XVII в. здесь появляются и монастыри. Через сто лет их насчитывалось по всей Сибири уже несколько десятков. Они столь же охотно призывали крестьян пользоваться своими земельными владениями за несение определенных повинностей, ссуду или другие формы экономической зависимости. Поэтому крестьянин, выполнив все, что от него требовалось, мог спокойно уйти или даже просто бежать. Да и государство, не желая терять налогоплательщиков, всячески препятствовало росту монастырского землевладения в Сибири, пока, наконец, Петр I специальным указом в 1698 г. не запретил окончательно создавать здесь новые монастыри. Всего за монастырями тогда числилось менее 6,5 тыс. душ мужского пола - цифра весьма скромная.
Отсутствие крепостного права. Мирские организации.
Важнейшим отличием Сибири от центральной России в XVII в. было то, что здесь не сложился режим крепостного права. Стремясь монопольно извлекать все доходы из богатых земель "сибирской окраины", государство не допускало складывания здесь частной собственности на землю в виде поместий или вотчин. Правда, отводились земельные наделы служилым людям, однако их размеры всегда регламентировались и юридически в качестве собственности не признавались. Поэтому в Сибири просто не было тех социальных групп, чьим интересам отвечало бы закрепощение крестьянского населения. Да и огромные сибирские просторы при малой плотности населения и слабости здешней администрации очень долго сохраняли крестьянам возможность уходить, куда им вздумается, в случае каких-либо притеснений или недовольства властями. Не случайно, кстати, основной поток переселенцев в Сибирь шел из Поморья, где также не знали крепостного права.
Конечно, правительство и местные воеводы пытались добиться закрепления за крестьянами определенных участков земли, дабы обеспечить бесперебойное поступление налогов в казну и воспретить переходы с места на место. Кроме того, старались запретить выход из крестьянства в другие категории населения: в посад или в служилые люди. Однако выполнить все эти меры было в сибирских условиях крайне затруднительно. Поэтому власти обычно ограничивались лишь тем, что следили, чтобы земли, обложенные тяглом, не выходили из обращения, а постоянно обрабатывались. При условии передачи своего тягла новому поселенцу крестьянин спокойно мог уйти с прежнего места жительства. И только в случае ухода без передачи тягла крестьянин считался беглым и, как таковой, подлежал розыску и возврату. Правда, он мог сдавать свою землю вместе с обязательством нести с нее повинности добровольцу-наемщику, как правило, кому-нибудь из бедняков или "гулящих людей". В первой половине XVII в. такая практика имела очень широкое распространение. Крестьяне целыми группами переходили из слободы в слободу, на старом месте оставляя вместо себя наемщиков, а на новом требуя себе льгот в качестве новопоселенцев. Когда сроки льгот заканчивались, крестьяне повторяли эту процедуру, переходя дальше, и т. д. И даже в конце века за крестьянами все еще признавалось право сдачи тягла, только с условием, что решение об этом должен принимать не слободской приказчик, а уездный воевода.
Правда, все это не избавляло сибирские деревни и слободы от крестьянских побегов. В 1660-х гг. по этому поводу даже имели место многочисленные конфликты между воеводами Тобольска и Верхотурья, сопровождавшиеся взаимными упреками в самоуправстве приказчиков и укрывательстве беглых. Еще один всплеск побегов пришелся на90-е гг. XVII в. Стараясь проследить за исполнением крестьянами взятых ими на себя обязательств "никуда не збежать", приказчики вынуждены были обращаться за помощью к тем должностным лицам, которых выбирали из своей среды сами крестьяне - старостам, сотским и десятским. Вместе с крестьянским населением в Сибири появилась и крестьянская община - мир. Нормы мирского самоуправления, берущие начало еще в глубокой древности, в XVII в. хорошо воспроизводились и на сибирской почве. Историками давно отмечена двойственность функций общины. С одной стороны, она с ее круговой порукой использовалась государством для контроля над крестьянами, взимания налогов, организации работ. С другой - она позволяла поддерживать порядок и организовать все стороны их жизни, а также защищать свои интересы в случае конфликтов с другими общинами или официальными властями. Своих старост, сотских и десятских, управлявших мирскими делами, крестьяне выбирали на сходах. Они именовались целовальниками, поскольку целовали крест, обязываясь честно выполнять свои обязанности.
Впрочем, не редкостью были случаи, когда приказчики и выборные представители крестьян оказывались по разные стороны баррикад. В 1665-1666 гг., например, крестьяне Тагильской слободы Верхотурского уезда отказались продавать по фиксированным ценам (не выше установленного уровня) хлеб и другое продовольствие рейтарам и солдатам, временно расквартированным в этих местах. Приказчик А. Бернадский жаловался, что справиться с ними он не в состоянии, и просил прислать из города нескольких стрельцов на подмогу, чтобы забирать у крестьян хлеб силой, выплачивая, правда, соответствующие суммы. С другой стороны, рейтары и солдаты выражали неудовольствие создавшейся ситуацией, винили в своих бедах местные власти и требовали от приказчика решить их проблемы, приходили к нему "с великим шумом" и "невежливо" и угрожали, что сами возьмутся за крестьян.
Таким образом, хотя колонизация сибирских земель шла во многом за счет усилий русских крестьян, Сибирь отнюдь не стала для них той землей свободы и изобилия, достичь которой они стремились, уходя от крепостнического режима в Европейской России. Однако государство, заинтересованное в скорейшем закреплении здесь своей власти и освоении новых территорий, готово было идти навстречу крестьянам по ряду вопросов. Поэтому в Сибири XVII в. социальная обстановка складывалась достаточно своеобразная, не в последнюю очередь еще и потому, что здесь крестьяне не сталкивались со своими извечными антагонистами - дворянами-помещиками. Сибирское служилое население стояло к крестьянству гораздо ближе, чем это было в других регионах страны.