XXXVI Мудрый царь

Геликаон видел, как ненавистный ему микенец вышел из-за стены щитов. Его рука крепче схватилась за рукоятку меча, он постарался обуздать свою ярость. Этот человек мучил Зидантоса, убил юного Диомеда, а теперь расправился с Аргуриосом. Душа Геликаона требовала, чтобы он вышел вперед и срубил его голову с плеч. Однако Коланос просил о перемирии, и ему разрешили говорить. Законы чести требовали, чтобы ему позволили говорить. «Я убью тебя потом», – решил Геликаон. Коланос подошел к царю и поклонился.

– Твои люди хорошо сражались, царь Приам, – сказал он.

– У меня нет времени на праздную болтовню, – ответил царь. – Говори, а затем возвращайся к своим людям и приготовься умереть.

– Я буду говорить. Мудрый человек знает, как изменчива удача, – заметил Коланос, понизив голос. – Мы не сможем одержать победу. Но с другой стороны, мы сможем убить еще сотню ваших людей. Я могу предотвратить это. К тому же, я могу предложить свои услуги Трое, царь Приам.

Приам стоял молча, наблюдая за микенцами.

– Как ты сможешь убедить своих людей прекратить сражаться? – спросил он, наконец. – Они знают, что проиграли.

– РЇ РјРѕРіСѓ сказать РёРј, что РІС‹ согласились РёС… отпустить, если РѕРЅРё сложат СЃРІРѕРµ оружие. Разоружив РёС…, РІС‹ сможете убить микенцев СЃ наименьшими для себя потерями.

– Благородный поступок, – усмехнулся Приам.

– Они – как вы говорите – все равно проиграли. По крайней мере, больше не погибнет ни один троянец.

– А ты будешь жить.

– Конечно. Я могу быть вам очень полезен. Я знаю все о планах Агамемнона насчет восточных земель, где он собирается ударить, и каких царей переманил на свою сторону. Я знаю имена всех союзников царевича Агатона в Трое, кого он собирался назначить советником, а кого приблизить.

– Ценная информация, – заметил Приам.

– Вы даете мне слово, что я останусь в живых?

– У тебя есть мое слово, что ни один троянец не поднимет на тебя меча.

– Как насчет дарданцев? – спросил Коланос, бросив взгляд на Геликаона.

– Никто из тех, кто сражался за меня, не причинит тебе вреда, – пообещал Приам.

– Нет! – воскликнул Геликаон. – Я не стану выполнять это обещание. Это человек – змея, и заслуживает смерти.

– В моем дворце ты будешь подчиняться мне, Эней, – отрезал Приам. – Твоя вражда с Коланосом может подождать. Я не буду жертвовать еще сотней храбрых воинов ради твоей мести. Могу я на тебя рассчитывать или придется тебя связать?

Геликаон посмотрел в светлые глаза Коланоса и увидел, что тот усмехается. Этого он не смог снести и вытащил меч. Приам встал между ними. Двое орлов схватили Геликаона за руки. Царь подошел ближе.

– Ты хорошо за меня сражался, Эней, и я тебе благодарен. Не позволяй своему гневу все испортить. Оглядись.

Там стоят молодые воины, которые в следующие несколько мгновений могут погибнуть или стать калеками. У них есть семья, жены, любимые или дети. Они не должны умирать, чтобы удовлетворить твою месть. Геликаон успокоился.

– Сегодня в твоем дворце я не убью его. Это все, что я могу обещать.

– Этого достаточно, – сказал Приам. – Освободите его.

Геликаон вложил в ножны свой меч. Повернувшись к ми-кенцу, Приам сказал:

– Очень хорошо, Коланос. Пусть твои люди сложат оружие.

Коланос поклонился и вернулся к своим товарищам. Когда он сообщил им, что они должны сложить свое оружие, ми-кенцы были недовольны. Геликаон увидел молодого воина с раной на лице, который убеждал товарищей отказаться подчиняться приказу. Коланос спокойно уверил их, что оружие им вернут на берегу перед отплытием. Геликаон заметил, что многим воинам не нравился такой поворот событий. На их лицах застыла нерешительность. Это были бойцы, которым не легко было расстаться с оружием. Но полководец хвалил их за храбрость и предлагал жизнь. Это было слишком хорошим предложением, чтобы отказаться.

Троянские воины ходили между микенцами, собирая щиты, копья, мечи и шлемы. Наконец, были сняты даже доспехи, все оружие сложили в большую кучу в центре ме-гарона. Сняв доспехи, микенцы выглядели теперь менее устрашающе – это были просто молодые мужчины, которые готовились встретить свою судьбу. Коланос вернулся и встал рядом с Приамом. Царь закричал, приказав троянцам, окружающим микенцев, поднять оружие. Тогда микенцев озарило. Их обманули, троянцы убьют их безоружными. Тогда вперед вышел Приам.

– Микенцы, – холодно сказал он. – Я – Приам, царь Трои, и я ненавижу вас так сильно, что вы не можете себе представить. Моя дочь Лаодика лежит мертвая в покоях царицы. Множество моих друзей и верных советников отправились сегодня темной дорогой. Теперь ваш полководец обрек вас на смерть – беззащитных, как овец. Чтобы получить свободу, он предал вас всех. – Приам повернулся к Коланосу. – Ты хочешь сказать что-нибудь своим людям на прощание?

Коланос покачал головой. Приам посмотрел на мрачные, дерзкие лица микенцев.

– Теперь поймите меня. Я с радостью посмотрю, как вам пережут горло, и вся ваша кровь вытечет наружу. Мне доставит счастье услышать ваши крики, но я собираюсь отпустить вас на корабль. Я верну вам оружие, и вы будете жить.

Геликаон увидел недоумение на их лицах.

– … да, вы правильно меня поняли, – продолжил Приам, его голос дрожал от злости. – Я объясню вам, почему вы останетесь в живых. Сегодня умер герой. Когда он был при смерти, я спросил его, что я могу сделать для него или его семьи. Он ответил, что у него нет семьи, но, если бы у него были силы, он спустился бы в мегарон и спас бы вас. Потому что вы были его товарищами. Да, вы знаете, о ком я говорю. Аргуриос хотел, чтобы вы жили. Но не путайтесь, я хочу вашей смерти. Царь Трои хочет вашей смерти. Но это Ночь Аргуриоса. Этой ночью он важнее царя. Поэтому вы будете жить.

Воцарилось молчание, Приам повернулся и указал на Ко-ланоса.

– Связать его! – приказал он.

Воины прыгнули на микенского полководца, скрутив ему руки.

– Ты мне обещал! – закричал Коланос.

– Да, обещал, и сдержу свое слово. Ни один троянец не тронет тебя пальцем. Ты предал этих храбрых людей и хотел предать своего царя. Да, Коланос, мне бы очень хотелось узнать планы Агамемнона. Но как я сказал, это Ночь Аргуриоса. Я думаю, ему понравится, если ты вернешься вместе со своими людьми. Возможно, они сохранят тебе жизнь до встречи с твоим царем. Может, нет. – Приам вышел из троянских ря-

дов, пока не оказался прямо перед микенцами. – Кто теперь главный? – спросил он.

– Я, – сказал темноволосый юноша с пронзительными серыми глазами. На его лице была резаная рана, она была зашита, но все еще кровоточила. – Меня зовут Каллиадес.

– Я пошлю за лекарями, чтобы он позаботились о ваших людях. Они встретят вас на берегу. Мои воины проводят вас туда и отнесут раненых.

– Мы можем сами нести своих раненых, царь Приам.

– Хорошо. Ваше оружие вернут вам на кораблях. Мы похороним ваших товарищей, воздав им почести.

– Аргуриос был моим товарищем, – сказал Каллиадес. – Это он поранил мне лицо, и я буду дорожить этим шрамом.

– А Коланос?

– Вы хотите, чтобы мы доставили его к царю Агамемнону?

– Нет. Я бы хотел стоять на своей башне, когда отчалят ваши корабли, и слышать, как его крики эхом разносятся по Зеленому море. Мне бы хотелось думать, что он будет долго и ужасно страдать, что его ждет неизбежная смерть.

– Я клянусь вам в этом, царь Приам.

Приам отвернулся и пошел туда, где стоял Геликаон.

– Теперь твоя жажда мести удовлетворена, Эней?

Геликаон посмотрел на Коланоса. Тот был испуган.

– Да. Это был великий поступок. Аргуриос бы гордился им.

В окружении троянских воинов микенцы начали выходить из мегарона. Геликаон подошел к Гектору. Золотоволосый воин широко улыбнулся, развел руки и заключил Счастливчика в сильные объятия.

– В этот раз я, в самом деле, думал, что они убили тебя, – сказал Геликаон.

– Ты сомневался, мальчик? Ты думал, что несколько египтян смогли меня прикончить? И как я мог не вернуться домой, когда у отца такие планы насчет моей невесты? – Гектор посмотрел вверх на галерею. – Это она? Во имя богов, надеюсь, что это так.

Геликаон посмотрел на Андромаху. Она стояла там в своем разорванном белом хитоне с луком в руках, ее огненные волосы свободно развивались.

– Да, – сказал он с разбитым сердцем, – это Андромаха, – сказал Геликаон, затем повернулся и вышел из дворца.

Он последовал за троянскими воинами, которые вели ми-кенцев на берег к кораблям. Ослабев и телом, и душой, он сел на перевернутую лодку и наблюдал за тем, как лекари леари осматривали раненых. Коланос со связанными руками сидел один на берегу, глядя на море. На востоке начала загораться заря. На берег приехало несколько повозок с доспехами и оружием микенцев.

Теперь Геликаону РІСЃРµ это казалось СЃРЅРѕРј – ужасная, кровопролитная битва РІ мегароне. Р’ предрассветной тишине трудно было поверить, что сегодня ночью погибли люди, Р° СЃСѓРґСЊР±Р° всего царства зависела РѕС‚ этой битвы. РќРѕ, несмотря РЅР° РІСЃСЋ трагедию Рё жестокость битвы, РЅРµ этим были заняты его мысли. Р’СЃРµ, Рѕ чем РѕРЅ РјРѕРі думать, – это Рѕ Гекторе Рё Андромахе. РћРЅ был счастлив, что его РґСЂСѓРі выжил. РќРѕ РІ любое РґСЂСѓРіРѕРµ время РѕРЅ был Р±С‹ РЅР° вершине радости. Р’ нем боролись противоречивые чувства. Возвращение Гектора положило конец счастью, Р·Р° которое РѕРЅ сражался. Счастливчика охватил гнев. «Я РЅРµ позволю этому случиться», – сказал РѕРЅ вслух Рё представил себе, как возвращается РІРѕ дворец Р·Р° Андромахой. РћРЅ РјРѕРі встретиться СЃ Приамом Рё предложить ему что-РЅРёР±СѓРґСЊ Р·Р° СЃРІРѕР±РѕРґСѓ Андромахи. Реальность пронзила дарданца, словно холодный ветер. Приам РЅРµ отпустит ее. Царь представил ее перед троянским обществом. РўР° женщина была залогом РґРѕРіРѕРІРѕСЂР°, заключенного СЃ царем Фив.

«Тогда СЏ ее украду, – решил Геликаон. – РњС‹ переплывем Зеленое РјРѕСЂРµ Рё будем жить далеко РѕС‚ РўСЂРѕРё. Этим поступком СЏ РѕРїРѕР·РѕСЂСЋ Гектора, вызову беспорядки Рё послужу причиной гибель Дардании, Р±СѓРґСѓ жить, опасаясь наказания Рё смерти. Разве РІ этом Рё состоит любовь? – СЃРїСЂРѕСЃРёР» РѕРЅ себя. – Разве такую жизнь заслуживает Андромаха? Стать презираемой изгнанницей, клятвопреступницей, отверженной семьей?В» Геликаон чувствовал себя опустошенным, словно его покинула РІСЃСЏ его сила.

РљРѕРіРґР° небо посветлело, РІРѕР·РґСѓС… наполнился пронзительными криками жизнерадостных Рё голодных чаек, которые камнем падали РІ РІРѕРґСѓ Рё ныряли Р·Р° добычей. РќР° берегу, позади Геликаона, микенцы садились РЅР° СЃРІРѕРё галеры. Раненых поднимали РЅР° палубу, Р° оружие тащили РІ рыболовных сетях. Геликаон видел, как связанного РљРѕ-ланоса, РіСЂСѓР±Рѕ толкая, повели Рє кораблю. РћРЅ упал РЅР° колени. Микенский РІРѕРёРЅ ударил его, заставив встать РЅР° РЅРѕРіРё. РЎ наступлением рассвета галеры начали спускать РЅР° РІРѕРґСѓ, последние члены команды карабкались РЅР° Р±РѕСЂС‚. Ге-ликаон наблюдал, как подняли мачты, Рё РјРѕСЂСЏРєРё заработали веслами. РўСЂРѕСЏРЅСЃРєРёРµ РІРѕРёРЅС‹ строем ушли СЃ берега Рё направились вверх РїРѕ высокому холму Рє РіРѕСЂРѕРґСЃРєРёРј воротам.

РљРѕРіРґР° галеры отплыли РЅР° запад, над РІРѕРґРѕР№ СЌС…РѕРј разнесся пронзительный РєСЂРёРє. Это был РєСЂРёРє боли. Еще РѕРґРёРЅ. Раздавались ужасные вопли, которые становились РІСЃРµ слабее РїРѕ мере того, как галеры удалялись. Геликаон услышал тихие шаги, повернулся Рё увидел, что Рє нему идет Андромаха РІ длинном зеленом плаще. Поднявшись СЃ перевернутой лодки, РѕРЅ развел СЂСѓРєРё, РѕР±РЅСЏР» Рё поцеловал ее РІ лоб.

– Я люблю тебя, Андромаха. Ничто не сможет это изменить.

– Я знаю. Наши жизни никогда нам не принадлежали.

Он взял ее за руку и поцеловал ладонь.

– Я рад, что ты пришла. У меня не было сил, чтобы разыскать тебя во дворце. Я бы совершил какое-нибудь безумство и погубил бы всех нас.

– Не думаю, чтобы ты на такое способен, – тихо сказала она. – Лаодика рассказала мне, что ты любишь Гектора как брата. Ты не смог бы ничего сделать, что опозорило бы его. Я знаю тебя, Геликаон. И ты должен знать меня. Я никогда не опозорила бы мою семью. Мы оба ставим долг превыше всего.

– Такой долг – это проклятие! – воскликнул он со злостью. – Я ничего не хочу так в этом мире, как уплыть с тобой, жить вместе, быть вместе.

Он посмотрел на небо. Солнце окрасило облака в золотой и пурпурный цвет, но на западе небо было ясное и чистое.

– Я должна идти, – сказала Андромаха.

– Останься еще немного, – попросил он, взяв ее за руку.

– Нет, – печально покачала она головой. – С каждой минутой моя решительность тает. – Девушка забрала свою руку. – Пусть боги даруют тебе великое счастье, любимый.

– Я счастлив, что они подарили мне нашу встречу. Это больше, чем я заслуживал.

– Ты приедешь на мою свадьбу весной?

– Ты бы хотела этого?

По ее щекам потекли слезы, он увидел, как она старается держать себя в руках.

– Я всегда буду желать, чтобы ты был рядом, Геликаон.

– Тогда я буду там.

Андромаха повернулась и посмотрела на море.

– Лаодика и Аргуриос умерли, держась за руки. Ты думаешь, они сейчас вместе? Навсегда?

– Я надеюсь на это всем своим сердцем.

Закутавшись в плащ, она посмотрела ему в глаза.

– Тогда прощай, царь Эней, – сказала она и пошла прочь.

– Прощай, богиня, – прошептал Геликаон. Она услышала его слова и остановилась. А затем продолжила свой путь, не обернувшись. Он стоял и смотрел ей вслед, пока девушка не скрылась в высоких воротах. Андромаха не оглянулась.