ТОЛЬКО ОДНУ НЕДЕЛЮ – ЦИРК УРОДОВ!
Даррен Шэн
Цирк уродов
Сага о Даррене Шэне – 01
Даррен Шэн
Цирк уродов
Эта странная книжечка вышла в свет только благодаря помощи моих лаборантов: «Неразлучников» Бидди и Лайама, «Дьяволицы» Доменики де Роза, «Ворчливой» Джилли Рассел, Эммы «Экстерминатор» Шлезингер, и «Повелителя Алой Тьмы» Кристофера Литтла.
А кроме того, спасибо тем, кто разделил со мной радость от выхода книжки: монстрам из «Харпер Коллинз», а также ужасным деткам из начальной школы Аскитон (и других), которые послужили подопытными кроликами и готовы были даже страдать от кошмаров ради того, чтобы эта книжка стала как можно более таинственной, страшной и загадочной.
ПРЕДИСЛОВИЕ
Я всегда обожал пауков. Когда я был маленький, то даже собирал их. Часами рылся в разном хламе, сваленном в старом, пыльном сарае в глубине нашего сада, искал паутину, в которой прятались маленькие восьмилапые хищники. Найдя какого‑нибудь паука, я притаскивал его в дом и выпускал в своей комнате.
Мама этого терпеть не могла!
Обычно паук убегал из нашего дома дня через два, а то и раньше, и никогда не возвращался, но бывало и так, что оставался в моей комнате дольше. Один такой паук даже сплел паутину у меня над кроватью и просидел в ней целый месяц. Засыпая, я часто представлял себе, как он спускается на паутинке, заползает мне в рот, проскальзывает в живот и откладывает там кучу яиц. Через некоторое время из этих яиц вылупятся крохотные паучки и дожрут меня заживо.
В детстве я любил себя пугать.
Когда мне было девять лет, мама с папой подарили мне маленького тарантула. Он был неядовитый и совсем крошечный, но лучшего подарка я и представить себе не мог. Я целыми днями играл со своим пауком. Кормил его разной вкуснятиной: мухами, тараканами и червяками. Баловал его по‑страшному.
Но однажды я свалял дурака. Я смотрел мультик, в котором одного из героев засосало в пылесос. С ним, с этим героем, ничего не случилось. Он выбрался из пылесоса весь в пыли и в грязи, жутко злой. Это было очень смешно.
Так смешно, что я решил повторить этот трюк. С тарантулом.
Стоит ли говорить, что в жизни все получилось совсем не так, как в мультике. Паука разорвало на мелкие кусочки. Я ревел белугой, но было поздно. Мой любимый паук погиб страшной смертью, виноват в этом я сам, и ничего уже нельзя исправить.
Когда родители узнали, что я наделал, они завопили так, что слышно было, наверное, на всю улицу – ведь тарантул обошелся им в кругленькую сумму. Они заявили, что я жестокий, безответственный мальчик и что не разрешат мне больше заводить никого, даже обыкновенного садового паука.
Я начал свой рассказ с истории про паука по двум причинам. Первую вы поймете, когда будете читать эту книгу. А вторая:
Все, что я расскажу, – правда.
Не думаю, что вы мне поверите – я бы и сам такому не поверил, не приключись эта история со мной, – но все произошло взаправду. Все, о чем я расскажу в книжке, было на самом деле.
К сожалению, в обычной жизни, если ты что‑нибудь натворил, приходится за это расплачиваться. В книжках герои могут вытворять что угодно. Что бы они ни сделали, в конце концов все закончится хорошо. Негодяи будут наказаны, справедливость восторжествует, и все обернется просто замечательно.
А в жизни пауки погибают, когда их засасывает в пылесос. Если станешь невнимательно переходить дорогу, тебя наверняка собьет машина. Упав с дерева, обязательно что‑нибудь себе сломаешь.
Жизнь – штука опасная. И жестокая. Ей наплевать на то, что ты главный герой и что у любой истории должен быть счастливый конец. В обычной жизни происходит много всего плохого. Люди умирают. Битвы проигрываются. Зло часто побеждает добро.
Мне хочется, чтобы вы это поняли, прежде чем я начну свой рассказ.
Да, вот еще что. На самом деле меня зовут не Даррен Шэн. В этой книге все правда, кроме имен. Мне пришлось изменить их, потому что… Впрочем, когда дочитаете до конца, сами все поймете.
В книжке нет ни одного реального имени: ни моего, ни моей сестры, ни друзей, ни учителей. Ни одного. Я даже не скажу, как называется мой родной город и в какой стране живу. Так будет лучше.
Ладно, кажется, хватит для предисловия. Готовы? Тогда, пожалуй, начну. Если бы все это было выдумкой – я бы начал свой рассказ с описания страшной ночи. За окном воет ветер, ухают совы, из‑под кровати доносятся какие‑то жуткие, непонятные звуки. Но то, что со мной случилось, – правда, так что мне придется рассказать о том, где все это началось.
А началось все в туалете…
ГЛАВА 1
Я сидел в школьном туалете и напевал себе под нос какую‑то песенку. Брюк я не снял. Когда урок английского уже подходил к концу, мне вдруг стало нехорошо и я отпросился в туалет. Мой учитель, мистер Далтон, просто спец по этой части. Он всегда знает, когда ты прикидываешься, а когда тебе на самом деле плохо. Я поднял руку и сообщил, что меня тошнит. Мистер Далтон быстро взглянул на меня, кивнул и велел отправляться в туалет.
– Сходи, пусть тебя вырвет, Даррен, раз живот болит, – сказал он. – А потом бегом сюда.
Вот бы все учителя говорили так, как мистер Далтон!
Меня не вырвало, но тошнота не проходила, вот я и решил еще немного посидеть в туалете. Скоро прозвенел звонок, началась большая перемена. Ребята с шумом выбегали из классов во двор. Я хотел побежать со всеми, но понимал, что этого сейчас делать не стоит – мистер Далтон разозлится, если заметит, что я уже вовсю веселюсь во дворе. Когда он поймает кого‑нибудь на вранье, то не кричит и не машет руками, а просто замолкает и потом неделями не разговаривает с этим учеником, а это ужасно – уж лучше б кричал.
Поэтому я и сидел в туалете, мурлыкал песенку, посматривал на часы и ждал. И вдруг услышал, что кто‑то меня зовет.
– Эй, Даррен! Ты что, в унитаз провалился?
Я улыбнулся. Это Стив Леопард, мой лучший друг. На самом деле его зовут Стив Леонард, но все называют его Леопардом. И не только потому, что звучит похоже. Стив из тех, кого моя мама называет «неуправляемыми детьми». Где бы Стив ни появился, везде устраивал переполох. Вечно он с кем‑нибудь дрался, а случалось, и воровал в магазинах. Однажды Стив – он тогда еще сидел в коляске – подобрал где‑то острую палку и ткнул ею в проходившую мимо тетеньку (сами догадайтесь, куда он ей попал!).
Его презирали и боялись. Все, кроме меня. Я был его лучшим другом со времен Монтессори, когда мы впервые встретились. Мама говорит, что меня привлекло в нем то, что он был неуправляемый, но я просто решил, что он классный парень и было бы здорово с таким подружиться. Стив ужасно вспыльчивый; если вывести его из себя, у него бывают страшные приступы гнева, но в таких случаях я просто убегаю подальше, а возвращаюсь, только когда он успокоится.
С годами Стив стал не такой буйный – мама водила его к разным психологам, которые учили его держать себя в руках, но все равно в школьном дворе он оставался ходячей легендой; никто не смел и пальцем тронуть Стива Леопарда, даже те, кто был крупнее и старше.
– Привет, Стив, – ответил я и пнул ногой дверцу, чтобы он понял, в какой я кабинке. – Я тут!
Он подошел, и я открыл дверь. Увидев, что я прямо в брюках сижу на унитазе, Стив ухмыльнулся.
– Ну что, блевал? – спросил он.
– Нет, – ответил я.
– А собираешься?
– Может быть, – сказал я.
Резко наклонившись вперед, я издал жуткий бурлящий звук, как будто меня сейчас вырвет.
– Бе‑е‑е!
Но Стива Леопарда не проведешь. Он слишком хорошо меня знает.
– Эй, почисти мне ботинки, раз уж нагнулся, – сказал он и засмеялся.
Я сделал вид, что плюнул на его ботинки и вытер их туалетной бумагой.
– Как урок? Я что‑нибудь пропустил? – спросил я, снова выпрямившись.
– Не‑а, – сказал он. – Все как обычно, ерунда всякая.
– Ты сделал домашку по истории? – спросил я.
– А ее разве не на завтра? – забеспокоился он.
Стив вечно забывает про домашние задания.
– На послезавтра, – сообщил я.
– Уф! – облегченно вздохнул он. – Здорово. А я думал… – Он запнулся и нахмурился. – Постой‑ка. Сегодня четверг? Значит, послезавтра – это…
– Точно! – воскликнул я и ударил его в плечо.
– Ой! – завопил он. – Больно же!
Стив потер ушибленное место, но я‑то видел: на самом деле ему совсем не больно.
– Ты выходить‑то собираешься? – спросил он.
– Вообще‑то я подумывал остаться здесь и вздремнуть как следует, – ответил я, откинувшись назад.
– Хватит ерунду молоть, – сказал Стив. – Когда я ушел, мы проигрывали пять – один. А сейчас, наверное, уже шесть или семь – один. Нам нужен ты.
Это он о футболе. Каждую большую перемену мы гоняли мяч. Обычно моя команда побеждает, но сейчас мы растеряли почти всех лучших игроков. Дэйв Морган сломал ногу. Сэм Уайт перешел в другую школу – его семья переехала. А Дэнни Кертан вместо того, чтобы играть в футбол, теперь всю большую перемену гуляет с Шейлой Лей – девочкой, от которой он без ума. Вот кретин!
Я – лучший нападающий. У нас есть отличные защитники и полузащитники, а вратарь – Томми Джонс – самый классный во всей школе. Но я единственный, кто может играть в нападении, забивая по четыре или пять голов за день.
– Ладно, – сказал я, вставая. – Спасу вас. Я на этой неделе меньше трех голов не забивал. Не будем нарушать традицию.
Возле раковин, как обычно, курили старшеклассники. Мы прошли мимо них к выходу из туалета и понеслись к моему шкафчику – мне нужно было надеть кроссовки. Раньше у меня были здоровские кроссовки, я их выиграл в конкурсе на лучшее сочинение. Но пару месяцев назад у них порвались шнурки, и резина по бокам стала отходить. Да и нога у меня выросла! Те, что я ношу сейчас, ничего, но все равно не такие классные.
Когда я вышел на поле, мы проигрывали со счетом восемь‑три. Вообще‑то это было не настоящее поле, а просто часть двора, ограниченная стенами, на которых были нарисованы ворота. Тот, кто их рисовал, был круглый дурак. У одних ворот перекладина оказалась выше, чем у других!
– Хватит бояться, пора защищаться, с вами Непобедимый Даррен! – закричал я, выбегая на поле.
Кое‑кто из игроков засмеялся, другие застонали. Я заметил, что моя команда воспрянула духом, а команда противника явно сникла.
Я здорово начал игру – забил два гола за минуту. Казалось, этот матч вполне мог окончиться для нас ничьей или даже победой. Но перемена кончилась. Если бы я пришел раньше, то все было бы классно, но звонок прозвенел как раз в ту минуту, когда я только‑только разыгрался и был готов побороться за победу. Мы проиграли девять – семь.
Мы собирались уже идти на урок, как вдруг во двор выбежал Алан Моррис – весь красный и дышит тяжело. У меня три друга: Стив Леопард, Томми Джонс и Алан Моррис. Мы, наверное, самые странные парни во всем мире, потому что только у одного из нас четверых есть прозвище – у Стива.
– Глядите, что у меня есть! – закричал Алан, размахивая каким‑то мокрым листком бумаги.
– Что это? – спросил Томми, пытаясь схватить листок.
– Это… – начал Алан, но тут же запнулся, так как нас заметил мистер Далтон.
– Эй, вы, четверо! Быстро в класс! – воскликнул он.
– Уже идем, мистер Далтон! – ответил Стив. Стив – любимчик мистера Далтона, ему часто сходит с рук то, чего никогда не простят другим. Стив, например, иногда пишет всякие плохие слова в сочинениях, и ему ничего за это не бывает. Если б я написал такие слова, как Стив, меня б давно уже выгнали из школы.
Мистер Далтон много чего разрешает Стиву, потому что считает его особенным. Иногда Стив на все вопросы в классе так отвечает, что просто закачаешься, а в другой раз даже свое имя не может правильно написать. Мистер Далтон говорит, что Стив – idiot savant , то есть глупый гений!
Но несмотря на то что Стив – любимчик мистера Далтона, даже ему нельзя опаздывать на уроки. О чем бы ни хотел рассказать нам Алан, ему придется подождать. Мы поплелись в класс, потные и усталые после матча. Начался следующий урок.
Я понятия не имел о том, что загадочный листок бумаги, которым махал перед нашими лицами Алан, навсегда изменит мою жизнь. И притом – к худшему!
ГЛАВА 2
После обеда у нас снова был урок с мистером Далтоном – история. Мы проходили Вторую мировую. Мне было не очень‑то интересно, но Стив обожал слушать про эту войну. Он вообще любил все, что связано с убийствами и войнами. Стив часто говорил, что, когда вырастет, хочет стать наемником, – это такие солдаты, которые воюют за деньги. Правда‑правда!
После истории была математика, которую – невероятно! – вел все тот же мистер Далтон. У нас в тот день было целых три урока с мистером Далтоном! Дело в том, что наш учитель по математике заболел, и его, как могли, замещали другие учителя.
Стив был на седьмом небе от счастья. Его любимый учитель ведет уже третий урок подряд! Мистер Далтон в первый раз замещал у нас математика, поэтому Стив выпендривался как мог – показывал ему на какой теме мы остановились, объяснял трудные задачи, точно маленькому ребенку. Но мистер Далтон не возражал. Он уже привык к Стиву и прекрасно знал, как с ним себя вести.
Хотя мистер Далтон очень строгий, на его уроках обычно весело, и мы узнаем много нового, но в математике он явно не силен. Он старался изо всех сил вникнуть в то, чем мы занимаемся на уроках математики, зарылся в учебник, а Стив стоял рядом и, что называется, оказывал ему всяческую помощь и поддержку. Но от этого было мало толку – очень скоро нам стало скучно, мы заерзали на стульях, начали потихоньку переговариваться и передавать друг другу записки.
Воспользовавшись таким удобным случаем, я послал Алану записку, попросив его показать ту загадочную бумажку, которой он размахивал перед нами до урока. Сначала Алан не хотел мне ее передавать, но я все просил и просил, и он наконец уступил. Первым этот листок увидел Томми – он сидел через две парты от Алана. Томми развернул бумажку и принялся ее разглядывать. По мере того как он читал то, что было на ней написано, у него все сильнее отвисала челюсть от удивления. Вскоре он уже весь сиял. Перечитав бумажку три раза, Томми передал ее мне, и я сразу понял, чему он так удивляется и радуется одновременно.
Это был флаер – что‑то вроде рекламного проспекта какого‑то цирка‑шапито. В самом верху была нарисована голова волка. Пасть широко раскрыта, с клыков капает слюна. Внизу были паук и змея, они тоже выглядели не очень‑то дружелюбно.
Под волком большими красными буквами было написано:
ЦИРК УРОДОВ
А под этим чуть помельче:
ТОЛЬКО ОДНУ НЕДЕЛЮ – ЦИРК УРОДОВ!
ЗДЕСЬ ВЫ УВИДИТЕ: