Правда, это было совсем не то душевное блаженство, которое он иной раз

испытывал подле г-жи де Реналь. Боже великий! Какая разница! В его ощущениях

Сейчас не было решительно ничего нежного. Это был просто бурный восторг

Честолюбия, а Жюльен был прежде всего честолюбив. Он снова стал рассказывать

Ей, какие у него были подозрения, какие меры предосторожности он придумал.

И, рассказывая, обдумывал, как бы ему воспользоваться плодами своей победы.

Матильда все еще испытывала чувство острой неловкости и, по-видимому,

Совершенно подавленная своей выходкой, была чрезвычайно рада, что нашлась

Тема для разговора Они заговорили о том, каким способом они будут видеться в

Дальнейшем. И Жюльен во время этой беседы не преминул снова блеснуть умом и

Храбростью. Ведь они имеют дело с весьма проницательными людьми. Этот юный

Тамбо, разумеется, настоящий шпион. Однако Матильда и он тоже не лишены

Хитрости.

- Что может быть проще - встретиться в библиотеке и там обо всем

условиться?

- Я имею возможность, - продолжал Жюльен, - появляться, не возбуждая ни

Малейших подозрений, повсюду у вас в доме, вплоть до покоев госпожи де

ЛаМоль.

Только через комнаты г-жи де Ла-Моль и можно было пройти в комнату ее

Дочери. Но если Матильде больше нравится, чтобы он и впредь взбирался к ней

В окно по приставной лестнице, он с наслаждением готов подвергать себя этой

Ничтожной опасности.

Матильда, слушая его, возмущалась этим победоносным тоном. "Так,

значит, он уже мой господин? - говорила она себе. И ее терзало раскаяние.

Рассудок ее восставал против той неслыханной глупости, которую она

Допустила. Если бы только она могла, она бы сейчас убила и себя и Жюльена.

Когда ей усилием воли удавалось на мгновение заглушить эти угрызения

Совести, чувства застенчивости и оскорбленного целомудрия причиняли ей

Невыносимые страдания. Никогда у нее даже и мысли не было, что это будет для

Нее так ужасно.

"И все-таки я должна заставить себя разговаривать с ним, - сказала она

себе наконец, - ведь с возлюбленным принято разговаривать". И, побуждаемая

Этим долгом по отношению к самой себе, она с чувством, которое проявлялось,

Впрочем, только в ее речах, но отнюдь не в голосе, стала рассказывать ему о

Том, какие противоречивые решения по поводу него она принимала и отменяла в

Течение этих последних дней.

И вот в конце концов она так решила: если у него хватит смелости

Явиться к ней, поднявшись по садовой лестнице, как она ему написала, она

Станет его возлюбленной. Но вряд ли когда-нибудь такие любовные речи

Произносились столь холодным и учтивым тоном.

Свидание это до сих пор было совершенно ледяным. Поистине, к такой

Любви можно было проникнуться омерзением. Какой поучительный урок для

молодой опрометчивой девицы! Стоило ли рисковать всей своей будущностью ради

такой минуты?

После долгих колебаний, которые постороннему наблюдателю могли бы

Показаться следствием самой несомненной ненависти, - с таким трудом даже

Твердая воля Матильды преодолевала естественные женские чувства,

Стыдливость, гордость, - она, наконец, заставила себя стать его любовницей.

Однако, сказать правду, эти любовные порывы были несколько надуманны.

Страстная любовь была для нее скорее неким образцом, которому следовало

Подражать, а не тем, что возникает само собой.

Мадемуазель де Ла-Моль считала, что она выполняет долг по отношению к

самой себе и к своему возлюбленному. "Бедняжка проявил поистине безупречную

Храбрость, - говорила она себе, - он должен быть осчастливлен, иначе это

будет малодушием с моей стороны". Но она с радостью согласилась бы обречь

Себя на вечные мучения, только бы избежать этой ужасной необходимости,

Которую она сама себе навязала.

Несмотря на страшное насилие, которому она себя подвергла, Матильда

Внешне вполне владела собой.