Потом, незаметно укрывшись за большим дубом, весь дрожа, он, наконец,
Решился поднять глаза на окно м-ль де Ла-Моль. Оно было закрыто наглухо; он
Чуть не упал и долго стоял, прислонившись к дубу, потом, едва держась на
Ногах, пошел взглянуть на лестницу садовника.
Кольцо у цепи, которое он разогнул когда-то, - увы, как все тогда было
по-другому! - так и осталось непочиненным. Не помня себя, в порыве безумия,
Жюльен прижал его к губам.
После этого долгого хождения из гостиной в сад и обратно Жюльен
Почувствовал себя страшно усталым; это было первое достижение, которое его
чрезвычайно обрадовало. "Вот теперь у меня будет погасший взгляд, и можно не
опасаться, что я себя выдам". Постепенно все начали сходиться в гостиной;
Всякий раз, когда открывалась дверь, сердце Жюльена мучительно сжималось и
Замирало.
Сели за стол. Наконец появилась и м-ль де ЛаМоль, верная, как всегда,
своей привычке заставлять себя ждать. Увидев Жюльена, она густо покраснела:
Никто не сказал ей ни слова о том, что он приехал. Вспомнив советы князя
Коразова, Жюльен поглядел на ее руки: они дрожали. Его охватило чувство
Неописуемого волнения, и он еще раз порадовался, что выглядит усталым.
Господин де Ла-Моль произнес похвальную речь Жюльену, после чего
Маркиза соизволила обратиться к нему и сказала что-то весьма любезное по
поводу его усталого вида. Жюльен ежеминутно повторял себе: "Я не должен
Смотреть на мадемуазель де Ла-Моль слишком часто, но я не должен также
Избегать глядеть на нее. Мне надо казаться таким, каким я был за неделю до
постигшего меня несчастья..." В общем, он решил, что может быть доволен
Своим поведением. Оказывая внимание хозяйке дома, он старался втянуть в
Разговор ее гостей и поддерживал оживленную беседу.
Его учтивость была вознаграждена: около восьми часов доложили о приезде
Маршальши де Фервак. Жюльен тотчас исчез и вскоре появился снова, одетый с
Необыкновенной тщательностью. Г-жа де Ла-Моль была весьма признательна ему
За этот знак внимания и, желая выразить ему свое одобрение, заговорила с
Г-жой де Фервак о его поездке. Жюльен сел около маршальши, но при этом так,
Чтобы Матильде не видно было его глаз. Поместившись таким образом, согласно
Всем правилам искусства, он устремил на г-жу де Фервак красноречивый взор,
Полный изумленного восхищения. Первое из пятидесяти трех писем, подаренных
Ему князем Коразовым, начиналось пространным словоизлиянием, посвященным
Именно этому чувству.
Маршальша заявила, что она едет в Комическую оперу. Жюльен устремился
Туда же и повстречал там кавалера де Бовуази, который провел его в
Придворную ложу, находившуюся рядом с ложей г-жи де Фервак. Жюльен смотрел
на нее не сводя глаз. "Надо будет, - решил он, возвращаясь домой, - вести
дневник этой осады, иначе я перезабуду все мои маневры". Он заставил себя
исписать три или четыре страницы на эту скучнейшую тему и - о чудо! - за
Этим занятием ни разу не вспомнил о м-ль де Ла-Моль.
Матильда почти забыла о нем, пока он путешествовал. "В конце концов это
Совершенно заурядный человек, - решила она. - Имя его будет постоянно
Напоминать мне о величайшем позоре в моей жизни. Надо добросовестно
Проникнуться самыми общепринятыми понятиями скромного благоразумия и чести;
женщина, забывая о них, может потерять решительно все". Она дала понять, что
Брачный контракт с маркизом де Круазенуа, подготовлявшийся уже давно, можно,
Наконец, считать делом решенным. Г-н де Круазенуа был вне себя от радости;
Он был бы до крайности удивлен, если бы ему сказали, что это новое отношение
К нему Матильды, которым он так гордился, проистекало просто из равнодушной
Покорности судьбе.