Сага о людях из Лососьей долины 18 страница
Комментарии
«Сага о Ньяле» (Njбls saga, также Brennu-Njбls saga и Njбla) — самая большая из
«car об исландцах», самая знаменитая из исландских саг вообще и одно из
величайших прозаических произведений мировой литературы. Захватывающий драматизм
действия сочетается в ней с исключительной правдивостью в изображении
действующих лиц. Истолкованию этой саги посвящено множество работ, из которых
наиболее капитальная принадлежит крупнейшему современному специалисту Э.-О.
Свейнссону (Einar Уl. Sveinsson. Б Njбls bър, bуk urn mikiр listaverk.
Reykjavнk, 1943; норвежский перевод: Njеls saga, kunstverket. Oslo, 1959).
В отношении «Caги о Ньяле» (как и в отношении «саг об исландцах» вообще)
основная проблема, которая интересовала исследователей, — это проблема правды и
вымысла. Всего легче поддается проверке то, что говорится о месте действия в
этой саге. В ней упоминается свыше четырехсот географических названий. Среди них
особенно много относящихся к южному побережью Исландии (только две «саги об
исландцах» связаны с южным побережьем Исландии, и одна из них — «Сага о Ньяле»).
Ошибки в географии Исландии, обнаруженные в «Саге о Ньяле», очень незначительны
(кое-где преуменьшено или преувеличено расстояние, неверно указано направление и
т. п.). Особое внимание привлекла к себе упоминаемая в гл. CXXVIII «лощина в
пригорке» около хутора Ньяля, в которой Флоси и его люди привязали лошадей и
оставались до вечера. Дело в том, что в действительности никакой лощины там нет.
Однако один исландский геолог опубликовал статью, в которой он утверждает, что
во времена Ньяля около хутора Ньяля должна была существовать большая лощина.
Больше ошибок в «Саге о Ньяле» в отношении географии Норвегии и других стран.
Так, например, в саге говорится (в гл. LXXXVIII), что Храпп, убежав от
Гудбранда, «пустился в Хладир» и сразу же оказался там. Между тем от «долин»,
где жил Гудбранд, то есть Гюдбрансдалена, до Хладира, то есть Тронхейма, не
меньше двухсот километров.
В научных изданиях «Саги о Ньяле» в примечаниях всегда указывается, упоминается
ли данное лицо (а всего в саге упоминается свыше семисот лиц) в других
древнеисландских памятниках, и такое упоминание считается доказательством его
историчности. Но историчность того, что рассказывается в саге о том или ином
лице, как и историчность событий, описываемых в саге, в большинстве случаев
никак не могут быть проверены, и, следовательно, невозможно определить, что
здесь — правда и что — вымысел. Делались попытки проверить историчность сожжения
Ньяля археологическими раскопками на хуторе Берггоров Пригорок. Но эти раскопки
не дали ясных результатов. Раскопки предпринимались также у холмов Кнавахолар,
где было обнаружено два могильных кургана и где согласно саге (гл. LXIII)
произошло сражение Гуннара с его врагами (оно упоминается также в «Книге о
заселении страны»). Только о важнейших событиях «Саги о Ньяле» есть упоминания в
других древнеисландских памятниках. Эти события — гибель Гуннара (990 или 992
г.), принятие христианства в Исландии (1000 г.), учреждение пятого суда
(1004г.), сожжение Ньяля (1010 или 1011 г.), сражение на альтинге (1011 или 1012
г.), битва при Клонтарве (1014 г.).
Хронологическую канву событий, описываемых в саге, удается установить главным
образом благодаря тому, что в саге упоминаются иноземные правители, царствование
которых известно. Эти правители — норвежские короли Харальд Серая Шкура (ок. 960
— ок. 965 гг.), Хакон Воспитанник Адальстейна, или Хакон Добрый (ок. 945–ок. 960
гг.), и Олав Трюггвасон (995–1000 гг.), норвежские ярлы Хакон Могучий (970–995
гг.) и его сын Эйрик (1000–1015 гг.), датские короли Харальд Синезубый (ок. 940
— ок. 985 гг.) и Свен Вилобородый (ок. 985— 1014 гг.). Однако в
последовательности событий в саге есть некоторые неувязки. Есть в саге и явные
анахронизмы. В гл. III говорится о «каменной палате» Гуннхильд, матери
норвежского короля. Однако каменные здания появились в Норвегии только в XII в.
На с. 209 говорится о щитах с изображениями льва и оленя. Щиты с такими
геральдическими знаками невозможны в конце Х в. Они стали модными в XII—XIII вв.
Есть анахронизмы и в описываемых в саге процессах на альтинге. По-видимому,
правовые установления разных эпох наслоились в саге.
Многочисленными были попытки установить источники «Саги о Ньяле». Бесспорно,
конечно, что у нее были какие-то устные источники. Раньше считалось, что ее
источниками были две саги: «Сага о Гуннаре» и в собственном смысле «Сага о
Ньяле». Но с тех пор как стало принято подчеркивать книжный характер сагового
искусства, устные источники car никогда не назывались «сагами». Согласно Э.
Свейнссону, «Сага о Ньяле» — цельное произведение, написанное одним автором.
Однако неоднократные попытки установить этого автора не привели к сколько-нибудь
убедительным результатам. Наиболее смелая (но не более убедительная) попытка
такого рода была сделана Б. Гвюдмюндссоном, который в то же время истолковывал
«Сагу о Ньяле» как роман с ключом, то есть изображение различных людей XII—XIII
вв., известных по «Саге о Стурлунгах», под видом героев «эпохи саг», то есть X—
XI вв. (Barрi Guрmundsson. Hцfundur Njбlu, safn ritgerрa. Reykjavнk, 1958).
Считается бесспорным, что в «Саге о Ньяле» есть две вставки из письменных
источников. Во-первых, в главах C—CV использован какой-то письменный рассказ о
принятии христианства в Исландии. Эти главы заметно отличаются по стилю от
остальной саги. Во-вторых, в главах CLIV (от слов «Ярл Сигурд пригласил к себе
на рождество…» до слов «…как было написано раньше…»), CLV (от слов «…тогда
конунг Сигтрюгг рассказал…»), CLVI и CLVII (до слов «Флоси и ярл много говорили
об этом сне») использована письменная сага, в которой рассказывалось, в
частности, о том, как верховный ирландский король Бриан 23 апреля 1014 г. в
битве при Клонтарве, под Дублином, одержал победу над викингскими вождями —
дублинским конунгом Сигтрюггом и оркнейским ярлом Сигурдом, но погиб сам. Эти
главы тоже заметно отличаются по стилю от остальной саги, и для них характерно
нагромождение чудес. Бесспорно также, что в «Саге о Ньяле» использованы
письменные судебники. Иногда источник списан так дословно, что приведенное в нем
перечисление возможных причин смерти («рана мозга, или внутренностей, или
костей, которая оказалась смертельной…», гл. CXXXV и др.) не заменено конкретным
фактом, то есть указанием на то, какая именно рана нанесена ответчиком, а
приведенное в источнике имя свидетеля или судьи не заменено именем, нужным в
данном конкретном случае (ср. примеч. 27). Предполагается, что в саге
использованы, кроме того, старые письменные генеалогии.
Исследователи обнаруживают в саге влияние других «саг об исландцах» (особенно
«Саги о людях из Лососьей Долины»), а также «саг о древних временах» (особенно в
описаниях викингских походов и битв с викингами).
Неясно, в какой мере висы, которые цитируются в «Саге о Ньяле», подлинны, то
есть сочинены теми, кому они в ней приписываются. Но что касается так называемой
«Песни валькирий» (то есть стихов на с. 364—366), то считается, что она была
сочинена в начале XI в. на Оркнейский островах. Песнь эта в противоположность
большинству вис в «сагах об исландцах» относится не к скальдической, а к
эддической поэзии, то есть по стилю и содержанию аналогична песням «Старшей
Эдды». Прообразом для этой песни послужили, видимо, рабочие песни женщин,
исполняемые за ткацким станком. В песни рассказывается о том, как валькирии ткут
боевой стяг, который должен принести тому, кто его несет, победу, но вместе с
тем смерть. На таком стяге был обычно изображен ворон. В песни этой отразилось
то глубокое впечатление, которое оставила в народе кровопролитная Брианова
битва, то есть битва при Клонтарве.
Считается, что «Сага о Ньяле» была написана в конце XIII в., то есть позднее
других «car об исландцах». Она сохранилась во многих рукописях (около 60), из
которых 19 относятся к периоду 1300–1500 гг., что свидетельствует о большой
популярности саги еще в средние века. Популярности «Саги о Ньяле» в Исландии,
вероятно, способствовало то, что, хотя как и во всех «сагах об исландцах»,
действие в ней связано с определенной местностью, в ней чаще, чем в других
«сагах об исландцах», упоминается о поездках на альтинг и действие происходит на
альтинге, что придает саге общсисландский характер.
1 Почетное сиденье. — Обычно мужчины сидели на скамьях, расположенных вдоль двух
противоположных стен. Посредине одного ряда скамей (у северной стены) было
почетное сиденье. Между скамьями, на земляном полу, был очаг, дым от которого
выходил через отверстие в крыше. Женщины обычно сидели на поперечной скамье в
глубине.
2 Озеро — Меларен, в Швеции.
3 …Тут на Свана напала зевота… — Согласно поверью, духи-двойники приближающихся
людей вызывают сонливость. …Сван взял козью шкуру, обвязал себе ею голову… — Он
закрыл себе глаза, чтобы тем самым закрыть их у других.
4 …назначил соседей… — Эти соседи выносили решение, виновен ли ответчик в том, в
чем его обвиняют, или нет.
5 …ждала ребенка… — тем самым Торд, отец ребенка, приобщался к семье Ньяля.
С. 136. …пора последних дней вызова на суд перед альтингом — то есть четыре
недели до тинга.
6 Скафти — сын Торрода, был с 1004 по 1030 г. законоговорителем, то есть главным
выборным лицом в Исландии. В то время, когда он был законоговорителем, были
отменены поединки и учрежден пятый суд. По-видимому, отзвуком борьбы против
самовластия хёвдингов (родовой знати), многие из которых были при нем изгнаны из
страны, является отношение к нему со стороны рассказчика саги, который в этом
случае основывается на том, что говорили враги Скафти.
7 Эльвир Детолюб — Он звался так потому, что, как говорится в одной саге, он
«запрещал своим людям бросать младенцев на острия копий, как было принято у
викингов».
8 …король ирландцев Мюркьяртан — В Х в. в Ирландии было несколько королей по
имени Muircertah. Неясно, которого из них имеет в виду сага.
9 Богиня павших — валькирия, ее посох — воин.
10 Два ворона всю дорогу летели за ними. — Появление священных птиц Одина было
добрым предзнаменованием для воинов.
11 Мёрд заплатил сполна всю разницу… — Из виры за Старкарда и Торгейра вычли
виру за нападение на Гуннара, и остаток должен был выплатить Мёрд в качестве
штрафа за свое участие в деле. Тяжба Гейра Годи и Хёгни — тяжба по поводу
убийства Хроальда, сына Гейра Годи.
12 …до Долины, к Гудбранду — то есть в долину Гудбрандсдаль (современное
норвежское название — Гюдбрансдален).
13 …этого делать нельзя, потому что уже ночь. — Убийство ночью считалось
позорным.
14 «Почему ты не закрыла ему ноздри? — Я хотела, чтобы это сделал Скарпхедин. —
Тем самым он взял бы на себя месть за убитого брата.
15 …подстрекает нас законным подстрекательством. — Скрапхедин пародирует
формулу, употреблявшуюся на суде (ср. CXXXV и др.).
16 …под его конем разверзлась земля… — Такие случаи возможны в Исландии и
связаны с вулканической деятельностью.
17 Жало брани — меч. Ограда духа — грудь.
18 Улль зуба кольчуги — воин, то есть Тангбранд (зуб кольчуги — меч, Улль — имя
бога). Молот смерти — меч. Наковальня земли шелома — темя, макушка. Один сорочки
Эндиля — воин, то есть Торвальд (Эндиль — имя морского конунга, сорочка Эндиля —
кольчуга).
19 Пловец пролива влаги Вальгаллы — скальд, то есть Торвальд (влага Вальгаллы —
поэзия, пролив поэзии — виса). Клеть языка — рот.
20 Недруг отродья Грет — Тор (Грейп — имя великанши). Колокольный страж —
священник.
21 Враг Хрунгнира — Тор (Хрунгнир — имя великана).
22 Торольв Жир — один из первых, кто побывал в Исландии. Расхваливая страну, он
рассказывал, что в ней жир стекает с каждой травинки. Oтсюда его прозвище.
23 Он швырнул его на скамью и не захотел им вытираться. — Он поня. что дырявое
полотенце с оторванным концом символизирует положен» вдовы убитого.
24 Клен моста великана — воин, то есть Скарпхедин (мост великана — щит). Две
строчки стихов не поддаются истолкованию.
25 Дерево огня ограды сражений — то же (ограда сражений — щиты, огонь щитов —
меч).
26 …собирался идти пешком.. — Как непритязательный проситель, который хочет,
чтобы его прием дешевле обошелся хозяевам.
27 Я назвал свидетелем Тородда, а другим — Торбьёрна… — Тородд и Торбьёрн, а
также Ион (ниже в этом же абзаце) — это имена судей, взятые, видимо, из
какого-то сборника законов, где они были аналогичны русскому «имярек».
28 …с ним в духовном родстве… — крестил его.
29 Посох сорочки Сёрли — воин, то есть Скафти (Сёрли — имя персонажа сказания,
сорочка Сёрли — кольчуга). Ограда сечи — щиты. Дробители клада рыбы долины —
воины (рыба долины — змея, клад змеи — золото).
30 Сванлауг. — Раньше (LXXXIX) она была названа Нерейд.
31 Возьми сам своего чёрта! — «Своего чёрта», вероятно, вместо первоначального
«своего ворона», как говорится в аналогичном случае в другой саге. На знамени
викингов был обычно изображен ворон.
Перевод С. Д. Кацнельсона (гл. I—XXXVIII), В. П. Беркова (гл. XXXIX-CXXIV и
CXXXI-CLIX), М. И. Стеблин-Каменского (гл. CXXV-CXXX)
Стихи в переводе О. А. Смирницкой и А. И. Корсуна
Новая редакция перевода В. П. Беркова
Источник: «Исландские саги» в 2-х томах, т. II
Сага о Греттире
I
Жил человек по имени Энунд. Он был сыном Офейга Косолапого, сына Ивара Палки.
Энунд был братом Гудбьёрг, матери Гудбранда Шишки, отца Асты, матери конунга
Олава Святого. По матери Энунд был родом из Уппланда, а отцовы родичи были у
него все больше из Рогаланда и Хёрдаланда.
Энунд был великий викинг и воевал в западных морях. С ним в походы ходили
Бальки, сын Блэинга с Сотанеса, и Орм Богач. Третьего сотоварища Энунда звали
Халльвардом. У них было пять кораблей, и все хорошо снаряжены. Они воевали у
Гебридских Островов и пришли к самому Острову Барра, где тогда правил конунг по
имени Кьярваль1. У него тоже было пять кораблей. Они вступили с ним в бой и
бились жестоко. Энундовы люди были самые что ни на есть храбрецы. Пало там много
воинов с той и с другой стороны, и кончилась битва тем, что конунг бежал на
одном корабле. Энунд со своими людьми захватили корабли и большую добычу, и они
остались там на зиму. Три лета они воевали у берегов Ирландии и Шотландии, а
потом вернулись в Норвегию.
II
В те времена было большое немирье в Норвегии. Там бился за власть Харальд
Косматый, сын Хальвдана Черного. Прежде он был конунгом в Уппланде, а потом
пошел на север страны и бился там во многих битвах и всегда одерживал победу.
Потом он пошел на юг страны и, куда бы он ни шел, все покорял своей власти. Но
когда он вступил в Хёрдаланд, люди поднялись против него всем скопом. Их
возглавляли Кьётви Богач и Торир Длиннолицый, а Сульки был во главе людей из
Южного Рогаланда. Гейрмунд Черная Кожа был тогда в походе на западе, поэтому он
не участвовал в битве, хоть и был он конунгом в Хёрдаланде.
В ту осень возвратились с запада из-за моря Энунд и его сотоварищи. Узнав об
этом, Торир Длиннолицый и Кьётви конунг послали к ним гонцов и просили о помощи,
и сулили им всякие почести. Тогда те присоединились к войску Торира, ибо им было
любопытно испытать себя в деле. Они сказали, что хотят сражаться там, где бой
всего жарче. Они сошлись с Харальдом конунгом в Рогаланде, во фьорде, что
зовется Хаврсфьорд. С обеих сторон было большое войско, и тут произошла
величайшая изо всех битв, что только бывали в Норвегии, и о ней больше всего
рассказов, ибо о ком и рассказывать, как не о тех, кто поминается в этой саге.
Туда пришли войска со всей страны, и много людей из других стран, и множество
викингов.
Энунд поставил свой корабль борт о борт с кораблем Торира Длиннолицего, в самой
гуще войска. Харальд конунг напал на корабль Торира Длиннолицего, ибо тот был
берсерк великий и бесстрашный. Яростно бились и те и другие. Тогда, по слову
конунга, бросились вперед его берсерки. Их звали волчьи шкуры, не брало их
железо, и ничто не могло устоять перед их натиском. Торир отважно сражался и пал
на своем корабле, как подобает герою. Люди Харальда конунга поубивали всех от
штевня до штевня, перерубили канаты2, и корабль отошел назад. Напали они теперь
на корабль Энунда. Тот стоял на носу и смело сражался. Люди конунга сказали:
— Лихо бьется тот, что стоит на носу. Дадим-ка ему кое-что на память, пусть не
забывает, что был в этой битве.
Энунд стоял, поставив ногу на борт, и занес меч для удара. Тут на него и напали.
Отражая удар, он отклонился назад. Тогда один из воинов, — из тех, кто стоял на
носу конунгова корабля, — ударил Энунда под колено и отрубил ему ногу. Энунд не
мог больше сражаться. Люди его почти все погибли, а его самого отнесли на
корабль к человеку по имени Транд. Этот Транд был сыном Бьёрна, братом Эйвинда
Норвежца. Он был из числа противников Харальда конунга, и его корабль стоял по
другую сторону от корабля Энунда. Тут началось всеобщее бегство. Транд и другие
викинги — все бросились спасаться, кто как может, и сразу же уплыли на запад за
море. Поехал с Трандом и Энунд вместе с Бальки и с Халльвардом Сопуном. Энунд
поправился, но с тех пор всегда ходил на деревянной ноге. Его до конца дней так
и звали: Энунд Деревянная Нога.
III
Тогда на западе, за морем, было много именитых людей, таких, кому пришлось
оставить отчие земли в Норвегии, ибо Харальд конунг объявил вне закона всех, кто
против него сражался, и присвоил себе их владения. Когда у Энунда зажили раны,
они с Трандом поехали к Гейрмунду Черная Кожа: он был славнейшим из викингов на
западе. Они спросили, не думает ли он вернуть себе владения в Хёрдаланде и
предложили свою поддержку. Они думали, что не мешало бы позаботиться и о своих
владениях, ибо Энунд принадлежал к роду знатному и могучему. Гейрмунд сказал,
что теперь настолько выросла сила Харальда конунга, что им нечего ждать славы от
этого похода: вот ведь всю страну на него поднимали, и то потерпели поражение.
Он прибавил, что ему мало радости стать рабом конунга и выпрашивать себе то, чем
он прежде владел как хозяин. Он сказал, что уж лучше поищет себе другого
поприща. А был он тогда уже немолод. Энунд и его люди вернулись на Гебридские
Острова и повидались со многими своими друзьями.
Жил человек по имени Офейг, по прозванию Греттир3. Он был сыном Эйнара, сына
Эльвира Детолюба4. Братом его был Олейв Широкий, отец Тормода Древка. Другим
сыном Эльвира Детолюба был Стейнольв, отец Уны, на которой женился Торбьёрн
Лососинщик. Сыном Эльвира Детолюба был и Стейнмод, отец Коналя, отца Альвдис с
Острова Барра. Сыном Коналя был Стейнмод, отец Халльдоры, на которой женился
Эйлив, сын Кетиля Однорукого.
Офейг Греттир был женат на Асню, дочери Вестара, сына Хэинга. Сыновей Офейга
Греттира звали Асмунд Безбородый и Асбьёрн, а дочерей — Альдис, Эса и Асвёр.
Офейг, как и родич его Тормод Древко, бежал на запад, за море, из-за вражды с
Харальдом конунгом, и они поехали вместе с домочадцами. Они ходили походами по
всему западу, за морем.
Транд и Энунд Деревянная Нога задумали поехать на запад, в Ирландию, к Эйвинду
Норвежцу, брату Транда. Тот охранял с моря Ирландию. Матерью Эйвинда была Хлив,
дочь Хрольва, сына Ингьяльда, сына Фроди конунга, а матерью Транда — Хельга,
дочь Эндотта Вороны. Отец же у Транда и Эйвинда был один — Бьёрн, сын Хрольва из
Ама. Он бежал из Гаутланда после того, как сжег в доме Сигфаста, зятя Сёльви
конунга. Бьёрн поплыл в то же лето в Норвегию и перезимовал у Грима херсира,
сына Кольбьёрна Коновала. Тот покушался убить Бьёрна ради его богатства. Тогда
Бьёрн поехал к Эндотту Вороне, жившему на Хвинисфьорде в Агдире. Эндотт хорошо
принял Бьёрна, и он проводил зиму у Эндотта, а летом ходил в походы, пока не
умерла жена его Хлив. Тогда Эндотт выдал за Бьёрна свою дочь Хельгу, и Бьёрн
оставил походы. Отцовы корабли достались Эйвинду, и он сделался теперь большим
человеком на западе, за морем. Он женился на Раварте, дочери Кьярваля,
ирландского конунга. У них были сыновья, Хельги Тощий и Снэбьёрн.
Приплыв на Гебридские Острова, Транд и Энунд встретились с Офейгом Греттиром и
Тормодом Древком. И они очень сдружились, потому что всякого, кто побывал в
Норвегии в самый разгар немирья, считали прямо-таки вернувшимся с того света.
Энунд был очень молчалив. Заметив это, Транд спросил, что с ним такое. Энунд
сказал в ответ вису:
В злом урагане Гёндуль
Радость воин утратил:
Ведь великанша сечи
Навечно меня изувечила.
Воины мнят, что ныне
Энунд немногого стоит.
Знаешь теперь, откуда
Горе пришло к герою5.
Транд сказал, что его считают все таким же молодцом, как бывало.
— Теперь тебе в самый раз обзавестись семьей и жениться. А я замолвлю за тебя
слово и помогу, только бы мне знать, кто у тебя на уме.
Энунд поблагодарил его, но прибавил, что раньше у него были куда лучшие виды на
выгодную женитьбу. Транд отвечает:
— Есть у Офейга дочка по имени Эса. Можем попытать счастья там, если хочешь.
Энунд сказал, что он не прочь. Вскоре они завели об этом разговор с Офейгом. Тот
пошел им навстречу и сказал, что ему известно, как родовит Энунд и как богат он
движимым имуществом.
— Но я бы немного дал за его земли. И еще: у него, по-моему, не все ладно с
ногами, а дочь моя годами совсем ребенок.
Транд сказал, что Энунд будет, пожалуй, покрепче иных с целыми ногами. Так, при
поддержке Транда, они заключили сделку, и Офейг должен был дать за дочерью
движимое имущество, ибо и его земли в Норвегии ничего не стоили6.
В скором времени Транд обручился с дочерью Тормода Древка. Невесты должны были
ждать их три года. Летом они уходили в походы, а зиму проводили на Острове
Барра.
IV
Были два викинга, Вигбьод и Вестмар. Они были родом с Гебридских Островов и
зимою и летом ходили в походы. У них было восемь кораблей, и они воевали все
больше у берегов Ирландии и делали много зла, пока там не стал охранять берега
Эйвинд Норвежец. Тогда они подались к Гебридским Островам и стали нападать там,
заходя в самые шотландские фьорды.
Транд и Энунд вышли в море, чтобы сразиться с этими викингами, и узнали, что они
отплыли к острову под названием Бот. Энунд и его люди плыли на пяти кораблях, и
викинги, завидев корабли, сколько их было, решили, что силы у них предостаточно,
и взялись за оружие, направив свои корабли навстречу тем. Тогда Энунд
распорядился направить корабли между двумя большими скалами. Пролив там был
узкий и глубокий, открытый для нападения только с одной стороны, и то не больше,
чем для пяти кораблей зараз. Энунд был человек хитроумный. Он велел поставить
все пять кораблей поперек залива, так что при желании легко было отойти назад,
имея за кормою открытое море. С одной стороны пролива был островок. Эпунд велел
подвести к нему один корабль и натаскать туда к самому краю скалы больших камней
— их не было видно с кораблей викингов. Викинги смело двинулись вперед, думая,
что те в ловушке. Вигбьод спросил, кто эти люди, что так попались. Транд
говорит, что он брат Эйвинда Норвежца:
— И здесь со мною мой сотоварищ — Энунд Деревянная Нога.
Викинги засмеялись и сказали так:
Всех бы их черти забрали
С Деревянной Ногою вместе!
— Не часто увидишь, чтобы шли в битву люди, которые и себя-то носить не могут.
Энунд сказал, что, мол, поживем — увидим. Вот корабли сошлись, и началась
великая битва. Смело сражались и те и другие. В разгар битвы Энунд велел своим
отойти к скале. Викинги, завидев это, подумали, что он собрался бежать, и
направились как можно скорее к его кораблю, прямо под скалу. Тут подоспели на
скалу и люди, которых туда отрядили. Они обрушили на викингов столько камней,
что не было от них спасения. Множество викингов погибло, другие были покалечены
так, что не могли больше сражаться. Тогда викинги решили отступить, да не тут-то
было: их корабли зашли как раз в самое узкое место пролива, где их теснило
течение и загораживали дорогу корабли Энунда. Энунд и его люди двинули все силы
туда, где был Вигбьод, а Транд напал на Вестмара, но мало там преуспел. Когда
народу на корабле у Вигбьода поубавилось, люди Энунда и он сам с ними
перескочили туда. Увидев это, Вигбьод стал с жаром подстрекать своих людей к
бою. Потом он оборотился к Энунду, и почти все перед ним расступились.
Энунд сказал своим людям, пускай посмотрят, чем кончится бой: а силы у Энунда
были могучие. Они подставили ему под колено какой-то чурбан, и он стоял
достаточно твердо. Викинг бросился к носу корабля, прямо на Энунда, и ударил его
мечом. Но удар пришелся по щиту и отхватил от него кусок. Потом меч ударился в
чурбан, под коленом у Энунда, и засел там. Вигбьод, нагнувшись, потащил меч к
себе. Тут Энунд ударил его по плечу и отрубил руку. Викинг не мог больше биться.
Узнав, что сотоварищ его сражен, Вестмар вскочил на корабль, что стоял с краю, и
бежал, а с ним и все, кто сумел. Тогда они обыскали убитых. Вигбьод тем временем
уже умер. Энунд подошел к нему и сказал:
Кто здесь в крови? Не ты ли?
Я ль под ударами дрогнул?
Нет, ни единой раны
Ты не нанес одноногому!
Ньёрды брани7 иные
Складно болтать горазды,
А как дойдет до дела,
Мало ума у дерзких.
Они взяли там большую добычу и возвратились осенью на Остров Барра.
V
На следующее лето они собрались плыть на запад, в Ирландию. А Бальки и Халльвард
отправились за море и поплыли в Исландию, потому что говорили, что там хорошие
земли. Бальки занял земли по Хрутову Фьорду. Он жил на обоих Дворах Бальки.
Халльвард занял Фьорд Сопуна и Домовую Бухту до Ступеней и там поселился.
Трапд и Энунд поехали к Эйвинду Норвежцу, и он хорошо встретил брата. Но узнав,
что с ним приехал и Энунд, он очень разгневался и даже хотел с ним сразиться.
Транд стал его отговаривать. Он сказал, что не дело идти с враждою на норвежцев,
а тем паче на таких, кто не творит никакого беззакония. Эйвинд сказал, что Энунд
беззаконничал раньше, когда напал на Кьярваля конунга, и теперь он за это
поплатится. Долго толковали об этом братья, пока Транд не объявил, что у них с
Энундом будет во всем одна судьба. Тогда Эйвинд смягчился. Они долго пробыли там
летом и ходили в викингские походы с Эйвиндом. Тот нашел, что Энунд
замечательный герой. Осенью они отправились на Гебридские Острова. Эйвинд отдал
Транду все отцово наследство на случай, если Бьёрн умрет раньше Транда. Они
оставались на Гебридских Островах до самой своей свадьбы и еще несколько зим
после этого.
VI
Следующее, что случилось, была смерть Бьёрна, отца Транда. Когда об этом узнал
херсир Грим, он отправился к Эндотту Вороне и стал требовать Бьёрново
наследство, но Эндотт сказал, что Транд — законный наследник своего отца. Грим
сказал, что Транд, мол, сейчас на западе, за морем, а Бьёрн родом из Гаутланда,
и конунг вправе распоряжаться наследством всех иноземцев. Эндотт сказал, что он
сохранит имущество для Транда, сына своей дочери. С тем Грим и уехал, ничего из
наследства не получив.
Транд узнал о смерти отца и тут же стал собираться с Гебридских Островов, а с
ним и Энунд Деревянная Нога. Офейг же Греттир и Тормод Древко поехали с
домочадцами в Исландию и высадились на юге, на Песках, проведя первую зиму у
Торбьёрна Лососинщика. Потом они заняли землю в Округе Людей Скалистой Горы.
Офейг занял западную часть между реками Поперечной и Телячьей. Он жил на Дворе
Офейга у Каменного Холма. А Тормод занял восточную часть и жил на хуторе Холм
Древка. У Тормода были дочери: Торвёр, мать Тородда Годи с Уступов, и Торве,
мать Торстейна Годи, отца Бьярни Премудрого.
Теперь надо рассказать о Транде и Энунде. Они поплыли на восток, в Норвегию, и
благодаря хорошему попутному ветру были у Эндотта Вороны прежде, чем донеслись
слухи об их приезде. Эндотт хорошо принял Транда и рассказал ему о притязаниях
херсира Грима на Бьёрново наследство.
— Мое же мнение, родич, что лучше ты сам наследуешь своему отцу, чем рабы
конунга. И удачно для тебя сложилось, что ни одна душа не знает о твоем приезде.
Но сдается мне, что Грим не преминет начать тяжбу против одного из нас, если
сумеет. Хочу я, чтобы ты забрал свое наследство и уехал в чужие страны.
Транд ответил, что он так и сделает. Взял он имущество и стал скорее готовиться
к отъезду из Норвегии.
Прежде чем выйти в море, Транд спросил Энунда Деревянная Нога, не думает ли он
поехать в Исландию. Энунд сказал, что сперва он хотел бы проведать родичей и
друзей на юге Норвегии. Транд сказал:
— Тогда мы расстанемся. Хотел бы я, чтобы ты помог моим родичам, ибо теперь,
когда я вне опасности, месть обратится на них. Я еду в Исландию, и мне бы
хотелось, чтобы и ты туда приехал.
Энунд пообещал, и они расстались наилучшими друзьями. Транд поехал в Исландию.
Офейг и Тормод Древко хорошо его там встретили. Он поселился на Холме Транда, к
западу от Бычьей Реки.
VII
Энунд отправился на юг, в Рогаланд, и повидался там со многими своими друзьями и
родичами. Он скрывался там у человека по имени Кольбейн. Эиунду стало известно,
что Харальд конунг прибрал к рукам все его владения и отдал их человеку по имени
Харек, своему подручному. Энунд явился к нему ночью и захватил в доме. Харека
вывели и отрубили ему голову, а Энунд забрал все, что только смог. Хутор же они
сожгли. Энунд побывал зимою в разных местах. А осенью херсир Грим убил Эндотта
Ворону за то, что тот не отдал ему конунгово добро. Тою же ночью Сигню, жена
Эндотта, снесла на корабль все их имущество и поехала с сыновьями, Асмундом и
Асгримом, к своему отцу Сигхвату. Немного погодя она отправила сыновей в
Сокнадаль к Хедину, своему воспитателю, и они недолго там оставались и пожелали
вернуться к матери. Они отправились в путь и приехали к празднику середины зимы
к Ингьяльду Верному, в Хвин. Он принял их, по просьбе жены своей Гюды, и они
провели там зиму.
Весною Энунд приехал на север, в Агдир, потому что он узнал о смерти Эндотта и о
том, что его убили. Увидевшись с Сигню, он спросил, какой они ждут от него
помощи. Сигню сказала, что больше всего они желают отомстить Гриму херсиру за
убийство Эндотта. Послали тогда за сыновьями Эндотта. Встретившись с Энундом,
они заключили с ним союз и стали следить за всем, что делается у Грима.
Летом у Грима наварили много пива, потому что ожидали в гости Аудуна ярла.
Проведав об этом, Энунд и сыновья Эндотта отправились к Гримову двору и,
застигнув его врасплох, подожгли дома. Так они и сожгли Грима херсира, а с ним
еще почти тридцать человек. Они захватили там много всякого добра. Энунд скрылся
в лесу, а братья взяли лодку Ингьяльда, своего воспитателя, и, отойдя на ней от
хутора, притаились неподалеку.
Аудун ярл явился, как было условлено, на пир, но не нашел своего друга. Он
созвал народ и провел там несколько ночей, но так и не напал на след Энунда и
его товарищей. Ярл и с ним еще два человека спали наверху в одной горенке.
Разузнав обо всем, что происходит на хуторе, Энунд послал за братьями. Когда они
пришли, он спросил их, что они выбирают: стоять на страже у хутора или напасть
на ярла. Они выбрали напасть на ярла. Они взломали бревном чердачную дверь,
потом Асмунд схватил тех двоих, что были с ярлом, и сбросил их вниз с такою
силой, что у них чуть не дух вон. Асгрим кинулся на ярла и стал требовать с него
виры за отца, потому что ярл был в сговоре с Гримом херсиром, когда убили
Эндотта. Ярл сказал, что у него нету при себе денег и просил отсрочить плату.
Тогда Асмунд приставил к груди ярла копье и велел платить немедля. Ярл снял с
шеи ожерелье и отдал его вместе с тремя золотыми кольцами и златотканым плащом.
Асгрим взял драгоценности и дал ярлу прозвище — Аудун Заяц.
Когда бонды и местные жители заметили, что творится неладное, все выбежали на
помощь ярлу. Произошла жестокая стычка, ибо у Энунда было много людей. В этой
стычке пало множество добрых бондов и дружинников ярла. Тут пришли братья и
рассказали, как они поступили с ярлом. Энунд сказал, что зря они его не убили:
— Какая-никакая, а все же была бы месть Харальду конунгу за все, что мы от него
потерпели.
Они сказали, что так, мол, еще больше позора для ярла. Потом они поехали в
Сурнадаль к тамошнему лендрманну Эйрику Пиволюбу. Он приютил их всех на зиму. Он
справлял праздник середины зимы вместе с одним человеком по имени Халльстейн, по
прозванию Конь. Сперва угощал Эйрик, и все шло на славу. Потом стал угощать
Халльстейн, и тут случилось им повздорить. Халльстейн ударил Эйрика рогом, и
Эйрик уехал, так ему и не отомстив. Это очень не понравилось сыновьям Эндотта. И
вот, немного погодя, Асгрим отправился ко двору Халльстейна, зашел в дом и нанес
ему большие раны. Все, кто там был, сбежались и накинулись на Асгрима. Он храбро
защищался и ускользнул от них в темноте, а они подумали, что убили его. Весть об
этом дошла до Энунда и Асмунда, и они решили, что Асгрим погиб и что тут уж
ничего не поделаешь. Эйрик дал им совет уехать в Исландию, а здесь, мол, в
Норвегии, им никак нельзя оставаться: недолго и попасться в руки конунгу. Они
так и сделали: снарядились плыть в Исландию, каждый на своем корабле. Халльстейн
лежал в ранах и умер еще до того, как Энунд с Асмундом вышли в море. Кольбейн, о
котором шла уже речь, последовал за ними на корабле Энунда.
VIII
Вот, снарядившись, Энунд и Асмунд вышли в море, плывя борт к борту. Энунд сказал
вису:
Славными слыли бойцами
С Халльвардом мы бывало:
Часто в тот день злосчастный
Меч мой вздымался в сече.
Ныне ж нелегкий жребий
Меня, одноногого, гонит
Седлать скакуна морского
И берег искать исландский.
Путь их был тяжелым. Дул все больше сильный ветер с юга, и их отнесло далеко к
северу. Все же они достигли Исландии и, подойдя с севера к Длинному Мысу, узнали
берег. Они были так близко друг от друга, что могли переговариваться. Асмунд
сказал, что им следует плыть к Островному Фьорду. Так и порешили. Они поплыли,
держась берега. Тут с юго-востока налетела буря, и когда Энунд повернул круто к
ветру, у него на корабле сломалась рея. Тогда они спустили парус, и их унесло в
море. Асмунд же пристал у Кустарникового Острова и, дождавшись попутного ветра,
поплыл к Островному Фьорду. Хельги Тощий отдал ему там весь Склон Воронят. Он
поселился на Южной Стеклянной Реке. Брат его Асгрим приехал через несколько лет
и поселился на Северной Стеклянной Реке. Он был отцом Ладейного Грима, отца
Асгрима.
IX
Теперь надо рассказать об Энунде Деревянная Нога. Их носило несколько дней в
море. Потом ветер переменился и стал дуть с моря. Тогда они подошли к земле, и
те, кто бывал здесь раньше, узнали, что это западный берег Мыса. Они вошли в
Прибрежный Залив, почти у самых Южных Берегов. Тут к ним приблизилась
десятивесельная лодка, в которой сидели шестеро человек. Они окликнули
корабельщиков и спросили, кто у них старший. Энунд назвал себя и спросил, откуда
они сами. Те назвались работниками Торвальда со Столбов. Энунд спросил, все ли
земли по Берегам уже заняты. Они отвечали, что осталось еще немного свободной
земли на Южных Берегах, а к северу и того нет. Энунд спросил своих людей, хотят
ли они ехать на западное побережье страны или удовольствуются тою землей,
которую им указали. Они предпочли сперва осмотреться. Они поплыли по берегу в
глубь Залива и сначала пристали в бухточке у Речного Мыса. Спустили там па воду
лодку и стали грести к берегу.
Там жил тогда богатый человек по имени Эйрик Петля. Он занимал земли между
Ингольвовым Фьордом и Неприступным Утесом в Безрыбном Фьорде. Узнав о приезде
Энунда, Эйрик предложил выделить ему столько земли, сколько тот захочет, но
прибавил, что незанятой земли осталось уже мало. Энунд сказал, что он сперва
посмотрит, что это за земли. Они поплыли мимо фьордов в глубь Залива и были
возле Неприступного, когда Эйрик сказал:
— Вот здесь и смотрите. Отсюда и до земель Бьёрна еще ничего не занято.
За фьордами возвышалась большая гора, на ней лежал снег. Энунд глянул на гору и
сказал такую вису:
В испытаньях трепала
Долго меня недоля,
И дорогами рыб снова
Скачет дракон мачты.
Что же теперь? Незавидна
Мена — навек кинуть
Родичей, отчие земли
Ради Спины Холодной8.
Эйрик отвечает:
— Многие столько потеряли в Норвегии, что не восполнят утраты. И думаю к тому
же, что в лучших местах почти все земли уже взяты. Поэтому я не стану склонять
тебя к отъезду. Я снова предлагаю, чтобы ты взял из моих земель столько, сколько
тебе понадобится.
Энунд сказал, что он принимает предложение. После этого он занял земли, что идут
от Неприступного, и три залива — Загонный, Кольбейнов и Холодноспинный до самой
Холодной Спины. Позже Эйрик отдал ему весь Безрыбный Фьорд и Фьорд Дымов и весь
Мыс Дымов на той стороне фьорда. О плавнике у них никакого уговора не было,
потому что тогда его было столько, что каждый брал, сколько хочет.
Энунд выстроил двор у Холодной Спины, и у него было много людей. А когда стало
прибывать у него добра, он построил и другой двор — на Фьорде Дымов. Кольбейн
жил в Кольбейновом Заливе. Несколько зим Энунд жил спокойно.
Х
Эпунд мог за себя постоять, так что и здоровые люди мало кто мог с ним
поспорить. Был он знаменит по всей стране и своими предками.
Следующим событием была распря между Офейгом Греттиром и Торбьёрном Ярловым
Воином. Дело кончилось тем, что Офейг погиб от руки Торбьёрна в Ущелье Греттира
неподалеку от Пяты. Когда сыновья Офейга начали тяжбу, на их сторону стало
множество людей. Послали и за Энундом Деревянная Нога. Он поехал весною на юг и
остановился в Лощине у Ауд Многомудрой. Она хорошо его приняла, потому что он
бывал у нее и прежде, на западе, за морем. Олав Фейлан, ее внук, был тогда уже
взрослый. Ауд же совсем одряхлела. Она завела разговор с Энундом, что хотела бы
женить своего родича Олава и хотела бы, чтобы он посватался к Альвдис с Острова
Барра. Альвдис была двоюродной сестрой Эсы, Энундовой жены. Энунд одобрил это
намерение и поехал дальше на юг вместе с Олавом. Когда Энунд свиделся со своими
друзьями и зятьями, они позвали его к себе и стали говорить о деле. Жалобу
подали на Тинг Килевого Мыса, потому что альтинг тогда еще не был учрежден.
Потом дело решалось третейским судом, и за убийство была назначена большая вира.
А Торбьёрн Ярлов Воин был объявлен вне закона. Сыном его был Сёльмунд, отец
Паленого Кари9. Отец с сыном после этого долго жили в чужих краях. Транд, как и
Тормод Древко, пригласил Энунда с Олавом к себе домой. Завели они тогда разговор
и о сватовстве Олава. Все тут обошлось без заминки, потому что всякий знал, что
Ауд — женщина уважаемая и влиятельная. Дело было слажено, и Энунд с Олавом
поехали домой. Ауд поблагодарила Энунда, что он помог ей с Олавом. Тою же осенью
Олав женился на Альвдис с Острова Барра. Тут Ауд Многомудрая и умерла, как об
этом рассказывается в саге о людях из Лососьей Долины.
XI
У Энупда с Эсой было два сына. Старшего звали Торгейр, а младшего Офейг Греттир.
В скором времени Эса умерла. После этого Энунд взял в жены женщину по имени
Тордис. Она была дочерью Торгрима с Утеса на Среднем Фьорде и родственницей
Скегги со Среднего Фьорда. От нее у Энунда был сын по имени Торгрим. Он рано
стал рослым и сильным мужем, очень хозяйственным и умным. Энунд до старости лет
жил на Хуторе Холодная Спина. Он умер от болезни и похоронен в Кургане
Деревянной Ноги. Он был самым доблестным и ловким одноногим человеком в
Исландии.
Торгрим превосходил других сыновей Энунда, хоть другие были и старше. Но уже в
двадцать пять лет у него были седые волосы. Поэтому его прозвали Седая Голова.
Мать его Тордис потом вышла замуж на севере за Аудуна Дышло в Ивовой Долине. У
них был сын по имени Асгейр с Асгейровой Реки. Торгрим Седая Голова и его братья
сообща владели большим имуществом и не делились.
Эйрик, как уже было рассказано, жил на Речном Мысу. Он был женат на Алев, дочери
Ингольва с Ингольвова Фьорда. Сына их звали Флоси. Он подавал большие надежды и
имел много родичей.
В Исландию приехали три брата: Ингольв, Офейг и Эйвинд. Они заняли три фьорда,
которые называются их именами, и с тех пор там и жили. Сына Эйвинда звали
Олавом. Он жил сперва на Эйвиндовом Фьорде, а потом у Столбов, и был большой
человек.
Никогда не бывало раздоров между всеми этими людьми, пока живы были старшие. Но
когда Эйрик умер, Флоси счел, что люди с Холодной Спины не имеют законных прав
на те земли, которые Эйрик уделил Энунду. С этого и началась между ними большая
рознь, однако Торгрим с братьями сохранили за собою все, что имели. Они не
хотели и знаться друг с другом. Торгейр управлял хозяйством на хуторе братьев у
Фьорда Дымов. Он часто выходил в море рыбачить, потому что во фьордах тогда было
полным-полно рыбы. И вот что замышляют люди с Залива. Жил человек по имени
Торфинн, он был работник Флоси с Речного Мыса. Этого человека Флоси и послал
убить Торгейра. Торфинн спрятался в сарае для лодок. В то утро Торгейр собрался
на лодке в море. С ним было двое человек, одного звали Хамундом, а другого —
Брандом. Торгейр шел впереди, за спиною у него была кожаная бутыль с кислой
сывороткой. Было совсем темно. И когда он миновал сарай, Торфинн набросился на
него и ударил секирою между лопаток, так что секира погрузилась в спину с
хлюпаньем. Торфинн бросил секиру, решив, что перевязок тут не потребуется, и
пустился что есть духу наутек.
И осталось рассказать про Торфинна, что он побежал на север к Речному Мысу и
поспел туда еще затемно. Он сказал об убийстве Торгейра, прибавив, что теперь
ему понадобится заступничество Флоси. Еще он сказал, что остается одно —
предложить виру:
— Только это и может выручить нас из беды после всего того, что стряслось.
Флоси сказал, что сперва он подождет вестей:
— И думаю, что ты перетрухнул после такого подвига!
Теперь надо рассказать о Торгейре. Он увернулся от секиры, и удар пришелся по
бутыли, а он не был и ранен. Они не стали искать того, кто нанес удар секирой,
потому что было темно. Они поплыли на лодке вдоль фьордов и достигли Холодной
Спины, и рассказали там о случившемся. Люди много смеялись этому и прозвали
Торгейра Бутылочная Спина. Так он потом и звался. Об этом есть такие стихи:
Раньше мужи погружали
Ратных ужей кольчуги
В крытые острым железом
Домы просторные крови.
Ныне же трус ничтожный,
Не знающий сраму, со страху
В сыворотке прокисшей
Щеки секиры пятнает10!
XII
В ту пору пришел в Исландию голод, какого еще не бывало. Совсем не ловилась в
море рыба, и почти ничего не выносило на берег. Так продолжалось многие годы.
Как-то осенью занесло туда непогодой корабль с торговыми людьми. В Заливе они
потерпели крушение, и Флоси взял четверых или пятерых к себе. Старшего над ними
звали Стейном. Они расселились на зиму у людей с Залива и хотели построить
корабль из обломков старого. Но это было непросто. Корабль вышел короткий и
широкий посредине.
Весною подул с севера сильный ветер и дул почти неделю. Когда же он стих, люди
пошли посмотреть, что им выбросило на берег.
Торстейиом звали человека, жившего на Мысе Дымов. Он нашел кита, прибитого к
южному берегу мыса, в месте, что зовется Реберные Скалы. Это был большой синий
кит. Торстейн сразу же послал человека в Залив, к Флоси, и на ближние хутора.
Эйнаром звали человека, жившего на Дворе Расселина. Он жил на земле людей
Холодной Спины и должен был смотреть за всем, что прибивало к берегу по ту
сторону фьорда. Он заметил, что прибило кита, тут же взял лодку и стал грести
через фьорд к Загонному Заливу. Оттуда он послал человека на Холодную Спину.
Узнав про это, Торгрим с братьями спешно собрались, их было двенадцать человек
на десятивесельной лодке. Поехали с ними и сыновья Кольбейна, Ивар с Лейвом,
числом всего шестеро. Добравшись до места, все пошли к киту.
Теперь надо рассказать про Флоси. Он послал за своими родичами на север, к
Ингольвову Фьорду и Офейгову Фьорду, и за Олавом, сыном Эйвинда, который тогда
жил у Столбов. Флоси и люди с Залива первыми подошли к киту. Они взялись
разделывать тушу, а отрезанные куски оттаскивали на берег. Сперва их было
человек двадцать, но скоро народу прибавилось. Тут подоспели на четырех лодках и
люди с Холодной Спины. Торгрим заявил свои права на кита и запретил людям с
Залива разделывать, делить и увозить тушу. Флоси потребовал от него
доказательств, что Эйрик передал Энунду Деревянная Нога право на плавщину.
Иначе, мол, он не отдаст кита без боя. Торгрим увидел, что сила не на их стороне
и не стал нападать. Тут с юга показалась лодка. Гребцы налегли на весла и скоро
подошли к берегу. Это был Сван с Холма, что у Медвежьего Фьорда, и его
работники. Приблизившись, Сван сказал, чтобы Торгрим не давал себя грабить, — а
они давно уже были большими друзьями, — и предложил ему поддержку. Братья
сказали, что охотно ее примут. Стали они всею силой наступать. Торгейр
Бутылочная Спина первым вскочил на кита и напал на работников Флоси. Торфинн, о
котором уже рассказывалось, разделывал тушу. Он стоял у головы в углублении,
которое сам для себя вырезал. Торгейр сказал:
— Вот тебе твоя секира!
Он ударил Торфинна по шее, и голова слетела с плеч. Флоси был выше на каменистом
берегу, когда это увидел, и стал подстрекать своих людей дать отпор. Долго они
так бьются, и у людей с Холодной Спины дела идут лучше. Мало кто имел там другое
оружие, кроме топоров, которыми они разделывали кита, и широких ножей. Люди с
Залива отступили от кита на берег. У норвежцев11 было оружие, и они разили
направо и налево. Стейн кормчий отрубил ногу у Ивара, сына Кольбейна, а Лейв,
брат Ивара, пристукнул китовым ребром сотоварища Стейна. Тут они стали драться
всем, что подвернется под руку, и были убитые с обеих сторон. Вскоре пришли на
многих лодках Олав со Столбов и его люди. Они примкнули к Флоси, и люди с
Холодной Спины оказались теперь в меньшинстве. Они уже успели, однако, нагрузить
свои корабли. Сван велел им идти на корабли. Они стали пробиваться к морю, а
люди с Залива их преследовали. Достигнув моря, Сван ударил Стейна кормчего и
нанес ему большую рану, а сам вскочил на свой корабль. Торгрим сильно ранил
Флоси, сам же ускользнул от удара. Олав ударил Офейга Греттира и смертельно его
ранил. Торгейр обхватил Офейга и прыгнул с ним на корабль. Люди с Холодной Спины
пустились через фьорд в обратный путь. На том они и расстались.
Вот что сочинили об этой стычке:
Кто о жестокой битве
У Реберных Скал не слышал?
Рьяно бойцы безоружные
Ребрами там рубились.
Асы металла12 лихие
Швырялись ошметками мяса
Метко. Да только мало
Славы в делах подобных!
Потом они заключили между собою перемирие и передали дело на альтинг. Сторону
людей с Холодной Спины взяли Тородд Годи, и Скегги со Среднего Фьорда, и многие
люди с юга. Флоси был объявлен вне закона, и еще многие из тех, кто был с ним.
Ему выпало много платить, потому что он пожелал взять все виры на себя. Торгрим
со своими не мог доказать, что они уплатили за земли и плавщину, которые
оспаривал Флоси. Законоговорителем был тогда Торкель Луна. Его попросили
рассудить дело. Он сказал, что по закону требуется уплатить хоть что-нибудь,
пусть и не полную цену.
— Ведь именно так поступила Стейнвёр Старая с Ингольвом, моим дедом: она
получила от него весь Моржовый Мыс, а взамен дала пятнистый плащ с капюшоном. И
сделка осталась в силе, а ведь то была земля поважнее этой. Здесь же я выношу
такое решение, — говорит он. — Пусть этот земельный клин разделят, и обе стороны
получат поровну. И пусть отныне станет законом, что каждый берет себе плавщину
только на своей земле.
Так и сделали. Землю поделили таким образом, что Торгрим с братьями лишились
Фьорда Дымов и всей земли на той стороне, но зато удержали Гребень. За Офейга
заплатили большую виру. За Торфинна ничего не платили. Торгейру заплатили за
покушение на его жизнь. На этом они помирились. Флоси отправился со Стейном
кормчим в Норвегию, а земли свои в Заливе продал Гейрмунду Вертопраху. Тот с тех
пор там и жил. Корабль, что построили торговые люди, был очень широк в середине.
Его прозвали Деревянный Мешок, так стали звать и сам залив. На этом корабле
Флоси и поехал в чужие страны, но его отнесло обратно в Секирный Фьорд. Об этом
рассказывается в саге о Бёдмоде, Гримольве и Герпире13.
ХIII
После этого Торгрим с братом разделили имущество. Торгрим взял движимость, а
Торгейр — землю. Потом Торгрим подался на Средний Фьорд и купил там, с согласия
Скегги, землю у Скалы. Торгрим женился на Тордис, дочери Асмунда с Асмундовой
Горы, который занял Округу Косы Тинга. У Торгрима и Тордис был сын Асмунд. Был
он рослый и сильный, и умный, и с прекраснейшими волосами. Но у него рано
появилась седина в волосах. Поэтому его прозвали Седоволосым.
Торгрим сделался большим хозяином, и никто у него без работы не сидел. Асмунд же
от работы отлынивал, и отец с сыном относились друг к другу без приязни. Так и
шло, покуда Асмунд не стал взрослым. Тогда он попросил отца снарядить его в
дорогу. Торгрим сказал, что пусть на многое не рассчитывает, но все же дал ему
товару малую толику. Асмунд отправился в чужие страны, и скоро добра у него
прибавилось. Он ходил в разные страны и стал превеликий купец и пребогатый. Он
был счастлив в друзьях и сам человек надежный. Он водил дружбу со многими
знатными людьми в Норвегии.
Раз осенью Асмунд остановился на зиму в Вике, у одного знатного человека по
имени Торстейн. Он был родом из Уппланда. У него была сестра по имени Раннвейг,
лучшая невеста в тех местах. Асмунд за нее посватался и женился с согласия
Торстейна,ее брата.
Асмунд некоторое время там оставался и жил в большом почете. У них с Раннвейг
был сын по имени Торстейн. Был он человек красивый и сильный, со звучным голосом
и высокого роста, но порядочный увалень. Поэтому его прозвали Дромунд14.
Торстейн еще только начинал ходить, как мать его заболела и умерла. С тех пор
житье в Норвегии стало не в радость Асмунду. Родичи Торстейна по матери взяли
его к себе вместе с имуществом, а он снова ушел в плаванье и прославил свое имя.