К истории словесных наук в России

Развитие словесных наук в России представим фрагментарно, сделав упор на Словаре Академии Российской, ибо именно в нем, по нашим наблюдениям, впервые употреблено и дано научное основание термину словесность, а также систематизированы знания по словесным наукам. Данный фрагмент представляется чрезвычайно важным, поскольку показывает часть возможного курса истории русской филологии как научной дисциплины и учебного предмета.

Создание Словаря Академии Российской отмечено замечательным пониманием роли и значения языка для народной жизни. Оценивая действия императрицы Екатерины Великой при организации Академии Российской, А. Красовский пишет о том, что «славная своим царствованием самодержица ... признавала отечественное слово его (народа. – В.А.) необходимым условием, ближайшим и вернейшим орудием распространения нужных и благодетельных для россиян познаний» [Красовский 1848: 14]. Язык рассматривается как условие существования народа, будучи поставлен в центр внимания общества и ученого сословия. Отечественное слово становится инструментом познания и источником общественного благоденствия.

Понимание словесных наук и их состава значительно отличается от современных толкований и кроме того имеет ярко выраженный национальный характер. В «Записке» Е.Р. Дашковой
относительно плана деятельности Российской Академии намечены «сочинение Грамматики, Российского Словаря, Риторики и
правил Стихотворения». Если «главнейший долг», как сказано в Предисловии, – «сочинение словаря», то три другие цели как раз и составляют «словесные науки»: грамматику, риторику и стихотворение (последнее слово надо прочитывать этимологически,
т.е. «стихотворение» – наука о творении или правилах сочинения стихов). Словарь, конечно, не входил в словесные науки, но являлся основой для описания языка и выявления его качеств, которые будут неоднократно проговорены в различных контекстах: «обилия, красоты, важности и силы» [Словарь Академии Российской 2004: V].

Понятие «словесные науки» первым ввел М.В. Ломоносов в названии к «Краткому руководству к красноречию» (1747), где сказано о сочинении «в пользу любящих словесные науки» [Ломоносов 1952: 89]. До М.В. Ломоносова терминологическое сочетание «словесные науки» не встречается.

Небезынтересен не только состав «наук», но и история слова «наука». Первое русское сочинение, обобщающее состав наук вообще и филологических в частности – «Сказание о седми свободных мудростех» – написано в период после Смутного времени до 1620 года и включает тривиум филологических «мудростей»: грамматику, диалектику и риторику. Основным именованием науки здесь служит слово «мудрость», но уже «первая мудрость Грамматика» называет себя в самопредставлении (по образцу представления Мудрости из Притчей Соломоновых) «честной наукой» [Спафарий 1978: 141]. В расширенной переделке «Сказания» Николаем Спафарием основное слово для обозначения науки уже другое – «художество», и само сочинение называется «Сказание о девяти мусах и о седми свободных художествах» (1672). О риторике же сказано: «Риторика есть художество, яже учит слово украшати и увещевати» [Там же: 31].

Очевидно, что речь идет о «свободных науках» (ars liberalis), но нигде эти науки не называются «словесными». В обозначении самого понятия наука конкурируют слова мудрость, художество, учение, наука. Ср. у Мелетия Смотрицкого: «Что есть грамматика? Есть известное художество благоглаголати и писати учащее» [Смотрицкий 1979: 4].

В первой русской «Риторике» 1620 г. отсутствуют два первых слова – мудрость и художество, но неизвестный автор-переводчик постоянно пользуется и в переводе и в собственных добавлениях словом «наука»: «...сию же науку сладкогласием или краснословием нарицает, понеже красовито и удобно глаголати и писати научает... паки же латинстии мудрецы риторику сию науку нарекли... Та же наука от Димоньтена, сииречь хитроречиваго, и от Маркуса Талиуша Кикерона... И того ради сию науку никто от философ не преминовал...» [Аннушкин 1999: 21].

Как показали исследования риторических источников творчества М.В. Ломоносова, основатель русской науки знал именно первую «Риторику» 1620 года, а из риторик петровского времени – прежде всего «Риторику» Михаила Усачева (1699), к тексту которой восходят основные определения риторики и способов приобретения красноречия, предложенные великим ученым [Аннушкин 1999: 32–44]. Именно у Усачева «риторика есть наука добре, красно и о всяких вещех прилично глаголати». Ср. у других авторов: «...риторика есть художество добре глаголати» (Стефан Яворский); «...хитрость добре глаголати» (старообрядческая «Риторика в 5 беседах») [Аннушкин 1999: 74, 95, 119].

Состав словесных наук до М.В. Ломоносова в сущности не определен – в него могут входить и грамматика, и риторика, и логика, и пиитика (стихотворство). Кроме того, существует богатая синонимика в назывании этих наук, свидетельствующая о борьбе за утверждение своего смысла, ср. многочисленные синонимы термина риторика: ветийство (через «ять»), элоквенция, красноречие, доброречие, благоглаголание и мн. др.

Словесные науки в Академии Российской отражены как в самом Словаре, так и названы в ряде сопутствующих текстов. В Словаре они определены как «науки, касающиеся до свойства и чистоты языка какого, в коих заключаются грамматика, ветийство и стихотворство» (V, 536). Те же науки изображены и описаны на серебряном жетоне-«дарике», который раздавался каждому члену Академии по окончании еженедельного заседания: «На обороте жетона изображен также в круге земной шар; на нем представлены: Неусыпность в трудах и бдящая под оными мудрость Афины греков, или Минервы в виде ночной птицы; в середине шара – Грамматика, открывающая разумение языка и общих познаний, под видом ключа; с одной стороны шара – Витийство под знаком Меркуриева жезла, с другой – Стихотворство в изображении Аполлоновой лиры. Сии три Словесные Науки, составляющие главные предметы занятий Академии, имеют целью и основанием своим просвещение ума, изображенное книгою, положенною под шаром на заветном четырехугольном ковчеге, с начертанием дня основания Академии: Октября 21, 1783 г.» [Красовский 1848: 23–24].

Каждое из обсуждаемых понятий заслуживает внимательного рассмотрения в контекстах наиболее авторитетных суждений, высказанных как виднейшими филологами-словесниками XVIII века, так и зафиксированными в Словаре Академии Российской. Очевидно, что словесные науки – это науки, которые позднее назовут филологическими, однако следует отметить, что слово филология вообще не встречается у М.В. Ломоносова, но оригинально обсуждается у В.К. Тредиаковского. После того как академик Миллер подверг критике рукопись «Краткого руководства к риторике» М.В. Ломоносова (1744) с рекомендацией написать такое же руководство по-латыни, 12 августа 1745 года в Петербургской академии наук В.К. Тредиаковским было произнесено «Слово о витийстве». Он не только выполнил рекомендацию Миллера о толковании риторики как на латинском, так и на российском языке, но и дал истолкование филологии: «...полуденного солнца яснее, что вся вообще филология... самою вещию есть токмо что элоквенция» (цит. по [Аннушкин 2002: 171]).

У В.К. Тредиаковского, создающего свое «Слово о витийстве» в параллельном переводе, основное слово – элоквенция: «Элоквенция общества управляет, умножает, утверждает». «Царица Элоквенция» повсюду сияет и объединяет все науки и знания, ибо все они «токмо чрез элоквенцию говорят». Слово «витийство» встречается у В.К. Тредиаковского скорее лишь как синоним слову элоквенция, служа средством синонимически разнообразить текст: «Толь изобильно вещами, или, лучше, неистощаемо есть витийство, что куда зрение мое ни обращу, везде оное токмо царствующее вижу. Да представятся в мысль самые человеческие общества, которых человеческому роду нет ничего полезнее, какой крепче другой союз найдется обществ, кроме той же самой элоквенции?»

Именно к этому времени относится утверждение в русской науке и литературном языке слова красноречие. До В.К. Тредиаковского и М.В. Ломоносова оно употребляется достаточно редко – гораздо чаще встречаются краснословие и красноглаголание (по нашим данным, впервые критически осмысленное красноречие встречается у протопопа Аввакума в начале «Жития»: «...не обык речь красити, понеже не словес красных Бог слушает... того ради и я не брегу о красноречии»). Если у В.К. Тредиаковского может встретиться лишь «премудрость красноречия», то именно М.В. Ломоносов дает этому слову ясное терминологическое значение.

Настойчивое размышление М.В. Ломоносова над сущностью новой терминологии словесных наук проявилось уже в названиях курсов: 1744 г. – «Краткое руководство к риторике на пользу любителей сладкоречия» (выделено нами. – В.А.): 1747 г. – «Краткое руководство к красноречию. Книга первая, в которой содержится риторика, показующая общие правила обоего красноречия, то есть оратории и поэзии, сочиненная в пользу любящих словесные науки» [Ломоносов 1952: 19, 89].

Выбор подходящего слова из бесконечного ряда существовавших синонимов – «благоречие», «добрословие», «хитроязычие», «сладкоречие» и т.д. (их насчитывается не менее двадца-
ти) – происходит именно здесь. Ломоносов останавливается на слове «красноречие» и, несомненно, сознательно редактирует во 2-м варианте определения § 1 – ср.: 1744 г. – «Риторика есть наука о всякой предложенной материи красно говорить и писать...»; 1747 г. – «Красноречие есть искусство о всякой данной материи красно говорить и тем других преклонять к своему об оной мнению» [Ломоносов 1952: 23, 91].

Факт ясного отделения риторики от красноречия доказывается в повторном именовании 1-й книги: «Краткого руководства к красноречиюкнига 1, содержащая риторику. § 1. Имя сея науки происходит...». Таким образом, риторика – это «наука», «учение», «правила», красноречие – «искусство», способность, умение «говорить и писать», но также и состав текстов словесности, если употребить взятый впоследствии термин. Говоря о «правилах обоего красноречия: оратории и поэзии», Ломоносов понимает под красноречием также совокупность текстов или словесных произведений – аналог будущей словесности. Это значение термина «красноречие» сохраняется и поныне, когда говорят о разных видах красноречия: судебном, политическом, духовном, академическом и т.д.

Какие же науки входили у М.В. Ломоносова в «словесные»? Им, как известно, описаны две «науки»: «Российская грамматика» и риторика в «Кратком руководстве к красноречию». Входила ли логика по мысли М.В. Ломоносова в словесные науки – вопрос спорный. Терминология логики частично входит в риторику, например, приступая к «правилам о изобретении доводов», он считает должным «истолковать части и сложение оных из логики» [Там же: 154)]. Отсутствие в наследии Ломоносова логики (при частом обращении к ней в риторике) не позволяет сомневаться относительно вхождения логики в словесные науки. На протяжении последующей истории риторики весь вопрос будет в том, в каких частях и размерах «логические основания мышления и речи» проникают в риторику.

Более точного выяснения требует вопрос о месте «поэзии» (еще не поэтики!) или «стихотворства» в ломоносовской классификации. Предлагая проект Московского университета, М.В. Ломоносов записывает должности двух профессоров: оратории и поэзии. Граф И.И. Шувалов оставляет должность одного – профессора красноречия (элоквенции). Именно эту должность и будут отправлять в дальнейшем Н.Н. Поповский и А.А. Барсов, а сама кафедра будет называться кафедрой красноречия.

Уточним терминологию ломоносовских «словесных наук». Термин «красноречие» имел отношение к 3-м запланированным книгам и соответственно «наукам»: Риторике («учению о красноречии вообще»), Оратории (учению о прозе) и Поэзии (учению о стихотворстве). Красноречие в самом общем смысле, если такое сопоставление корректно, составит в будущем науку и искусство словесности (и вот почему «труды в словесных науках», как верно замечено в Приложении к тому VII полного собрания сочинений, включают также литературную практику [Ломоносов 1952: 890]; Риторика – «учение о красноречии вообще» – будет соответствовать общей риторике (которая рассматривает «правила» и для прозы, и для поэзии, ср. ломоносовские стихотворные примеры в руководстве); Оратория составит в будущем раздел частной риторики как учения о разных видах прозы; Поэзия будет соответствовать поэтике.

М.В. Ломоносов осуществил лишь первую часть своего замысла – он создал Риторику, но Оратория и Поэзия остались ненаписанными. Очевидно, что замысел написать Ораторию как учение о прозе осуществил Амвросий Серебренников, член Российской Академии, который опубликовал «Краткое руководство к Оратории Российской» в 1778 году. В нем автор прямо ссылается на Ломоносова как на своего предшественника, и это, кстати, был первый учебник на русском языке, написанный после М.В. Ломо-носова.

М.В. Ломоносов называет и виды словесности, которые в обогащенном составе войдут в частные риторики и поэтики XIX века: «...первым образом (т.е. “прозою”. – В.А.) сочиняются проповеди, истории, учебные книги, другим (т.е. “поэмою”. – В.А.) составляются имны, оды, комедии, сатиры и других родов стихи» [Ломоносов 1952: 96–97].

Рассмотрим последовательно словесные науки, о которых говорится в Словаре Академии Российской. При этом будем иметь в виду, что каждая эпоха создает свой состав смыслов. Так, положительные оценки А. Красовского, адресуемые просветительской деятельности императрицы Екатерины, создаются в филологической терминологии первой половины XIX века, но никак не ломоносовско-екатерининского времени. Например, он пишет о «ее любви к нашей Словесности», о том, что «ее пример одушевлял к трудам любителей Отечественного слова», что «к пользе Оте-
чественной словесности ... возвышено Церковное красноречие
языком Платона, Леванды, Георгия (Кониского), Анастасия (Братановского) и других витий» [Красовский 1848: 16]. Далее А. Красовский перечисляет виды отечественного слова, заканчивая «изящной словесностью» [Там же: 17]. Термин «словесность» является основным в филологической науке 40-х годов XIX века, однако он полностью отсутствует в текстах, которые создают и Е.Р. Дашкова и ее коллеги, приступая к написанию Словаря Академии Российской. Иначе говоря, как раз слова словесность ни Екатерина Великая, ни княгиня Е.Р. Дашкова не употребляли.

Впрочем, само слово «словесность» несомненно уже было известно в XVIII веке. Словарь русского языка XI–XVII вв. отмечает это слово уже в XVI веке: «словесность – eulottia. Влх. Словарь. С. 372. XVI в.». В XVIII веке это слово встречается в переписке с Берлинской королевской академией наук и словесности (1786) и Прусской академией наук и словесности (1792) [Летописи 2002: 725, 791].

В Словаре Академии Российской словесность находит толкование в гнезде «слово»:– «1) Знание, касающееся до словесных наук. Силен в словесности; 2) Способность говорить, выражать» [САР: V, 536]. Обратим внимание на то, что это еще не «наука», а только «знание» или «способность». Но смеем предположить, что именно эта подсказка Словаря создала предпосылки для рождения и утверждения «словесности» как термина русской науки. Появление этого слова в Академическом Словаре имело важнейшее значение для его последующего осмысления и употребления множеством авторов первой половины XIX века.

Создателем и утвердителем «словесности» в педагогике стал, скорее всего, А.С. Никольский, первые сочинения которого относятся к 1790 году (анонимное издание «Логики и риторики»), а «Основания российской словесности» выдержали 7 изданий в течение 1807–1830 годов. Концепция А.С. Никольского приобрела влияние благодаря предельной простоте его схемы: «Словесность (дар слова) есть способность выражать мысли словами» [Никольский 1807: 1, 8]. Характерно, что сама словесность здесь еще не наука, а только «способность».

Показывая правила, по которым употребляют эту способность, словесность образует две науки: грамматику, научающую «правильному употреблению слов», и риторику, показывающую «способ, как располагать и изъяснять мысли». Характерно, что А.С. Никольский не употребляет термина «красноречие», но риторика определяется как «искусство располагать и приятно изъяснять свои мысли» [Никольский 1807: II, 1]. Таким образом,
ломоносовское разведение риторики и красноречия у А.С. Никольского оказалось нивелированным. «Грамматика, риторика и поэзия» помещаются автором «совокупно, дабы все относящееся к словесности, преподаваемо было по одинаковой системе» [Никольский 1807: 9–10]. Эта совокупность «словесных наук», повторяющая «Словарь Академии Российской», тем не менее начинает существенно расходиться с ломоносовской.

Итак, лишь во времена писавшего свой исторический очерк А. Красовского «словесность» станет основным термином, обобщающим все филологические науки (примерно так же, как «элоквенция» у В.К. Тредиаковского). Симптоматична характеристика Академии, которая «своим бытием и первым цветущим возрастом» обязана тому попечению, которое оказывала Екатерина к «языку и словесности его». Сочетание «словесность языка» не могло появиться во времена создания Академического словаря, но оно вполне реально во времена создания исторического очерка А. Красовского.

В 40-е годы XIX века термин словесность действительно станет основным в русской филологической науке. Так, в «Чтениях о словесности» 1837–1843 гг. профессора Московского университета И.И. Давыдова к «науке» относится объективная словесность, которая включает 3 больших раздела: 1. теория языка; 2. теория изящной речи; 3. теория слога. К области объективной словесности принадлежат грамматика и риторика, рассматриваемые применительно к конкретному языку или народу. К «творчеству человеческого духа» относится субъективная словесность – ее воплощением являются тексты словесности (это уже не «наука»!): поэзия и красноречие. Разделение красноречия и поэзии базируется на выражении в словесных произведениях «мира действительного, ограниченного» и «мира идеального». Родами красноречия являются история, философия, ораторская речь, родами поэзии – эпос, лирика, драма [Давыдов 1837: 15, 19].

Такова перспектива развития словесных наук в России, которым в 50-е годы XIX века грозили в некотором смысле распад и крушение. Ученым, поставившим под сомнение ценность прежних «словесных наук» и декларировавшим в России рождение нового понимания предмета (теперь уже под названием «науки о Слове»), стал профессор Ришельевского лицея К.П. Зеленецкий. Начав свое основное теоретическое сочинение с похвалы теоретикам риторики древности и с критики ее достижений со стороны нынешних «самостоятельных обработывателей», К.П. Зеленецкий совершенно определенно заявил о начале нового века в науке: «Только в последнее время, когда здание словесных наук распадается само собой, когда его заменяет Наука о слове(выделено мной. – В.А.), знамя которой на развалинах теории словесности первый у нас водрузил профессор Давыдов, когда труды свои посвящают этому предмету мужи, каковы В. Гумбольдт и Бопп, реторика как часть науки о слове может надеяться получить полное право гражданства в сфере наук точных, положительных; может сбросить свою схоластическую одежду и принять вид более естественный, более согласный с духом и с направлением нашего времени» [Зеленецкий 1846: 9]. Характерна попытка объединить «Науку о слове» с трудами основателей языкознания, которым, конечно, не были чужды «логосические» идеи божественного происхождения слова (языка). Рассуждения же самого К.П. Зе-ленецкого о «точности и положительности» нового понимания науки слишком напоминают декларированные и не всегда оправдывающие себя заявления позднейших «самостоятельных обработывателей» и реформаторов науки.

Показав историческую перспективу развития словесных наук от их создания до распада, имеет смысл вернуться к ясной и основополагающей терминологии Академического Словаря, как и содержательной стилистике его создателей, т.е. к тем идеям и стилю, с помощью которых ими описываются язык и отечественное слово.

«Сочинение грамматики и словаря – да будет первым нашим упражнением» – так сказано в программной речи Е.Р. Дашковой 1783 года. Грамматика определяется в Словаре как «наука, подающая правила говорить и писать правильно» [Словарь Академии Российской 2004: II, 316]. Характерен пример: Грамматика есть основание словесных наук. В 1786 году Академии были представлены сочинения Иоанна Сидоровского – две части создаваемой им Российской грамматики, а именно: о производстве и сочинении слов, а также Правила Российского правописания Василия Григорьева. По просьбе Е.Р. Дашковой свою Грамматику послал в Академию А.А. Барсов – и Российская академия воспользовалась ею для подготовки своего издания. Написанная П.И. и Д.М. Соколовыми «Грамматика Российская, сочиненная Императорскою Российскою Академиею» вышла первым изданием в 1802 году и многократно переиздавалась (2-е изд., вновь исправленное и дополненное, СПб., 1809; изд. 3-е, СПб., 1819; изд. 4-е, СПб., 1827) [Барсов 1981: 5].

Характерно, что следующая словесная наука чаще называется ветийством, нежели риторикой, хотя в самом Словаре имеются толкования не только этим словам, но и красноречию, и оратории. Академия отказалась от специальной научной терминологии в своем Словаре, т.е. решила «не вмещать в Словарь Российской Академии ... слова и речения Наук и Художеств, единственно ученым и художникам известные». Но это не значило, что в Словарь не вошла вся терминология: «Однако же из сего правила изъемлются естественные в России произведения, кои имеют особливые названия прямо Российские, или по свойству языка нашего вновь составленные и ясно вещь изображающие»
[Красовский 1848: 28]. В Предисловии к Словарю такие слова определены как «большею частию суть народные». Если проанализируем интересующие нас слова, то увидим, что красноречие, витийство – как раз «особливые слова прямо российские», а грамматика, риторика, элоквенция – хотя и заимствованные – «по свойству языка нашего вновь составленные и ясно вещь изображающие».

Создатели Словаря склоняются к словам «славянороссийским» вследствие их общих патриотических тенденций к употреблению славянских слов там, где возможно ими заменить иностранные, западные. Рассматривая противоборство слов ветийство / риторика, уместно вспомнить и раннюю историю взаимоотношений этих слов, когда первым переводом греческого слова rhtorikh в XI веке было именно слово ветииство, а rhtor переводился чаще как вития, а не риторъ. Очевидно, что составители Словаря сознательно выбирают славянское слово там, где это возможно.

Обратим внимание на то, как ясно разведены в своих значениях анализируемые слова: риторика названа наукой, витийство определено как искусство, красноречие – как способность. Оратория, являющаяся и у Ломоносова частью риторики, также названа наукой. Элоквенция в Словарь не вошла, видимо, как не «соответствующая свойствам нашего языка».

Стоит обратить внимание на уже увядающую к концу XVIII века синонимику слова красноречие. В Академическом Словаре она еще представлена однозначными словами доброречие, многоречие, сладкоречие, краснословие; многочисленны и антонимы: злоречие, празднословие, пустословие, сквернословие, срамословие, суесловие, тщесловие и нек. др. В древнерусском языке их количество было значительно большим, если судить по данным наших словарей древнерусского языка (более 30 синонимов слов типа добрословие и благоречие и более 45-ти – антонимов типа злословие, злоречие). Основным качеством (это очевидно по количеству словоупотреблений) были слова с корнями благ- и добр- (типа благоречие и добрословие). Создание научной терминологии с середины XVIII столетия ликвидировало эту многоголосицу через выбор единственного термина красноречие. Именно М.В. Ломоносову мы обязаны утверждением слова красноречие с последующим, видимо, тяготением к изящной словесности, а не к этическим понятиям блага и добра, которыми пронизаны древнерусские сентенции о слове, языке, речи.

Третья «словесная наука» – стихотворство – определена как: «1) наука изображать стихами мысли свои, описывать предметы чувствам нашим подлежащие, или отвлеченные; 2) сочинение, стихами писанное» [Словарь Академии Российской 2004: V, 143]. Стихотворство может быть «лирическое, драматическое, эпическое, издевочное». Характерно, что вновь найдено именно «славенорусское» слово. Термин «поэзия» имеется в словаре, но только со ссылкой на слово «стихотворство» [Там же: IV, 1023]. Производное «поэт» отсутствует вовсе.

Заявленная в Словаре концепция «словесных наук» имела огромное влияние на толкования у последующих авторов, в частности создателей риторик, теорий красноречия и поэзии в первой половине XIX века. Читая определения «словесным наукам», данные Я.В. Толмачевым, Н.Ф. Кошанским, А.И. Галичем, становится ясно, что уж они-то «заглядывали встарь в академический словарь». При этом очевидно, что эти классики русской филологии, воспитавшие не одно поколение русских ученых и писателей, не слепо копировали академические определения, а с тщательностью уточняли и творчески развивали мысли своих предшественников.

Так, Я.В. Толмачев разделяет понятия словесность, красноречие и витийство: словесность – «природная, обыкновенная способность изъяснять свои мысли и чувствования голосом», не имеет «отличительных качеств»; красноречие – «способность, показывающая отличное искусство выражать оное ясно и красиво»; витийство – «способность ... выражать сильно и убедительно». Именно эти свойства были намечены Академическим Словарем. Способность получается человеком от природы, а «искусство ... приобретается наукою: сию науку называют риторикою. Итак, риторика есть та наука, которая содержит правила, руководствующие к красноречию и витийству». Я.В. Толмачев дает самое краткое определение риторики – это «наука красноречия», а «предметом риторики можно почесть систему правил, касающихся до красноречия» [Толмачев 1825: 1–3].

Подобно В.К. Тредиаковскому, преувеличенно утверждавшему приоритет «элоквенции» над всеми науками, Я.В. Толмачев проводит мысль о пользе «всех наук, обогащающих ум познаниями, особливо наук умозрительных» – для лиц, «занимающихся словесностью». Для этих лиц существенно необходима «наука слова» – и Я.В. Толмачев предлагает не путать ее со «словесностью». Предметами «науки слова» являются «мысли, слова и соглашение одних с другими: правильному действию мыслей учит логика; правильному употреблению слов грамматика; правильному соглашению мыслей со словами, показывающему известную степень искусства в употреблении речи, научает риторика». Логика и грамматика считаются «предварительными науками» в отношении к риторике. При этом «необходимою основою для занимающихся словесностию» (уже, видимо, в значении науки или искусства. – В.А.) являются как всеобщая, философская грамматика («наблюдения над языком всего рода человеческого»), так и частная грамматика (изучение языка «какого-либо народа)» [Толмачев 1825: 2–5].

Совершенно очевидно, что царскосельский учитель А.С. Пуш-
кина Николай Федорович Кошанский самостоятельно развил
теорию «словесных наук», имеющую множество совпадений со Словарем Академии Российской. Схема словесных наук у Н.Ф. Кошанского расширяется до разбора всех наук, имеющих отношение к человеку, обладающему по воле Творца «силой ума и даром слова». Схематически совокупность словесных наук в интерпретации Н.Ф. Кошанского выглядит следующим образом (см. Табл. 2):

Таблица 2

Словесные науки (по Н.Ф. Кошанскому)

Словесность, названная «способностью выражать мысли и чувствования», подразделяется на прозу (ее изучает частная реторика) и поэзию (изучается пиитикой). При этом каждая из словесных наук имеет свою теорию и практику. «Реторика вообще» (общая риторика) определена как «наука изобретать, располагать и выражать мысли», а частная риторика как «руководство к познанию всех прозаических сочинений» [Кошанский 1829: 2].

Н.Ф. Кошанский возвратил в риторику учение об изобретении, назвав предметом риторики «мысли», точнее, способность их «изобретать, располагать и выражать». При этом нет никакого противоречия в споре предметов логики и риторики: логика предстает как наука об умственных операциях безотносительно к слову, риторика – как наука о выражении мысли через слово.

Одним из первых Н.Ф. Кошанский пытается разделить значения терминов словесность и литература. В начальном определении они даны как синонимы: «...словесность или литература вообще – наука, объемлющая полное знание одного или многих языков и все письменные произведения и писателей». Однако литература – понятие более узкое, относящееся к области письменно-печатной словесности, поэтому существуют понятия истории литературы как «истории писателей» и «литературы какой-либо науки или искусства – собрания сочинений или писателей по той части». Толкование основных терминов базируется на филологической культурной традиции, рассматривающей развитие общества в связи с развитием языка или форм словесности. Поэтому «народы дикие имеют язык, но не имеют литературы; а просвещенные по успехам литературы заключают о степени образования народа» [Кошанский 1829: 4].

Термин красноречие прокомментирован у Н.Ф. Кошанского в примечаниях. Если каждая из словесных наук (грамматика, риторика, поэзия) имеет, «как наука, свою теорию, и как искусство, свою практику», то очевидно, что практика риторики ближе всего к традиционному значению слова красноречие. В «Частной реторике», пользуясь при описании конкретных родов речей терминами «гражданское красноречие», «политическое красноречие», «духовное красноречие», Н.Ф. Кошанский предпочел названию «вида словесности» термин «ораторство». Не исключено, что это произошло вследствие влияния латыни на терминологию автора (ведь все термины у него имеют в скобках латинское слово как источник своего происхождения, а латинский язык не предлагал соответствующих слов для русских терминов красноречие и витийство).

Сделанный экскурс в историю русских словесных наук показывает современному филологу не только своеобразие и необычность научного знания, предшествовавшего периоду «нового» языкознания в России. Поскольку в эпоху постиндустриального общества появляются не только новые идеи, но и новые науки, необходимо ясное понимание наших историко-культурных предшественников.

Вопросы для обсуждения:

1. Когда появился термин словесность? Как происходило постепенное наращивание смыслов и значений данного термина?

2. Каково содержание термина словесность сегодня? Каковы задачи современной теории словесности как науки?

3. Какие роды и виды речи входят в рассмотрение современной теории словесности?

4. Назовите первое сочинение в России, обобщающее состав гуманитарных наук. Какие «свободные науки» создавали тривиум филологических дисциплин?

5. Какие синонимы существовали для слова «наука» в XVII столетии? Как преобразовались эти слова в дальнейшем?

6. Когда начинается развитие словесных наук в России? Кто был инициатором введения этого термина?

7. Какой состав словесных наук был предложен М.В. Ломоносовым в «Кратком руководстве к красноречию»? Как М.В. Ломоносов различал термины риторика и красноречие?

8. Каким был состав словесных наук, описанный в Словаре Академии Российской 1789-1794 годов? Почему можно говорить об известной «русскости» в именовании этих наук?

9. Когда начинается развитие русской теории словесности и кто был автором первых ее учебников?

10. Как Я.В. Толмачев определяет разницу между словами риторика – витийство – красноречие?

11. Как строится система словесности в период ее расцвета профессором Московского университета И.И. Давыдовым?

12. Какова система словесных наук профессора Царскосельского лицея Н.Ф. Кошанского?

БИБЛИОГРАФИЯ

1. Аверинцев С.С. Филология // Слово-Логос. Словарь: Собрание сочинений. – Киев, 2006. – С. 452–462.

2. Алексеев В.М. Китайская литература // Китайская литература. Избранные труды. – М., 1978.

3. Амвросий (Серебрянников). Краткое руководство к оратории российской, сочиненное в Лаврской семинарии в пользу юношества, красноречию обучающегося. – М., 1778; – 2-е изд. – М., 1791.

4. Аннушкин В.И. Первая русская «Риторика» XVII века. Текст. Перевод. Исследование. – М., 1999.

5. Аннушкин В.И. История русской риторики. Хрестоматия.
2-е изд., испр. и доп. – М., 2002.

6. Аннушкин В.И. Русская риторика: исторический аспект. – М., 2003.

7. Аннушкин В.И. Словесные науки в Словаре Академии Российской // Словарь Академии Российской 1789–1794: В 6 т. / Гл. ред. Г.А. Богатова. – М., 2004. – Т. IV. – С. 14–26.

8. Аннушкин В.И. Первая русская «Риторика» XVII века. – 2-е изд., перераб. и доп.. – М, 2006.

9. Аннушкин В.И. Риторика: Вводный курс. – 3-е изд. – М., 2007.

10. Аннушкин В.И. Риторика: Экспресс-курс. – 2-е изд. – М., 2007(а).

11. Аристотель. Риторика // Античные риторики / Под ред. А.А. Тахо-Годи. – М., 1978. – С. 15–166.

12. Барсов А.А. Российская Грамматика Антона Алексеевича Барсова / Подготовка текста и текстологический комментарий М.П. Тоболовой. Под ред. и с предисловием Б.А. Успенского. – М., 1981.

13. Виноградов В.В. История русских лингвистических учений. – М., 1978.

14. Виноградов В.В. О художественной прозе // Избранные работы по русскому языку: О языке художественной прозы. – М., 1980. – С. 56–175.

15. Винокур Г.О. Введение в изучение филологических наук. – М., 2000.

16. Волков А.А. Основы русской риторики. – М., 1996.

17. Волков А.А. Юрий Владимирович Рождественский (10 декабря 1926 – 24 октября 1999) // К 80-летию Ю.В. Рождествен-ского. – М., 2006. – С. 7–16.

18. Востоков А.Х. Рассуждение о славянском языке // Труды Общества по изучению русской словесности. – 1856. – Т. XVII.

19. Галич А.И. Теория красноречия. – СПб., 1830.

20. Граудина Л.К. Русская риторика: Хрестоматия. – М., 1996.

21. Греч Н.И. Учебная книга российской словесности, или избранные места из русских сочинений и переводов в стихах и прозе с присовокуплением кратких правил риторики и пиитики и истории русской словесности. – СПб., 1819–1822.

22. Давыдов И.И. Чтения о словесности. – М., 1837–1843. – Курсы 1– 4.

23. Даль В.И. Толковый словарь живого великорусского языка: В 4 тт. –М., 1981–1982.

24. Жигулёв А.М. Русские народные пословицы и поговорки. – М., 1965.

25. Зеленецкий К.П. Исследование о реторике в ее наукообразном содержании и в отношениях, какие имеет она к общей теории слова и к логике. – Одесса, 1846.

26. Зеленецкий К.П. Курс русской словесности для учащих-
ся. – Одесса, 1849. – I. Общая риторика.

27. Зеленецкий К.П. Введение в общую филологию. – СПб., 1853.

28. Конрад Н.И. Понятие «литература» в Китае // Избранные труды. Синология. – М., 1977.

29. Кошанский Н.Ф. Общая реторика. – СПб., 1829.

30. Кошанский Н.Ф. Частная реторика. – СПб., 1832.

31. Красовский А. Опыт истории императорской российской Академии от основания оной в 1783 году по 1840 год // Журнал Министерства Народного Просвещения. 1848.

32. Культура русской речи: Энциклопедический словарь-справочник / Под ред. Л.Ю. Иванова, А.П. Сковородникова, Е.Н. Ширяева и др. – М., 2003.

33. Летописи Академии наук. – М., 2002. – Т. I.

34. Лингвистический энциклопедический словарь / Гл. ред В.Н. Ярцева. – М., 1990.

35. Лихачев Д.С. Об искусстве слова и филологии // О филологии. – М., 1989. – С. 204–207.

36. Ломоносов М.В. Краткое руководство к красноречию // Полн. собр. соч. – М., Л., 1952. – С. 89–378, 805–839. – Т.VII.

37. Ломоносов М.В. Российская грамматика // Полн. собр.
соч. – М., Л., 1952. – Т. VII. – С. 389–578.

38. Матвеева Т.В. Учебный словарь: русский язык, культура речи, стилистика, риторика. – М., 2003.

39. Смотрицкий Мелетiй. Грамматика / Пiдготовка факсимiль-ного видания та дослiджения памятки В.В. Нiмчука. – Киiв. 1979.

40. Мерзляков А.Ф. Краткая риторика, или правила, относящиеся ко всем родам сочинений прозаических. – 1-е изд. – М., 1809; 4-е изд. – М., 1828.

41. Морохин В.Н. Малые жанры русского фольклора. Хрестоматия: Учебн. пос. для филол. спец. вузов. – М., 1986.

42. Никольский А.С. Основания российской словесности. – СПб., 1807. – Ч. 1. Грамматика; Ч. 2. Риторика.

43. Нойка Рафаил (Нойка). Культура духа / Пер. с румынского выполнен иереем Виталием Шинкарем. – М., 2006.

44. Ожегов С.И., Шведова Н.Ю. Словарь русского языка. – 18-е изд., стереотип. – М., 2005.

45. Плаксин В.Т. Учебный курс словесности. – СПб., 1843.

46. Реформатский А.А. Введение в языкознание. – М., 1996.

47. Рижский И.С. Опыт риторики, сочиненный и преподаваемый в Санкт-Петербургском горном училище. – СПб., 1796.

48. Рождественский Ю.В. О правилах ведения речи по данным пословиц и поговорок // Паремиологический сборник. Пословица. Загадка (структура, смысл, текст). – М., 1978.

49. Рождественский Ю.В. Лекции по общему языкознанию. – М., 1990.

50. Рождественский Ю.В. Общая филология. – М., 1996.

51. Рождественский Ю.В. Введение в культуроведение. – 2-е изд., испр. – М., 1999.

52. Рождественский Ю.В. Теория риторики. – 4-е изд. – М., 2004.

53. Русский язык // Энциклопедия / Гл. ред. Ю.Н. Караулов. –2-е изд., перераб. и доп. – М., 1997.

54. Словарь Академии Российской 1789–1794: В 6 т. Репринтное издание. / Гл. ред. Г.А. Богатова. – М., 2004.

55. Спафарий Николай. Эстетические трактаты / Подготовка текстов и вступительная статья О.А. Белобровой. – Л., 1978.

56. Сперанский М.М. Правила высшего красноречия. – СПб., 1844.

57. Срезневский И.И. Словарь древнерусского языка: В 3 т. Репринтное издание. – М., 1989.

58. Степанов Ю.С. Филология // Русский язык: Энциклопедия / Гл. ред. Ю.Н. Караулов. – 2-е изд., перераб. и доп. – М., 1997. – С. 592–596.

59. Теория словесности. Курс гимназический (издание анонимное) / Составитель-редактор И.И. Давыдов. – СПб., 1851–1860. Издания 1–5 стереотипичные:

Год 1-й. Риторика / Авт. К.П. Зеленецкий, Н.Ф. Кошанский. – 2-е изд., 1851; 5-е изд., 1860;

Год 2-й. Теория прозы / Авт. К.П. Зеленецкий. – 2-е изд., 1852;

Год 3-й. Пиитика / Авт. К.П. Зеленецкий. – 4-е изд., 1860;

Год 4-й. История русской словесности / Авт. К.П. Зеленец-
кий. – 2-е изд., 1852; 4-е изд., 1858.

60. Толмачев Я.В. Правила словесности. – СПб., 1815.

61. Толмачев Я.В. Военное красноречие. – СПб., 1825.

62. Хрестоматия по древней русской литературе / Сост. Н.К. Гудзий. – М., 1973.

63. Цветник духовный. Назидательные мысли и добрые советы. – М., 1992.

64. Якоб Л.Г. Курс философии для гимназий Российской империи, сочиненный доктором Лудвигом Генрихом Якобом, изданный от Главного правления училищ. – СПб., 1813. – Часть 6-я, содержащая умозрение словесных наук.

• ⇐ Назад
• -2
• -1
• 0
• 1
• 2
• 3
• 4
• 5
• 6
• 7
• 8
• 9
• 10
• 111213
• Далее ⇒