Глава 13. Летное письмо Фелькера. Часть 2
Три последние гонки сезона 1995 (Аида, Сузука, Аделаида) и последующий симпозиум Формулы 1 в Китае Герхард Бергер использовал для удовольствия предпринять путешествие по миру на частном самолете («Citation III»). Херберт Фелькер из «Autorevue» сопровождал его и составил свой отчет в форме письма оставшемуся дома другу.
Вернемся к Формуле 1. Она является особенно характерным символом для запутанности смены эпох в Китае: одни распахивают дверь, другие закрывают ее, а западные люди пытаются давить, не затрагивая темы прав человека.
Таким образом, концерн Philip Morris спонсировал в некотором роде западный образовательный форум Формулы 1 в Пекине и привез Герхарда Бергера (также планировался Мика Хаккинен, но он, как известно, лежал в больнице в Аделаиде). В первых порывах восторга речь шла даже о том, что Герхард и Мика будут кружить по Площади небесного спокойствия на своих машинах Формулы 1, но тут китайцы испугались. Пекин ни в коем случае нельзя пропагандировать как возможное место приведения гонки F1, в таком случае они лучше откажутся от всего цирка вообще.
Тут дело в политике старцев, начать постепенную либерализацию Китая снизу (то есть с юга) и еще долго сохранять такие регионы, как Пекин, под контролем системы. Поэтому речь может идти только о готовой в будущем году трассе Хончу, она на самом юге, у Макао и Гонконга, где и так уже царит западный образ жизни.
Неважно: китайцы сходят с ума по Формуле 1. Доклад Герхарда Бергера увенчался огромным успехом. Он просто встал и рассказал, как он живет, ездит, что он делает и почему. Самым важным вопросом стал, смогут ли китайцы ездить в Формуле 1.
Герхард считает, что вполне.
Другой вопрос: если какая-то провинция сбросится и соберет миллион долларов, хватит ли этого, чтобы посадить китайца в кокпит? И так далее в том же духе: мы хотим, мы хотим.
Как можно объяснить, что даже живущим за границей китайцам при всем их усердии не удалось стать гонщиком высшего класса? Ведь в теннисе есть Майкл Чанг и как результат в Китае знают Томаса Мустера.
А Бергера они теперь знают еще лучше. Бергер на Китайской стене, Бергер на площади небесного спокойствия, Бергер в доме правительства, постоянные интервью, фотосессии и, кроме того, еще вечерний бал.
В Большом зале народов.
Мой дорогой Фил, как описать тебе Большой зал народов?
Итак. Площадь Небесного спокойствия, слева мавзолей Мао. Мы поднимаемся на пару ступенек. Входим в фойе, спокойно проходим его. В конце мы видим, это было фойе для фойе. Мы входим в зал, который оказывается началом лестницы и красная ковровая дорожка до самого верха. Верхняя площадка украшена двумя гигантскими ландшафтами.
Затем попадаешь в зал, в котором за накрытыми столами могли бы поместится пять тысяч человек. А нас только пара сотен и отсюда возникает пикантность ситуации. В речах выражаются взаимные благодарности, снова и снова, еще по старому коммунистическому обычаю. Вносят пятнадцать перемен блюд, одно за другим. Не успел еще поднести ко рту последнюю вилку, как перед тобой уже ставят следующее блюдо. В это же время на сцене выступают акробаты, фокусники и любители китайской оперы.
Только мы, парочка западных людей, аплодируем, китайцы остаются абсолютно невозмутимыми. Шестилетняя девочка балансирует на одной руке на девяти цилиндрах на четырех этажах и при этом засовывает себе в уши пальцы на ноге. Мы аплодируем как сумасшедшие, китайцы с удивлением на нас смотрят.
Однако Большой зал народа — это ничто без своего мужского туалета. Фил, он такого же размера как ратуша твоего любимого родного города. Отполирован до зеркального блеска, с чудесными высокими окнами. Ты отливаешь и смотришь на тепло и неярко освещенную гигантскую площадь. Посмотришь направо, у тебя перед глазами Мао, и ты слегка кланяешься.
В отеле я зашел к Стиву. У него в комнате, как у генерала Монтгомери перед битвой за Тобрук. Доклады, карты, погодные планы, срочные новости. Он говорит — есть проблемы.
Это нехорошо, когда пилот говорит, что есть проблемы.
Наш самолет называется «Ромео Виктор-Браво-Гольф-Браво» и у него два капитана. Шеф Герхард Бергер. Он особенно хорошо умеет взлетать и садиться. Стив Коллинз — это нанятый на весь год пилот Герхарда, так сказать, приложение к самолету, он заботится в том числе и о предполетных и послеполетных процедурах. То, что мы на частном самолете сидим тут в Пекине, уже само по себе чудо. Теперь нам нужно еще одно: Снова отсюда выбраться.
Только что китайские служба наблюдения за воздушным пространством запретила наш разрешенный всего две недели назад полетный маршрут. Эта часть пути (в Манделей в Бирме) была особой гордостью Стива, он просто прыгал от радости, когда получил добро. Теперь его у него больше нет, он считает и постоянно болтает с Нобби.
Нобби сидит в Лондоне, и это — наша база. 24 часа в сутки, все эти недели. Он постоянно держит контакт с организациями, которые разрешают или не разрешают, он так сказать менеджер капитана. Все это немного походит на сумасшедший дом. Но это относится только к некоторым местам в мире. Например, для того, где мы находимся в данный момент. Частные самолеты практически не добираются до Китая, они редкие гости во всей восточной и юго-восточной Азии, соответственно слаба и инфраструктура.
К сожалению, мы между делом совершенно потеряли чувство реальности.
Вся эта виртуальная чепуха, которой ты так поклоняешься, мой друг, отрывает нас от мира. Скажи десятилетнему, что ему нужно отправиться из Пекина в Бангкок, он пару раз щелкнет по клавишам и даже не выплюнет жвачки. Поэтому я так удивился, когда узнал: не пойдет. Виртуально да, а на самом деле нет.
Итак, мы не полетели в Манделай. Китайцы решили, что нам больше подойдет Ханой. Вот это то, что мне так нравится в частных самолетах: ты не зацикливаешься на определенной цели, по крайней мере, не на Дальнем Востоке.
При отлете из Пекина пришлось пройти некоторые формальности. Мы были втроем, нас еще раз пересчитали:
— Два члена экипажа, один пассажир.
Экипаж — это были Герхард Бергер и Стив Коллинз.
Пассажир — это был я.
Герхарду это очень понравилось. Сейчас он вообще худоват, а теперь он особенно вытянул лицо, чтобы китайцы решили, что мне надо было бы получше кормить своего пилота. Пусть думают: Сам себя этот богач неплохо кормит, зато его пилот умирает с голоду.
Не мог же я повесить себе на шею табличку «Эй друзья, я тоже всего лишь рабочий», но я хотя бы попробовал превратить ситуацию в рекламу западного образа жизни. Я сделал это, изобразив хитрое выражение лица.
Таким образом, китайцы должны были понять, что я не эксплуататор, а заработал свое богатство мозгами.
У нас любой умник может купить себе самолет и мотаться по миру со своими пилотами. Это реклама для послекоммунистической эры. Пьех делает то же самое, когда говорит, что снимет китайцев с велосипеда. Так появляется система: сначала Golf, потом Аudi, потом самолет. Последним этапом нашего большого путешествия стала яхта в Индийском океане.
Это была немаленькая яхта. Но нас было всего пятеро гостей: Флавио Бриаторе со своей женой, Герхард, его капитан Стив и я. Команда выглядела как картинке, полностью в белой униформе с погонами, а капитан походил на контр-адмирала. Единственными теплыми словами, которые я из него вытянул, стало сообщение что на борту 2700 бутылок Пенфолда и немаленького года. С математической точки зрения все выглядело неплохо, так как Биаторе и я были единственными понимающими толк в вине, а Пенфолд — это вершина австралийского виноделия. Его «Grand Hermitage» — это что-то. Очень дорогое, редкое, как говорит гуру вин Хьюг Джонсон, «единственное настоящее вино высшего класса в южном полушарии».
Если ты сидишь на южном атолле Мальдивских островов на корабле с грузом 2700 бутылок Перфолда на борту, с тобой, конечно, мало что может случиться. И все же мое обычное спокойствие подверглось большому испытанию при виде богатства других людей. Теперь, Фил, я намного лучше разбираюсь в миллиардерах.
Например, Джордж: никогда деньги не были таким приятными, как в окружении Джорджа Харрисона. Это биологически растворенные деньги, они создали нечто прекрасное, без ценника.
А вот этот корабль, это самые тяжелые деньги. Хотя его владелец, индийский магнат, которому нет еще и сорока, тоже не без забот. На него работают семьдесят тысяч человек, и он — фанат гонок, поэтому его заинтересовали Герхард и Бриаторе.
Мне кажется, все это не интересно по сравнению с Пенфолдом и роскошью Индийского океана.
Но все же: я был беден. Впервые в жизни по-настоящему беден.
Я оказался в ситуации, когда я был единственным человеком за столом, не имеющим самолета и яхты. Раздавались жалобы на капитанов и пилотов. Я никогда в жизни так много не молчал. У меня даже нет личного физиотерапевта. Наверное, поэтому я так легко все воспринимаю.
Для нашего развлечения хозяин выписал из Европы художника ледяных скульптур вместе с глыбой льда. После одного из обедов, когда я помалкивал над своим Пенфолдом, художник выступил. Команда перед тем расположила глыбу льда.
Нам представили ледяного скульптора. Сейчас он создаст Benetton Формулы 1.
Сильными, уверенными движениями он долбил и скреб, создавал пропорции, контуры, все больше уходя в детали, вплоть до спойлеров. Посреди океана возникла воистину грандиозная скульптура.
Я наблюдал за Герхардом.
Я знаю его очень хорошо, я имею в виду, в подробностях.
Я видел, как он страдал. Не могу тебе передать Фил, как мне это помогло.
Так я пережил самый тяжелый приступ богатства в моей жизни.
Бриаторе полетели с нами домой. Богатство туда, богатство сюда, но сход с яхты был стильным. Команда построилась на юте. Капитан выглядел как перед битвой за Окинаву. Быстроходная лодка отвезла нас на остров. Русский вертолет переправил нас в Мале. Там стоял Citation III Герхарда. Мы быстро поднялись в воздух, между делом заправились в Бахрейне и Афинах. Дома была зима, но ты сам это знаешь, Фил.
Твой Херби.
Конец.
Вот и пролетели как одно мгновение месяцы чтения прекрасной книги большого и яркого пилота и очень симпатичного и оригинально мыслящего человека Герхарда Бергера… И мы, все читатели и все работающие над альманахом «Ф1-МОМК» от всего сердца хотели бы поблагодарить уважаемых Алексея Гесса и Вадима Русова за, как и всегда, великолепно выполненную ими огромную работу и за доставленное нам истинное наслаждение.
Приятного чтения, оставайтесь вместе с нами — и присоединяйтесь к нам!
[1]уйти из спорта
[2]горная вершина в Швейцарии
[3]Энцо Феррари носил много титулов. Изначально самым употребляемым был Commendatore, который вообще-то был уже недействителен, так как он был введен во времена фашизма и в послевоенной Италии не обновлялся. Также часто употребляли Presidente, пока не выяснилось, что Старик больше всего любит звание инженера (Ingegnere) выданным техническим университетом Модены. Феррари ведь никогда не получал технического образования, всю жизнь его призвание состояло в том, чтобы быть шефом (и «погонщиком») великолепных инженеров
[4]Это был подарок, но он достался правильному человеку, в правильное время, в правильном месте
[5]глупую шикану
[6]в 1956 году за Ferrari ездили Хуан Мануэль Фанхио, которому было 45 лет, и Питер Коллинз, на 20 лет моложе. В то время еще разрешалось во время гонки меняться машинами одной марки. В последней гонке, в Монце, и у Фанхио и у Коллинза были шансы на титул. Фанхио сошел из-за поломки, Коллинз заехал в боксы для замены шин, увидел Фанхио и добровольно передал ему машину. Благодаря шести очкам и завоеванному второму месту Фанхио стал чемпином мира. Но Коллинзу не удалось воспользоваться своей молодостью, чтобы позже завоевать титул. Два года спустя он разбился насмерть на Нюрбургринге
[7]в книге рекордов Мэнселл стоит, таким образом, наравне с Джеком Брэбэмом (1960) и Джимом Кларком (1965), на втором месте после Альберто Аскари, который на Ferrari победил в девяти гонках Гран-при подряд в 1952/53 гг.
[8]Канады
[9]Здесь приятное место
[10]Да. Только погода плохая
[11]медленный прокол
[12]получать такое же или лучшее
[13]«…по дороге в Лондон из главного офиса March в Бичестере я проезжал Т-образную развилку с солидной стеной напротив. Надо было всего лишь не отпускать педаль газа, чтобы решить мои проблемы.» (Ники Лауда о ситуации в 1972 году, из книги «Третья жизнь», издательство TAU)
[14]российский вариант термина — рента-драйвер
[15]наземные перевозки — А.Г.
[16]с итальянского довольно странный перевод — «день зарплаты Марии Розы»- А.Г.
[17]курортный городок между Марселем и Тулоном — А.Г.
[18]Plugin Hohennot found
[19]горная область в Южном Тироле, известное туристическое место — А.Г.
[20]модель истребителя SAAB — А.Г.
[21]зал для упражнений на развитие мускулатуры
[22]кафе искусств
[23]курортный городок
[24]«шутки на пределе»
[25]самый сложный
[26]молодец!
[27]управляемости или эластичности двигателя
[28]резко терял скорость
[29]«snap oversteeer»
[30]этой дерьмовой тачкой невозможно управлять
[31]Электронное управление быстродействующей гидравлической системой обеспечивает многократно меняющуюся степень блокировки даже в пределах одного поворота. Комплексная система может работать в широком диапазоне динамики
[32]антивоспалительное лекарство с массой побочных эффектов
[33]Финн Розберг, родился в 1948 году, стал чемпионом в 1982 на Williams-Ford. Он закончил свою карьеру в 1986 году (5 побед в Гран-при) и сегодня является успешным менеджером в гоночном бизнесе. Живет в Монако и очень неплохо
[34]Бразилец Нельсон Пике, родился в 1952 году, стал чемпионом мира в 1981 (Brabham-Ford), 1983 (Brabham-BMW) и 1987 (Williams-Honda) годах. Он закончил свою карьеру в 1991 (23 победы) и в 1992 попал в тяжелую аварию в Индианаполисе. Сегодня Пике — успешный бразильский бизнесмен и еще время от времени участвует в гонках на длинные дистанции на BMW
[35]швед Ронни Петерсон, 1944 года рождения, выиграл между 1973 и 1978 годами десять Гран-при (девять из них на Lotus) и 14 раз стоял на поуле. Он умер в результате аварии в Монце в 1978
[36]на русский удачнее всего перевести как «навар»
[37]практическая шутка
[38]большой американский реактивный пассажирский самолет «Боинг-747»
[39]И старым монархом проложенный прихоти ради Канал, вопреки ей, ведет тебя прямо в Тен-Ши…