Таинственная пара возвращается после многих лет добровольного изгнания Нед Беттертон 8 страница
– Нет, Винсент. Я всесторонне обдумал ситуацию. Он действительно покинул Великобританию, и, скорее всего, в направлении Соединенных Штатов.
– Да как же он смог, не проходя паспортный контроль?
– После окончания следствия Эстерхази постарался, чтобы все убедились в его отъезде из Шотландии. Пограничники должным образом зафиксировали дату и номер рейса. Но возвращение его в Шотландию никем не зарегистрировано, хотя мы оба знаем, что он вернулся.
– Но это невозможно! В нынешних аэропортах такая служба безопасности!
– Возможно, если использовать другой паспорт.
– Фальшивый паспорт?
– Полагаю, он сделал этот паспорт дома, когда вернулся после расследования.
Лейтенант ненадолго задумался.
– В наше время почти невозможно достать фальшивый паспорт США. Должно быть другое объяснение.
– Другого нет. У него фальшивый паспорт, и это весьма тревожит меня.
– Куда же ему прятаться? Мы спустим на него всех собак!
– Он знает, что я еще жив и горю желанием его отыскать. Следовательно, он заляжет на дно. То есть искать его сейчас бесполезно. Вне сомнений, ему окажут профессиональную помощь. И потому мое расследование должно идти путем, не связанным с поисками Эстерхази.
– Да? И каким же путем?
– Я должен сам узнать, где сейчас моя жена.
На этот раз лейтенант думал гораздо дольше.
– Послушайте, Пендергаст, я знаю, где ваша жена. На фамильном кладбище.
– Нет, Винсент. Хелен жива. Я уверен в этом так, как никогда ни в чем не был уверен.
В трубке послышался вздох.
– Не поддавайтесь ему! Разве вы не понимаете, что происходит? Он знает, насколько Хелен дорога вам. Знает, что вы отдадите что угодно, без преувеличений, ради ее возвращения. И потому из чистого садизма мучает, теребит старую рану.
Пендергаст не ответил, и полицейский выругался сквозь зубы. Затем спросил:
– Насколько я понимаю, вы больше не скрываетесь?
– Теперь это бессмысленно. Тем не менее в обозримом будущем я планирую действовать скрытно. Неразумно было бы оповещать всех о моих поступках.
– Я чем-нибудь могу помочь отсюда?
– Да. Присмотрите за Констанс в больнице «Маунт-Мёрси». Убедитесь, что она ни в чем не нуждается.
– Будет сделано. А вы? Что вы сейчас собираетесь делать?
– Как я уже говорил, собираюсь найти жену.
И после этих слов Пендергаст оборвал связь.
Глава 26
Бангор, штат Мэн
Он прошел через пограничный контроль и без каких-либо проблем получил багаж. И все-таки Джадсон Эстерхази не мог заставить себя покинуть багажное отделение. Он сидел на последнем в ряду пластиковых кресел, нервно вглядываясь в лица проходящих. Бангор в Мэне – самый захолустный международный аэропорт во всей стране. Эстерхази дважды пересаживался, сперва в Шанноне, затем в Квебеке, стараясь замести следы и сбить Пендергаста с толку.
Рядом уселся странный тип. Эстерхази глянул на него с подозрением. Нет, толстяка в триста фунтов весом даже Пендергасту изобразить не под силу. Такие складки жира на талии! Эстерхази снова принялся вглядываться в лица проходящих мимо. Среди них вполне может оказаться Пендергаст. Или, пользуясь документами агента ФБР, он вполне может сидеть в комнате службы безопасности, наблюдая за жертвой на экране монитора. Или поджидает на парковке у дома в Саванне. Или, еще хуже, внутри его.
Засада в Шотландии напугала Эстерхази до потери рассудка. Снова и снова накатывала слепая паника, замешанная на ярости. Столько лет невыносимой осторожности, заметания следов – и вот Пендергаст все пустил под откос. Агент ФБР и не представляет, какой огромный ящик Пандоры он посмел открыть. Если уж вмешаются они… Эстерхази ощутил, как его давят страшные тиски: с одной стороны «Ковенант», с другой – Пендергаст.
Судорожно хватая ртом воздух, дергая за пуговицу на воротнике, он попытался обуздать панику.
Спокойно.
Справиться можно. Рассудок еще служит, и в его распоряжении богатейший опыт. Пендергаст смертен и временами ошибается. Наверняка есть способ переиграть его в одиночку. Нужно спрятаться, залечь глубоко и надолго, обдумать положение как следует.
Но где спрятаться? Какое место окажется далеким и недоступным для розысков, предпринимаемых таким мастером сыска? Впрочем, если даже залечь в самой глухой глухомани, он не сможет жить в страхе год за годом, подобно Слейду и Броди.
Супруги Броди. Бррр. Эстерхази прочитал в газете об их жуткой смерти. Несомненно, их обнаружил «Ковенант». Жуть… но, право же, этого и следовало ожидать. Джун Броди не знала и половины того, во что попала. Вернее, во что Слейд ее втянул. Если бы знала, вряд ли покинула бы болото. Но поразительно, что Слейд, несмотря на болезнь и умственную немощь, так и не выдал главного, краеугольного секрета.
Среди ужаса и отчаяния Эстерхази наконец понял, что нужно делать. В одиночестве оставаться нельзя. Пендергаст не остановится ни перед чем. Выход один: прибегнуть к последнему, сильнейшему средству. Нужно срочно выйти на связь с «Ковенантом» и приготовить подробный рассказ. Это опасно, но куда опаснее скрывать от них произошедшее. Они ведь могут узнать по своим каналам. Нужно выглядеть активно способствующим. Полезным, достойным доверия – пусть это и значит вновь оказаться целиком в их власти.
Чем больше он размышлял, тем неизбежней казалась встреча с людьми из «Ковенанта». Работая с ними, можно контролировать получаемую ими информацию, утаивать факты, о каких они не должны знать. Если «Ковенант» защитит, Пендергаст не сможет навредить. Более того, если удастся убедить их, что Пендергаст – угроза, то агенту уже не помогут никакие хитрости и способности. Тогда его можно считать мертвым. И тайна умрет с ним.
Принятое решение принесло облегчение. Правда, не слишком большое.
Эстерхази снова огляделся вокруг, изучая лица. Затем поднялся и, подхватив чемоданы, отправился через багажный зал к выходу, к стоянке такси. Там ожидали несколько машин. Неплохо.
Он подошел к четвертой машине, заглянул в открытое окно:
– Долго еще продлится ваша смена?
– Эх, приятель, ночь только началась.
Эстерхази открыл дверцу, швырнул багаж на заднее сиденье и уселся рядом.
– Тогда, пожалуйста, в Бостон.
Водитель посмотрел в зеркало заднего вида и удивленно спросил:
– В Бостон?
– Бэк-Бей, Копли-сквер, – сказал Эстерхази и, выудив из кармана несколько сотенных, высыпал на колени водителю. – Это задаток. За мной не станет.
– Как скажете, мистер.
Переключив передачу, таксист выехал из ряда ожидающих машин и направился в ночь.
Глава 27
Эзервилль, штат Миссисипи
Нед Беттертон посмотрел налево, затем направо и пересек широкую пыльную Мейн-стрит, держа в одной руке белый бумажный пакет, а в другой – две банки диетического лимонада. На углу, на тротуаре близ «Прачечной Деллы», стоял потрепанный «шевроле-импала». Нед обошел объемистый автомобиль и уселся рядом с водителем – низкорослым мускулистым парнем в темных очках и выцветшей кепке.
– Привет, Джек, – сказал Нед.
– И тебе тоже.
Беттертон вручил парню банку с лимонадом, выудил из пакета бутерброд, завернутый в вощеную бумагу.
– Как ты и заказывал: сэндвич с креветками, без латука, соус ремулад.
Затем вытянул из пакета свой ланч: здоровенный сэндвич с пармезаном и фрикадельками.
– Спасибо, – отозвался водитель.
– Без проблем.
Беттертон, изрядно проголодавшийся, откусил немалую часть сэндвича.
– Что там нового у ребяток в голубом? – промямлил он, жуя фрикадельку.
– Поджи сам не свой, все ему неймется.
– Опять? Что на этот раз так достало шефа?
– Может, «по чуть-чуть» разыгрался?
Беттертон хихикнул, откусил снова. «По чуть-чуть» копы звали нехорошую болезнь геморрой, она же почечуй, – обычное дело среди патрульных, днями просиживающих в машине.
– Ну так что ты мне расскажешь про убийство Броди? – спросил Нед.
– Ничего.
– Брось ты! Я ж тебе ланч купил.
– И за это я тебе сказал спасибо. А получать волчий билет за сэндвич – вот уж надо!
– Джек, этого не будет. Ты же знаешь, я не напишу ничего такого, чтобы тебе потом аукнулось. Но мне нужно знать честную информацию.
Джек усмехнулся:
– Мы были соседями, но это не значит, что ко мне можно подкатывать с каждым твоим сюжетом.
Беттертон попробовал изобразить обиду:
– Да брось! Это неправда. Ты мой друг и хочешь, чтобы я написал хорошую статью.
– А ты мой друг и должен бы соображать, как не затащить меня в болото. К тому же я знаю не больше тебя.
– Гонишь, – заметил Нед и откусил еще кусок.
– Истинная правда. Дело не по нашему размерчику. Наехало ребят из полиции штата, даже отдел по убийствам пригнали из Джексона. Наших и близко не подпускают.
Репортер немного подумал.
– Слушай, я знаю только, что пару, у которой я недавно брал интервью, убили с особой жестокостью. Наверняка ты знаешь больше.
Парень вздохнул:
– Точно известно, что это не ограбление. Ничего не взяли. Еще известно, что это сделали не местные.
– А это откуда узнали? – промычал Беттертон с полным ртом.
– Потому что никто из местных на такое не способен. – Джек достал из папки рядом с сиденьем цветное фото восемь на десять дюймов и протянул журналисту. – Но я тебе этого не показывал, понятно?
Нед побледнел. Двинул челюстями еще раз, другой и замер с фрикаделькой во рту. Затем медленно открыл дверцу и выплюнул недожеванное в кювет.
– Здорово, да? – сказал парень.
Больше не глядя на фото, Беттертон вернул его. Вытер губы рукой и хрипло прошептал:
– Господи боже…
– Понял, о чем я?
– Боже…
Голод испарился начисто, хотя пять минут назад под ложечкой сосало.
– Теперь ты знаешь то же, что и я, – сообщил коп, приканчивая сэндвич и облизывая пальцы. – А, еще забыл: у нас ни малейшего понятия, кто мог бы сотворить эдакое. На месте никаких улик. Чистенько. Профессиональная работа, каких мы здесь и не видывали.
Беттертон не ответил.
Парень жадно взглянул на полусъеденный сэндвич с фрикадельками:
– Доедать будешь?
Глава 28
Нью-Йорк
Кори Свенсон сидела на скамье на Сентрал-Парк-Уэст, притворяясь, что читает книгу. Рядом с ней стоял пакет со снедью из «Макдоналдса». Утро выдалось приятное, осеннее буйство листвы в парке за спиной лишь начало блекнуть, в небе висели легкие перистые облачка. Горожане наслаждались бабьим летом – все, кроме Кори. Ее внимание целиком занимал фасад особняка «Дакота» на той стороне улицы и вход в него за углом, на 72-й улице.
Наконец она дождалась: на Сентрал-Парк-Уэст появился серебристый «роллс-ройс». Знакомое авто. Можно сказать, незабываемое. Кори схватила пакет, вскочила, уронив книгу на землю, и помчалась через улицу на красный свет, увертываясь от машин. Остановилась на углу Сентрал-Парк-Уэст и 72-й улицы, глядя на «роллс-ройс» – повернет ли?
Он приготовился повернуть. Невидимый за стеклом водитель перестроился в левую полосу, включил указатель поворота и притормозил. Кори рысцой понеслась к «Дакоте» и прибыла за пару секунд до «роллс-ройса». Тот медленно повернул к въезду, но завершить маневр не успел – на пути встала Кори. Автомобиль остановился, и она уставилась на водителя сквозь ветровое стекло.
Это оказался не Пендергаст. Но машина точно была его: второго такого лимузина во всей стране не сыщешь.
Кори стояла, ожидая. Окно водителя открылось, оттуда высунулась голова на бычьей шее, с лицом, словно вырубленным из камня.
– Простите, мисс, – тихо и вежливо проговорил громила, – не будете ли вы так любезны… – Конец фразы повис в воздухе.
– Нет, не буду!
– Вы загородили проезд, – сообщила голова.
– Как это неудобно для вас! – Кори шагнула к машине. – Кто вы и почему управляете автомобилем Пендергаста?
Голова воззрилась на девушку, исчезла, затем дверь раскрылась, и водитель явился перед Кори. Он продолжал любезно улыбаться, хотя отчасти кривовато. Мощный тип: плечи пловца, тело штангиста.
– А вы кто?
– Это не ваше дело. Я хочу знать, кто вы и почему управляете его автомобилем.
– Мое имя – Проктор, я работаю на мистера Пендергаста.
– Как приятно! Я заметила, что вы употребили настоящее время.
– Простите?
– Вы сказали «работаю». Как это возможно, если он мертв? Вам известно о нем то, чего не знаю я?
– Слушайте, мисс, я не знаю, кто вы такая, но уверен: мы могли бы обсудить это в более подходящем месте.
– Нет, мы обсудим это здесь, в наименее подходящем из неподходящих мест, прямо среди проезда! Я сыта по уши отговорками!
Консьерж «Дакоты» вышел из своей бронзовой будки.
– У вас проблема? – спросил он, дергая кадыком.
– Угу. И еще какая, – ответила Кори. – Я с места не сдвинусь, пока этот тип не скажет, где хозяин машины, и если вы этого не хотите, так лучше вызывайте полицейских. Скажите, нарушается общественное спокойствие. Потому что оно нарушится, если я не получу ответ.
– Чарльз, звать полицию не нужно, – спокойно произнес Проктор. – Сейчас мы быстро уладим наши разногласия и не будем тебя беспокоить.
На хмуром лице консьержа отобразилось сомнение.
– Ты можешь вернуться на свой пост, – сказал Проктор. – Я разберусь сам.
Голос был спокойный, но ощутимо властный. И слова прозвучали как приказ.
Консьерж подчинился.
– Вы знакомы с мистером Пендергастом? – осведомился Проктор.
– А с чего бы я здесь? Я работала с ним в Канзасе. Дело убийств-натюрмортов.
– Тогда вы – Кори Свенсон.
Она опешила, но скоро пришла в себя:
– Ага, значит, вы меня знаете. Отлично! И что там насчет мнимой смерти Пендергаста?
– К моему глубокому сожалению…
– Кончайте нести чепуху! – крикнула Кори. – Я-то вижу, вся история про несчастный случай на охоте смердит хуже, чем исподнее Брэда Хейзена! Или правда – или общественное спокойствие нарушится, и еще как!
– Мисс Свенсон, злиться нет причин. Скажите, по какой причине вы хотите…
– Хватит! – Кори выдернула из пакета молоток с шаровым бойком и занесла над стеклом.
– Мисс Свенсон, пожалуйста, не спешите, – попросил водитель, шагая к ней.
Она подняла руку:
– Стоп!
– Таким образом, знаете ли, информацию не получают…
Кори хряснула молотком по ветровому стеклу. Там расцвела под солнцем серебристая звезда из расходящихся трещин.
– Господи боже, – выдохнул не верящий глазам Проктор, – да вы хоть представляете, сколько…
– Так он жив или мертв? – вскричала она, занося молоток.
Проктор шевельнулся, и Кори завопила:
– Только притронься! Закричу, что насилуешь!
Чарльз стоял в будке, выпучив глаза. Проктор застыл.
– Потерпите, пожалуйста. Я могу вам ответить, но прошу немного подождать. Еще один акт насилия – и вы не узнаете ничего.
Кори замерла, обдумывая его слова. Затем медленно опустила молоток.
Проктор вынул мобильный телефон, поднял так, чтобы она могла видеть, и начал набирать номер.
– Поторопитесь. Может, Чарльз уже вызвал копов.
– Сомневаюсь, – пробормотал Проктор.
Он с минуту поговорил вполголоса по телефону, потом протянул трубку Кори.
– Кто это?
Он не ответил, просто держал трубку в протянутой руке и, прищурившись, глядел на Кори.
Девушка взяла телефон:
– Да?
– Моя дорогая Кори, – произнес такой знакомый бархатистый голос, – мне очень жаль, что я не смог отобедать с вами в «Ле Бернардин».
– Они сказали, что вы погибли! – выдохнула Кори и всхлипнула. – Они…
– Слухи о моей смерти сильно преувеличены, – пошутил Пендергаст. – Мне нужно было, чтобы некоторое время меня считали мертвым. Устраивать шум по этому поводу, право же, не стоит.
– Господи Иисусе, да мне-то вы могли сообщить, что живы? Я чуть с ума не сошла!
Чувство облегчения быстро превращалось в злость.
– Наверное, надо было вам сообщить. Я успел забыть, насколько вы изобретательны. Бедняга Проктор не представлял, с кем имеет дело. Боюсь, теперь вам будет трудно вернуть его расположение. Вам пришлось разбить стекло моего «ройса», чтобы привлечь его внимание?
– Простите, это был единственный способ. – Кори покраснела. – Но вы заставили меня думать, что мертвы! Как вы могли?
– Кори, я не обязан докладывать вам о своем местонахождении.
– А над чем вы работали?
– К сожалению, не могу рассказать. Это сугубо частное, неофициальное дело. Я бы даже сказал, уж простите за жаргон: доморощенное. Я жив, только что вернулся в Соединенные Штаты, работаю самостоятельно и ни в какой помощи не нуждаюсь. Абсолютно ни в какой. Прошу вас, Кори, успокойтесь и имейте в виду: приглашение на обед остается в силе, хотя пока я не знаю, когда смогу. До тех пор, пожалуйста, посвятите себя учебе. Мое нынешнее дело чрезвычайно опасное, и вы никоим образом не должны его касаться. Вы меня поняли?
– Но…
– Спасибо. Кстати, я весьма тронут тем, что написано на вашем сайте. Весьма проникновенное восхваление. Мне повезло, как Альфреду Нобелю: могу прочитать собственный некролог. Кори, могу я рассчитывать на ваше обещание не вмешиваться никоим образом?
– Да, – ответила она нерешительно. – Но про вас разошлось известие, что вы умерли. Что мне теперь говорить?
– Необходимость в этой маскировке уже отпала. Я снова за работой, но пока предпочитаю не афишировать свое присутствие. Еще раз прошу прощения за причиненные неудобства.
Она не успела попрощаться – Пендергаст отключился. Кори задумчиво посмотрела на телефон, затем вернула его Проктору. Тот, глядя недобро, сунул аппарат в карман.
– Надеюсь, я больше не увижу вас поблизости от этого здания, – проговорил он ледяным тоном.
– Без проблем, – откликнулась Кори, пряча молоток в пакет. – Но я бы на вашем месте активнее двигала задницей. А то она у вас от сиденья в «ройсе» стала такая – Долли Партон позавидует.
Она развернулась на каблуках и зашагала назад, к парку. Подумала: некролог и в самом деле вышел славный. Пусть еще немного повисит на сайте, просто забавы ради.
Глава 29
Планквуд, штат Луизиана
Марцелл Дженнингс, директор Службы общественного здоровья округа Сент-Чарльз, сидел за просторным рабочим столом, погруженный в меланхоличную созерцательность. На столе все размещалось в образцовом порядке, как и должно быть: в ящичке для входящей корреспонденции листок к листку, на глади столешницы ни единой пылинки, ни одной завалящей скрепки. У кожаного коврика, защищающего поверхность от царапанья, лежат рядком четыре заточенных карандаша. Справа – отключенный за ненадобностью компьютер. На стене – три похвальные грамоты, выровненные в линию. Все за образцовое посещение конференций штата Луизиана. В небольшом книжном шкафу за спиной хранилась поддерживаемая в идеальной чистоте коллекция обязательных справочников и сборников инструкций, открываемых крайне редко.
В дверь офиса тихонько постучали.
– Заходите, – разрешил Дженнингс.
В приоткрытую дверь просунулась голова секретарши, Мидж.
– Сэр, вас хочет видеть мистер Пендергаст.
Хотя встреча с мистером Пендергастом была единственным официальным мероприятием, назначенным на это утро, Дженнингс вынул из ящика стола календарь и сверился с ним. Да, визитер весьма пунктуален. Дженнингс обожал пунктуальность.
– Можете его пригласить, – сообщил он секретарше, возвращая календарь на место.
Секундой спустя явился визитер. Дженнингс приподнялся приветствовать его и застыл от удивления. Пришедший выглядел так, будто стоял на пороге смерти. Истощенный, мрачный, бледный как восковая кукла. Одетый исключительно в черное, он напомнил Дженнингсу смерть с дешевых картинок – разве что косы не хватало. Чиновник протянул было руку для пожатия, но проворно изменил жест и указал на ряд стульев перед своим столом.
– Пожалуйста, садитесь.
Гость подошел, мучительно медленно уселся. Пендергаст, Пендергаст… Имя казалось знакомым, непонятно откуда. Дженнингс опустился в кресло, упер локти в стол, сцепил руки и наклонился вперед, изображая готовность выслушать.
– Сегодня прекрасный день, – сообщил он.
Назвавшийся Пендергастом человек на любезность не ответил. Дженнингс прокашлялся:
– Э-э, чем могу быть полезен, мистер Пендергаст?
В ответ мистер Пендергаст вынул из внутреннего кармана пиджака небольшой бумажник, раскрыл и положил на стол.
– ФБР… Хм, это официальное расследование?
– Нет. – Голос прозвучал тихо, но мелодично, с мягким выговором знати Нового Орлеана. – Это личное дело.
И все же значок ФБР остался лежать на столе, как некий амулет или талисман.
– Понимаю, – выжидательно произнес Дженнингс.
– Я здесь по поводу эксгумации.
– Понимаю, – повторил чиновник. – Эксгумации уже проведенной или эксгумации в рамках текущего расследования?
– Это новая эксгумация.
Дженнингс убрал локти со стола, откинулся на спинку стула, снял очки и начал протирать стекла кончиком дешевого синтетического галстука.
– Кого вы хотите эксгумировать?
– Мою жену, Хелен Эстерхази Пендергаст.
Полировка стекол на мгновение прекратилась. Затем возобновилась, но уже медленнее.
– Вы хотите сказать, что это не по решению суда? И не по запросу полиции для установления причин смерти?
Пендергаст покачал головой:
– Как я уже сказал, это личное дело.
Дженнингс кашлянул, вежливо прикрыв ладонью рот:
– Мистер Пендергаст, вы должны понимать, что подобное осуществляется сугубо по официальным каналам. Есть правила, и есть весомые причины, по которым они введены. К извлечению человеческих останков не следует относиться легкомысленно.
Пендергаст не ответил, и Дженнингс продолжил, ободренный звуком собственного голоса:
– Если нет постановления суда либо иного официально санкционированного запроса, например на совершение аутопсии для установления причин смерти, существует только одна причина, по какой можно произвести эксгумацию…
– А именно желание родственников перенести захоронение в другое место, – закончил за него Пендергаст.
– Ну да, – подтвердил чиновник.
Реплика визитера на мгновение выбила его из колеи. Дженнингс замялся, стараясь отыскать нужные слова.
– В этом все и дело? – спросил он наконец.
– Именно в этом.
– Тогда, полагаю, можно начать процедуру.
Он повернулся к шкафу с выдвижными ящиками, стоящему за спиной, выдвинул один ящик, извлек лист бумаги и положил на стол. Пристально посмотрел на извлеченный документ.
– Вы понимаете, есть некоторые, я бы сказал, предварительные формальности… например, нужна копия свидетельства о смерти вашей жены…
Пендергаст вынул из внутреннего кармана пиджака сложенный лист, развернул и положил на стол рядом со своим значком.
Дженнингс наклонился, внимательно изучил бумагу.
– А-а, очень хорошо. Но постойте: она же на кладбище Сен-Севин, а это другой край округа. Боюсь, вам нужно подать запрос в западный офис нашей службы.
Серебристые холодные глаза пригвоздили чиновника к стулу.
– С формальной точки зрения вы тоже имеете право разрешить эксгумацию.
– Да, но по устоявшейся традиции дела Сен-Севин решаются через западный офис.
– Мистер Дженнингс, я выбрал вас по особой причине. Только вы можете сделать это ради меня – и никто другой.
– О, я польщен. – Дженнингс не скрывал удовольствия от такой декларации доверия. – Думаю, в данном случае мы сделаем исключение. Так, теперь можно перейти в вопросу оплаты…
Вновь бледная тонкая рука нырнула за лацкан пиджака и вернулась с подписанным чеком, заполненным на нужную сумму.
– Отлично, – пробормотал Дженнингс, посмотрев на чек. – Еще нужно разрешение администрации кладбища, где останки погребены в настоящее время…
На столе появился еще один документ.
– А также разрешение администрации кладбища, куда останки будут перевезены.
И еще документ, осторожно, с нарочитой аккуратностью уложенный на полированное дерево стола.
Дженнингс уставился на ряд бумаг перед собою и воскликнул:
– Мы сегодня блестяще организованы, не правда ли? – Он попробовал улыбнуться, но угрюмое лицо визитера не располагало к добродушию. – Э-э, кажется, все необходимое в наличии. Хотя нет… где же документ от транспортной компании, которая перевезет останки на другое кладбище?
– Мистер Дженнингс, он не понадобится.
Чиновник моргнул и удивленно взглянул на бледного как смерть человека по другую сторону стола.
– Я не совсем вас понимаю.
– Полагаю, если вы внимательно посмотрите на оба разрешения от кладбищенских администраций, все станет ясно.
Дженнингс водрузил очки на нос и посмотрел. Спустя пару секунд он уставился на гостя:
– Но кладбище одно и то же!
– Это верно. Как видите, нужды в перевозке останков нет. Администрация кладбища позаботится о переносе.
– Что-то не так с нынешним местом захоронения?
– Место вполне удовлетворительное. Я сам его выбрал.
– Дело в строительных работах? Кладбище перестраивается и потому тело следует переместить?
– Я выбрал кладбище в Сен-Севин, в частности, потому, что там никогда ничего не меняется и хоронят лишь членов определенных родов.
– Тогда, простите за любопытство, зачем вы хотите переместить останки? – спросил чиновник, слегка подавшись вперед.
– Потому что это единственный способ получить к ним доступ.
– Доступ? – Дженнингс облизал губы.
– Во время эксгумации будет присутствовать эксперт-медик, чья квалификация и право производить обследования такого рода признаны штатом Луизиана. Исследование останков будет проведено в передвижной криминалистической лаборатории, припаркованной на кладбище. Затем останки будут захоронены в новой могиле, находящей рядом со старой, на территории, где хоронят членов семьи Пендергаст. В заявлении это все указано.
– Исследование? Это связано с… э-э, проблемами с наследством?
– Нет. Это сугубо мое личное дело.
– Мистер Пендергаст, это крайне необычно, да, крайне. Полагаю, раньше я с подобным не сталкивался. Простите, но я не могу этого позволить. Вам следует добиваться разрешения через суд.
Пендергаст пристально посмотрел на чиновника.
– Это ваше окончательное решение?
– Правила проведения эксгумации ясны и недвусмысленны. Увы, ничем не могу помочь, – развел руками Дженнингс.
– Понятно.
Пендергаст взял со стола свой значок и спрятал в карман. Но документы оставил на столе.
– Не могли бы вы выйти со мной на минуту?
– Куда?
– Не беспокойтесь, всего на минуту.
Дженнингс неохотно встал.
– Я хочу показать вам, почему выбрал именно вас, – объяснил Пендергаст.
Они прошли сквозь офис службы, вышли в коридор здания, затем наружу через главный вход. Пендергаст остановился на широких ступеньках крыльца.
Дженнингс посмотрел на оживленную улицу.
– Как я и говорил, день прекрасный, – сказал он с натужным задором, пытаясь разрядить обстановку.
На что последовал ответ:
– В самом деле. Чудесный день.
– За это я и люблю здешние места. Нигде в Луизиане солнце не светит так ярко.
– Да. Оно любопытным образом придает золотистый оттенок всему, чего касается. Посмотрите, например, на эту мемориальную доску.
Пендергаст указал на старую бронзовую пластину, вмурованную в стену рядом с входом.
Дженнингс уставился на пластину. Конечно, он проходил мимо нее каждый день по пути в офис, но уже много лет не обращал на нее внимания.
На пластине значилось:
Здание мэрии города Планквуд, штат Луизиана, построено на средства, щедро пожертвованные Комстоком Эразмом Пендергастом в году от рождения Господа нашего 1892-м
– Комсток Пендергаст, – пробормотал чиновник чуть слышно.
Неудивительно, что фамилия показалась знакомой.
– Да, это брат моего прадеда. Знаете, у семьи Пендергаст есть давняя традиция поддерживать некоторые города в округах Новый Орлеан и Сент-Чарльз, где столетиями обитали различные ветви нашего семейства. И хотя во многих из этих городов представители семейства больше не живут, традиция еще жива.
– Конечно, – поддакнул Дженнингс, не отрывая глаз от мемориальной доски.
У него родилось нехорошее подозрение насчет того, почему Пендергаст выбрал именно его отделение.
– Мы не предаем этот факт широкой огласке, но различные контролируемые нами фонды продолжают финансировать некоторые города, включая Планквуд.
Дженнингс наконец оторвал взгляд от бронзовой пластины и посмотрел на Пендергаста:
– Планквуд?
Тот кивнул:
– Мы выделяем гранты на обучение в колледже выпускникам средних школ, поддерживаем полицию, покупаем книги для библиотеки – и финансируем работу вашего отделения Службы общественного здоровья. Жаль будет, если эта поддержка сократится… или прекратится совсем.
– Прекратится?