рсоьиа с пидл.дадпым фииим украшала и иерестяные КОрООКИ с

пришивным дном тойолы. Орнамент также строился из треуголь-.ников и ломаных линий [Алексеенко Е. А,, 1962, 1967.].

Налицо орнаментальная общность, запечатленная в ажурном резном декоре на бересте у хантов, манси, селькупов и кетов, Es? выражением служат горизонтальные бордюры, из треугольников, расположенных попарно, зигзагообразно или учетверенных. Пред­метная характеристика включает в себя наддверные рисунки ц утварь, декорируемую мужчинами (табакерки) и женщинами (ко­робки).

Функция социального знака, присущая наддверным рисункам, служит той нитью, которая предоставляет возможность распутать клубок орнаментальных превращений и приблизиться к разгадке истоков ажурно-резных орнаментов на бересте. В условиях патри-линейности и патрилокальности социального организма у коренных народов Западной Сибири родовая символика должна была быть связана больше с мужской сферой бытия, а орнаментация бересты является делом, главным образом, женских рук. Исключение со­ставляют узоры на берестяных табакерках, где следы мужского творчества предстают в виде штампованных и ажурно-резных ор­наментов. Последние строятся сугубо на основе треугольника. Он всецело определяет и облик такого большого, но, к сожалению, по чти не дожившего до современности вида мужского орнаменталь­ного искусства, как резьба по дереву. Тесная связь орнаментов, построенных из треугольников, с резьбой сибирских народов, и прежде всего обских угров, определена господством трехгранно-. выемчатой технологии, которая по самой своей природе сопряжен;; с треугольником. Вероятно, традиции трехгранно-выемчатой резь­бы по дереву, в' которых и реализовались первоначально наддвер ные рисунки, впоследствии были мужской рукой перенесены на обработку иного материала — бересты, а уже отсюда перешли в область женского искусства, обогатив его новым техническим при­емом. Переход этот мог произойти в условиях, когда значительно ослабела социально знаковая функция орнамента. К сожалению, вывод о сходстве резных орнаментов из треугольников на бересте с древними узорами Нарымокого края [см.: Хороших П. П., Гему-ев И. П., 1980] нуждается в проверке, так как в роли последних исследователи приводят образцы, опубликованные Г. И. Пелих (1972. Табл. IV, 2—4), а они зафиксированы этнографическим)! сборами 1950—1960-х гг. (см. прим. к с. 425).

Таким образом, в орнаментальном творчестве хантов, манси, селькупов и кетов сквозной чертой проходят горизонтальные бор­дюры в технике ажурной резьбы с подкладным фоном, созданные на основе треугольника с использованием различных симметриче-


еких преобразований и приложимые к конкретному кругу вещей: наддверным полосам и коробкам. Они вполне логично увязывают­ся с резным орнаментом на дереве, обнаруживающим древние ме­стные корни [см.: Иванов С. В., 1963], что позволяет предположить происхождение ажурной резьбы с подкладным фоном на бересте на базе эволюционного развития местных традиций. В свете сов­ременных данных об угро-самодийско-кетских этнических взаимо­отношениях возраст данной орнаментальной техники может быть соотнесен по меньшей мере со временем совместного проживания предков перечисленных народов в районе Среднего Иртыша—Ва-сюгана во второй половине 1 тыс. н. з. [см.: Алексеенко Е. А., 1986]'.

С учетом вышеизложенного обратимся еще раз к гипотезе об эвенкийских корнях рассматриваемого технического приема орна­ментации, также принимая во внимание специфику западносибир­ской картины этногенеза и этнической истории. Солидный возраст ажурной резьбы в качестве местной орнаментальной традиции и сравнительно позднее, в XVII в. [см.: Туголуков В. А., 1985], по­явление эвенков на территории Западной Сибири никоим образом не согласуются с названным предположением. К тому же для эвен­ков Нарымского края, контактировавших с хантами и селькупами, ажурная резьба на бересте не была характерна, как и для эвен­ков в целом. Более того, в литературе засвидетельствован процесс обратного воздействия. На фоне широкого применения эвенками р. Кети неорнаментированной утвари из бересты, ее декоративные экземпляры обнаруживали близость с селькупскими образцами [Соколова 3. П., 1962]. Среднее Приобье знало и более раннее •вливание в состав его населения предков тунгусов. Проникновение небольших групп населения из Восточной Сибири в Томское, а за­тем и Нарымское Приобье датируется VI—VIII вв. {Беликова О. Б., Плетнева Л. М, 1983]. Однако на развитие местных орнаменталь­ных традиций это вторжение не повлияло [Чиндина Л. А., 1989]. Как видим, в истории взаимодействия рассматриваемых орнамен­тальных .культур не обнаруживаются свидетельства, подтверждаю­щие гипотезу С. В. Иванова и В. Б. Богомолова.

Техника ажурной резьбы с подкладным фоном на бересте у якутов подключена к гипотетической цепочке орнаментальной ди­вергенции, на мой взгляд, несколько искусственно. Хотя имеется ^сходство не только технического, но и прикладного свойства — расположение на дверном полотнище берестяного чума-урасы, а . также его смысловой нагрузки — родовой знак, все же существу­ют весьма серьезные расхождения между западносибирскими и якутскими традициями. Первое касается технологии: западноси­бирскому центру при всех техниках свойственна орнаментация


внутренней поверхности бересты, а у якутов прорезы наносились н;, внешнем, белом слое. Второе расхождение наблюдается в самих мотивах : у якутов их образуют криволинейные фигуры в виде кругов, дуг с крестиками, кубиками и т. п., т. е. типичные нацио­нальные орнаменты [см.: Ионова О. В., 1952].

После столь продолжительного отступления вернемся вновь к рассмотрению селькупской орнаментики. Резной декор на бересте для нее оказывается более древним, чем выскобленные узоры. Об этом свидетельствует определение последней техники глаголом матыко 'резать' [см.: Прокофьева Е? Д., 1950]. Приоритетность ажурной резьбы с подкладным фоном над выскабливанием под­тверждает ее фиксация на берестяных вместилищах с наибольшем смысловой нагрузкой -- коробках для хранения швейных принад­лежностей, в то время как куженьки и прочие коробки украшенi. выскабливанием. Коробки и мешки для швейных >принадлежносте,: открывали собой семантический ряд женских вещей, являясь не пременным и наиглавнейшим атрибутом каждой женщины, ее ма­териализованным «я» [см.: Прокофьева Е. Д., 1952]. Украшени•• предметов подобного уровня значимости таит в себе наиболее ар­хаичные для этноса приемы художественной отделки.

Вторая черта, объединяющая декоративное искусство обеих групп селькупов, — использование при пошиве меховой одежды мелких шкурок с лапок, ушек и хвостиков. При этом богатая от­тенками цветовая палитра изделия, несомненно, выполняет эсте­тическую функцию. Нагляднее всего сборный мех представлен в традиционной одежде нарымских и баишенских селькупов: шубь; рукавицы, женские шапки. Тазовские селькупы-оленеводы широко использовали олений мех, из которого выкраивались крупные де­тали одежды, но в качестве отделки здесь также встречался и со ставной, например в передней части капюшона у малицы.

Как видим, общих черт в декоративном творчестве селькупе' немного. К тому же их содержание не отличается броскими тех ническими приемами или эффектными орнаментальными форма­ми. Это, очевидно, и привело исследователей к абсолютизации специфических особенностей художественной культуры отдельны, групп этноса, тем более, что групповая . самобытность в декоре селькупов проявляется в признаках, доминирующих в творчеств;1 XIX—XX вв.

Наиболее ярким проявлением орнаментальных традиций культуре нарымских селькупов признана берестяная утварь, укр"> шенная выскабливанием. О ее соотношении ,с декоративной тра­дицией восточных хантов подробнее речь пойдет ниже, так как дл'/i этого необходимо привлечение сравнительного материала по орна­ментальным мотивам. Здесь же отмечу как сходные технически


показатели узоров, так и одинаковую сферу их приложения — бе­рестяные куженьки и коробки, круглые и прямоугольные — у обе­их крупных этнических групп. Декоративные параллели между на-рьшскими селькупами и восточными хантами наблюдаются и в от­делке женской и мужской одежды. В первом случае имеются в 'виду хлопчатобумажные рубахи, у которых разрез, воротник и об­шлага отделаны контрастной тканью, во втором — распашная одежда, имевшая декоративно акцентированные воротник, .рукава и правую полу, что достигалось оторочкой из меха или ткани.

На творчестве тазовских селькупов-оленеводов сказались кон­такты с ненцами, что отразилось прежде всего во внедрении орна­мента в одежду и обувь. Полоса фабричной ткани с зубчатым ор­наментом на селькупской малице располагается как раз в том ме­сте, где у ненцев находится меховой мозаичный орнамент с анало­гичной конфигурацией, т. е. между станом и пандой. Мозаичные узоры на «ноговицах» своим происхождением также обязаны не­нецким непрерывным бордюрам, характеризующимся, как прави­ло, несложной конфигурацией. Правда, для самих ненцев не свой­ственна орнаментальная отделка меховой обуви. Исключение со­ставляет лишь население Ямала, но и здесь мозаичные полосы идут вертикально, повторяя конструктивные линии камусных лент. У тазовских селькупов мозаичный орнамент имеет горизонтальный ритм на голенище обуви. Таким образом, по техническим и изо­бразительным характеристикам узоры данной группы селькупов тяготеют к ненецким, а сфера их приложения и композиция не выводимы из декоративного творчества последних.

Своеобразием отличается и такой прием художественного оформления обуви, как создание на поверхности голенища круп­номасштабных орнаментальных фигур из треугольников, клиньев и стержней с развилками. И если технический показатель — мо­заика из сукна -- не удивителен при условии контактов с ненца­ми, а мотивы, за исключением последнего, хорошо знакомы этно­су по бересте, то опять-таки композиция выглядит оригинально, в свете декоративных канонов как самих селькупов, так и ненцев. Возможно, истоки декоративной специфики северных селькупов могут быть поняты при более внимательном отношении к кет-ским и эвенкийским художественным традициям. По крайней ме­ре, творчеству обоих этносов хорошо знакомы крупномасштаб­ные композиции, включающие стержни с развилками.

Наиболее чистым с точки зрения сохранности селькупских .декоративных канонов следует признать искусство баишенской группы, так как в нем целостно представлены черты, показатель­ные для всего этноса.


Глава 2 УЗОРЫ

При систематизации селькупских орнаментальных мотивов р, основу группировки, как и у обских угров, положены виды сим­метрии. Но если у обских угров каждый вид представлен сотня­ми мотивов, .а подгруппы насчитывают десятки анализируемы;-,; единиц, то селькупская орнаментика в количественном отношении выглядит намного скромнее. Число узоров, сходных по своим групповым показателям симметрии, редко достигает здесь десят­ка. При этом малая количественная представительность сопро­вождается большим разбросом орнаментальных форм, что делает безосновательным выделение подгрупп. Это определяет и более простую рубрикацию по сравнению с предыдущей частью. Роль путеводных ориентиров сыграют сами виды симметрии. Итак, сравнительно небольшое количество орнаментальных мотивов при большом разнообразии их конфигурации корректирует фор­му подачи материала, методика же его анализа сохраняется.

§ 1. Южная группа

1.1.0. Прямолинейные бордюры. Среди них преобладает вид

симметрии а-а:т. Он представлен как простым контурным зигза­гом, выскабливаемым на бересте и «вышитым» саргой, так и ус­ложненным, состоящим из утроенной, реже учетверенной контур­ной полосы. В изгибах зигзага иногда размещены треугольники или зубцы (рис. 30, /). Усложненный зигзаг чаще выполняет функ­цию окаймляющего узора, но встречается и в роли основного. Его техническая характеристика — выскабливание. Зубчатая профи­лировка краев на бересте также подпадает под рассматриваемый вид симметрии, равно как и соответственно упорядоченные тре­угольники, одни или в сочетании с разомкнутым зигзагом (рис. 30, 2). Узоры, скомпонованные из треугольников, типичны для ажурной резьбы с подкладным фоном. На бересте также зафик­сированы бордюры из стреловидных элементов, размещенных по

правилам вида а-а:т (рис. 30, 3).

Параллельный перенос а создает контурные окаймляющие бордюры из трех вертикальных полос или двух наклонных. Они ' выскабливаются на бересте в дополнение к сложным орнамен­тальным формам. Декоративный лаконизм данных мотивов ус­тойчив, и лишь один раз удалось встретить отступление от 'обще-


го правила: две ширококонтурные вертикальные полосы и круги между ними.

Ви-д а:т-т отличает замысловатость «разнообразие форм. Объединяющим их началом служит контурная манера исполне­ния, реализуемая в выскабливании на берестяных коробках, а также фигура ромба, задающего композиционный тон. Ромбы, выстраиваясь в ряд, образуют узорную цепочку. Конфигурация мотива либо предельно проста, либо, напротив, отражает направ­ление творческого поиска мастерицы, так как среди новационных узоров, отмеченных Е. Д. Прокофьевой (1950), числятся именно ромбические прямолинейные бордюры. В данном контексте осо­бый интерес представляют средства, используемые для насыще­ния узора. К ним относится внутреннее заполнение ромбов эле­ментами в виде зубца или елочки (рис. 30, 6), В описываемый вид симметрии также вошел узор из косых крестов, исполненный контурным выскабливанием, а также сросшиеся вершинами уд­военные уголки в технике ажурной резьбы с подкладным фо­ном. Берестяные ритуальные браслеты содержат мотив, очень близкий двукратно симметричным фигурам. Он образован из трех треугольников, направленных вершинами в одну точку, и распо­ложенного наклонно прямоугольника [см.: Хороших П. П., Гему-ев И. Н., 1980. Рис. 7, 1]. Очевидно, данный вариант узора возник в результате модернизации мотива из учетверенных треугольни-• ков. Все без исключения двукратно симметричные мотивы быту­ют в качестве основных.

Контурные уголки, построенные с учетом вертикальной сим­метрии — а-т, встречаются в вышивке саргой. Утроенный уго­лок образует фигуру штампа, но без знания самих штампован­ных узоров невозможно определить их симметрические парамет­ры. Единично представлен окаймляющий контурный бордюр из стреловидных элементов, расположенных в ряд по правилу а:т. Своеобразием на фоне южноселыкупского орнамента выделяется и непрерывный бордюр в виде развилок, аналогичный обско-угор-ским образцам (рис. 7, 27). К сожалению, в описании не указа­ны предметно-технические показатели бордюра [МЭЭ ТГУ, 1959]. Окаймлением к данному узору служат два ряда темных и свет­лых квадратиков, чередующихся в шахматном порядке.

1.2.0. Прямолинейные розетки в имеющемся в моем распоря­жении материале не отмечены.

1.3.0, Прямолинейные сетки. При небольшой количественной за-данности им свойственны канонизированные черты: техника ажур­ной резьбы с подкладным фоном, размещение на берестяных вме­стилищах, квадратная система узлов и единый мотив, образован­ный учетверенным стреловидным элементом (рис. 30, 7).


2.1.2. Криволинейные бордюры. Они наиболее показательны для орнаментального творчества нарымских селькупов, и преобла­дающей формой' их: реализации служит выскабливание на бере­стяной утвари. Среди видов бордюрной симметрии превалирует а-т:т, представленный чаще всего мотивами ромбического строе­ния. Ромбы соединяются в цепочку или заключаются в прямо­угольные зоны-секции. В последнем случае замысловатость орна­ментального поля существенно возрастает за счет декоративно оформленных перегородок: зубцы, развилки, сросшиеся уголки, стреловидные и дугообразные элементы образуют здесь микро­узор в узоре. Конфигурация самих ромбов обнаруживает два ге нетически. близких варианта: фигура, снабженная отростками на сторонах (рис. 31, 2—3) или обладающая данным признаком и дополненная раздвоенными вершинами (рис. 31, 4). Внутреннее пространство фигуры чаще заполнено звездчатыми вкраплениями, но встречаются парные зубцы, елочки, кнехтообразные отростки, стреловидные элементы и другие. Дополнительные элементы, иног­да вводимые в площадь между ромбами, имеют вид зубца. Индиви­дуальный почерк мастерицы отличает иная, Г-образная форма от ростков, их локализация не посередине сторон, а вокруг углов Более радикальным новаторством отличается узор из сросшихся ромбов (рис. 31, 5).

Орнаментальное разнообразие виду а-т;т придают бордюры, составленные из зубца и напоминающие цветочные формы (рис, 31, 6). Учетверённое воспроизведение зубца на замкнутой квад­ратной поверхности дает фон в виде цветка, а дополнительная прорисовка усиливает натурализм мотива. Крестообразные узоры из сомкнутых уголков также пополняют фонд двукратно симмет­ричных южноселькупских орнаментов на бересте (рис. 31, 7). От­ростки на сторонах уголков — устойчивая черта конфигурации орнаментальных фигур. Бордюры из разъединенных уголков встречаются намного реже, и их композиции свойственна секци-онность (рис. 31, 8). В качестве узора на перегородках, а также в виде основного мотива зафиксирована фигура, образованная путем выскабливания фонового пространства вокруг четырех кругов

(рис. 31,5).

Секционные бордюры из диагонально сросшихся вильчатых элементов с образованием квадрата в центре можно было бы при нять за индивидуальность творчества мастериц, так как конфигу­рацию отличает вариабельность (рис. 31, 10—11), но этому проти­воречат следующие обстоятельства. Во-первых, наработанная, ус­тойчивая композиционная заданность как бордюра, так и самого мотива. Во-вторых, бытование на орнаментированной бересте на­рымских селькупов узора, построение которого разъясняет особен-


ности компоновки вышеописанных орнаментов. Речь идет о диаго­нально пересеченных квадратах, составляющих секционный кар­кас бордюра, и наполняющих эту структуру зубчатых элементах (рис. 31, 12). Контурные узоры возникают вследствие размещения зубцов в местах пересечения и в середине композиционных линий и напоминают косой крест с перекрестьями. Форма перекрестий по­казывает, что мастерицы отдают предпочтение вильчатым узорам /при конструировании новых орнаментальных образцов, базирую­щихся на традиционной композиционной, основе.

На втором месте по репрезентативности среди криволинейных

узоров у нарымских селькупов стоит вид. симметрии а-а:т, и пред­ставлен он главным образом бордюрами, основанными на зигзаге. Бее они выскоблены на берестяной утвари, ширококонтурны и за редким исключением являются ведущими орнаментальными сю­жетами на предмете. Зигзаг в исполнении южноселькупских мас­териц обычно имеет раздвоенную вершину и отростки на сторонах, а пространство между его изгибами заполнено хорошо вписываю--щимися в них уголками. Орнаментальная отделка последних вклю­чает в себя раздвоенную вершину, загнутые концы и отростки на сторонах (рис. 31, 13—14). Уголки иногда почти полностью копи­руют форму зигзага, как бы удваивая или утраивая его, а иногда обладают более самостоятельной конфигурацией. Встречаются бордюры из уголков, скомпонованных, согласно симметрии, -зиг­загообразно (рис. 31, 15). Во всех случаях дополнительные эле­менты: контурные линии, уголки, усикообразные, звездчатые фор­мы, а также контурные перемычки — плотно загружают орна­ментальное поле. Приведенные образцы подчеркнуто криволиней­ны за счет усикообразных окончаний. Явным диссонансом этому правилу выглядит бордюр из прямолинейного зигзага и уголков (рис. 31, 16). Криволинейность орнаменту сообщают лишь вильча­тые дополнительные элементы на зубчатом основании.

Сочетание в мотиве зигзага с уголками преобладает в бере­стяных узорах нарымских селькупов, но не является универсаль­ным. Рука исполнительницы вольна иногда нарушить устоявший­ся дуэт элементов. Так возникли мотивы, составленные, например, из зигзага и звездчатых элементов (рис. 31, 17) или зигзага и стреловидных элементов (рис. 31, 5). Фантазия мастерицы спо­собна разомкнуть зигзаг и изолировать его части в зоны-секции, обильно снабдив кнехтообразными элементами. Две зубчатые ли­нии в рамках одного мотива также образовывают бордюр по пра­вилам симметрии а-а: т (рис. 32, 5).

Вид симметрии а-т хорошо распознаваем благодаря неболь­шому разбросу составляющих его мотивов. Преобладают здесь


уголки, обычно с звездчатой вершиной, загнутыми, а порой и снаб­женными отростками сторонами (рис. 32, 1—2). Мотивы либо со­единяются в сплошную орнаментальную ленту, либо выстраивают­ся в ряд изолированно, но в обоих случаях характерна макси­мальная насыщенность орнаментального поля за счет взаимопро­никновения узорных фигур друг в друга. Звездчатые элементы, преобразуясь в редких случаях в самостоятельный мотив, вписы­ваются в зоны-секции (рис. 32, 3). С учетом горизонтальной пло­скости симметрии построены и окаймляющие бордюры, обладаю­щие флажкообразной конфигурацией, редкой для берестяных ор­наментов нарымских селькупов (рис.'32, 7).

Вид симметрии а представлен преимущественно окаймляющи­ми узорами в выскабливании и штампованным орнаментом. В первом случае имеются в виду арочные мотивы с асимметричной вершиной, они словно созданы из соединенных полукружий (рис. 31, 3). Также за счет использования лишь параллельного переноса возникают бордюры из асимметричных фигур штампа (рис. 32, 4). В выскабливании зафиксирован единичный случай асимметрии основного мотива, который также оригинален по сво­им элементным и композиционным характеристикам (рис. 32, 5). Бордюрное поле разбито наклонными параллельными линиями на секции, каждая из которых такими же линиями поделена на яру­сы. Зубчатые элементы, отходя от ярусных перегородок и соеди­няясь друг с другом, создают кнехтообра'зный мотив в перегород­ках. Орнамент интересен как своей контурной манерой исполне­ния, так и наличием вертикального ритма, дополняющего горизон­тальный, т. е. близостью к сетчатой узорной структуре. В выжига­нии по бересте наличествуют S-образные мотивы.

Прочие виды бордюрной симметрии представлены в южно­селькупских криволинейных орнаментах эпизодически. Окаймляю­щие бордюры иногда демонстрируют виды а-а (рис. 31, 6) и а:гп (рис. 31, 9). На счет творческой фантазии исполнительниц следует отнести цветочные формы и косые кресты в обрамлении дугооб­разных элементов, бытующие на берестяной коробке в форме ажурной резьбы с подкладным фоном и обладающие вертикальном симметрией а:т (рис. 32, 6), а также своеобразный мотив из кнех-то- и дугообразных элементов, выскобленный на бересте с исполь­зованием плоскости скользящего отражения а-а (рис. 32, 7). Штампованные личинообразные фигуры, располагаясь одна за другой на стенках берестяного сосуда, воссоздают вид а:т. (рис. 32," 8).


2.2.0. Криволинейные розетки. По степени репрезентативно­сти они уступают бордюрам. Последние иногда составляют основу орнаментации даже там, где декорируемая поверхность благопри­ятствует нанесению розеток, например на крышках берестяных коробок.

Розетки представлены у нарымских селькупов преимущест­венно видом симметрии .4-т, принимающим облик ромба. Наибо­лее простые варианты его конфигурации обладают кнехтообраз-ными отростками на сторонах, а внутреннее пространство запол­нено звездчатой фигурой или перекрещенными диагоналями. Бо­лее усложненные образцы имеют раздвоенного вершину и отрост­ки, а внутренняя фигура дублирует внешнюю (рис. 33, /). Широ­коконтурная розетка дополнена контурной прорисовкой в виде «елочки». Встречаются розетки с витиеватыми отростками, лока­лизованными возле раздвоенных вершин, их внутреннее заполне­ние также оригинально (рис. 33, 2). Подобные экземпляры позво­ляют понять происхождение орнаментов из ломаных линий; по­следние возникают в результате параллельного переноса части ромбической, розетки, а именно раздвоенной вершины с отростка­ми (рис. 33, 3). Их конфигурация подчиняется уже виду симмет­рии 1-т. В роли розеток выступают и 'бордюрные ромбические мотивы, вписанные в замкнутую округлую поверхность крышек и обильно снабженные контурной прорисовкой в виде елочек, виль­чатых и других фигур. Изр_едка вид симметрии 4-т представлен орнаментальной фигурой из крестообразно сросшихся параллель­ных уголков, соединенных перемычками (рис. 33, 4).

Прочие виды симметрии представлены эпизодически и разно­образными мотивами. Вид 2-т реализован в роскошной розетке, состоящей из трех мотивов с цветочным фоном, которые обрамляет сложная прорисовка с использованием растительных форм (рис. 33, 5), а также в более скромной композиции из кругов на дугооб­разном основании. Попытка вписать в круг бордюр из зигзага с отростками привела к образованию розетки в виде незамкнутой зве­зды, при этом мастерица обильно использовала вильчатые элемен­ты и контурную прорисовку в виде елочек (рис. 33, 6").

2.3.0. Криволинейные сетки. В орнаменте нарымских сельку­пов они встречаются редко, но обладают устойчивыми признака­ми. Их характеризует контурность, исполнение в технике выскаб­ливания на стенках и крышках берестяных коробок. Контурные параллельные линии делят орнаментируемую поверхность на пря­мо- или косоугольные ячейки, в которых размещается мотив, по­строенный на основе зубчатого элемента. Последний располагает­ся, как и у бордюров, на сторонах контурной линии <(рис. 31, /), а


 




иногда сращивается с простыми фигурами, например дугообраз­ными (рис. 33, 7).

2.4.0. Криволинейные свободные композиции. В выскаблива­нии на бересте узор иногда принимает вид непрерывной ломаной линии с овальным фоном (рис. 33, 8). Очевидно, подобного рода композиции имеются в виду авторами, утверждающими о наличии в южноселькупской берестяной орнаментике стилизованных до не­узнаваемости изображений птиц и животных [Орлова Е. Н., 1928; Хороших П. П., Гемуев И. Н., 1980]. Однако иллюстративные материалы в литературе отсутствуют. Приведенный здесь образец ~— единственный среди материала, находящегося в моем распоря­жении, и это обстоятельство заставляет усомниться в распростра ценности у нарымских селькупов стилизованных антропоморфны:, изображений на бересте.

Иные композиции представлены набором ломаных линий, зиг­загов, спиралей и «птичек». К сожалению, публикация., подобны.-, композиций [Пелих Г. И., 1972] не сопровождается описанием и>, технических и прикладных характеристик.

§ 2. Северная группа

1.1.0. Прямолинейные бордюры. У баишенских селькупов от; выполнены в технике ажурной резьбы с подкладным фоном на бе­рестяных пластинах, помещаемых над входом в жилище, и на ут вари. Элементной основой подобных узоров служит фигура тре­угольника. Его компоновка, подчиняясь правилам различных ви­дов симметрии, создает подавляющее большинство -орнаменталь­ных мотивов у рассматриваемой группы. Наиболее часто треуголь­ники размещаются в соответствии с зигза'говой структурой -- вид

а:т-а (рис. 34, 1). Встречается их учетверенное сочетание, npi котором вершины направлены в единую центральную точку, до­полненное вертикальными разделительными линиями-перегородка­ми (рис. 34, 2). В результате параллельного переноса треугольни­ков возникают разомкнутые ряды — а:т (рис. 34, 3), а смыкание

элементов ведет к образованию зубчатой линии — а-.т-а, правда, последний композиционный вариант встречается на бересте чрез-вычайно редко. Ряды из треугольников, обращенных друг к другу основанием, создают еще один мотив, напоминающий разъединен­ные ромбы, — а:т-т (рис. 34, 4). Сочетание треугольников с уче­том горизонтальной плоскости симметрии (а-т) не столь харак­терно для резных узоров на бересте, как вышеописанные комбина­ции. К тому же симметричность самого элемента сообщает бор-


дюру дополнительную симметрию - - а-т-.гп, что подчеркивается квадратами. введенными в мотив (рис. 34, 5).

Прочие элементы: стреловидные, флажкообразные и ромбы — занимают явно второстепенные позиции в декоре баишенских сель­купов (рис. 34, 6—8). Виды симметрии, отражаемые образцами,

соответственно а-а:т и а-.т-гп.

Орнамент тазовских селькупов, мозаичный и аппликативный, выполнен из сукна и украшает ноговицы. Здесь наблюдаются либо крупномасштабные композиции, либо ярусное расположение не­скольких бордюров. В первом случае фигуры имеют вид ромбов, сходных по конфигурации с резными узорами на бересте у баи­шенских селькупов (рис. 34, 4 и 9), или уголков (рис. 34, 10), что описывается видами симметрии а:т-т и а-т. Во втором случае бордюры обладают характеристиками непрерывных и состоят из треугольной линии, ромбов на основании, развилок и рогообразных мотивов (рис. 34, 11—14). Симметрические характеристики узоров

а-а:т и а:2. Узорная номинация, начиная с рис. 34, 12: «вершина березы», «заячья голова», «рога хора» (оленя). Оригинальной кон­фигурацией обладают узоры с симметрией а:т (рис. 34, 15—16). Происхождение первого связано с непрерывным бордюром (рис. 34, 13). мотив которого словно посажен на ножку, в результате чего оказалось утраченным зеркальное равенство фона и узора, а значит, сменились и симметрические характеристики. Возникнове­ние второго узора устанавливается не с такой определенностью: ромб показателен для североселькупских орнаментов на разных материалах, а вот оформление его продленных вершин объяснимо, исходя из конфигурационных особенностей ненецких мозаичных орнаментов из меха (рис. 3-6,. 36). Наличие ножки сближает сти­листику описываемого бордюра с предыдущим.

1.2.0. Прямолинейные розетки. Их присутствие в северосель­купской орнаментике носит характер эпизодичности: композиция из выемчатой трапеции и треугольников (1-т) на рисунке над дверью у баишенских селькупов и стержень с двумя развилкам ч на ноговицах у тазовских (2-т) исчерпывают состав розетчатых сюжетов (рис. 34, 17, 18).

§ 3. Сравнительный анализ

Среди прямолинейных узоров селькупов главенствующее ме­сто занимают бордюры из треугольников. О них речь уже шла в связи с угро-селькупско-кетскими орнаментальными параллелями (см.: гл. 1, § 3). Напомню, что они базируются на совместной де-

27. Заказ 2006. «Очерки культурогенеза народов Западной Сибири».


коративной основе, включающей в себя единый материал (бере­сту), предметы (круглые коробки, наддверные полоски), технику художественной обработки (ажурную резьбу с подкладным фо­ном), композицию (полоса по устью) и мотивы (ряды из треуголь­ников: простые, зигзагообразные, удвоенные). Орнаментацию ажурной резьбой всей поверхности стенок у круглых коробок и табакерок, а также резные узоры из косых крестов, ромбов и пар­ных уголков с соприкасающимися вершинами, встречающиеся н творчестве данных народов, следует рассматривать как последую­щие этапы в орнаментальной эволюции ажурного декора. Узоры тазовских селькупов в виде ромб-ов, образованных из треуголь­ников, определяются иными характеристиками: мозаика и ап­пликация на суконных «ноговицах», но и им принадлежит место в том же самом ряду, правда замыкающее. Наиболее полно рас­смотренные орнаментальные показатели отражены в творчестве баишенских селькупов, а у тазовских и нарымских их проявле­ние заметно слабее.

Помимо треугольников, селькупский декор на бересте вклю­чает в себя еще флажкообразные и стреловидные элементы. По­следние зафиксированы в значительном количестве, и их компо­новка во многом тождественна описанной для треугольников. В связи с данными мотивами кажется не лишенным основания пред­положение об их технологической обусловленности. Информация о способе соединения стенок у селькупской берестяной утвари. создаваемой женщинами, сводится к тому, что они прошиваются сбоку саргой [Пелих Г. И., 1972] либо черемуховым лыком ил;; тонкими корнями кедра [Прокофьева Е. Д., 1950]. У обских уг­ров наблюдается аналогичный способ соединения женской бере­стяной утвари, а мужские табакерки демонстрируют скрепление стенок с помощью профилированных краев в виде взаимопрони­кающих флажкообразных выступов. Эти выступы плотно вхюдил;! друг в друга, образуя надежное сцепление краев у берестяной пластины, служащей стенкой.

Подобная техника отмечена у многих народов: венгров, фин­нов, коми-зырян, хакасов, шорцев, а выявленная аналогия трак туется как результат этнокультурных контактов между предками угров и племенами юга Евразии, прежде всего юга Сибири [Со­колова 3. П., 1989]. У северных групп обских угров и у восточны:-, хантрв отмечена и флажкообразная профилировка краев, прав­да не на бересте, а на костяных изделиях: пряжках, деталях муж ских сумочек. У барабинских татар, в этническом составе кото­рых исследователи обнаруживают, хотя и с разной долей соотно­шения тюркские и обско-угорские компоненты [см.: Томило Н. А., 1973, 1978, 1989; Титова 3. Д., 1976; Молодин В. И., 198"


Селезнев А. Г., 1994 и др.], внешние стенки у берестяных туесков скреплялись за счет стрелообразных выступов, сходных по кон­фигурации с узорами нарымских селькупов, на одном конце и по­лукруглых или овальных отверстий на другом [Богомолов В. Б., 1987. Рис. 3]. Стреловидные элементы не зафиксированы в рез­ном декоре на обско-угорской бересте, а на южноселькупской они оставили заметный след.

Непрерывные бордюры тазовоких селькупов, судя-по литера­турным источникам, просты, относятся к основополагающим фор­мам для данного вида орнамента и не 'отличаются своеобразием сравнительно с ненецкими или обско-угорскими образцами. Ин­тересным является и факт исчезновения при их модификации ос­новной характеристики непрерывных бордюров — равенства фо­на и узора. Это свидетельствует об отсутствии устойчивой тради­ции в исполнении подобных орнаментов и подтверждает точку зрения о вхождении их в декоративное творчество тазовских сель­купов в результате культурных контактов с ненцами [Прокофье­ва Е. Д., 1950]. Сам способ, с помощью которого видоизменяются орнаменты, заключается в насаживании мотива на ножку (рис. 34, 15, 16). Это — характерный прием в тсетской орнаментике [см.: Иванов С. В., 1961. Та-бл. 8], и его проникновение в узоры север­ных селькупов есть результат их знакомства с орнаментальным творчеством данного этноса.

Криволинейные очертания присутствуют в орнаментах лишь нарымских селькупов и связаны с выскабливанием на бересте. Историография вопроса юб их появлении в творчестве южной группы насчитывает не одно десятилетие, и в ней отчетливо пред­ставлено положение о заимствовании южными селькупами криво­линейных орнаментальных форм у обских угров. Напомню ос­новную аргументацию исследователей и некоторые положения их разработок.

Впервые мысль о заимствовании была сформулирована Е. Д. Прокофьевой на оснюве визуального сходства элементов орнамен­та и способа его исполнения (1950. С. 32). С учетом близости тех же показателей — мотивов и техники —- С. В. Иванов (1961) от­мечает близость орнамента нарымских селькупов не обско-угор-ским узорам вообще, а лишь орнаменту восточных хантов. П. П. Хороших и И. Н. Гемуев (1980) также ведут речь об обогащении орнамента нарымских селькупов в результате контэкт-qb с сосе­дями, прежде всего хантами, подчеркивая отсутствие криволиней-ности у периферийных групп южных селькупов. Рассматривая криволинейные берестяные узоры восточных хантов, Н. В. Луки-На и О. М. Рындина (1984) устанавливают их характерность не Для всех восточных хантов, а лишь для васюганско-ваховских, а


проведя сравнение на уровне мотивов с орнаментальным искус­ством соседних народов, приходят к выводу о наибольшем коли­честве аналогий с криволинейными орнаментами нарымских сель­купов. В качестве дополнительного аргумента в статье приводит­ся факт отсутствия криволинейных узоров у северных селькупов, переселившихся из Нарыма, и, напротив, расцвет криволинейно-сти у той части хантов, что также переселилась из Нарыма па

Вах.

Находки орнаментированной бересты в позднесредневековых курганных могильниках Нарымского Приобья, археологически отождествляемой с селькупскими орнаментами [см.: Боброва А. И., Рындина О. М., 1985; Боброва А. И., 1993], потребовал!, более пристального внимания к соотношению восточнохантыйскоп и нарымско-селькупской орнаментики. Исследование в данном на­правлении было проведено автором настоящих строк [Рындина О. М., 1988, 1990]. Его узловые моменты и предлагаются внима­нию читателя ниже.

В облике криволинейных узоров, выскабливаемых на бере­сте, у восточных хантов и нарымских селькупов преобладаю! бордюры с видами симметрии а-а:т и а-.т-т, но если у первых наиболее популярным является вид а-а:т, задаваемый зигзагом то у вторых -- а:т-т, определяемый ромбом. Поскольку в рабо­тах моих предшественников не приведена сравнительная орна ментальная таблица по этим двум крупным этническим группам. считаю целесообразным восполнить этот пробел, начав с материа­ла, более выигрышного для искусства нарымских селькупов, т.е. с ромбических узоров. Наиболее лаконичные их формы — ромбы с кнехтообразными отростками на сторонах - - полностью совпа­дают (рис. 35,'/, 4), общими являются и направления декоратиь ного развития бордюров. Первое состоит в усложнении отростког,. появлении их на вершинах ромбов. Однако формы, которые со -дают мастерицы в заданном русле, намного разнообразнее у вое точных хантов (рис. 35, 3, 6—7, см. также рис. 18, 1—2), тождест­венность присутствует лишь в отношении Г-образных отростке-(рис. 35, 2, 5). Второе направление заключается в раздвоении вер шин (рис. 35, 3, 9}. У нарымских селькупов оно получило значи­тельное распространение, но все зафиксированные образцы уни­фицированы и укладываются в рамки приведенного на рис. 35, -В восточнохантыйских узорах на бересте подобные мотивы пред

ставлены слабо.

Оставшуюся часть ромбических узоров у селькупов образую"' те, что несут на себе отпечаток авторской индивидуальности (рп1-


-35, Ю, см. также рис. 30, 6). Отмечу их необычность в контек­сте прочих выскобленных орнаментов, придаваемую контурностью п прямолинейностью. У восточных хантов существует еще одна, весьма значительная серия ромбических узоров — ромбы с угол­ками между ними, - - в рамках которой находятся наиболее за­мысловатые по конфигурации мотивы (рис. 35, 11, см. также рис. 18, 3). Ромбы с отростками, раздвоенными вершинами и ромбы с уголками представлены и в прямолинейных бордюрах обских угров, но наиболее близкие по форме узоры встречаются в вы­скабливании на бересте у северных хантов (рис. 8, 13, 23, 25). У северных селькупов и у ненцев подобные мотивы отсутствуют.

Компоновка узоров на основе зигзага предполагает у на­рымских селькупов заполнение его изломов главным образом угол­ками, реже — звездчатыми фигурами. При этом как конфигура­ция элементов, так и стилистические приемы их отделки: отрост­ки на сторонах зигзага и уголков, их раздвоенные вершины с усикообразными окончаниями, загибы на сторонах уголков, кон­турные перемычки, кнехто- и звездчатые дополнительные элемен­ты, вводимые в мотив, — все это равнозначно восточнохантый-ским образцам (рис. 35, 12—15 и 16—19), Но если перечисленные орнаментальные характеристики вполне объяснимы в среде вос-точнохантыйского декоративного творчества в целом, (особенно с учетом узоров, исполненных раскраской на ровдуге, то расшиф­ровать специфику зигзагообразных мотивов, оставаясь в рамках как южноселькупского, так и селькупского творчества в целом, не представляется возможным. Приведенными образцами исчисляет­ся почти без остатка все разнообразие южноселькупских орна­ментов, построенных с использованием зигзага. Оригинальной ва­риацией на тему зигзага и уголков служит лишь образец, где пре­обладает прямолинейность, а округлость линии появляется у уси-кообразных дополнительных элементов (рис. 31, 16).

Для восточнохантыйских мастериц зигзаг с уголками - - из­любленный орнаментальный набор, и помимо описанных бордю­ров, насчитывающих большое количество интерпретаций, им из­вестны узоры сложного строения, конфигурационная насыщен-кюеть которых достигается путем введения сложных дополни­тельных элементов (рис. 35, 20), при этом сохраняются широко-контурность, криволинейность и специфическая декоративная от­делка мотивов. Заметную роль в орнаментах восточной группы играет и серия бордюров, включающих в себя зигзаг и ломаную линию с цветочным фоном. Правила создания данной серии ана­логичны тем, что регламентируют творчество при образовании орнаментов из зигзага и уголков. Сама же ломаная линия есть результат предельной стилизации зооморфного изображения, и


-f

эта трансформация хорошо прослеживается по материалам север­ных групп обских угров.

Знак равенства можно поставить между селькупскими и хан­тыйскими узорами, ведущими свое происхождение от четырех кругов, выполняющих функцию фона (рис. 35, 22—23). Исходная форма представлена в творчестве тех и других, но если к восточ­ным хантам по данному орнаментальному мотиву примыкает се­верная группа, где также были известны узоры из кругов, выскоб­ленные на бересте [см.: Молданова Т. А., 1993], то южные сель­купы остаются в одиночестве. Орнаменты в виде косых крестов из сросшихся уголков (рис. 35, 24) уверенно выводит в криволи­нейной манере на бересте рука селькупской мастерицы, а на бе­ресте восточных хантов близкие им аналогии отсутствуют, зато встречаются среди прямолинейных узоров, нанизанных из бисера (рис. 35, 25), и не только у восточной, но и у южной группы этноса (ом. рис. 8, 52—53). В области орнаментики параллель нарымскш-селькупы — южные ханты проявляется и в мотивах, основанных на горизонтально-симметричном уголке (рис. 32, 1—2 и 8, 57—59). Бесспорно, южнохантыйские вышитые образцы 'намного витие­ватее своих южноселькупских аналогов, но сходные принципы по­строения узора здесь налицо: взаимопроникающие мотивы с деко­ративной вершиной, чаще в виде ромба, и загнутыми сторонами. Среди восточнохантыйских орнаментов подобные встречаются лишь в вышивке салъшокой группы — варианте южнохантый­ской.

Розетки менее характерны для творчества обеих рассматрива­емых групп, чем бордюры, но и в их конфигурации также обнару­живается немало сходства. Розетки, построенные на основе ром­ба, теснейшим образом связаны'с соответствующими бордюрами, так как копируют исходные и усложненные варианты бордюрны мотивов (рис. 35, 26—27, 28—29). ' Отдельные мастерицы у вос­точных хантов, однако, создают, отталкиваясь от ромбов, изуми­тельные орнаментальные формы, отвечающие самому изысканно­му вкусу и самым строгим правилам розетчатой симметрии (рис. 21, 4). Единичными образцами, прекрасно соотносимыми с восточ-нохантыйскими, отмечено присутствие среди южноселькупских криволинейных узоров розеток, состоящих из учетверенных, вхо­дящих друг в друга уголков (рис. 35, 30, 31). У восточных хантов подобные мотивы обнаруживают значительные количественные показатели и разнообразные формы при соблюдении традицион­ных черт (рис. 35, 32, рис. 21, 2, 7). Очевидно, распространенность розеток данного вида можно связать с их производностью от об­щей обско-угорской основы - - фигуры в виде прямоугольного пе­рекрестья с входящими уголками (рис. 16, /). Древностью о>;-


наментального канона и объясняется его консервативная сила, позволяющая усмотреть сходство с исходным орнаментальным сюжетом в самых замысловатых мотивах.

Свободные орнаментальные композиции почти не зафиксиро­ваны у нарымских селькупов, хотя о них неоднократно упомина­лось в литературе, причем подчеркивалась их производность от стилизованных изображений птиц и животных [см.: Орлова Е. Н., 1928; Хороших П. П., Гемуев И. Н., 1980]. Однако указанный процесс развития демонстрируют материалы не по нарымским селькупам, а по восточным хантам (рис. 35, 34—35). Сходная картина орнаментального генезиса вырисовывается и на основе данных по северным группам обских угров.

Подводя итог сравнительному анализу криволинейных узо­ров нарымских селькупов и восточных хантов, можно констати­ровать следующее. Во-первых, криволинейные мотивы, общие для декоративного творчества селькупов и хантов, проявляются значительно разнообразнее и в более сложной исполнительской манере у последних. Во-вторых, сложные криволинейные узоры предстают как итоговые формы эволюции, узловые моменты ко­торой прослеживаются в декоративном творчестве как обских угров в целом, так и восточных хантов, в частности. В творчестве же селькупов, в том числе и нарымских, отсутствует та орна­ментальная среда, из которой могли бы произрасти данные моти­вы, и последние существуют здесь как некая обособленная задан-ность. В-третьих, восточнохантыйские мастерицы прекрасно ори­ентируются в рассматриваемых узорах, ведь трудно найти даже два совершенно одинаковых мотива среди нескольких десятков ему подобных — каждый по-своему своеобразен. И вместе с тем основные орнаментальные правила: криволинейность с усикооб-разными окончаниями, ширококонтурность, определенный набор мотивов и приемов их художественной отделки - - соблюдаются неукоснительно, что делает сопоставимыми образцы узоров с раз­ных рек и разных времен. В руке селькупской мастерицы порой чувствуется неуверенность: то появится контурность узорной ли­нии, то последняя потеряет криволинейность, то не сразу найдет­ся оптимальная симметрия для расположения элементов, то на круглой поверхности не замкнется в розетку бордюр [см.: Про­кофьева Е. Д., 1950].

Иными словами, традиционные каноны, заложенные в выскоб­ленных криволинейных формах на бересте, гораздо прочнее и ус­тойчивее в хантыйской, нежели селькупской орнаментальной среде, осе вышеизложенное, на мой взгляд, подтверждает приоритет восточных хантов в выработке того фонда криволинейных узоров, к°торый является общим для них и нарымских селькупов. Он


включает в себя бордюрные мотивы из ромбов, зигзага с уголка­ми, из сросшихся уголков, мотивы, имеющие фоновую основу из кругов; розетки с ромбической основой и из сходящихся парал­лельных уголков; свободные орнаментальные композиции.

Интересную информацию таят в себе и дополнительные эле­менты, вводимые в криволинейные мотивы и придающие им осо­бое своеобразие. К числу этих элементов относятся звездчатые приближающиеся иногда к форме «головок», вильчатые, усикооб-разные и кнехтообразные (рис. 31, 2, 13—17, 32, 2, 33, 6). Е. Д Прыткова именует их «подвесками», относит к «собственно сель­купским», составляющим орнаментальное своеобразие в сравне­нии с восточными хантами, но близким к кетским узорам (1950. С. 36). Корректировка данного вывода содержится в статье !Н. В. Лукиной, О. М. Рындиной (1984): описанные фигуры заполняют фон сообразно симметрии мотива и в криволинейных орнаментах восточных хантов, а в качестве основных, исключая вильчатые, бытуют в творчестве кетов, будучи выполненными в росписи по дереву, коже и бересте, а также в вышивке оленьим волосом [см . Иванов С. В., 1961. Табл. 8, 1, 2, 6, 8]. Вильчатые элементы мож­но соотнести с кетскими фигурами, образующими композиционны;! центр в сюжетных изображениях и имеющими вид трезубца, сходные мотивы встречаются и на бересте [см.: Иванов С. В., 1954; Попов А. А., 1956]. То есть селькупско-кетско-хантыйскне параллели проступают и среди криволинейных орнаментов, но степень их проявления в творчестве нарымских селькупов и вос­точных хантов различна. Если у первых они почти полностью о i-ределяют облик дополнительных элементов, то набор последних у восточных хантов значительно богаче и включает в себя уголка, наклонные полосы, полосы с отростками, треугольники и создан­ные на их основе варианты.

Теперь обратимся к своеобразию в декоративном искусстве нарымских селькупов. Попытки его определения предпринимались и ранее. Об отношении к специфически селькупским чертам в ор­наменте, выделенным Е. Д. Прытковой (1950), речь шла выше, Введение в литературу большого количества нового орнаменталь­ного материала и его исследование с применением методов при­кладной статистики осуществлено Г. И. Пелих (1972, 1972 а). орнаменте нарымских селькупов автор выделяет два комплекс Первый - - сложный криволинейный орнамент, включающий в с бя элементы растительных и зооморфных форм, с гвоздеобразны; ми выступами и солярными символами. Второй—криволинейны] асимметричный орнамент из фрагментов ломаных линий, зигз; гов, спиралей, точек и «птичек» (1972 а. С. 96. Табл. I—V, VI При этом первый комплекс определен как «древний и устойчивы и


 


комплекс селькупских орнаментов» [Там же. С. 100]. Рассмотрим его подробнее.

1—-V таблицы содержат 60 рисунков с орнаментальными мо­тивами. В их число вошли узоры, зафиксированные как-у сель­купов, так и у современного старожильческого населения Томской области, а также узоры, обнаруженные при археологических изы­сканиях на территории проживания нарымских селькупов. В ли­тературе уже отмечалась неправомерность такого смешения раз­нородных источников и высказывались замечания по методике их исследования [см.: Соколова 3. П., 1970; Мошинская В. И., 1978]. Источниковедческий анализ иллюстративного материала, опубли­кованного Г. И. Пелих (1972), был проделан Н. В. Лукиной (не опубликовано). По ее информации, к селькупским узорам на I— V табл. могут быть отнесены не все 60, а лишь 12, т. е. пятая часть, а на шести рисунках мотивы имеют восточнохантыйское происхождение4. Из этих 12 орнаментов 3 приходятся на общий фонд, прослеживающийся у селькупов и обских угров (табл. IV, 2, 3, 4), а 4 -- на орнаментальную общность нарымских сельку­пов и восточных хантов (табл. II, 26, 3; III 6; IV, 18). На остав­шихся 5 рисунках изображены фигуры штампа (табл. V, 18, 19) и узоры, выполненные ажурной резьбой на бересте и состоящие из цветочных фигур,— бордюры, из стреловидных элементов — сетка, из кругов и полукружий - - розетка (табл. II, 2а; III, 4; IV, 1). То есть комплекс селькупских мотивов, выделенный Г. И. Пелих, таковых содержит очень мало, и по ним сложно выявить специфику нарымско-оелыкупской, орнаментики.

И все же, на мой взгляд, криволинейные орнаменты южных селькупов содержат в себе оригинальные фррмы, выработанные в художественной среде этой крупной этнической группы. -Эти формы предстают в виде различных симметрических категорий: бордюра, розетки, сетки, да и их мотивы не всегда обнаруживают явное сходство, и тем не менее в данном случае мы имеем дело с различными формами проявления единого орнаментального сти­ля (ил. 29, /—4]. Его основополагающие принципы предполага­ют: членение всей декорируемой поверхности на зоны-секции (квадратные или ромбические); использование элемента в виде зубца; получение мотива путем размещения зубца на сто-Ронах (диагоналях) секционных ячеек; контурную манеру исполнения; сочетание прямолинейности (в ячейках) и

4 Принадлежность экспонатов МАЭС ТГУ была определена по Каталогу (1979), а в ТГОИАМ — при сверке документации и предметов. При сноске *• И. Пелих на материалы экспедиций и практик потребовалось уточнение рай­онов их проведения; исключены, например, материалы практик, которые, по свидетельству Н. В. Лукиной, не проводились на территории проживания сель­купов.


Ил 29 Мотивы, отражающие этническую специфику селькупов и-ненцев

(1—4 — ТГОИАМ, № 46, 45, 47, 52; 5 — Иванов С. В., 1963. Рис. 29,2;

6,7 — Журавский А. В., 1911. Рис. 1)

криволинейное™ (в зубцах); выскабливание (прочерчивание) как техническое средство нанесения узора; берестяные коробки как прикладная среда. Создаваемый по описанным правилам орна­мент легок, ажурен, он, словно тонкая паутина, опутывает пред­мет. -

Для того чтобы получить еще одно подтверждение правиль­ности сделанного наблюдения, обратимся к окаймляющим бор­дюрам на бересте нарымоких селькупов. Как показали исследо­вания по обским уграм (см. ч. 1), информация о более ранних этапах орнаментальной истории часто закодирована именно в этих нехитрых по форме и декоративно второстепенных узорах, а не в сложных построениях основных ррнаментов. Для окаймле­ния нарымские селькупы используют, как и восточные ханты, на­клонные и вертикальные параллельные линии, однако чаще рука мастерицы обращается к зубцу. Из него она создает различные, порой весьма замысловатые варианты обрамляющих мотивов: в виде так называемых «арочных» (рис. 33, 7), взаимопроникающих с волнообразным фоном (рис. 32, 5), зеркально отраженных (рис-31, 6). Нередко зубец присутствует и в разграничительных узо­рах между зонами-секциями (рис. 31, 3, 6). Особо (отмечу одну разновидность арочного мотива, асимметричного и создаваемо! не зубцом, а полукружием (рис. 31, 3).

Аналогии контурным узорам, выскабливаемым нарымским' селькупами на бересте, неожиданно обнаруживаются у ненце!: в совершенно иной предметной и технической области - - инкру


стации оловом на деревянных черенках ножей и на табакерках из кости и рога. В настоящее время об этой сфере декоративного ис­кусства нет сведений, но сохранилась информация о мастерстве ненцев в отделке ножей, высоко ценимых соседними народами. В литературных источниках представлены образцы орнаментиро­ванных инкрустацией ножей, отмеченных главным образом у ев­ропейских ненцев [см.: Журавский А. В., 1911; Рафаенко В. Я., 1983]. Очевидно, табакерки из рога, инкрустированные оловом, которые зафиксированы у северных хантов, также имеют ненец­кое происхождение. Во-первых, их декор гармонично сочетается с ненецкими образцами, но стоит особняком среди обско-угороких художественных приемов и мотивов. Во-вторых, изготовление ку­рительных принадлежностей из кости и рога было характерно именно для самоедов, что и отметил Н. А. Абрамов (1857), при­водя подробный перечень хозяйственных занятий остяков и само­едов Березовского края.

О прямом тождестве мотивов речь вести нельзя, а вот прин­ципы исполнения и создания узоров, а также их элементная ос­нова оказываются близкими в инкрустации и 'выскабливании (ил. 29, 5—7). Перед тем, как залить изделие оловом, на нем вы­резается ножом глубокий орнамент, для чего вся поверхность де­лится на квадратные или прямоугольные (реже — ромбические) ячейки, в которых располагаются зубцы или полукружия, созда­вая сетчатый или бордюрный орнамент.

Нетрудно заметить, что большинство правил орнаментально­го построения совпадают в сравниваемых техниках. Существен­ные расхождения касаются прямолинейности зубца, преобладаю­щей над криволинейностью в инкрустированных орнаментах, и элементов в виде полукружий, при выскабливании встречающих­ся гораздо реже. Сближает два таких, казалось бы, далеких тех­нических приема одно обстоятельство: контурные мотивы, вы­скабливаемые (прочерчиваемые) на бересте, имеют глубокие, словно при резьбе, линии нанесения орнамента. При исполнении ширококонтурных мотивов, сходных с восточнохантыйскими, та­кие линии отсутствуют. Мотив с элементом в виде зубца на ли­нии вошел и в фонд меховых мозаичных орнаментов ненцев (рис. 36, 35). Мастерицы создали его, совместив элемент с композици­онной схемой, по которой строится значительная часть обско-Угорских непрерывных бордюров (рис. 7, 18). Данный мотив сле-Дует рассматривать как порождение ненецкой орнаментальной культуры, поскольку ни элемент, ни собственно мотив не извест-ны хантам и манси. Приведенный факт также подтверждает эт­ническую значимость в ненецкой орнаментике тех узоров, что с°здаются на основе зубца.


В обработке дерева и кости у северосибирских народов пре­обладает трехгранно-выемчатая резьба, технологически связан­ная с треугольником, в том числе и его учетверенной комбинацией с крестообразным фоном, а в качестве древнего реликта на ко сти. иногда встречаются и циркульные узоры [Иванов С. В., 19631. Иная ситуация наблюдается в резьбе по дереву у южносибирских народов, которая имеет криволинейные и контурные очертания. В резьбе шорцев, например, можно найти бордюры из криволиней­ных елочек, помещенных в квадратных ячейках, и горизонталь­но-симметричных дуг [см.: Иванов С. В., 1961. Табл. 39, 21, 23], а резьба алтайцев содержит квадрат с криволинейными зубцами на его сторонах, что создает цветочный фон [см.: Иванов С. В., 1963. Рис. 306] i

Таким образом, своеобразие выскобленных (прочерченных) орнаментов на бересте у нарымоких селькупов по своим компо­зиционным и элементным характеристикам обнаруживает парал­лели с инкрустацией оловом по дереву и кости у ненцев, и оба вида узоров перекликаются с резьбой по дереву у южносибирских народов. В контексте приведенных фактов не таким уж невероят­ным кажется предположение о контурной резьбе, сохранившейся на юге Западной Сибири, как о факторе, повлиявшем на станов ление выскобленных узоров на бересте у нарымских селькупов и инкрустации оловом у ненцев. Последняя испытала на себе сильное воздействие северосибирской традиции декора, проявив шееся в выпрямлении зубца и сближении его с треугольником.

Изложенная интерпретация орнаментального материала не противоречит этногенетической концепции, существующей в ли­тературе [Могильников В. А., 1973 а; Васильев В. И., 1979, 1983 Согласно этой концепции тюркизация осуществлялась в этапа. Первая волна с Южного Алтая появилась в бассейне L лыма и Томи в VII—VIII вв., а на Средней Оби - - в IX в. I правленность ее движения определена по правым притокам Обь Кети, Тыму, возмюжно Ваху и бассейну Таза. Второй этап падает на IX—X вв. Экспансия тюрок продолжалась, и к XII—XV вв. их воздействие затронуло непосредственно Нарымское и Томске Приобье. Имеется и другая, более поздняя дата тюркизаип; указанного района -- XVI—XVII вв. [Молодин В. П., 1994].

Предположение о генетической связи инкрустации по дерев и кости у ненцев и прочерчивания на бересте у селькупов с южно; орнаментальной традицией, запечатленной в резьбе по дерев; нуждается в дополнительной аргументации, так как по имеющим ся материалам не прослеживается четкая эволюционная послед вательность орнаментальных форм, т. е. среди последних не впо. не ясны исходные и производные мотивы.


Поскольку в нарымско-сел'ькуттских выскобленных узорах об­наруживается два стилистически разнородных пласта, то законо­мерно возникает вопрос об их соотношении. Представляется, что узоры, исполненные прочерчиванием в контурной манере и осно­ванные на зубце, предшествовали тем ширококонтурным орна­ментам, возникающим из ромба и зигзага, что обогатили худо­жественный арсенал народа после установления культурных кон­тактов с восточными хантами. К подобному заключению подво­дят следующие аргументы.

Во-первых, сам факт усвоения нарымскими селькупами ши­рококонтурных выскобленных мотивов и их широкое внедрение в орнаментальную культуру. Подобная декоративная экспансия должна была непременно предполагать хорошо подготовленную почву. Зубчатые криволинейные узоры, воспроизводимые на бе­ресте в технике прочерчивания, и создали ту благоприятную сре­ду, в которой успешно прижились иноэтнические орнаментальные стереотипы. Отсутствие подобной предрасположенности в декора­тивной культуре русских, также контактировавших с хантами в Среднем Приобье в течение не одного столетия, очевидно, сыгра­ло решающую роль в том, что художественное творчество этого народа не восприняло обско-угорский опыт орнаментальной обра­ботки бересты. И это несмотря на широкое применение в быту рус­ского населения берестяных изделий и знакомство с навыками •их художественной отделки [см.: Бардина П. Е., 1980]. Следуя общепринятой терминологии, можно уточнить: проникновение вы­скобленных восточнохантыйских орнаментов в творчество нарым­ских селькупов носило характер стимулированного заимствования. Во-вторых, сила традиции наиболее наглядно проявляется в импровизации. Создавая новационные модели, мастерица, пусть безотчетно, повинуется усвоенным ею декоративным канонам, и чем они прочнее и устойчивее, тем меньше простора остается для фантазии. Берестяные узоры нарымских селькупов, построенные на зубце, исполнены точно в соответствии с требованиями стиля. Никакие отступления здесь не предусмотрены. Новаторские ор­наменты, возникшие на основе восточнохантыйских образцов, рб-наруживают склонность к контурной манере и использованию зубца в качестве отделочного элемента (рис. 30, 6). Ромб, выскоб­ленный контурно, - - это нонсенс в контексте восточнохантыйской орнаментальной традиции. Хантыйская исполнительница вряд ли решилась бы на это, так как ширококонтурность для нее -- проч­ное и незыблемое правило построения берестяного декора. От­ступление селькупской мастерицы в пользу иной орнаментальной стилистики свидетельствует о других приоритетах.



В-третьих, мотивы, основанные на зубце, следует рассматри­вать как проявление обратного воздействия селькупской орна­ментики на восточнохантыйскую. При этом орнаментальные мате­риалы позволяют судить о неравномерной силе этого культурно­го влияния на различные группы восточных хантов. Так, у сургут­ских хантов подобные мотивы не обнаруживаются, у ваховских цветочный фон имеет ломаная линия в свободных орнаментах, а у васюганских к этому добавляются довольно широко представ­ленные мотивы из зубца, особенно в той их части, что создана че­тырехкратным повтором зубца, предполагающим цветочный фок. То есть нарастание «цветочности» орнамента происходит у вос­точных хантов при движении с севера на юг и достигает верши­ны на Васюгане. Именно Васюганье и являлось зоной активных культурных контактов хантов и селькупов. Очевидно, васюганцы переняли мотив из зубца, но модернизировали его в соответствии с восточнохантыйскими правилами: увеличили поверхность эле­мента и тем самым приблизили мотив к ширококонтурной мане­ре. В такой интерпретации узор вновь вернулся к нарымским селькупам (ил. 29, 2). Влияние орнаментального искусства по­следних на ваховских хантов сказалось в более ослабленном ви­де, поэтому элемент в виде зубца здесь отсутствует, а производ­ный от него цветочный фон пришелся по вкусу мастерицам и пе­рекочевал в ломаную линию, придав ее изгибам больше ажур­ности и витиеватости. В облике сургутских орнаментов селькуп­ские черты не проступают: криволинейность обладает здесь лишь овальным фоном, как и у северных групп обских угров.

Итак, декоративное творчество селькупов тесно связано мехом и берестой, но если художественная обработка бересты до­стигла здесь уровня орнаментации, то мастерство в декоре на меху выдвинуло на первый план цвет и его оттенки, а не форму, так как оно заключалось в традиции разноцветного сборного ме­ха. Сквозь изделия из бересты: утварь и покрытие для жилища -проходит архаичная орнаментальная традиция, реализуемая ажурной резьбе с подкладным фоном и имеющая угро-кето-сель-купокую основу. Самодийские каноны связывают друг с другом такие несхожие на первый взгляд техники и стоящие за ними мо­тивы, как инкрустация оловом па дереве и кости у ненцев и вы­скабливание (прочерчивание) на бересте у нарымских селькупов. Данные декоративные стереотипы, предположительно, имеют юж­носибирское происхождение. Разнообразие орнаментальных ма­териалов и исполненных на них узоров, зафиксированное в XX в. у южной и северной групп этноса, во многом определено несхо­жестью этнического окружения и, соответственно, культурных контактов. Селькупская орнаментика при этом являлась не толь­ко воспринимающей, но и воздействующей стороной.


РАЗДЕЛ 5

НЕНЦЫ

Глава 1 ОРНАМЕНТИРОВАННЫЕ ПРЕДМЕТЫ